Энергетическая проблема в странах центральной Азии

В 2012 году президенты Республики Казахстан и Кыргызстана подписали юбилейную декларацию о стратегическом партнерстве. Главы государств намерены способствовать реализации взаимодействия в политической, экономической и культурно-гуманитарной сферах.

Интенсивность двусторонних контактов постоянно растет и имеется определенный уровень взаимопо­нимания в области совместного и рационального использования водно-энергетических ресурсов в регио­не. Трансграничное управление реками - это важный аспект этих отношений. Бишкек заинтересован в развитии экспортного потенциала гидроэнергетики, тогда как для Казахстана, жизненно важен вопрос использования воды для нужд сельского хозяйства /1/.

Стороны активно взаимодействуют с международными организациями по вопросу использования воды в рамках Специальной программы ООН для экономик Центральной Азии, Европейской экономиче­ской комиссии ООН (ЕЭК), Экономической и социальной комиссии ООН для Азии и Тихого Океана (ЭСКАТО). Идентичность позиций отличает сотрудничество по данной проблеме в рамках ШОС, ЕврАзЭС и ОДКБ.

Следует отметить, что проблема водных ресурсов в Центральной Азии была ощутима уже в 70-80-е гг. прошлого столетия. Для начала несколько цифр. За период с 1960 по 2000 гг. доля водозабора с рек выросла с 52% до 103% в 1980-м году, и сейчас она колеблется в районе 99-110%. Например, как форми­руется и используется сток реки Сырдарьи? В Казахстане сток формируется на собственной территории всего на 6,5%, а водозабор Сырдарьи - 38%. Аналогичная ситуация по Узбекистану. По стоку реки Амударьи, например, на территории Таджикистана формируется 63% стока реки, а используется всего около 18%, Основная же часть стока Амударьи используется в Туркменистане /2/.

Суть проблемы водопользования в бассейне рек Аральского моря в различии интересов государств верхнего и нижнего течения. Первые заинтересованы в использовании стока рек в энергетическом режиме, вторые - в ирригационном. Министр иностранных дел Кыргызстана по этому поводу заметил. «Так уж сложилось распределение ресурсов в центрально-азиатском регионе, одни владеют нефтью и газом, другие - водой. И так уж сложилось в мире, что каждое государство должно научиться управлять своими ресурсами, если хочет достигнуть развития. Возможности экономики Кыргызстана связаны с гидроэнергетикой, и нам необходимо научиться распоряжаться водой с учетом национальных интересов. Не мы это отменили, но бартерные отношения между республиками Центральной Азии остались в прошлом. Значит, возникла необходимость учиться жить в рыночных отношениях на взаимовыгодных условиях. Именно - взаимовыгодных» /3/.

Киргизские экономисты пытаются реализовать старые советские планы строительства мощных гидро­электростанций, которые существенно увеличили бы экспортный потенциал страны. Но при этом они не очень задумываются о возможных геополитических последствиях такого шага, а именно о реакции других стран, использующих те же водные ресурсы ниже по течению. Острее всего на это, вероятно, может отреагировать Узбекистан, потому что Казахстан в определенной степени заинтересован в том, чтобы Киргизия увеличила производство электроэнергии, так как это помогло бы трансформировать связи, унаследованные от советской эпохи, в отношения, в большей мере построенные на рыночных принципах. По результатам двусторонних и многосторонних встреч осуществляется согласованный ре­жим пропуска воды из Нарын-Сырдарьинского каскада водохранилищ взамен на поставку из Казахстана угля и мазута.

Эксперты отмечают, что «основную причину в безрезультатной деятельности в вопросах водорегулирования следует искать в геополитических интересах руководителей центрально-азиатских стран, для которых обладание водными ресурсами и запасами пресной воды имеет большое значение, как в хозяй­ственном, так и в военно-стратегическом смысле» /4/.

Именно по этой причине всякий раз при усилении межгосударственных противоречий в регионе начинают подниматься вопросы функционирования водно-речных и водосберегающих систем.

В целом, учитывая то, что помимо гидроэнергетических ресурсов Кыргызстан и Таджикистан по большому счету не располагают иными энергоресурсами, сложившаяся в регионе после распада СССР «схема» энергетического обмена периодически ставит их на грань «энергетического голода» и перма­нентного экономического кризиса. Это вынуждает Бишкек и Душанбе использовать воду для выработки электроэнергии и в зимнее время, а также рассматривать водные ресурсы в качестве товара и продвигать планы строительства новых крупных гидроэнергетических объектов на своей территории. Так, собствен­но, постепенно возникла и стала обостряться водно-энергетическая проблема /9/.

Таджикистан и Кыргызстан из-за дефицита валюты зачастую предлагают в качестве платы за узбек­ский газ либо бартерные схемы взаиморасчетов, либо настаивают на том, чтобы Узбекистан и Казахстан платили за воду (а именно - за ее нормированную подачу как в зимнее так, и особенно в летнее время). Узбекистан, в свою очередь, настаивает на том, что согласно международной практике, вода трансгранич­ных рек является не экономическим, а природным ресурсом. Причем один из главных аргументов Узбекистана заключается в том, что вода в реках - это ресурс, возобновляемый самой природой без каких-либо финансовых затрат, в то время как природный газ - невозобновляемый ресурс, добыча которого сопряжена с финансовыми затратами /9/.

Воды в регионе катастрофически не хватает, причем ситуация год от года обостряется. Вообще говоря, такого не должно было бы быть: население среднеазиатских республик и южного Казахстана не превы­шает 50 млн. человек, а совокупный сток поверхностных вод - около 116 куб. км в год, причем вся эта вода доступна для забора; получается свыше 2320 кубометров на душу населения - более чем достаточно по мировым нормам /5/.

«Водная проблема» Центральной Азии заключается в том, что почти вся используемая вода берется из двух главных рек - Сырдарьи и Амударьи, формирующихся в горах Памира и Тянь-Шаня. Сырдарья течет из Киргизии через Таджикистан в Узбекистан (через густонаселенную Ферганскую долину) и Казахстан, Амударья - из Таджикистана в Туркмению и Узбекистан. Таким образом, богатые нефтью, газом и другим сырьем «нижние» страны - Туркмения, Узбекистан, Казахстан - находятся в водной зависимости от бедных «верхних» стран: доля Таджикистана и Киргизии в формировании стока поверхностных вод в регионе составляет порядка 85%. Острота проблемы проявилась в феврале 2004 г., в ходе борьбы Казахстана, Киргизии и Узбекистана за использование общего для трех государств бассейна Сырдарьи: переполненность зимой 2004 г. Чардаринского водохранилища на 70 млн. кб. м. представляла реальную угрозу для населенных пунктов и промышленных объектов /5/.

Заметим, что накал страстей в киргизском обществе по «водному вопросу» накладывается на террито­риальные споры с Узбекистаном и Казахстаном. Приграничные конфликты, связанные с борьбой за контроль над водными богатствами, уже имели место и между Узбекистаном и Туркменией. Комменти­руя развитие событий, западные эксперты подчеркивают, что необходим целый комплекс соглашений, регулирующих использование водных ресурсов. Причем потребителям придется смириться с тем, что вода станет товаром, а не бесплатным «даром свыше». Между тем ситуация вокруг проблемы водоснаб­жения и водопользования в Средней Азии, по мнению аналитиков, становится все более критической, и нельзя не считаться с угрозой возникновения в будущем войн за господство над водными ресурсами. Есть, однако, и еще одна причина «водной» проблемы в Центральной Азии. Это крайне нерациональное использование воды. По оценкам экспертов, до 50% используемой в Центральной Азии воды расходуется впустую.

Кристофер Мартиус, координатор проекта экономической и экологической реструктуризации земле- и водопользования в Узбекистане, отмечает, что во всех государствах Центральной Азии наблюдается «чрезвычайно высокий» уровень расхода воды на душу населения - «в 10-20 раз выше, чем в развитых индустриальных странах» /5/.

Постсоветские республики Центральной Азии приобрели первостепенное геополитическое значение, масштаб которого едва ли можно было себе предположить до 11 сентября 2001 г. В условиях обострения традиционного стратегического соперничества между крупнейшими державами за обеспечение своих интересов в регионе «водная проблема» имеет серьезное значение. В частности, Россия и Китай, заинте­ресованные в Центральной Азии предлагают собственные сценарии. Так, на западе Китая быстрыми темпами завершается строительство водоканала «Черный Иртыш - Карамай», по которому часть вод верховья Иртыша будет перебрасываться в район нефтяного месторождения близ города Урумчи. При реализации грандиозных планов Пекина восточная область Казахстана может быть обезвожена. Как известно, казахстанские реки - Или и Иртыш - берут свое начало на территории Китая. Еще во времена Советского Союза экологи указывали на то, что китайцы постоянно увеличивают водозабор, причем если тогда эта тема активно обсуждалась, то с началом нового столетия стало ясно: Китай от своих планов не откажется, поэтому надо искать пути самостоятельного решения сохранения водных ресурсов. Таким образом, планы Пекина стали еще одним дестабилизирующим фактором «водной проблемы» в регионе.

Киргизия может контролировать режим поступления воды в бассейне Сырдарьи через Токтагульское водохранилище с несколькими ГЭС, расположенными ниже. Бишкек предпочитает использовать Токтагульское водохранилище в энергетическом режиме. Хотя это доставляет немало проблем Узбекистану: повышенный сброс воды из водохранилищ каскада Нарынских ГЭС создает угрозу экологической катас­трофы в Ферганской долине Узбекистана из-за резкого колебания объемов воды от 450 до 700 кубоме­тров в секунду. Дальнейший сброс столь высоких объемов воды может привести к разрушению дамб и затоплению прибрежных населенных пунктов.

В этих условиях России необходимо искать новые схемы именно многостороннего сотрудничества, по крайней мере, между основными «фигурантами» водно-энергетических противоречий, в первую очередь Узбекистаном, Кыргызстаном и Таджикистаном. Важно использовать пока невостребованный переговор­ный потенциал двух других стран региона - Казахстана и Туркменистана, тем более что именно они в советское время были гармонично встроены в региональную схему энергетического обмена, а в настоя­щее время из нее практически выпали. Представляется, что и Астана, и Ашхабад могли бы внести на порядок больший вклад в решение водно-энергетической проблемы, в том числе в плане поддержания энергетической безопасности Кыргызстана и Таджикистана. Не менее важным для России является усиление деятельности ЕврАзЭС, СНГ, ШОС, ОДКБ /10/.

Один из вариантов решения проблемы стали проекты «РАО ЕЭС». К примеру, в январе 2003 г. «РАО ЕЭС» заключило пятилетний договор с киргизскими компаниями о ежегодной поставке в Сибирский регион электроэнергии. Выбор Киргизии обусловлен ее гидроэнергетическим потенциалом, оцениваемым в 142 млрд. кВт/ч /5/.

РАО ЕЭС предлагает также Киргизии принять участие в создание евразийского энергомоста, т.е. единой энергетической системы СНГ, а впоследствие Европы и Азии. Но для этого необходимо активизи­ровать ее гидроресурсы, в частности, построить две ГЭС на р. Нарын. Необходимым условием для реали­зации проекта является согласие Узбекистана и Казахстана, которым будет необходимо обеспечить бесперебойную поставку воды. Ясно одно вода становится стратегическим ресурсом для ЦА.

Выход из этой проблемы возможен при наличии согласованной региональной политики, устойчивого функционирования схемы водно-энергетического обмена и совместного освоения гидроэнергетического потенциала рек. Ограниченные водные ресурсы распределены по территории стран ЦА крайне неравно­мерно. Сезонные потребности в воде каждого государства региона для ирригации и энергетики различны, что требует сложных межгосударственных согласительных процедур.

Сценарии, разработанные международными организациями, говорят об увеличении спроса на водно-энергетические ресурсы. Дальнейшее нарастание дефицита воды в регионе становится фактором, оказы­вающим серьезное влияние па экономику. Естественно, это сказывается на экологической обстановке в регионе.

Другая актуальная проблема - перераспределение избыточной электроэнергии, вырабатываемой гидроэлектростанциями в летний период и покрытие зимнего дефицита энергоресурсов.

Для стран нижнего течения рек возрастают риски затопления в зимний период, катастрофических наводнений, что ведет к существенным экономическим потерям. Отсюда следует, что проблема водного энергетического регулирования требует комплексного решения, предполагающего усиление экономиче­ской интеграции стран ЦА.

Сложность в том, что страны ЦА не имеют инвестиций в объеме, достаточном для эффективного развития объектов гидроэнергетики.

Еще в сентябре 2006 года «водный вопрос» оказался в центре внимания глав государств Казахстана, Таджикистана, Узбекистана и Кыргызстана, собравшихся на так называемую неформальную встречу в Астане. Повестка дня саммита была связана с проблемой использования водно-энергетических ресурсов, а также экологии. Отсутствие заключительного совместного коммюнике по результатам встречи свиде­тельствовала о сохраняющихся серьезных противоречиях между участниками встречи.

Принятые ранее государственные соглашения, основанные на принципе водно-энергетического обмена, не смогли еще сформировать надежно функционирующий механизм совместного водопользова­ния. Решением органов ЕврАзЭС сформирована группа высокого уровня по вопросам выработки согласо­ванных механизмов в водно-энергетических регулируемых бассейнах рек Аральского моря, подготовлен предварительный проект концепции системы использования вод энергетических ресурсов центрально-азиатского региона. Предполагается, что на основе концепции государственными членами сообщества должно быть заключено соглашение о сотрудничестве государств в этой сфере. Стороны при этом опре­деляют, какие управляющие и исполнительные органы необходимы для реализации цели и концепции.

Приоритетом в данном вопросе является выработка общей региональной политики справедливого и рационального освоения и использования водно-энергетических ресурсов, учитывающей нормы между­народного права. При этом главным принципом должна быть неразрывность водно-энергетических режимов бассейнов рек с режимом потребления электроэнергии и инвестициями в строительство и рекон­струкцию гидроэнергетических водохозяйственных объектов межгосударственного значения.

ЕврАзЭС определил следующие цели и задачи в водно-энергетическом секторе:

• разработка и реализация согласованных мероприятий в области рационального использования водно-энергетических ресурсов;
• принятие мер по обязательному выполнению межгосударственных соглашений и договоров, а также между хозяйствующими субъектами государств-членов ЕврАзЭС по всем вопросам, связанным с исполь­зованием водно-энергетических ресурсов. Здесь нужно отметить, что действующие сейчас соглашения и договоренности не всегда выполняются всеми государствами в полной мере;
• обеспечение оптимального соотношения ирригационного и энергетического режимов работы водохранилищ;
• привлечение инвестиций для реализации проектов реконструкции существующих водно-энергетиче­ских хозяйственных объектов;
• межгосударственного значения; создание стимулов для привлечения инвестиций;
• создание условий для производственной кооперации в водохозяйственной и энергетической отраслях.

Последние 10 лет обсуждается создание системы международного водно-энергетического консорциу­ма. Исполнительный орган должен быть создан уполномоченными сторонами в форме юридического лица и должен являться экономическим и технологическим органом по реализации норм соглашения «свыше» и решения группы высокого уровня. Исполнительным органом будут использованы все уже существующие региональные органы и структуры, управляющие водно-энергетическими ресурсами.

Началось строительство Сангутдинской ГЭС и Рогунской ГЭС в Таджикистане, прорабатываются возможности завершения строительства Камбаратинской ГЭС-1 и 2 в Кыргызстане.

Создан Евразийский банк развития. Учредители - Казахстан и Россия, которые сформировали фонд объемом $1,5 млрд. Банк при этом открыт для других государств сообщества. Одна из целей деятельности банка финансовое обеспечение строительства объектов гидроэнергетического и водно­го хозяйства стран ЦА /6/.

Развитие гидроэнергетики и устойчивого водопользования обеспечит дополнительные рабочие места в строительстве, в промышленности и в сельском хозяйстве за счет повышения продуктивности орошае­мых земель.

Перспектива кыргызско-казахского взаимодействия по Сырдарье, как показывает анализ событий в водной сфере, по всей видимости, будет зависеть от степени открытости казахстанскому капиталу для долевого участия в строительстве Верхненарынского каскада и Камбар-Атинской ГЭС в Кыргызстане, но и не в последнюю очередь, готовности Казахстана «играть по правилам», признавать принципы взаимо­уважения и равноправия и, отказываться от своих гегемонистских поползновений, которые нередко можно услышать в выступлениях руководства этой страны. Разрешение этого вопроса, безусловно, повлияет на позиции Казахстана в водно-энергетическом взаимодействии с Бишкеком, но ввиду высокой непредсказуемости центральноазиатских властей, прогнозировать на долгосрочную перспективу не представляется возможным /11/.

Между тем, является очевидным, что внешнеполитическая доктрина Кыргызстана, а затем и стратегия по ее исполнению в обязательном порядке должны включать положения к водно-энергетической дипло­матии. Практика независимого развития стран региона, явственно показывает, что вопрос воды и энергии это нечто большее, чем просто аспект взаимоотношений между странами Центральной Азии /11/.

По замыслам США, электроэнергия из Киргизии и Таджикистана будет экспортироваться в соседние страны, а также в Афганистан и далее в Пакистан.

В этой связи Агентство международного развития США подготовило проект создания единого электрического рынка Казахстана, Киргизии и Таджикистана. В США готовится проект, направленный на формирование единой энергосистемы Центральной и Южной Азии от Казахстана до Индии. Американцы говорят и о планах прокладки через афганскую территорию трубопроводов и транспортных коммуника­ций в сторону Индийского океана. Но ситуации в Афганистане опровергает эти прожекты. Американский проект БЦА находится на стадии создания инфраструктуры контроля США за развитием государств региона.

Проблемы совместного использования водных ресурсов могут стать катализатором для усиления межэтнических и межгосударственных противоречий в государствах Центральной Азии. Негативный прецедент разрешения спорных вопросов использования трансграничных водных ресурсов может нести серьезные последствия для всех стран Центральной Азии. Существующие сложные проблемы отношений между государствами региона снижают эффективность отдельных государств, работы отраслей хозяй­ства, уровень безопасности жизнедеятельности населения, существования водных и наземных экосистем.

Водопользование в регионе и возможности его контролировать превращается в мощнейший механизм экономического и политического давления со стороны некоторых государств Центрально-Азиатского региона. Предлагаемые какой-либо стороной решения узловых вопросов не всегда приемлемы для остальных сторон. Кроме того, инициативы в области использования водных ресурсов не редко воспри­нимаются как попытка для оказания давления или закрепления преимущественного положения к конкретным водным ресурсам.

Тем не менее, для устранения имеющихся межгосударственных противоречий в использовании водно-энергетических ресурсов трансграничных рек, совершенствования межгосударственных соглашений весьма своевременной и актуальной является разработка и утверждение Национальных водных страте­гий, и на их основе выработка и принятие Региональной водной стратегии.

В этом плане перспективным видится то, что в рамках ЕврАзЭС было инициировано предложение подготовить концепцию эффективного использования водно-энергетических ресурсов. В проекте данной концепции, предусмотрено решение масштабных инвестиционных проектов, касающихся крупных ГЭС, строительства ТЭС для компенсации энергодефицита в течение вегетационного сезона, что позволит дать толчок развитию национальных экономик Кыргызстана и Таджикистана.

Большое значение на современном этапе приобретает разработка механизма рационального использо­вания гидроэнергетического потенциала региона. октября 2012 года прошло 15-е по счету, заседание координационного энергетического совета Центральной Азии прошло в Акмолинской области Казахстана /7/.

Руководители энергетических компаний и диспетчерских подразделений трех стран обсудили итоги деятельности Объединенной энергосистемы (ОЭС) Центральной Азии в прошедший вегетационный период и ожидаемый режим работы в предстоящий осенне-зимний период 2012-2013 годов.

Участники встречи обсудили план мероприятий по координации сотрудничества, а также рассмотрели вопросы исполнения совместных решений и принятых ранее обязательств. Казахстанская сторона в целях осуществления взаимовыгодного сотрудничества и необходимости сохранения режима параллельной работы в предстоящий осенне-зимний период инициировала работу по подготовке совместно с акционер­ным обществом «НЭС Кыргызстана» и компанией «Узбекэнерго» проекта договора о параллельной работе энергетических систем Республики Казахстан, Киргизской Республики и Республики Узбекистан. Участники встречи подчеркнули, что принятие важного документа позволит детализировать условия партнерства и создать правовую базу по обеспечению экономичной и надежной параллельной работы электроэнергетических систем стран.

Этот координационный электроэнергетический совет Центральной Азии (КЭС ЦА) является совеща­тельным органом. Он был создан еще в 2003 году по инициативе казахстанской стороны с участием национальных энергетических компаний Узбекистана, Казахстана, Киргизии и Таджикистана.

Казахстан заинтересован в сотрудничестве с Кыргызстаном в ряде проектов в водно-энергетической сфере, в частности, в строительстве Камбаратинской ГЭС-1 и Камбаратинской ГЭС-2.

14 августа 2012, на пресс-конференции сообщил Чрезвычайный и Полномочный посол Казахстана в Кыргызстане Бейбит Исабаев сообщил, что Казахстан заинтересован в сотрудничестве с Кыргызстаном и «Кыргызстанская сторона также предлагает построить ТЭЦ на Кара-Кече. На сегодняшний день Казахстан рассматривает данное предложение» /8/.

Таким образом, сотрудничество Кыргызстана с Казахстаном в энергетической сфере на современном этапе является одним из важных стратегических направлений для будущего развития нашей Республики. Сегодня наши государства проявляют стремление к развитию всестороннего взаимовыгодного сотрудни­чества практически во всех сферах. Это обусловлено не только географической близостью, глубокими родственными корнями, сходством культуры, традиций и общностью исторических судеб двух стран, но также дружескими, добрососедскими связями.

Литература

1. Курятов В. Астана-Бишкек: новый этап отношений //Казахстанская правда. 2012 - 23 августа.
2. Мироненков . Что кроется за нехваткой воды: ситуация с наличием водных ресурсов и водопользованием в Центральной Азии //www.c-asia.org 18 ноября 2006.
3. Внешний дела или деловая внешность Интервью министра иностранных дел Кыргызской Республики Э.Карабаева // Сайт МИД Кыргызской Республикиwww.mfa.kg
4. Ужулис В. Водные конфликты в Киргизии как фактор политического риска в Центральной Азии http://www.c-asia.org, 11 октября 2006.
5. Ужулис В. Водные конфликты в Киргизии как фактор политического риска в Центральной Азии http://www.c-asia.org, 11 октября 2006.
6. Мироненков А. Что кроется за нехваткой воды: ситуация с наличием водных ресурсов и водопользованием в I Центральной Азии,http://www.c-asia.org, 18 ноября 2006.
7. Барков И. Узбекистан, Казахстан и Киргизия намерены подписать договор о параллельной работе энерго­систем республик.News-Asia09 октября 2012 //news-asia.ru
8. Казахстан рассматривает данное предложение».http://www.knews.kg/ru/econom/20330/
9. Парамонов В. Водно-энергетическая проблема Центральной Азии и политика России,http://international. sfu-kras. ru/node/40 ,
10. Водно-энергетическая проблема в Центральной Азии и политика России http://www.fondsk.ru/news/2010/01/31/9963-9963.html
11. Водный аспект взаимоотношений Кыргызстана и Казахстана: наброски к водной-энергетической диплома­тии.http://analitika. org/11.2012.