В современной криминологии России, теории уголовного и уголовно-процессуального права довольно плодотворно разрабатывается виктимологическое учение - учение о жертве преступления1. Результаты этих исследований были учтены в процессе реформы российского законодательства, установившего основы защиты участников уголовного процесса, в том числе и потерпевшего, а также учета интересов потерпевшего при решении вопросов привлечения к уголовной ответственности и назначения наказания. При исполнении наказания жертва преступления, ее права и законные интересы становятся своеобразными персонами non grata.
Так, в уголовно-исполнительной политике государства интересы потерпевшего не учитываются в качестве самостоятельного фактора, они входят в так называемый комплекс интересов борьбы с преступностью, защиты прав и свобод человека и гражданина.
В теории уголовно-исполнительного права выделяются субъекты (осужденный и органы, исполняющие наказание) и участники уголовно-исполнительных отношений. Среди последних - суд, прокуратура и т. д. Есть среди них родственники осужденных, но потерпевшего от преступления среди них нет. Это не случайно, ибо ни в одной норме Уголовно-исполнительного кодекса РФ нет упоминания о потерпевшем. Такое же положение дел характерно и для уголовно-исполнительного законодательства Казахстана и других государств пост-советского пространства. В чем же причины того, что потерпевший и преступник (осужденный) расходятся в диаметрально противоположных направлениях после суда?
Установив и проанализировав эти причины, можно в принципе решить вопрос о том, нужно ли учитывать права и интересы потерпевшего при исполнении наказания, а если нужно, то в каких пределах.
Первая, и, наверное, главная, причина - в патерналистском подходе государства к своим гражданам, проявляющемся в принципе публичности права. Согласно последнему государство в лице своих властных структур берет на себя право представлять интересы всех потерпевших при исполнении наказания и в соответствии с ними и другими факторами - вершить судьбу осужденных. В уголовном законодательстве на стадиях привлечения к ответственности и назначения наказания принцип публичности был несколько потеснен, о чем свидетельствует введение оснований освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием и примирением с потерпевшим. В уголовно-исполнительном законодательстве он остался в неизменном виде.
Нельзя сказать, что представительство государства от имени всех потерпевших в стадии исполнения наказания ничем не обосновано. Это не так, ибо законодатель, наделяя государство такими функциями, в первую очередь заботилось об интересах потерпевшего. Так, статус потерпевшего от преступления не столь уж почетен, и сохранение его на период исполнения наказания не всегда отвечает интересам самого потерпевшего. В настоящее время в России введены длительные сроки лишения свободы, пожизненное лишение свободы, и адаптация в уголовно-исполнительном законодательстве статуса потерпевшего на столь длительный срок может принести дополнительные страдания рассматриваемому нами лицу. Это - первое.
Второе, к сожалению, связано со сложной криминальной обстановкой в России. Не столь уж редки случаи давления со стороны криминала на потерпевших, а то и расправы с ними. Психология современного потерпевшего характеризуется наличием опасности и страха за поданное в правоохранительные органы заявление. После вынесения приговора решение судьбы осужденного становится исключительной компетенцией государства, что освобождает потерпевшего от возможного давления на него. Это временный фактор, так называемый тактический, но учитывать его необходимо.
И в то же время интересы государства по защите потерпевших и интересы самих потерпевших нередко не совпадают, так как для государства свойственны обобщающий подход, стандарт, модель решения вопросов в пользу потерпевшего, а для потерпевшего преступление строго индивидуально, как индивидуально лицо, его совершившее. Кроме того, для государства интересы потерпевших не единственные - имеется своеобразная конкуренция интересов, и не всегда в ней приоритет отдается интересам пострадавшего лица. Это, а также ряд других факторов, о которых будет сказано ниже, позволяют поставить вопрос о целесообразности введения нового участника уголовно-исполнительных отношений - потерпевшего и о наделении его правами в процессе исполнения наказания. Однако такое предложение не самоцель, а необходимое средство решения важных социальных проблем, в том числе и в сфере борьбы с преступностью и обращения с правонарушителями. Учет прав и законных интересов потерпевших обусловливается в настоящее время рядом факторов, в числе которых доминируют внешние, и прежде всего международная практика исполнения наказания. Однако необходимо, чтобы такой учет стал внутренней потребностью государства и общества, где он будет внедрен, решая, наряду с задачей приведения нашего законодательства в соответствие с рекомендациями международных организаций, свои, насущные для данного государства, задачи.
Для России, ее правовой системы такими задачами является следующее.
Первое: восстановление социальной справедливости, нарушенной в результате совершенного преступления. Уголовное законодательство России (ст. 43 УК) предусматривает такую цель и ставит ее на первое место среди целей наказания. В уголовно-исполнительном законодательстве данная цель не предусматривается, так как восстановление социальной справедливости достигается при определении размера и вида наказания, но не при его исполнении.
Однако такой подход законодателя не препятствует тому, чтобы те или иные положения уголовно-исполнительного законодательства и практики его применения осуществлялись с учетом более широкого круга факторов, в том числе принципа справедливости. Например, в ст. 107 УИК РФ установлена очередность удержания из заработной платы осужденных к лишению свободы, где последовательно указаны удержание алиментов, налогов, расходов на содержание в исправительных учреждениях (стоимость питания, одежды, коммунально-бытовых услуг). Лишь после всех этих удержаний установлено возмещение ущерба по исполнительным листам, включая и возмещение ущерба потерпевшим. При этом надо оставить гарантированный минимум осужденным от 25 до 50% заработной платы. На практике, даже при условии стабильной работы осужденного, на возмещение ущерба потерпевшим мало что остается.
Выстроенная в этой норме цепь удовлетворяемых материальных интересов: семья осужденного - государство - государство - осужденный - потерпевший, - на наш взгляд, должна быть пересмотрена с целью более реального гарантирования права потерпевшего на возмещение ущерба. Он должен получать это возмещение вслед за выплатой осужденным алиментов. Такое решение будет соответствовать духу и нормам Конституции РФ, закрепившей примат основных прав и свобод человека и гражданина.
Второе: повышение эффективности исполнения наказания, и в первую очередь воспитательного процесса среди осужденных. Не секрет, что отношения преступника и его жертвы в своем большинстве характеризуются неприязнью друг к другу. Этому способствует и общая нравственная обстановка в обществе, исторические традиции, менталитет и т. д.
Участие же потерпевших в решении вопросов условно-досрочного освобождения осужденных, освобождения их по амнистии или помилованию будет способствовать смягчению нравов, причем и с той, и с другой стороны. Формы такого участия могут быть разнообразными. Например, ст. 76 УК предусматривает в качестве основания освобождения от отбывания наказания примирение с потерпевшим и заглаживание причиненного ему вреда. Почему же не распространить эти основания для условно-досрочного освобождения, помилования, амнистии? Либо, с учетом обстоятельств дела, устранение причиненного вреда потерпевшему включить в качестве обязанности, которую может возложить суд на условно осужденного или условно-досрочно освобожденного.
Третье: расширение практики применения альтернативных лишению свободы мер. Альтернативу лишению свободы представляют собой не только те меры, которые применяются при привлечении к уголовной ответственности и определении наказания. В качестве альтернативы лишению свободы необходимо рассматривать и все виды досрочного освобождения осужденного от лишения свободы и иные формы смягчения его участи. При применении таких альтернативных мер должны учитываться интересы потерпевшего в виде его согласия, мнения либо просто уведомления об этом факте.
Этой же цели могли бы способствовать различные виды примирительных процедур, процедур возмещения вреда, которые, в принципе, могут стать самостоятельными видами досрочного освобождения от наказания в виде лишения свободы. О необходимости развития подобных процедур с целью сокращения применения в России такой меры, как лишение свободы, говорилось руководящей группой Совета Европы по реформе пенитенциарной системы России (Лондон, 5-11 ноября 1999 г.).
Исходя из изложенного, представляется целесообразным предусмотреть в нормах уголовно-исполнительного законодательства такого участника этих отношений, как потерпевший от преступления, наделив его следующими правами.
Во-первых, это право по заглаживанию причиненного преступлением вреда, включая выплату материального и морального ущерба.
На наш взгляд, не существует каких-либо значимых аргументов, препятствующих тому, чтобы процесс заглаживания причиненного вреда потерпевшему, не имевший место или не законченный до вынесения приговора суда, не начался или не продолжился в период исполнения приговора. Особенно это актуально для исполнения наказаний, не связанных с лишением свободы, где возможно параллельное осуществление процессов исполнения наказания и заглаживания вреда. Возможна с учетом зарубежного опыта своеобразная замена наказания процессом заглаживания причиненного вреда, например при исполнении обязательных работ в пользу потерпевшего. Заглаживание причиненного вреда в этот период могло бы быть дополнительным и более льготным основанием для условно-досрочного освобождения от наказания, замены наказания более мягким, для изменения условий содержания осужденных, предоставления льгот осужденным, например выезд за пределы исправительных учреждений, и т. д.
Во-вторых, право потерпевшего на примирительные процедуры. Применяемые в ряде зарубежных стран примирительные процедуры (в России появилось только основание для освобождения от уголовной ответственности) представляют собой альтернативу уголовной ответственности. Однако они могут составлять и альтернативу самим формам и процессу реализации уголовной ответственности, а именно дальнейшему процессу исполнения наказания. Они могут, также как и возмещение ущерба, быть основанием для изменения условий отбывания наказания, предоставления осужденным определенных льгот (например, права на бесконвойное передвижение, на выезд за пределы исправительных учреждений).
В-третьих, это право на учет интересов потерпевшего при решении вопросов условно-досрочного освобождения, помилования, предоставления осужденным ряда дополнительных льгот. В этих случаях могут быть различные механизмы учета интересов потерпевшего - от его уведомления до получения согласия, которое будет являться необходимым элементом юридического состава.
Указанные выше правовые возможности должны быть реализованы именно в виде субъективных прав потерпевшего. Именно потерпевший должен дать согласие на механизмы заглаживания вреда, примирительные процедуры с его участием. Он должен решить после вынесения приговора, будет ли он участвовать в определении судьбы осужденного при отбывании наказания. Если такого согласия не будет, то было бы некорректно вновь и вновь напоминать потерпевшему о совершенном в отношении него преступлении.
Что для этого необходимо? Прежде всего дальнейшая разработка теории уголовно-исполнительного права и проведение необходимых социологических исследований с целью выяснения вопроса о значимости предлагаемых правовых возможностей для потерпевшего и возможности введения, например, примирительных процедур для отдельных категорий осужденных. Ответ на последний вопрос поможет найти проведенная 18 ноября 1999 г. всероссийская перепись осужденных, а также подозреваемых и обвиняемых, содержащихся в следственных изоляторах. Научное обобщение и публикацию результатов переписи проведут ВНИИ МВД России и ГУИН Минюста России в первом полугодии 2000 г.
В Российской Федерации в 1996-1997 гг. прошла законодательная реформа в области исполнения наказания, были приняты Уголовно-исполнительный кодекс РФ, ряд подзаконных нормативно-правовых актов. В настоящее время идет выявление и обобщение пробелов в правовом регулировании исполнения наказания, набирается соответствующий банк данных и предложений по изменению кодекса. Представляется, что и виктимологические аспекты, о которых говорилось выше, после проведения соответствующих исследований должны найти отражение при изменении уголовно-исполнительного законодательства.
доклад на международном научно-практическом семинаре ФОНДА “ИНТЕРЛИГАЛ” “ПРАВА ЖЕРТВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ”, 23-24 НОЯБРЯ 1999 Г.