О мусульманских школах в степном крае в конце ХІХ - начале ХХ веков

Рост религиозного сознания казахов проявлялся в конце XIX в. увеличением числа мусульманских школ, числа грамотных мулл из среды казахов, паломников в Мекку. Похвальное отно­шение к стремлению к знаниям отражено во многих аятах Корана и хадисах Мухаммеда. Так, в Кора­не сказано: «Аллах возвысит на много ступеней тех из вас, ... которым дано знание ...». Следующие слова Мухаммеда свидетельствуют о достоинстве знаний и их приобретения: «... нет дара лучшего средь всех даров ребенку от отца, нежели образование»; «Для того, кто вступит на путь в поисках знания, Аллах облегчит путь, ведущий к раю» [1].

Расширение сети учебных заведений наблюдалось во второй половине XIX в. в связи с развити­ем капиталистических отношений и растущими потребностиями в образованных людях. Для админи­стративно-чиновничьего аппарата и хозяйственного освоения природных богатств края нужны были грамотные, квалифицированные кадры.

Тезис об однопроцентном уровне грамотности среди казахского населения к моменту установ­ления Советской власти на сегодняшний день опровергнут многими исследователями. Мы полностью разделяем мнение Ж.К.Касымбаева о том, что упомянутый подсчет учитывал «лишь грамотных лиц, получивших образование в русских или русско-казахских школах, сознательно упуская из вида обу­чавшихся в конфессиональных школах» [2].

«Трудно сказать, — пишет А.Букейханов, — какой процент казахов был грамотен, так как обучение велось тайно». Администрация требовала, чтобы в казахских мектебах учитель знал русский язык. Кро­ме того, для того чтобы открыть школу или построить мечеть, требовалось особое разрешение, которое, обыкновенно не давалось. В результате этого и мектебы и мечети устраивались нелегально [3].

Тургайский губернатор Я.О.Барабаш, указывал, что «в киргизской степи существует много тай­ных магометанских школ, находящихся под руководством фанатичных мулл.» [4, 160-161].

Низкий уровень делопроизводства и издержки начальной стадии организации статистических органов в Российской империи также обусловили бессистемную информацию по исследуемому во­просу. В ряде официальных документов встречаются сведения о безуспешных попытках сбора информа­ции о количестве мусульманских мектебов и медресе. Например, в 1893 г. Статистическая комиссия Им­ператорского Вольного экономического общества разработала Инструкцию и Анкету к переписи «магоме­танских школ», во вступительном слове которой говорилось: «Просим дать разъяснения о числе магоме­танских школ в вверенном Вам районе. В случае, если не представится возможным собрать точные сведения, то Комиссия просит сообщить хотя бы о числе лиц, занимающихся обучением среди маго­метанского населения» [4, 11].

Лишь незначительная часть местных чиновников смогли предоставить сведения по данной анке­те. Сведения были крайне скудными. Например, в одном из рапортов сообщалось: «инородное управ­ление имеет честь донести Вашему высокоблагородию, что медресе и мектебе в здешней волости нет, а дети инородцев учатся частным порядком у мулл.» [4, 6].

Царская администрация не в состоянии была уследить «все мелкие, потайные школы в аулах. Татары-грамотеи летом торгуют, а зимой останавливаются в каком-нибудь ауле, обучают казахских детей магометанской грамоте, кто может уследить такие малейшие импровизируемые школы», — писала С.Чечерина [4, 18].

Определить точное количество мектебов и медресе и тенденции их развития в Казахстане пред­ставляется сложным также ввиду особенностей кочевого образа жизни.

По данным Н.М.Ядринцева, в 1880 г. число «магометанских» школ в Западной Сибири состав­ляло 51, в которых учились 1370 лиц мужского пола и 300 — женского [5].

Статистические сведения по Степному краю более ли менее достоверные содержатся в материа­лах экспедиции Щербины, хотя и они не показывают полную картину грамотности в Крае, а только по двум уездам (табл. 1) [6].

Судя по приведенным данным, уровень грамотности в Степи весьма невелик, но трудно предполо­жить, чтобы экспедицией было учтено число всех учащихся и учителей, так как условия нелегального преподавания вряд ли способны расположить к откровенности, отмечает А.Букейханов.

Отрывочные данные о мусульманских учебных заведений имеются в Обзорах областей. Согласно обзорам в Семиреченской области в 1891 г. было 64 мектебе и медресе с 1251 учащимся, в 1895 г. — 74 с 9086 учащимися, в 1897 г. — 88 с 12835 учащимися [6], есть данные по Семипалатин­ской области (табл. 2).

В Акмолинской области в 1896 г. было 13 мектебе и медресе, 547 учащихся. В Тургайской в 1894 г. — 59 мектебе и медресе, 457 учащихся. Итого, без Уральской области, в Степном крае насчи­тывалось в 1894-1896 гг. в среднем 170 мектебов и медресе, 14839 учащихся [7].

Представляется, что количество мектебе и медресе, а также число учащихся в них сильно зани­жены, так как далеко не все мусульманские учебные заведения, как было сказано выше, были извест­ны царским чиновникам.

По данным переписи 1897 г. среди всех вероисповеданий самый низкий уровень по грамотности наблюдался у последователей ислама (6,7 % у мужчин и 1,1 — у женщин), которые составляли по­давляющее большинство — 80,84 % от всего населения края и из всего 3,35 % грамотного населения, т.е. в 24 раза был меньше уровень грамотности [8].

Исследователи допускают возможность из-за имперского подхода организаторов переписи насе­ления к другим языкам приуменьшения уровня грамотности некоторых народов, как и казахов, обу­чавшихся по своей письменности (на базе арабского алфавита), 95 % конфессиональных школ распо­лагалось в аулах, где школы были составной частью патриархально-родовой общины. «В каждом, даже самом незначительном ауле, особенно в летнее время, когда шакирды из татарских медресе разъезжают по киргизским степям, можно встретить мектебы .», — писал А.Алекторов [4, 26].

Казахи Степного края во второй половине XIX - начале XX вв. обучались в следующих учебных заведениях: кары-ханы и даляиль-ханы, мектебы и мечети. Лишь в Семиречье встречалось незначи­тельное число так называемых кары-ханы и даляиль-ханы, которые похожи были на «школы» низшей ступени — мектебы. Даляиль-хана есть учебное заведение низшего типа, в котором учащиеся, по большей части, совершенно незнакомы с арабским языком, под руководством своего даляиль-хана, заучивают наизусть написанные на арабском языке особые молитвы, даляиль-и-хайрот, содержание которых для большинства из них навсегда остается малоизвестным. Эти школы имеются в очень ог­раниченном числе лишь в Семиречье и Южном Казахстане.

Кары-хана представляет собой столько же учебное заведение, сколько и особый вид богадельни, или, вернее, приюта для слепых, ибо её ученики в громадном большинстве случаев слепцы, по боль­шей части взрослые, занимающиеся под руководством карыбаши заучиванием наизусть Корана. Вы­учив Коран наизусть, но продолжая жить в кары-хана, и постоянно практикуясь в своей профессии, дабы не утратить усвоенных ими знаний, кары имеют случайные заработки на стороне, приглашают­ся для чтения Корана по покойникам, во время поста и в других подобных случаях или же состоят постоянными чтецами Корана при гробницах и других учреждениях, содержась на доходы от особо завещанных на сей предмет вакуфных имуществах [9, 42].

Причиною возникновения кары-ханы и даляиль-ханы послужило то обстоятельство, что мусуль­манам во время совершения намаза необходимо было читать Коран, и притом непременно наизусть, а потому каждый правоверный выучивал из Корана столько глав, сколько ему было необходимо для еже­дневного намаза. Кары-ханы или даляиль-ханы посещали также и малообразованные имамы.

Кары-хана очень отдаленно можно причислить к учебным заведениям, ибо это, по существу, было не более как собрание или сходка людей различного возраста в свободное время исключительно для заучивания наизусть Корана под чтение одного из грамотных. Кары-ханы и даляиль-ханы посте­пенно пришли в упадок, поскольку они совершенно не давали иных знаний, кроме знания Корана.

У казахов, так же как и у других народов, принявших ислам, в основном, были распространены такие типы религиозных школ: начальная — мектеб (араб. мактаб) и высшая — медресе (араб. мадра­са). Первые исторические сведения о мектебе и медресе относятся к VIII в., ко времени владычества арабов при халифах-Омеядах. Большая часть мектебе на территории Казахстана возникла в 30-50-х годах XIX в.

В связи с кочевым образом жизни казахов получили распространение подвижные школы — мек- тебы, переходящие из одной местности в другую, где учили правилам ислама. Обычно учеба среди кочевников происходила на джайлау, куда стекалось большое количество кибиток. В особо отведенный аулом кош, или пожертвованную аульному мулле юрту, ежедневно собирались одни мальчики разных возрастов, от 6- до 12-летнего. Обычно обучение в передвижных школах начина­лось, если собирались 10-15 учеников. Причину распространения передвижных школ среди казахов А.Алекторов объяснял тем, что «магометанские школы, перекочевывая вместе с аулом, стоили очень дешево и вполне удовлетворяли киргизов .» [4, 262].

Администрация края затруднялась определить количество «передвижных мектебов» кочевников и не всегда придавала им значение как школам.

В рапорте начальника Токмакского уезда Семиреченской области от 10-13 декабря 1891 г. в канцелярию Степного генерал-губернатора мы читаем: «Киргизы кочуют небольшими аулами юрт в 10-15, таких соседних аулов иногда собирается до двух-трех сотен. Между ними появляется мулла. Число таких школ определить весьма трудно, ибо они определенного характера не имеют. По отче­там за последние три года на уезд приходится у киргиз в среднем выводе 50 школ с учениками, а на­селение уезда по переписи 1891 года — 84522 душ обоего пола. Киргизы как кочевники определен­ных сел не имеют, случайная ссора может увеличить или уменьшить аул и поэтому отношение школ к аулам определить нельзя» [9, 147].

Многие мектебы функционировали, как правило, при мечети. Они представляли собой учебные заведения первой ступени, в которых дети получали начальное образование. В мусульманских мекте- бах в основном учились, начиная с 4-х - 5-летнего возраста в течение 3-12 лет. Каждый мальчик обя­зательно посещал мектебе. Многовековая принудительность посещения мектебов создала обычай осуждать тех, чей сын не учился читать Коран. Некоторые родители тянулись к тому, чтобы сын че­рез религиозную школу «вышел в люди», избавился от бедности.

По мнению царских чиновников, негативно относившихся к этим школам, «об умственном раз­витии ребенка и снабжении его первыми элементарными сведениями магометанская школа не имеет понятия. Поэтому человек, даже долго посещавший ее, в сущности, столь же невежествен, как и не­грамотен... Науки ограничены одним схоластическим делом, и эта узкая односторонность неспособ­на, дать народу ни одного образованного человека — никого, кроме религиозных казуистов» [10].

Более глубокое изучение источников показывает несостоятельность данного суждения. Не сле­дует считать, что в мектебах все сводилось к бессмысленной зубрежке догм шариата — подготовка была довольного многосторонней. Там преподавался «Фариз» (деление), включавшее в себя, кроме первоначальных математических сведений, правила о разделе наследства по предписанию шариата.

Изучались также синтаксис арабского языка, четыре действия арифметики. Считали обычно устно, реже письменно. Своеобразной чертой обучения арифметике было применение для десятич­ной системы счисления буквенных обозначений. Давались сведения о браке, барыше, о закладке ве­щей и т.д. Для общего развития и нравственного воспитания в мектебе и медресе большое значение имели произведения средневековых писателей. Также в школе шло обучение механической калли­графии и воспитывались благонравные манеры [11]. Среди недостатков мектебе было отсутствие в программе мектебов эстетического и физического воспитания.

В большинстве случаев дети не только учились, но и жили в мектебе, так как при каждом мекте- бе имелось общежитие. Характеризуя мектебы, следует выделить периодический характер их суще­ствования. В большинстве казахских мектебов занимались только зимой или же только летом. Зим­ние мектебы действовали обычно на крупных зимовках. Летние мектебы открывались там, куда туч­ные пастбища привлекали множество юрт и скота. Здесь учительствовали во время своих каникул и учащиеся медресе.

Обучение в мектебе не давало права на какое-либо религиозное звание, для его получения необ­ходимо было продолжить обучение в медресе, в котором и осуществлялась подготовка религиозного духовенства.

Таким образом, система просвещения у казахов представлена сетью мусульманских мектебов и медресе. О необходимости систематического и всестороннего изучения педагогического наследия мусульманской системы просвещения свидетельствует тот факт, что, являясь частью духовной куль­туры, оно влияло на формирование национального сознания казахов. История мусульманского обра­зования — этого удивительного пласта мировой культуры — до сих пор таит в себе множество загадок уже по той причине, что арабский язык достаточно сложен для изучения и проникновения в философскую мысль многих мудрецов. И если уже накоплен определенный материал о просвещении в той же Турции, то для казахов-мусульман эта тема только начинает разрабатываться историками.

Список литературы

1. Якина НХ. Достоинства знаний в исламе // Материалы VII межрегиональной научно-практической конференции. — Тюмень, 2004. — С. 106.
2. КасымбаевЖ.К. Города Восточного Казахстана. — Алматы, 1993. — С. 112.
3. Букейхан А. Избранное / Под. ред. Р.Нургалиева. — Алматы, 1995. — С. 475.
4. Алекторов А. Из истории развития образования среди киргизов Акмолинской и Семипалатинской областей // Известия по народному образованию. — 1905.
5. ЯдринцевНМ. Сибирь как колония в географическом и историческом отношении. — Тюмень, 2000. — С. 147.
6. Щербина Ф. Киргизская народность в местах крестьянских переселений. — СПб., 1905. — С. 120.
7. Обзоры Семипалатинской области 1895-1906 гг. — С. 145-155.
8. Джунусбаев ЕМ. Развитие просвещения в Южном Казахстане в конце XIX - начале ХХ вв.: Дис... канд. ист. наук. — Алматы, 2006. — С. 164.
9. Сборник материалов по мусульманству. Т. 2. / Сост. по указанием Туркенстанского ген.-губ. С.М.Духовского / Под ред. В.П. Наливкина. — Ташкент, 1900.
10. ГАТО. Ф.И-2. О.1. Д. 182. Лл.11.
11. Весь Казахстан. Справочная книга / Ред. В. Ланько. — Алма-Ата, 1931.