Обеспечение законности, прав и свобод граждан и совершенствование уголовного судопроизводства

Задачи уголовного судопроизводства каждый орган решает своими специфическими методами, что и помогает в полном соответствии с зако­ном устанавливать истину по делу и определять впоследствии справедли­вое наказание виновному. В целях обеспечения законности, защиты прав и свобод граждан при расследовании преступлений нужны сильные и неза­висимые органы прокуратуры, суда и расследования. Недопустимо повы­шение авторитета одного органа за счет принижения значения другого.

Глава государства Н.А. Назарбаев на республиканском совещании ру­ководителей правоохранительных и судебных органов особо заострил внимание участников на необходимости обеспечения высокого уровня за­щищенности человека и гражданина, единстве стратегии и действий всех ветвей государственной власти для укрепления стабильности и законности, а также гармоничного сочетания приоритета прав человека с интересами общества и государства [1].

К сожалению, на практике граждане, оказавшиеся в сфере уголов­ной юстиции, зачастую страдают от многочисленных, порой неоправдан­ных мер принуждения, а иногда подвергаются таким ограничениям, кото­рые прямо запрещены законом. Больше всего ограниче­ний и лишений они испытывают на досудебных стадиях уголовного процесса, особенно при применении мер пресечения. Продолжают выяв­ляться факты насилия и пыток граждан при раскрытии и расследовании преступлений [2]. Любое ущемле­ние прав и свобод граждан существенно подрывает авторитет органов го­сударственной власти и вызывает негативную реакцию у населения не мень­ше, чем зло, причиненное преступлением.

В последнее время активно обсуждается вопрос о расширении юрисдикционной функции суда в области контроля за деятельностью органов расследования. На наш взгляд, если действительно есть заинтересованность в реальном обес­печении защиты прав и свобод граждан, то прежде всего необходимо под­нять уровень защищенности подозреваемых и обвиняемых, смягчить кара­тельно-репрессивные методы деятельности правоохранительных органов.

В связи с этим уголовно-процессуальное законодательство должно постоянно анализироваться с точки зрения соответствия его международ­ным стандартам и совершенствоваться, особенно в части обеспечения прав задержанных и арестованных.

Нам представляется необходимым внести ряд изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс, в частности:

– сократить предельный срок задержания подозреваемого в совершении преступления без санкции прокурора с 72 до 48 часов.

Внесение этого изменения в ст. 68 УПК РК ни в коей мере не ослож­нит выяснение причастности лица к совершению преступления, так как доказательства для ареста подозреваемого следует собирать до задержа­ния, а не тогда, когда лицо оказалось в изоляции. Более того, при наличии оснований, предусмотренных ч. 2 ст. 132 УПК РК, нет необходимости для решения вопроса об аресте ждать истечения трех суток.

В англо-американской системе и почти во всех странах конти­ненталь­ной Европы давно применяется процедура, позволяющая суду проверить законность задержания в течение 24 часов. В России уже с 1 июля 2002 г. действует конституционная норма, согласно которой никто не может быть подвергнут аресту иначе как на основании судебного решения. Вне судебного вмешательства гражданин может находиться в изоляции не бо­лее 48 часов. Аналогичные нормы закреплены в конституциях Армении, Грузии, Литвы и Эстонии, а в Молдавии срок задержания еще более огра­ничен и не превышает 24 часов.

Международная регламентация заключения под стражу в качестве ме­ры пресечения содержится в материалах сессий ООН, в международно-правовых актах по борьбе с преступлениями, в конвенциях, соглашениях и договорах. В их числе Всеобщая декларация прав человека, Международ­ный пакт о гражданских и политических правах человека. Декларация о защите всех лиц от пыток и других бесчеловечных или унижающих досто­инство видов обращения и наказания, Кодекс поведения должностных лиц при поддержании правопорядка, Минимальные стандартные правила об­ращения с заключенными и другие. Суть этих документов заключается в том, что никто не должен быть лишен свободы иначе как на том основа­нии, которое установлено законом.

Согласно п. 4 ст. 5 Европейской конвенции по правам человека каж­дый, кто лишен свободы путем ареста или задержания, имеет право на раз­бирательство, в ходе которого суд быстро решает вопрос о законности его задержания и выносит постановление о его освобождении, если задержа­ние было незаконным. В целом институт судебного контроля на досудебных стадиях уголовного процесса, несомненно, заслуживает положитель­ной оценки. Вместе с тем, следует учесть, что международно-правовые документы не отказывают прокурору в праве дачи санкции на арест граж­данина. Они лишь требуют, как указано и в «Своде принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме» (п. 38), чтобы лицо, задержанное по уголовному обвинению, имело право на судебное разбирательство в разумные сроки.

Именно поэтому Конституцией Республики Казахстана предусмот­ре­но, что арест и содержание под стражей допускается только в преду­смотренных законом случаях и лишь с санкции суда или прокурора, с пре­доставлением арестованному права судебного обжалования. Соответствующий судебный контроль за законностью арестов и сроками содержа­ния под стражей осуществляется в нашей стране давно.

– дополнить п. 2 ст. 26 УПК словами «с вручением в письменном виде процессуального акта с перечислением предусмотренных законом прав».

Такое дополнение указанной нормы вызывается тем, что недос­таточ­ная правовая осведомленность подозреваемых и обвиняемых, оказавшихся в сложном положении и нередко в стрессовом состоянии, не позволяет им запомнить в полном объеме свои права и порядок их реализации, преду­смотренные ст. 68 и 69 УПК, что приводит к существенным нарушениям их конституционных прав.

– сократить предельные сроки ареста и содержания под стражей об­виняемого до 9 месяцев.

Длительное содержание под стражей обвиняемого без судебного при­говора полагаем безосновательным. В соответствии со ст. 14 Междуна­родного пакта о гражданских и политических правах каждый обвиняемый имеет право предстать перед судом без неоправданной задержки. У нас же привлеченные к уголовной ответственности лица в отдельных случаях годами ждут судебного вердикта.

Согласно ст. 71 УПК Казахской ССР в редакции 1960 г. Прокурору республики срок содержания под стражей разрешалось продлевать только до 6 месяцев, а дальше – Генеральному прокурору СССР, в исключитель­ных случаях, дополнительно на срок не более трех месяцев. Получается, что действующий Уголовно-процессуальный кодекс оказался в этом плане менее гуманным, чем УПК 1960 г. В частности, предельный срок 9 ме­сяцев установлен Конституцией Грузии.

Конечно, нельзя исключать, что на практике встречаются сложные дела с большим количеством лиц, расследование которых невозможно за­кончить за указанное время. В таких неординарных случаях можно срок содержания под стражей продлить через Парламент. Так, в Молдавии срок ареста может быть продлен не более чем до 6 месяцев, а в исключительных случаях, с согласия парламента, – до 12 месяцев.

Из-за редких сложных дел и разовых случаев нельзя, чтобы уголовно-процессуальное законодательство республики выглядело недостаточно гу­манным в отношении лиц, содержащихся длительное время под стражей.

Основная беда не в том, что не хватает процессуальных сроков, а в том, что если в развитых странах большой объем работы по изобличению преступника проводится до возбуждения дела, то у нас подозреваемого за­частую задерживают в спешке, а потом начинают искать доказательства.

– предусмотреть отдельную статью, обязывающую следователя и дознавателя своевременно уведомлять родственников лица после задер­жания, а также после применения подозреваемому, обвиняемому ареста в качестве меры пресечения.

Включение в УПК РК такой нормы представляется оправданным как по правовым, так и по этическим соображениям; также оно позволит уст­ранить следующие несоответствия в уголовно-процессуальном законе.

Законодатель предоставил право органам расследования при исклю­чительных обстоятельствах, когда это диктуется особым характером дела, в целях надлежащего соблюдения тайны первоначального этапа следствия, с санкции прокурора не уведомлять родственников подоз­реваемого в течение семидесяти двух часов с момента задержания (п. 3 ст. 138 УПК РК). В отношении арестованного уведомление может быть за­держано не более чем на десять суток с момента фактического задержания (ч. 10 ст. 150 УПК РК). Нелогичность таких разных подходов к срокам запрета об уведомлении родственников налицо. Стоит ли, ис­ходя из гуманных соображений, запрещать адвокату ставить в извест­ность родственников лица, оказавшегося в изоляции? На практике, если не предусмотреть конкретный механизм контроля, исключающий зло­упот­ребления должностным лицом, наделенным властными полномочиями, ис­ключительные обстоятельства, предусмотренные в нормах закона, стано­вятся обычно правилом. Следует также в законодательном порядке решить вопрос об уведомлении родственников задержанного иностранца.

– исключить искусственное затягивание сроков следствия и содер­жания обвиняемого под стражей.

В соответствии с п. 11 ст. 153 и п. 3 ст. 196 УПК при исчислении сроков ареста и предварительного следствия не учитывается время ознакомления обвиняемого и защитников с материалами уголовного дела, чем ущемля­ются их права даже по сравнению с законодательством советского перио­да. Не совсем убедительна ссылка практических работников на то, что включение в срок содержания под стражей времени ознакомления обви­няемого с материалами дела может сыграть отрицательную роль в рассле­довании дела.

В Российской Федерации по аналогичному вопросу Конституционный суд еще 13 июня 1996 г. вынес постановление, которым признал ч. 5 ст. 97 УПК РСФСФ старой редакции неконституционной, а пото­му не подлежащей применению. Согласно ст. 109 нового УПК РФ срок содержания под стражей в пе­риод предварительного следствия исчисляется с момента заключения по­дозреваемого, обвиняемого под стражу до направления прокурором уго­ловного дела в суд. Если после окончания предварительного следствия ма­териалы уголовного дела предъявлены обвиняемому и его защитнику позднее, чем за 30 суток до окончания предельного срока содержания под стражей, то по его истечении обвиняемый подлежит немедленному осво­бождению.

Следует учесть, что если обвиняемый и его защитник явно затягивают ознакомление с материалами дела, то следователь в соответствии с п. 3 ст. 275 УПК РК вправе своим мотивированным постановлением, утвер­ждаемым прокурором, установить определенный срок, достаточный для ознакомления с материалами дела. И, наконец, следователь может снять копии с документов с помощью технических средств и представить обви­няемому, так как согласно п. 2 вышеуказанной статьи обвиняемый и его защитник и так вправе выписывать любые сведения, в любом объеме, а также снимать копии документов.

– внести изменения в редакцию ч. 4 ст. 48 УПК РК в части установле­ния момента исчисления срока производства по делу.

Существующий порядок исчисления сроков при соединении несколь­ких дел с момента возбуждения последнего по времени дела позволяет не­добросовестным следователям расследовать дела без продления сроков следствия.

– исключить слова о том, что время нахождения уголовного дела, ис­требованного по жалобе обвиняемого, в суде и прокуратуре не включает­ся в срок предварительного следствия (п. 3 ст. 196 УПК).

Данная норма противоречит п. 3 ст. 31 УПК, где закреплена недопус­тимость обращения жалобы во вред лицу, подавшему жалобу. Если в суде или прокуратуре дело находится неоправданно долго, то данный вопрос следует решить в организационном порядке. За недисциплинированных работников суда и прокуратуры не должен отвечать человек, содержащийся под стражей.

– перечисленные в ст. 190 УПК РК полномочия прокурора при осуществлении надзора за законностью возбуждения уголовного дела до­полнить пунктом 4 следующего содержания: «отменить постановление дознавателя, органа дознания или следователя об отказе в возбуждении уголовного дела по недостаточно проверенному материалу и направить материал на дополнительную проверку в срок, указанный прокурором», а ст. 184 УПК предложением: «В случае невозможности принять реше­ние в месячный срок он может быть продлен надзирающим прокурором по мотивированному ходатайству органа дознания или следствия».

Внесение этих дополнений в ст. 184 и 190 УПК упорядочит прак­тику возбуждения и отказов в возбуждении уголовных дел, позволит избе­жать нарушений сроков рассмотрения заявлений и сообщений о преступ­лениях, особенно в тех случаях, когда в процессе доследственной проверки возникает необходимость в назначении судебных экспертиз, производство которых зачастую не может быть окончено в месячный срок по обстоя­тельствам, не зависящим от органов уголовного преследования.

– изучить вопрос об исключении института привлечения в качестве обвиняемого из полномочий органов расследования.

Соблюдение презумпции невиновности как одного из основопола­гающих принципов уголовного судопроизводства обязывает искать новые подходы при привлечении граждан к уголовной ответственности.

Общеизвестно, что признание лица виновным в совершении пре­ступ­ления является прерогативой суда и никакие доказательства не имеют за­ранее установленной силы. В стране принимаются решительные меры по утверждению судебной власти, идет процесс передачи санкционирования ареста как меры пресечения в компетенцию суда. Суд считает себя сего­дня универсальным и признанным гарантом защиты прав и свобод граж­дан. Если так, то насколько обоснована позиция по материалам предварительного следствия и дознания решать вопрос о привлечении гражданина в качестве обвиняемого?

На практике встречаются случаи, когда пострадавший показывает конкретное лицо, по его мнению, виновное в совершении деяния, но кроме его показаний по делу не удается собрать никаких других доказательств. Если по показаниям потерпевшего обвинить человека и дело направить в суд, последний может оправдать лицо, привлеченное к уголовной ответственности из-за недостаточности доказательств. Более того, немало случаев, когда потерпевший под давлением обвиняемого и его родственников, а порой из корыстных побуждений в суде существенно меняет свои показания. В этих случаях органы расследования, в частности следователь или дознаватель, оказываются в роли должностного лица, привлекшего невиновного человека к уголовной ответственности.

Конечно, можно предложить, чтобы дела в отношении виновных лиц, где нет достаточных доказательств, не направляли в суд, а прекращали. В таком случае возникает вопрос, а почему органы расследования должны пострадавшему закрывать доступ к правосудию и нарушать конституционные права граждан? Если потерпевший будет требовать направления дела в суд и пожелает быть выслушанным им, то, с точки зрения обеспечения прав человека, его пожелание совершенно справедливое. И было бы целесообразным в подобных случаях, чтобы органы расследования могли ограничиться привлечением лица только в качестве подозреваемого.

Доводы оппонентов о том, что лицо, привлеченное к уголовной ответственности в качестве подозреваемого, будет лишено права на защиту, не убедительны, так как в этих случаях центральной фигурой на досудебных стадиях уголовного судопроизводства станет подозреваемый, и он может быть наделен законодателем такими же правами, какими обладает сейчас обвиняемый. В любом случае, лицо, привлеченное к уголовной ответственности, независимо, в качестве подозреваемого или обвиняемого, должно быть ознакомлено с правами, обладать реальной возможностью защищаться всеми способами и средствами, установленными законом.

Нам представляется, что предварительное следствие и дознание должны заканчиваться не обвинительным заключением и протоколом обвинения, а заключением следователя и дознавателя по уголовному делу, утвержденным начальником следственного подразделения органа, осуществляющего предварительное следствие или органа дознания.

В этом случае следователь и дознаватель освобождаются от выполнения функции обвинения и будут более объективно осуществлять предварительное следствие и дознание. Они не будут предварительно решать вопрос о виновности лица, их обязанностью станет принятие всех предусмотренных законом мер для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств, необходимых и достаточных для правильного разрешения дела судом, который и будет решать вопрос о виновности лица. И, главное, следователи и дознаватели в определенной степени освобождаются от обвинительного и карательно-репрессивного уклона в судопроизводстве и уголовном преследовании.

В мировой практике уже есть аналогичное решение этой проблемы. Не так давно кардинальным реформам подверглась процедура предъявле­ния обвинения во Франции (законы от 4 января 1993 г., от 24 августа 1993 г. и от 15 июня 2000 г.). Здесь изменилось само наименование института, который называется сейчас не «предъявление обвинения», а «привлечение к рассмотрению» (mise en examen). Соответственно, вместо обвиняемого появился новый участник процесса – лицо, привлеченное к рассмотрению.

Или другой пример. Предварительное расследование в уголовном процессе ФРГ проводится в форме дознания. Задача дознания состоит в выяснении вопроса о наличии подозрения, чтобы судить о возможности возбуждения публичного обвинения, которое возбуждается прокурором после окончания предварительного расследования. Сам термин «обвиняе­мый» не определяет его процессуального положения. По своему фактиче­скому процессуальному положению такой обвиняемый является типичным подозреваемым и в качестве такового выступает на протяжении всего рас­следования дела. Монопольное право на предъявление обвинения принад­лежит прокуратуре [3].

Несомненно, вопрос совершенствования уголовного судопроиз­водст­ва требует глубокого и всестороннего исследования, выхода за рамки той психологии, которая укоренилась в период советского режима. Вся эта работа должна проводиться на основе Концепции правовой политики Республики Казахстан и с учетом международного опыта соблюдения прав и свобод человека и гражданина.

Литература

1. Назарбаев Н.А. Демократические ценности и непререкаемый авторитет закона // Казахстанская правда. 2003. 11 сентября.

2. Материалы обобщения Генеральной прокуратуры за 2002 г. и первое п/г 2003 г.

3. Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. – М., 2002. С. 350.

4. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан. – Алматы, 1998.

5. Уголовно-процессуальный кодекс Казахской ССР. – Алма-Ата, 1976.