В условиях усиления борьбы с различными формами коррумпированной преступности все актуальней становится задача повышения качества судебной деятельности. В Казахстане этому вопросу всегда уделялось большое внимание, в программе правовой реформы 1994 года отмечалась необходимость коренного реформирования всей системы юстиции, в том числе судов, чтобы повысить эффективность судопроизводства и обеспечить подлинную независимость, профессионализм и специализацию судей. В рамках проводимых реформ был осуществлен ряд мероприятий, направленных на организационное укрепление судов, создание единой судебной системы; были закреплены принципы несменяемости и назначаемости судей главой государства (президентом) по рекомендации таких новых органов, как Высший судебный совет и Квалификационная коллегия юстиции; разработаны достаточно четкие основания и механизмы (процедуры) освобождения лиц, недостойных вершить правосудие; созданы механизмы, исключающие непроцессуальные отношения между судебными инстанциями, в основном при решении кадровых вопросов и вопросов материально-технического обеспечения; усилены механизмы вспомогательных служб (институтов) по обеспечению процесса отправления правосудия и исполнения судебных решений [1].
Большие проблемы в вопросах совершенствования эффективности судопроизводства, тем не менее, остались. Множество вопросов порождает необходимость адаптации судебной системы к новому уголовно-процессуальному законодательству. Хотелось бы обратить внимание на некоторые аспекты этого момента в свете его влияния на качество отправления правосудия. Новое уголовно-процессуальное законодательство было принято 13 декабря 1997 года и очень быстро введено в действие, при этом у практических работников, основных его правоприменителей, было недостаточно времени и возможностей для его полного осмысления. Это привело к довольно резкой критике и даже к неприятию некоторых положений УПК. Новый Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан в ряде случаев вносит концептуальные изменения в процедуры производства по уголовным делам, что значительно усложняет вопросы его общего правоприменения, поскольку в целом все нормы такого законодательства, как уголовно-процессуальное, должны носить конкретный характер, пригодный для использования. Ранее эти моменты решались значительно проще, так как существовали отработанные процедуры законотворческого и правоприменительного характера. Вопросы концептуального плана обычно излагались в законодательствах, носящих наиболее общий характер, например Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик. При этом всегда делалась ссылка на то, что в случае возникновения противоречия между основами и республиканскими кодексами нужно было применять положения именно основ. Все правовое пространство было достаточно полно охвачено руководящими разъяснениями пленумов Верховных судов Союза ССР и пленумов Верховных судов республик, поэтому необходимость применения основ в спорных случаях практически не возникала.
В настоящий момент ситуация резко изменилась, так как новое законодательство требует незамедлительного разъяснения по вопросам применения отдельных его положений с целью создания единой правоприменительной практики. На сегодняшний же день разъяснений по вопросам применения законодательства уголовно-процессуального характера нет, хотя такая необходимость существует. Претерпевший ряд организационных изменений Верховный суд, с измененными составом членов и функциональными возможностями, не дает на этот счет никаких разъяснений, хотя сама задача, возможности и обязанность давать руководящие разъяснения по основным вопросам применения процессуального законодательства неизменно остались его прерогативой.
Следует констатировать отсутствие обратной процессуальной связи между нижестоящими и вышестоящими судами. Основную нагрузку по отправлению правосудия несут нижестоящие суды, в основном районного звена, и на эти же суды выпадает большая часть отмененных судебных решений. Между тем одним из параметров оценки качества отправления правосудия по уголовным делам считается количество отмененных или измененных судебных решений. Министр юстиции Б. Мухамеджанов, в частности, этот вопрос ставит довольно конкретно, отмечая, что “принимаются меры к повышению ответственности за систематическую отмену судебных постановлений, для выявления которых областные управления юстиции осуществляют ведение информационных банков данных" [2]. В таких случаях Министерство юстиции, занимая конкретную позицию, будет довольно конструктивно ставить вопросы о возбуждении административных производств в отношении судей, решения которых отменяются, а в самых тяжелых случаях - добиваться отзыва их с судейских должностей. Довольно остро в этой связи стоит вопрос о выявлении причин судебных ошибок. Процессуальный закон учитывает некоторые из них как бы в двух аспектах: с точки зрения качества познания в суде и характера принятия самого решения. Это вполне соответствует тому положению, что в качестве психических компонентов любой деятельности всегда выделяются познавательная и мотивационная, или волевая, сфера, а также эмоциональная, отражающаяся как в первой, так и во второй [3].
Особенно сильно повлияла на качество судебных решений невозможность ознакомления с точным содержанием нового УПК, так как текст, опубликованный в официальном издании - “Казахстанской правде", содержал ошибки. Например, упущение слов в статье 294 УПК привело к тому, что из судебной деятельности выпала процедура пересмотра дел в кассационном порядке, то есть выпала деятельность целого судебного звена. Не имея возможности использовать этот достаточно быстродействующий механизм пересмотра судебных решений по уголовным делам, субъекты права обжалования судебных решений вынуждены были использовать иной способ пересмотра судебных решений, а именно по делам, вступившим в законную силу. В общем плане не были решены вопросы восстановления пропущенного в связи с этим срока подачи кассационных жалоб и протестов, бесспорно в ущерб качеству судебных решений. А отдельные попытки восстановить пропущенные по этим причинам сроки подачи кассационных жалоб не всегда заканчивались успешно, поскольку вопрос восстановления пропущенного кассационного срока решается, как правило, в каждом конкретном случае отдельно и только в случае поступления в суд соответствующей просьбы.
Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан призван привести систему уголовной юстиции в состояние, адекватное характеристикам современного демократического государства, поэтому содержит ряд положений концептуального характера. В первую очередь это касается главной идеи реформирования уголовно-процессуального законодательства в соответствии с принципиально новой методологией, суть которой состоит в реализации конституционных норм, закрепляющих права и свободы человека и гражданина. Новый УПК закрепил и создал условия для реализации следующих задач уголовного процесса: гарантирование высокого уровня защищенности прав человека, попавшего в орбиту уголовной юстиции; утверждение реальной судебной власти, создание нормативной базы для главенствующего положения суда в процессе; повышение эффективности и интенсификации правоохранительной деятельности. В целом сделана попытка создания судопроизводства, близкого по форме к европейской континентальной (смешанной) модели, предусматривающей проведение расследования органами уголовного преследования под судебным контролем с некоторыми элементами состязательности, а судебного разбирательства - независимым судом на основе состязательности. По содержанию реформированное судопроизводство относится к охранительному (в отличие от прежнего, репрессивного) типу. Суд на всех стадиях процесса лишен обвинительной функции.
Судопроизводство охранительного типа требует соблюдения ряда условий, основными из которых являются четкое разделение процессуальных функций и возложение их на независимых друг от друга субъектов процессуальной деятельности. В связи с этим в новом законе выделены три вида целенаправленной процессуальной деятельности: обвинение (уголовное преследование), защита и разрешение дел по существу, персонифицированные в лице соответствующих участников уголовного процесса. Прогрессивность и гуманность предлагаемой в Уголовно-процессуальном кодексе РК формы ведения уголовного процесса, по мысли законодателя, определяются тем, что в нем зафиксированы следующие положения:
- приоритет процессуальных гарантий от необоснованного привлечения к ответственности и осуждения над правовыми институтами, преследующими иные, в том числе репрессивные, цели;
- достижение общего баланса процессуальных прав обвинения и защиты;
- смена (ротация) субъектов, принимающих юридически значимые для исхода дела решения, на различных стадиях процесса;
- дифференциация процессуальной формы досудебного производства и судебного разбирательства в зависимости о категории инкриминируемого преступления и тяжести грозящего обвиняемому наказания;
- наличие жесткого регламента, регулирующего допустимость доказательств, нарушение которого лишает последние юридической силы.
В новом УПК содержатся положения, которые отличают его от прежнего уголовно-процессуального законодательства:
1. Обеспечение средствами правосудия защиты прав и свобод человека и гражданина.
Закон устанавливает процессуальные гарантии от необоснованного уголовного преследования. Значительно расширены права участников процесса, компетенция суда по их обеспечению и институты реабилитации, возмещения ущерба участникам процесса, пострадавшим от незаконных действий правоприменительных органов, а также обеспечения мер безопасности участников процесса.
2. Разделение функций обвинения, защиты и рассмотрения дел по существу. Обеспечение реальной состязательности и равноправия сторон.
В законе удалось достичь общего баланса процессуальных прав обвинения и защиты. Обеспечено почти полное процессуальное равенство сторон, которое отчасти нарушается лишь на стадии рассмотрения вступивших в законную силу судебных решений в порядке надзора (протест прокурора в порядке надзора подлежит, в отличие от надзорных жалоб защиты, обязательному рассмотрению соответствующей надзорной судебной инстанцией непосредственно). Новый УПК предусматривает возможность участия защитника не только с момента задержания, ареста лица или предъявления ему обвинения, как того требует Конституция (пункт 3 статьи 16), но и с момента признания лица подозреваемым. В сочетании с Конституцией в законе значительно расширены полномочия защитника.
3. Придание нового статуса суду.
В законе утверждается независимость судебной власти. Судебное рассмотрение дела решительно переведено в правоохранительную и правозащитную плоскость. Введены принципиально новые нормы, предусматривающие судебный контроль над досудебным производством. Предусмотрена процедура предварительного слушания дела, ограничены до предела случаи возвращения уголовного дела на дополнительное расследование. Значительно реформированы процедуры кассационного и надзорного производства.
4. Качественно изменена процедура дознания.
Предусматривается дифференциация процессуальной формы досудебного производства в зависимости от категории инкриминируемого преступления и тяжести грозящего обвиняемому наказания. Расширен перечень мер пресечения, не связанных с арестом.
5. Сужена сфера действия принципа публичности уголовного преследования.
Значительно увеличен перечень преступлений, по которым дела могут быть возбуждены в порядке частного и частно-публичного обвинения [4].
На местах в областных судах было срочно организовано проведение семинаров, на которых судьи областного звена совместно с судьями районного обсуждали текущие вопросы применения спорных положений УПК. В действительности эти семинары, совещания судей были очень нужны и свою действенную роль сыграли, на деле же статус рекомендаций, которые были приняты в результате этих совместных обсуждений вопросов, неизвестен. Силы руководящего разъяснения они, безусловно, не имеют и, скорее всего, носили характер взаимного договора между двумя звеньями судебной системы по основным позициям применения норм УПК. Это была форма договора, когда фактически судебные звенья одной области договаривались или уточняли, по каким позициям областной суд (коллегия, президиум) будет отменять судебные решения нижестоящего суда, а когда не отменит, а изменит, а когда вообще не будет очень строг в силу переходности момента. Каков же будет реальный результат в случае, если судебное решение будет проверено Верховным судом РК, - неизвестно, поскольку внутренние убеждения судей находятся в процессе формирования, а собственно единообразной правоприменительной практики по многим процессуальным вопросам пока еще не существует.
По многим позициям демократизированный УПК требует вынесения от судей оправдательного приговора. Отделение суда от предварительного следствия как будто бы создало для этого условия. На самом же деле и эти вопросы требуют пристального обсуждения, поскольку параметры вынесения оправдательного приговора значительно расширены, а отсутствие единых рекомендаций приводит к тому, что судья, вынесший оправдательный приговор, подпадает под пристальное внимание прокурора, который вправе принести протест на предмет его отмены или изменения по мотивам неправосудности. В таких вопросах особенно необходимы последовательность и конкретность, поскольку в итоге страдают качественность (эффективность) судопроизводства, и справедливость, и внутреннее убеждение судьи, решение которого отменяется или изменяется, хотя на самом деле он при вынесении судебного решения достаточно верно понимает общую концептуальную направленность УПК и характер самих уголовно-процессуальных норм.
В качестве одной из черт, определяющей специфику некоторых явлений в уголовном судопроизводстве, всегда называли строгую нормативную регламентацию процессуальной деятельности. Сегодняшняя ситуация в содержательной стороне закона настолько изменилась, что многие позиции в процедурах отправления правосудия носят уже не столь конкретно регламентированный характер, а отсылают к возможно большему использованию элементов правосознания и внутреннего убеждения судей, что при отсутствии конкретных рекомендаций порождает неоднозначность применения норм УПК и, в конечном итоге, увеличение количества отмененных или измененных судебных решений.
В уголовно-процессуальном законодательстве учитываются психологические закономерности с основной определенной целью: устранение влияния психологических факторов, способствующих вынесению ошибочных решений при рассмотрении уголовных дел, и прежде всего нейтрализация возможных психологических источников искажений при установлении фактических обстоятельств дела.
Анализ уголовно-процессуальных норм, относящихся к судебному разбирательству, показывает, что они имеют в психологическом плане два аспекта регулирования: психологические требования, обеспечивающие доброкачественность судебного познания и всех используемых в нем как средство познания доказательств, и одновременно правила, устраняющие возможное негативное влияние психологических факторов в процессе принятия решения по делу. Это можно проследить на примере существования целого ряда уголовно-процессуальных предписаний. Принципы независимости судей, состязательности и отделения функций обвинения от функций разрешения уголовного дела преследуют в качестве одной из своих целей необходимость создания максимально благоприятных условий, менее всего искажающих процесс восприятия, запоминания, мышления. Эти принципы способствуют фиксации таких психических состояний у судей, рассматривающих дело, как сосредоточенность, активность, решительность, уверенность, непредубежденность, которые ограничивают влияние ряда социально-психологических факторов, например внушения, влияния авторитета, общественного мнения. Указанные процессуальные принципы призваны обеспечить необходимые качества судебного познания и процесса принятия судебного решения.
На ограничение возможных ошибок в познавательных процессах в судебном разбирательстве направлены предписания об отводе судей и других участников судопроизводства, если они лично, прямо или косвенно заинтересованы в деле. Закон подразумевает не только устранение условий для злоупотребления со стороны участников процесса в этом случае, но и учитывает возможное влияние психического состояния заинтересованности на результаты познания, что подтверждается установлением аналогичных оснований для самоотвода. В требовании устранения судьи от рассмотрения уголовного дела, если он участвовал в нем ранее как судья в любой судебной инстанции или в качестве любого другого участника процесса, учитывается такое психическое явление, как установка, определяемая уже сложившимся в предыдущей ситуации мнением по делу, т. е. психической склонностью к стереотипному выводу в повторяющихся условиях, что может повлиять на правильность принятия решения.
Условия рассмотрения уголовных дел судьями, которые независимы и подчиняются только закону, должны исключать постороннее воздействие на них. Это обеспечивается и обязательным соблюдением тайны совещательной комнаты при вынесении судебного решения по делу.
Правила об использовании отдельных видов доказательств также направлены на ослабление различных отрицательных явлений в познавательных психических процессах, на которых основываются выводы самого суда или лиц, сообщающих ему необходимую информацию в качестве обвиняемых, свидетелей, потерпевших. Закон запрещает основывать обвинение на признании обвиняемым своей вины, не подтвержденном другими доказательствами, стремясь максимально нейтрализовать психологическое воздействие признания, которое может создать у суда неверную установку при оценке обстоятельств дела.
Это некоторые процессуальные правила, призванные контролировать и устранять отрицательное влияние таких психологических явлений, как заинтересованность, внушение, ложная установка, создающая или искажающая определенные представления и убеждения в отношении обстоятельств дела. Факты нарушений этих правовых предписаний, связь которых с ошибками в судебном познании имеет, как правило, выраженную вовне форму, установить не представляет особой трудности, а их наличие свидетельствует о нарушении процессуального закона, что, в свою очередь, влечет к аннулированию всех процессуальных действий и отношений, связанных с данным нарушением, кроме того, существует и сама процессуальная форма ликвидации этих нарушений. Анализируя проблему процессуальных ошибок в деятельности по осуществлению правосудия, нельзя не обращать внимания на случаи вынесения ошибочных приговоров, которые необъяснимы с точки зрения процессуальной теории. К таким случаям можно отнести ситуации, когда суд правильно устанавливает обстоятельства дела, являющиеся основанием для вынесения оправдательного приговора, однако не может их оценить как таковые и выносит обвинительный приговор; когда нет достаточных оснований для вынесения обвинительного приговора и суд возвращает дело для производства дополнительного расследования, а между тем очевидно, что дополнительные доказательства получить невозможно, и поэтому подсудимый должен быть оправдан; когда при недостаточной обоснованности обвинения, которая подтвердилась в судебном разбирательстве, суд выносит обвинительный приговор и определяет явно не соответствующую необходимой в данном случае очень мягкую меру наказания.
Вышестоящие суды, как правило, констатируют при этом нарушение закона и отменяют неправильные судебные решения, требуя от нижестоящих судов строжайшего соблюдения процессуальных норм. Однако при обобщениях судебной практики не всегда удается определить, в чем причина такой неправильности.
Эти ситуации встречаются не только у судей со слабой профессиональной подготовкой, но и у достаточно высокопрофессиональных. Следует отметить, что у давно работающих судей создается установка на решение подобных вопросов. Это приводит к тому, что мышление приобретает избирательную направленность. Особенно отчетливо это проявилось при применении новых норм УПК, требующих вынесения оправдательного приговора в случае недоказанности или слабой доказанности обвинения по делу, по которому обвиняемый предан суду. Вновь назначенные на должности судьи довольно безболезненно принимали решения о вынесении в таких случаях оправдательных приговоров, поскольку параметры статьи 376 УПК и ограничение общих возможностей направления дела на дополнительное расследование обязывали их принимать именно такие решения. Судьи, имевшие достаточно большой профессиональный стаж и приобретенную установку на вынесение обвинительных приговоров, с большим трудом решались на вынесение в сомнительных случаях оправдательного приговора. Формально судебную ошибку совершали именно более профессиональные судьи, но в дальнейшем, в результате оценки качественности судебных решений вышестоящими судебными инстанциями, решение принимали именно судьи, имевшие больший стаж работы, то есть формально имевшие также прежнюю профессиональную установку на невынесение оправдательных приговоров.
В результате ошибочные судебные решения с точки зрения действующих параметров нового уголовного процессуального законодательства и общей его концептуальной направленности признавались правильными, а верные по содержательной сути судебной деятельности по осуществлению правосудия решения признавались неверными и подвергались отмене. Существование сформировавшейся установки в поведенческих позициях судей приводит к тому, что судьи при возникновении в практической или мыслимой действительности какой-то новой задачи некоторое время продолжают действовать в параметрах существовавшей установки, которая иногда подавляет способность увидеть появление новой задачи, принять ее как подлежащую решению каким-то другим способами и, наконец, правильно решить. Установка может быть статичной, негибкой, и тогда перестройка на новое решение невозможна. Обычно выделяют три вида поведенческих типов, которые влияют на принимаемое решение. Первая группа вообще не замечает поставленную задачу и решает ее по старому образцу. Другая группа, обнаружив новую задачу, проблемную ситуацию, не пытается, однако, ее решить. Только третья группа принимает новую задачу как подлежащую решению и решает ее, но и это бывает не всегда успешным.
Для того чтобы все эти моменты не оказывали бы сильного негативного влияния на доброкачественность отправления правосудия, необходимо настоятельно заниматься вопросами формирования единообразного применения законов, а это возможно только в результате возобновления кропотливого труда по разъяснению основных позиций процессуального законодательства.
Литература
1. Елюбаев Ж. Правовая реформа в Республике Казахстан / Материалы Республиканской научно-практической конференции (24-25 сентября 1997 г.) - С. 21.
2. Мухамеджанов Б. Диктатура закона - против коррупции // Казахстанская правда. - № 196 от 20 октября 1998 г.
3. Эффективность правосудия и проблема устранения судебных ошибок. - М.: АН СССР, 1973. - С. 7-8; 10.
4. Рогов И., Бычкова С. Общая характеристика Уголовно-процессуального кодекса Республики Казахстан в сравнении с Уголовно-процессуальным кодексом КазССР // УПК РК (Вып. 1). - Алматы: Баспа, 1998. - С 20.