Противоправное нарушение субъективных прав причиняет гражданину не только материальный вред (увечье, смерть, имущественный ущерб), но и вред моральный, вызывает у потерпевшего физические и душевные страдания. Моральный вред и страдания (физические и душевные) – это два разных самостоятельных вида вредоносных последствий, причиняемых противоправным поведением. Однако отечественное гражданское право не проводит различия между ними. ГК Казахстана, как и ГК России, подменяет понятие «физические и душевные страдания» понятием «моральный вред», обозначив при этом душевные страдания как страдания нравственные.
Мораль – это нравственные нормы поведения, отношений с людьми, а также сама нравственность. Мораль и нравственность – это синонимы1, например: «человек высокой морали» означает «человек безупречной нравственности». Соответственно, термин «моральный», как и термин «нравственный», представляет собой критерий в сфере общественной или индивидуальной нравственности, характеризующий духовные качества, которыми руководствуется человек, этические нормы, правила поведения, определяемые этими качествами2.
Поэтому категория «моральный вред», как нам представляется, больше подходит для обозначения последствий нарушения моральных, нравственных устоев индивида, а не физических и душевных его страданий. «Моральный вред» больше характеризует негативные последствия, выражающиеся в отрицательном с позиции нравственности восприятии этого человека в глазах окружающих. В то время как физические и душевные страдания отражают дискомфортное, гнетущее и т.п. состояние человека. Последнее является лишь следствием вредоносного результата противоправного поведения: как материального (увечья, смерти родного человека), так и морального (унижения чести и достоинства, дискредитации доброго имени).
Исходя из его лексического значения, понимают моральный вред в юридической литературе и большинство авторов. По мнению одних, «моральный вред состоит в нарушении субъективных прав гражданина, которое оскорбляет его честь, роняет его достоинство в глазах других людей, дискредитирует его и в связи с этим причиняет нравственные страдания»3. По мнению других, «моральный вред – это нравственные страдания лица, вызванные преступным посягательством на его честь, достоинство, а также на иные блага, охраняемые как законом, так и нормами морали»4. Как первые, так и вторые совершенно верно понимают моральный вред как последствия правонарушения, посягающего на честь, достоинство и другие нравственные ценности человека, а не негативные психологические последствия правонарушения, посягающего на всякие (все) охраняемые законом его блага. В то же время они, как и остальные авторы, по нашему мнению, не избежали ошибок, подменив понятием «моральный вред» душевные страдания, вызванные в результате причинения этого (морального) вреда. При этом душевные страдания они обозначили как страдания нравственные, что также вызывает с нашей стороны некоторое несогласие (об этом далее).
Проблема понятия морального вреда и его соотношения с физическими и душевными страданиями вызывает в теории права дискуссии уже в течение длительного времени. Поэтому, видимо, чтобы как-то привести существующие в этом вопросе различные мнения к единому знаменателю, гражданское законодательство дало свое определение морального вреда. ГК РФ моральный вред обозначил как физические и нравственные страдания (ст. 152). ГК Казахстана определил его как нарушение, умаление или лишение личных неимущественных благ и прав физических и юридических лиц, в том числе нравственные и физические страдания, испытываемые потерпевшим в результате совершенного против него правонарушения (ст. 951).
Термин «моральный» характеризует результат, последствия поведения не столько с позиции юридической, сколько с философской и духовной (нравственной) позиций. Поэтому, давая определение моральному вреду, отличное от его лексического значения, гражданское законодательство, как нам думается, несколько вышло за пределы своей компетенции. Мы не можем согласиться с С.В. Нарижным, который, критикуя авторов, придерживающихся буквального толкования морального вреда, считает, что данная точка зрения оправдывала себя лишь до тех пор, пока гражданское законодательство не дало своего толкования морального вреда, охватившего наряду с нравственными страданиями и физические страдания5. Думается, прав А.М. Эрделевский, который полагает, что термин «моральный вред» не совсем удачно избран в гражданском законодательстве для обозначения физических и нравственных страданий6.
Моральный вред, как и причиненный личным неимущественным благам гражданина вред материальный, выражается в нанесении негативных вредных последствий охраняемым законом ценностям. Как жизнь, здоровье, свободы, так и честь, достоинство, деловая репутация человека не имеют стоимостной оценки. При причинении вреда личным неимущественным материальным благам потерпевшему возмещается исключительно имущественный ущерб (выплаты в связи со смертью кормильца, утраченный заработок и т.п.), вызванный противоправным деянием, а не компенсация за жизнь человека или утраченное здоровье. При причинении же морального (нравственного) вреда, как правило, потерпевшему имущественный ущерб не причиняется. Следовательно, и возмещать нечего.
Исключение составляют случаи, когда в результате противоправных действий причинителя, выразившихся в подрыве деловой репутации потерпевшего, дискредитации доброго имени (например, при клевете или незаконном уголовном преследовании), последний несет убытки в связи с расторжением контрактов и уменьшением количества деловых партнеров, которые не захотели иметь дело с этим скомпрометировавшим себя гражданином (предпринимателем).
Соответственно, если моральный вред не вызывает имущественного ущерба, то он не может повлечь, на наш взгляд, и имущественной (деликтной) ответственности, а предполагает иной вид воздействия на причинителя, иную форму устранения этих негативных последствий. В связи с обозначенными особенностями ответственность за этот вред и устранение его последствий должны быть связаны главным образом с личным удовлетворением и реабилитацией потерпевшего в глазах окружающих. А это, как нам представляется, в свою очередь, может быть достигнуто путем искупления вины причинителя. В частности, в результате привлечения виновного к уголовной ответственности за клевету или оскорбление (ст. 129 и 130 УК), наложения дисциплинарного взыскания, опровержения сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию (ст. 143 ГК) и (или) принесения извинения ответственной стороной.
Ярким примером последнего является известное дело по иску министра С. к депутату Мажилиса Парламента Казахстана А., который 21 ноября 2001 г., обращаясь к Президенту страны с официальным заявлением (и в последующих комментариях), обвинил истца в подбрасывании наркотиков, организации известного захвата телебашни, в коррупции и казнокрадстве. В ходе судебного рассмотрения дела, которое рассматривалось Сарыаркинским районным судом г. Астаны, А. (ответчик) признал, что допустил резкие высказывания и необоснованные обвинения в адрес С. (истца) и принес извинение. В свою очередь, истец принял это извинение и попросил суд прекратить производство по делу7. Опровержение ответчиком изложенных в обращении обвинений и его извинение оказались в данном деле достаточными для того, чтобы истец был удовлетворен и не стал добиваться компенсации за испытанные в результате нанесенного ему морального вреда душевные страдания.
Моральный вред, будучи негативным следствием нарушения субъективных прав гражданина, может проявляться отдельно, как в приведенном примере распространения ложных неподтвержденных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, а также наряду с материальными вредоносными последствиями, выражающимися, например, в лишении свободы, причинении вреда здоровью и жизни человека и т.д.
В частности, при незаконном уголовном преследовании, заключении под стражу и применении физического насилия, невиновный гражданин не только несет негативные последствия, проявляющиеся в отрицательном с позиции нравственности восприятии его в глазах окружающих (друзей, партнеров по бизнесу, коллег и т.д.) – восприятии его как преступника, но и лишается свободы и права на гарантированную Конституцией физическую неприкосновенность. Поэтому, если в первом случае потерпевший вправе требовать опровержения сведений или принесения ему извинения, привлечения виновного к ответственности, то во втором случае он имеет кроме этого еще и право на возмещение утраченного заработка, расходов на лечение и т.д., вызванных незаконными действиями государственных органов. В таких случаях личное удовлетворение потерпевшего, установленное нормами публичного права, не мешает ему требовать возмещения причиненного имущественного ущерба в рамках гражданского права.
Безусловно, причиненный моральный вред в большинстве случаев вызывает у потерпевшего душевные страдания, которые в соответствии с законом подлежат денежной компенсации. Однако они, как нами было отмечено, представляют собой другой вид негативных последствий правонарушения, являются уже следствием причиненного морального вреда, поэтому их компенсация не может отождествляться с устранением внешних проявлений этого (морального) вреда (личным удовлетворением и реабилитацией потерпевшего в глазах окружающих), а происходит по иным основаниям и условиям.
Физические и душевные страдания потерпевшего имеют совершенно иную правовую природу, чем моральный вред. Эти страдания, о чем уже говорилось, возникают как следствие (внутренняя реакция потерпевшего) материального вреда (например увечья, смерти) или морального ущерба (например клеветы, оскорбления), причиненного правонарушением. Поэтому если нет противоправно причиненного вреда (материального или морального), то и говорить о страданиях потерпевшего с позиции права бессмысленно. Как отмечал в Англии еще в 1861 г. лорд Вэнслидан по делу Lynch v. Knight: «Моральные страдания и беспокойство право не может оценивать и не может претендовать на их возмещение, если в совокупности с ними не идет речь о другом ущербе»8.
Длительное время отечественное гражданское право не уделяло внимания понесенным в результате правонарушения физическим и душевным страданиям потерпевшего. Соответственно, не велось речи и о их компенсации. Поэтому не случайно, что в отечественном гражданском праве среди деликтных обязательств наименее разработанными остаются вопросы компенсации физических и душевных страданий. И это несмотря на то, что данный институт праву был известен с древних времен и во многих зарубежных странах является неотъемлемой частью их правовых систем.
В современном отечественном праве физические и душевные страдания как подлежащие компенсации вредоносные явления стали признаваться гражданским законодательством лишь в начале 90-х гг. В ГК Казахстана 1998 г. (Особенная часть) они получили развитие в ст. 951 и 952 под понятием, как было отмечено, моральный вред.
Статья 951 ГК нравственные (душевные) и физические страдания определяет как унижение, раздражение, подавленность, гнев, стыд, отчаяние, физическую боль, ущербность, дискомфортное состояние и т.п., испытываемые (претерпеваемые, переживаемые) потерпевшим в результате совершенного против него правонарушения.
Данная норма не выделяет, какие психологические последствия (страдания) правонарушения относятся к физическим, а какие – к нравственным (душевным) страданиям потерпевшего. Поэтому в Нормативном постановлении от 21 июня 2001 г. «О применении судами законодательства о возмещении морального вреда» Верховный суд РК отмечает, что «под физическими страданиями следует понимать физическую боль, испытываемую гражданином в связи с совершенным против него противоправным насилием или причинением вреда здоровью».
В отличие от ГК, который не ограничивает перечень проявлений страданий, данное постановление Верховного суда, как видим, предлагает под физическими страданиями понимать лишь физическую боль, в то время когда эти страдания могут выражаться также в удушье, головокружении, тошноте, зуде, жжении. Кроме того, они могут проявляться и в невыносимом ощущении холода, жары, недомогании и т.п., вызванных ненадлежащим обеспечением работодателем безопасных и здоровых условий труда. В частности, необеспечением надлежащей температуры и вентиляции в помещении или необходимых условий для работы на иных не соответствующих здоровым условиям труда открытых объектах (например, в холод или жару). Представляется, что Верховный суд, разъясняя понятие физических страданий, вышел за пределы своей компетенции.
Касательно душевных страданий, то ст. 951 ГК вместо данного понятия использует понятие «нравственные страдания». Поскольку категория «нравственность», как мы отмечали, соответствует категории «мораль», то используемый в законе термин «нравственный» в связи с обозначенным выше его лексическим значением охватывает лишь отдельные душевные страдания, возникающие исключительно в связи с причинением морального вреда, – страдания, возникающие в связи с негативными последствиями, выражающимися в отрицательном с позиции нравственности восприятии этого человека в глазах окружающих. Тогда как по смыслу закона эти страдания значительно шире и возникают не только из названных, но и иных последствий. В частности, душевные страдания потерпевший испытывает: в связи с утратой близкого человека (супруга, родителя, ребенка) – чувство утраты и отчаяния; в связи с потерей радости в жизни (например невозможностью вступать в сексуальные отношения или иметь детей) – чувство ущербности и отчаяния и т.п. Поэтому, на наш взгляд, было бы более верным (точным) использовать в законе вместо термина «нравственные страдания» термин «душевные страдания».
Думается, что данная подмена понятий прямое следствие другой подмены – понятия «физические и душевные страдания» понятием «моральный вред». Поэтому устранение второго автоматически повлечет и устранение первого. Уместным будет напомнить, что такой же правовой институт (институт компенсации физических и душевных страданий) длительное время существует в Англии и США, однако в нем не происходит подобных подмен. В законодательстве этих стран употребляется термин «психологический вред» (psychological damage), который определяется как «физические и психические страдания» (physical and mental sufferings)9.
В отличие от морального вреда, устранение внешних негативных последствий которого (реабилитация потерпевшего в глазах окружающих, привлечение виновного к ответственности и т.д.) происходит по нормам как публичного (ст. 129 и 130 УК), так и гражданского права (ст. 143 ГК), физические и душевные страдания – это прямое следствие вредного результата (материального или морального вреда) противоправного нарушения субъективных прав, и ответственность за них наступает исключительно в рамках деликтных обязательств. Сегодня ни у кого не вызывает сомнений, что эти страдания должны устраняться (сглаживаться) путем компенсации в виде денежных выплат. Поэтому вопросы, касающиеся обоснованности этих выплат, нами умышленно упущены.
Отметим лишь, что необходимость таких компенсаций объясняется самой правовой природой этого вида обязательств, состоящей, на наш взгляд, в искуплении вины причинителя:
а) компенсации финансовых затрат на восстановление психологического равновесия потерпевшего и заглаживание психологической травмы, которые требуют порой значительных материальных расходов;
б) восстановлении психологического равновесия потерпевшего и заглаживании психологической травмы путем психологического удовлетворения. Это связано с тем, что нормальное психологическое, уравновешенное состояние человека является необходимой составляющей его жизни, работы, участия его в общественной жизни и жизни государства. Поэтому компенсация причиненных физических и душевных страданий для потерпевшего нередко имеет не только материальное, но и серьезное психологическое значение.
В целом же значение компенсации физических и душевных страданий определяется теми функциями, которые присущи деликтным обязательствам как внедоговорному правоохранительному институту гражданского права.
Физические и душевные страдания это динамичные категории и зависят от различных внешних и внутренних факторов, в частности от характера и степени опасности посягательства, а также тяжести его последствий. В некоторых случаях эти отрицательные эмоции (внутренняя психологическая реакция) могут быть столь несущественны, что их трудно назвать страданиями. Это такие эмоции, как незначительные переживания, дискомфорт, беспокойство, чувство утраты имущества и т.д.
В других ситуациях, напротив, они настолько значительны для потерпевшего, что могут вызвать у него тяжелую форму депрессии, психическое заболевание, которое характеризует уже состояние здоровья человека, и даже в отдельных случаях привести к смерти. Поэтому в тех ситуациях, когда страдания переходят в нервный шок, невроз, психические заболевания и приводят к утрате трудоспособности (инвалидности) или иному имущественному ущербу, при наличии прямой причинной связи между этими негативными последствиями и противоправным поведением причинителя, потерпевший, на наш взгляд, вправе претендовать на возмещение имущественного ущерба, вызванного повреждением здоровья. Причем это не лишает потерпевшего права и на компенсацию физических и душевных страданий.
В соответствии с законом, физические и душевные страдания представляют самостоятельный вид деликтных обязательств и подлежат компенсации независимо от возмещения потерпевшему имущественного ущерба, независимо от понесенных виновным других видов ответственности (дисциплинарной, уголовной), независимо от реабилитации потерпевшего в глазах окружающих в порядке ст. 143 ГК. В сегодняшних условиях повышения риска причинения вреда интересам граждан это является важным средством защиты конституционных прав и соответствует принципу полного восстановления нарушенных прав граждан, регламентированных гражданским законодательством.
Таким образом, изложенное наглядно свидетельствует, что «моральный вред» и «физические и душевные страдания» это разные по своей правовой природе категории. Отождествлять их, а тем более подменять одно понятие понятием другой категории представляется недопустимым. Поэтому было бы целесообразным использовать в ГК непосредственно термин «физические и душевные страдания», не подменяя его термином «моральный вред». При этом в рамках понятия «моральный вред» оставить те вредоносные последствия правонарушения, которые соответствуют его лексическому значению, конкретизировав в гражданском законодательстве меры по их устранению и заглаживанию.
1 Словарь синонимов. Справочное пособие. АН СССР. Ин-т русс. языка. – Ленинград: Наука, 1975. С. 237.
2 Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеолог. выражений. – М.: АЗЪ, 1996. С. 357, 414.
3 Савицкий В.М. Потеружа И.И. Потерпевший в советском уголовном процессе. – М., 1963. С. 6.
4 Понарин В.Я. Защита имущественных прав личности в уголовном процессе России. – Воронеж, 1994. С. 79.
5 Нарижний С.В. Компенсация морального вреда в уголовном судопроизводстве России. – СПб.: Издат. дом Герда, 2001. С. 36.
6 Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда в России и за рубежом. – М.: ФОРУМ-ИНФРА-М, 1997. С. 11.
7 Депутат принес извинения // Казахстанская правда. 2002. 19 апреля.
8 Михно А.Е. Проблемы возмещения морального вреда // Известия высш. учеб. заведений. Правоведение (науч.-теорет. журнал). – СПб: Изд-во СПб университета, 1992. № 5. С. 90-91.
9 Эрделевский А.М. Моральный вред и компенсация за страдания. – М.: БЕК, 1997. С. 2.