Все постсоветское пространство устремилось в мир суверенитета и независимости. Поиск своей исконной модели общественного развития требует тщательной разработки перспективных моделей социального статуса. Однако независимость не означает полного и бескомпромиссного отказа от тех ценностей и вариантов, которые испытаны временем и человечеством.
Казахстан, в силу своеобразия своего геополитического положения, пытается выработать такую модель общественного развития, которая адекватно отразит евразийский статус страны. Поиск такой модели осуществляется во всех наиболее значимых сферах жизни. Особый интерес в связи с этим представляет, на наш взгляд, фактор правового обеспечения этого поиска. Каковы правовые образы независимости? Каким должно быть право этого периода? Какие правовые ценности и символы, выработанные человечеством, можно использовать, а от каких следует отказаться? Таковы, на наш взгляд, основные вопросы, стоящие на сегодняшний день перед законотворческой силой.
В связи с этим автор посчитал возможным, проанализировав особенности правовых систем индустриального и традиционного обществ, попытаться сконструировать межкультурную модель правовой системы, сочетающую в себе преимущества различных культурных правовых образований.
Право, являясь одним из центральных элементов индустриального общества, должно соответствовать ряду основополагающих требований такого общества. Прежде всего, оно должно способствовать преодолению традиционного партикуляризма, правовой универсализации всех субъектов общества, будь то организации, группы или отдельные индивиды. Здесь должен торжествовать последовательный формальный принцип — равенство прав и обязанностей всех. При этом допускаются определенные исключения, например, депутатская неприкосновенность. Однако в отличие от врожденной и бессрочной сословной привилегии такой иммунитет носит временный характер, т.е. распространяется на значительно меньшее число людей. Во вторых, правовая система индустриального общества должна быть максимально соответствующей интересам большинства, а не определенной узкой группы.
Право должно в свою очередь обеспечивать эффективную взаимосогласованность различных групп и индивидов. Такая регуляция должна предотвращать насильственное урегулирование возникающих противоречий и конфликтов. При несоответствии такому требованию правовая система должна обладать способностью к самореформированию, пересмотру ряда положений и актов, не способствующих согласованию интересов большинства. Такая открытость критическому анализу и пересмотру неэффективных правовых положений — отличительная черта современной правовой системы.
Помимо узкоутилитарных последствий, связанных с разрешением конкретных юридических коллизий и проблем, такая ситуация благоприятно влияет на общий уровень легитимности права и благодаря этому на правосознание общества. Массы привыкают видеть в праве эффективный механизм разрешения как общесоциальных, так и частных проблем и при этом те элементы права, которые не справляются с задачами урегулирования, могут быть легально и гласно пересмотрены. Пример такой легитимности права приводит из американской жизни А.Токвиль: «В Соединенных Штатах каждый в каком-то смысле лично заинтересован в том, чтобы все исполняли законы. Ведь тот, кто сегодня не входит в большинство, может присоединиться к нему завтра. И тогда он будет требовать к своей воле такого же уважения, какое он сегодня проявляет к воле законодателей. Как бы неудачен не был закон, граждане Соединенных Штатов исполняют его без принуждения и относятся к нему не только как к результату трудов большинства, но и как к собственному делу. Они смотрят на него как на сделку, в которой они участвуют» [1, 190]. Кроме того, по мнению А.Токвиля, американцы уважают законы не только потому, что сами их создают, но еще и потому что они их могут изменять в случае, если закон наносит им вред. Они подчиняются законам как осознанно необходимому злу, но так же и как к временному злу.
На наш взгляд, факты из правовой практики американского общества достаточно репрезентативны для понимания общей тенденции развития права в индустриальных обществах. Правовое равенство, массовый законодательный интерес, также не менее массовое стремление к воплощению юридических актов, возможность легально, без насилия пересматривать законы — все это создает легитимную базу для права. Все вышеизложенное также формирует такой тип правосознания, который нельзя достичь оторванной от практической жизни различных групп и индивидов апологией и пропагандой правовых идей и норм.
Анализируя значение правовых норм в жизни американского общества, массовость участия в правовых процессах, А.Токвиль отмечал, что «в Соединенных Штатах практически нет такого политического вопроса, который рано или поздно не превращался в судебный вопрос. Вот откуда у политических партий появляется необходимость в своей повседневной полемике пользоваться и идеями и языком, заимствованным у правоведов. Большинство государственных деятелей — настоящие или бывшие правоведы, в свою работу они привносят свойственные им обычаи и образ мысли. Существование суда присяжных приобщает к этому все классы. Юридическая терминология, становясь привычной, входит в разговорную речь. Дух законности, родившись в учебных заведениях и судах, постепенно выходит за эти пределы, проникает во все слои общества, до самых низших, и в итоге весь народ целиком усваивает привычки и вкусы судей» [1, 209].
В отличие от американского общества мы видим и другие примеры права и правосознания. Так, в отношении российского общества Б.А.Кистяковский отмечал, что «здесь мы наталкиваемся на поразительный факт — в нашей «богатой» литературе в прошлом нет ни одного трактата, ни одного этюда о праве, которые бы имели общественное значение, в ней же не было ничего такого, что способно было бы пробудить правосознание нашей интеллигенции. Можно сказать, что в судебном развитии нашей интеллигенции, поскольку она отразилась в литературе, не участвовала ни одна правовая идея. И теперь в той совокупности идей, из которой слагается мировоззрение нашей интеллигенции, идея права не играет никакой роли» [2, 110]. Б.А.Кистяковский сравнивает негативную правовую ситуацию в российском обществе с западноевропейской, где правовые вопросы нашли самое широкое распространение в обществе. Так, он приводит пример полемики Тибо и Савиньи: «И этот чисто юридический спор…имел глубокое культурное значение, он заинтересовал все образованное общество Германии и способствовал более интенсивному пробуждению его правосознания» [2, 112].
Причиной столь удручающего положения дел в России (по сравнению с западной традицией) является, по-мнению Кистяковского, отсутствие какого бы то ни было правового порядка в повседневной жизни русского народа. Несмотря на столь пессимистичный взгляд на положение дел с правом в России, необходимо заметить, что все-таки обозначается тенденция «индустриализации» правовой системы и в целом правовой жизни. Существует определенный вектор индустриализации, который приводит общества к увеличению сходства в основных институтах (в том числе и праве), как бы они не различались первоначально.
Несомненные достоинства правовой системы индустриального общества, связанные, как мы уже отмечали, с преодолением традиционного партикуляризма, правовой универсализации субъекта, определенным, причудливым образом стали основой появления не менее несомненных недостатков. Целерационально построенное индустриальное общество, гипертрофируя рациональные атрибуты бытия, приводит к чрезмерной формальной жесткости правовых институтов, рационализации правового мышления. В подобной правовой системе главенствует инструментальный подход к праву, отсюда возникают определения схематического толка: «право — регулятор», «право — совокупность норм» и т.д. Если попытаться более образно выразить, обозначить данную ситуацию, то можно сказать, что право лишилось эмоциональной привлекательности, «души», флера таинственности. Несколько иные составляющие имеет правовая система традиционного общества.
Одной из самых существенных характеристик традиционного права является его слабая выделенность, отсутствие автономного статуса. Это является следствием общей слабой дифференциации традиционных обществ. Право здесь трактуется чисто инструментально, особенно это характерно для периода разложения традиционных обществ. Сакрализацию права в традиционном обществе нельзя понимать как особое ценностное переживание и особый статус права. Право сакрализуется лишь в системе общих священных символов и только лишь в этой системе оно способно нести в себе сакральные значения.
Сама по себе включенность права в определенный символический порядок не является отличительной чертой традиционного права. И современное право индустриальных обществ имеет свои символические и ценностные предпосылки, и они образуют тот контекст, вне которого невозможно или, по крайней мере, затруднительно эффективное функционирование современного права. Поэтому при идентификации права (традиционного или современного) следует, прежде всего, обращать внимание на способы, обеспечивающие статус права в системе других символов, ценностей и норм общества. Традиционное право можно идентифицировать как институт производный, подчиненный другим институциональным комплексам — религии и морали. Традиционное право выступает как неотделенное от морали и религии и слабо дифференцированное явление с подчиненным статусом. Соотношение права с другими институциями, в том числе с моралью и религией, обусловлено всей традицией, сложными и бесчисленными отношениями явного и неявного характера. Поэтому волюнтаристские, основанные на чисто политических средствах попытки изменения статуса права в развивающихся странах не могут привести к искомому результату, дать положительный эффект. Правосознание общества традиционного типа дисгармонирует с привнесенными правовыми нормами. Такое неэффективное и нелегитимное положение — результат потери традиционных опосредований, обеспечивающих праву укорененность и эффективность в системе определенной традиции. Другими словами, традиционное право эффективно работает, когда оно помещено в контекст значимой, витальной в определенную эпоху и в определенном обществе религии и морали. Автономно, без авторитета и влияния религиозных и моральных норм традиционное право оказывается неэффективным. Можно сказать, что религия, мораль и нерасчлененный, подчиненный статус права есть необходимое органичное условие традиционного права.
В традиционных обществах, в отличие от современных общественных систем, в судебном разбирательстве особое значение придают доказательствам трансцендентного свойства. В отличие от современных обществ, где доказательства должны опираться на политические аргументы, показания свидетелей, материальные доказательства, в традиционных преобладают доказательства, опирающиеся на причины потустороннего, невидимого мира. К ним, прежде всего, относятся символические феномены. К ним могут быть отнесены как собственно человеческие, так и природные явления. Например, затмение, гром и другие природные явления могут быть прямо истолкованы как убедительное подтверждение вины обвиняемого. Большое значение придается в традиционной системе права косвенным доказательствам.
Традиционное устройство права можно адекватно понять и корректно исследовать, если мы способны соблюсти несколько условий.
Прежде всего необходимо стремиться к преодолению влияния двух мощных мифологем современности: прогрессистского пренебрежения традиционным устным правом и романтической идеализации этого права. Во-вторых, адекватность и корректность невозможно обеспечить без системного, комплексного подхода к проблеме.
С современной точки зрения традиционное право может представляться ущербным, поскольку в нем нет присущего современным правовым системам сложного и в то же время специализированного юридического аппарата, нет сильной централизованной законодательной и судебной власти, нет автономного, дифференцированного от религиозных ценностей и верований системы законов, нет систематизированной схемы научно-правовых знаний.
Однако, с другой стороны, традиционная жизнь имела свои преимущества. Они заключаются в чувстве ценности жизни, в представлениях, что правовые процессы и решения являются частью общей, определенной трансцендентными силами гармонии. В традиционном обществе право было не просто инструментом выявления вины и наказания, но, прежде всего, средством восстановления, способом интеграции общества. Право считалось, прежде всего, институтом посредничества, способом сотрудничества, а не набором формальных процедур. В традиционном обществе считается, что гармония важнее, чем просто достижение юридической истины.
Тезис о том, что «пусть погибнет мир, но восторжествует закон», — это не ценность традиционного общества. И такое положение вещей нельзя считать только недостатком таких обществ. Истина конкретна, и абстрактное следование этому принципу в определенных социокультурных контекстах может привести, скорее, к дезорганизации, чем к установлению правовой гармонии.
Завершая анализ возможностей гармонизации общественных отношений систем традиционного и индустриального обществ, попытаемся сформулировать существо интегративных тенденций, наблюдаемых в современной правовой практике.
На наш взгляд, следует отказаться от существующей точки зрения о том, что традиционное право — это право, полностью подчиненное догматам религии и морали, что оно лишено систематизации и спонтанно. Такое понимание ущербно и отрицает целый культурный пласт в истории становления права.
Помимо этого, важными представляются ценности, «исповедуемые» традиционным правом, а именно ценности сбалансированности отношений, поддержания равновесия, ощущения значимости правовых процессов и решений как части общей, пусть и определенной трансцендентальными силами, гармонии. Достаточно привлекательной стороной традиционного права является наличие в нем жесткой ритуальности, символичности, эмоциональной окрашенности. Существующий баланс достоинств и недостатков правовой системы традиционного общества не должен быть основой ни пренебрежения им, ни чрезмерной фетишизации.
Что же касается атрибутивных характеристик права индустриального общества, то можно заметить, что чрезмерное увлечение рациональными подходами к регулированию общественных отношений может привести к неожиданным последствиям. Право лишится своего ценностного статуса и станет частью утилитарной системы социальных норм и атрибутов. В связи с этим важным направлением становления эффективной, прогрессивной и гармоничной правовой системы должно стать взаимопроникновение качественных позитивных атрибутов права традиционного и индустриального общества.
Список литературы
- Токвиль А. Демократия в Америке. — М.: Прогресс, 1994.
- Кистяковский Б.В. В защиту прав. — М., 1977.