Безъядерная зона в Центральной Азии и ее роль в рамках военно-политического измерения деятельности ШОС

Настоящая статья посвящена исследованию занимаемой роли Центральноазиатской безъядерной зоны в общем международно-правовом контексте военно-политической составляющей деятельности ШОС. В ней особое внимание уделено перспективам ее функционирования в привязке к позиции трех западных ядерных держав - США, Великобритании и Франции, которой противопо­ставляются официальные подходы двух остальных государств, обладающих подобным статусом - России и Китая относительно совместимости обязательств государств-участников безъядерной зоны и их членства в такой организации оборонительного характера, как ОДКБ.

Одним из значимых международно-право­вых актов, который создает, и кроме того, далее способствует укреплению военно-политических гарантий безопасности государств-членов ШОС и потому не может оставаться незамеченным и нерассмотренным, следует назвать Договор о зоне, свободной от ядерного оружия, в Цен­тральной Азии. Хотя Договор был подписан вне рамок деятельности ШОС, но, важно заметить, при непосредственном участии всех пяти цен­тральноазиатских государств, четыре из которых являются членами организации и активной под­держки пяти ядерных держав, в том числе Китая и России, так же, как одних из государств-учре- дителей ШОС в период третьего этапа развития организации, следовательно, при коллективных усилиях основных сил, составляющих ядро орга­низации и особо заинтересованных в его заклю­чении, показывает, что в силу того, что он вносит существенный вклад в поддержание и упрочение азиатско-тихоокеанской региональной безопас­ности, может считаться еще одним очередным, весомым достижением объединения.

Как отмечает Н. Кутнаева, впервые идея о создании безъядерной зоны в Центральной Азии (в дальнейшем ЦАЗСЯО) прозвучала 25 сентя­бря 1992 г. на 47-й сессии ГА ООН, когда «Монго­лия заявила о себе как о государстве, свободном от ядерного оружия» [1]. «В 1993 г. президент Узбекистана И. А. Каримов внес предложение о создании ЦАЗСЯО в духе VII статьи ДНЯО на 48-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, имея в виду регион, ограниченный территорией пяти постсоветских центральноазиатских республик» [1, с. 59]. Спустя четыре года, «27 февраля 1997 г. лидеры пяти центральноазиатских стран подписали Алма-Атинскую декларацию, где в свете озабоченности состоянием окружающей среды, пострадавшей в результате работы объектов ядерного комплекса СССР, полностью одобряли ЗСЯО в Центральной Азии» [2]. Инициатива, ре­ализованная в форме собственно договора, под­писанного в г. Семипалатинске 8 сентября 2006 г. после длительной серии переговоров и консуль­таций между государствами региона и предста­вителями МАГАТЭ, Центра ООН по вопросам мира и разоружения в Азии и Азиатско-Тихооке­анском регионе, внешнеполитических ведомств ядерных держав в период с 1997 по 2006 гг. [3], логически завершилась вступлением документа в силу 21 марта 2009 г.

Безъядерная зона в Центральной Азии, если внимательно проанализировать содержание До­говора 2006 г., обладает некоторыми особенно­стями и новшествами, выгодно и в то же время особо отличающими ее от других аналогичных элементов института частичной демилитариза­ции и нейтрализации - зон, свободных от ядер­ного оружия, функционирующих в АТР: в юж­ной части Тихого океана и Юго-Восточной Азии.

Во-первых, Договор является первым много­сторонним соглашением в военно-политической области и в сфере ядерного разоружения, и по­жалуй, пока единственным, реально объединяю­щим все без исключения пять центральноазиат­ских государств, актом.

Во-вторых, в соответствии с ним безъядерная зона создана в регионе, который непосредствен­но граничит с двумя мощными и юридически признанными ядерными государствами - Кита­ем и Россией, а также примыкает к Индии, Па­кистану и «околопороговому» Ирану, первые две из которых de-facto обладают ядерным оружием, а третий, по неофициальным данным, близок к его разработке.

В-третьих, в составе государств-участников безъядерной зоны в Центральной Азии значится государство, которое на момент прекращения су­ществования СССР обладало четвертым в мире арсеналом ядерных вооружений - это Казахстан (в частности, общеизвестно, что на территории республики несли боевое дежурство 108 ракет с совокупным количеством в 1400 боеголовок с радиусом действия до 5500 км.; здесь же были размещены 40 стратегических бомбардиров­щиков ТУ-95 МС с 240 крылатыми ядерными ракетами и сооружены крупные объекты для испытаний ядерных устройств и запуска ракет­но-космической техники - космодром Байконур, Семипалатинский атомный полигон, войсковая часть Сарыозек; сосредоточено 148 шахтно-пу­сковых установок со 104 межконтинентальными баллистическим ракетами с радиусом пораже­ния до 12 тыс. км. [4]; «благодаря ядерному ору­жию Казахстан мог бы претендовать на роль ве­дущей силы и выступать гарантом стабильности не только в Центральной Азии, но и в Южной Азии, на Ближнем и Среднем Востоке»[4, с. 48]).

В-четвертых, наряду с основными обяза­тельствами, предусмотренными п.п. 1 и 2 ст. 3: «a) не осуществлять исследований, разработки, производства, накопления запасов или иного приобретения, владения или контроля над лю­бым ядерным оружием или другим ядерным взрывным устройством любыми средствами где бы то ни было; b) не искать и не получать ни­какую помощь в исследовании, разработке, про­изводстве, накоплении, приобретении, владении или контроле над любым ядерным оружием или другим ядерным взрывным устройством; c) не предпринимать и не поощрять никаких действий для оказания помощи в исследовании, разработ­ке, производстве, накоплении, приобретении, и владении любым ядерным оружием или другим ядерным взрывным устройством; d) не допу­скать на своей территории: I) хранение, разме­щение, приобретение, применение или произ­водство ядерного оружия или другого ядерного взрывного устройства; II) получение, хранение, накопление, установку, обладание и контроль над ядерным оружием или другим ядерным взрывным устройством; III) оказание содействия или поощрение в разработке, производстве, на­коплении запасов или приобретении и облада­нии любым ядерным оружием или другим ядер­ным взрывным устройством кому бы то ни было и не допускать захоронение радиоактивных от­ходов других государств на своей территории» [5], Договор впервые в международно-правовой практике создания и функционирования безъя­дерных зон включил для каждого государства- участника обязательства, согласно которым они должны полностью подчиняться требованиям, закрепленным в Договоре о всеобъемлющем за­прещении ядерных испытаний 1996 г. (ст. 5) [5], Соглашении о применении гарантий МАГАТЭ (INFCIRS IT53 (Corr.), и Дополнительном прото­коле МАГАТЭ (INFCIRC/540 (Corr.) 1997 г. (ст. 8) [5], не предусмотрев, однако, при этом собствен­ный региональный механизм контроля. Кроме того, Договор обязывает государства-участники поддерживать эффективные стандарты физиче­ской защиты ядерных материалов согласно со­ответствующей Конвенции 1986 г. и рекоменда­циям (руководящим принципам, разработанным МАГАТЭ (ст. 9) [5].

В-пятых, в соответствии со ст. 6 Договора, каждая Сторона принимает на себя обязатель­ство способствовать любым усилиям по эколо­гической реабилитации территорий [5], постра­давших в результате так называемой «народно­хозяйственной деятельности с использованием ядерных взрывов в бытность СССР».

На основе вышеперечисленных уникальных характеристик рассматриваемой безъядерной зоны можно говорить о том, что ее создание «в регионе во многих отношениях самоценно» [6], так как по мнению Г. Таиповой, исследовавшей историю, специфику и будущие механизмы дан­ного частично демилитаризованного простран­ства еще до подписания учредительного дого­вора, она «навсегда предотвращает возможность возврата ядерного оружия на территорию одного или нескольких новых независимых государств Центральной Азии и тем самым однозначно укрепляет глобальный международный режим нераспространения» [6, с. 50]. С точки зрения «региональных проблем нераспространения», она «может послужить ядром и организацион­ной базой для координации дальнейших нерас- пространенческих и иных усилий в сфере регио­нальной безопасности, ... и «преобразования ее в зону, свободной от оружия массового уничтоже­ния» [6, с. 50], при этом не только ядерного, но и других материальных средств ведения войны: химического, токсинного, бактериологического (биологического), нейтронного, радиационного, инфразвукового излучения и др. В таком случае «появился бы своеобразный остров безъядерной стабильности, разрывающий зловещую дугу, ох­ватывающую пространство от Ближнего Восто­ка до Тихого океана» [6, с. 50].

Из содержательной части Договора о безъя­дерной зоне в Центральной Азии, вместе с тем, можно вывести еще один, связанный с перспек­тивами ее функционирования немаловажный вывод о том, что согласно п. а) ст. 1 и ст. 2 она охватывает территории только пяти постсовет­ских государств региона - Казахстана, Кыргыз­стана, Таджикистана, Туркменистана и Узбеки­стана. Таким образом, как полагает российский военный эксперт С. Михайлов, государства Цен­тральной Азии не только «однозначно заявляют о своей предсказуемости в ядерном вопросе» [7], но и «одновременно помогают междуна­родному сообществу «изолировать» Иран. в угоду США» [7, с. 2], а также Великобритании и Франции, которые опасаются того, «что под при­крытием договора последний все равно будет за­ниматься производством ядерного оружия» [7, с. 2]. Это означает, что в отличие от остальных действующих четырех, Центральноазиатская безъядерная зона является единственной, ко­торая не может расширяться за счет приглаше­ния других соседних государств, т.е. впервые в международно-правовой практике Договор об этой зоне признан ограниченным по сфере при­менения и распространения, следовательно, не способным к географическому и политическому расширению с учетом позиций США и их союз­ников как одних из гарантов безопасности. Тем самым показательно, как подчеркивают другие российские специалисты Г.А. Кауров и В.А. Сте­бельков, «что против расширения этой ЗСЯО за счет соседних стран выступили США» [8] и два других члена «ядерного клуба», но по всей ви­димости ясно и то, что эти три державы, добив­шись уступки по этому вопросу, «не намерены давать гарантии ядерной безопасности ни Ирану, ни даже Монголии, давно объявившей себя безъ­ядерной страной» [8, с. 14].

Отмеченное, в свою очередь, наталкивает на мысль о том, что речь в данном случае идет не столько об отдельных, как таковых прилегаю­щих к безъядерной зоне государствах, чьи инте­ресы вступили в противоречие с «особыми мне­ниями» трех западных ядерных держав, сколько о государствах-наблюдателях ШОС, каждый из которых либо уже юридически оформлен в ста­тусе безъядерного (Монголия), либо фактиче­ски подозревается в создании ядерного оружия (Иран), либо физически обладают им (Пакистан, Индия). Отсюда становится очевидным, что большую озабоченность у США, Великобрита­нии и Франции вызывает не только возможность присоединения к безъядерной зоне сопредель­ных стран, и не только их единый подход к этому вопросу или только их позиции по некоторым положениям Договора, но и, если дальше ло­гически рассуждать, другие, имеющие для них принципиальное значение аспекты, которые, од­нако, имеют иное, противоположное понимание и толкование у Китая и России - двух остальных ядерных держав - членов ШОС.

США, Великобританию и Францию не устра­ивают две взаимосвязанные между собой 4 и 12 статьи Договора, касающиеся права осуществле­ния государствами Центральной Азии возмож­ного транзита через свои территории ядерного оружия или его установок и оговаривающие их одновременное участие в военно-оборонитель­ных союзах, например, в ОДКБ. «И хотя в неко­торых докладах и приводится в качестве примера ШОС, думается, что в рамках данной организа­ции вряд ли какая-либо из сторон намеревается размещать или перевозить ядерное оружие через страны Центральной Азии» [1, с. 59]. Имея в виду, разумеется, Китай и Россию, Н. Кутнаева в контексте изложенного утверждает, что, однако, «Китай не сможет этого сделать, не нарушив ба­ланс сил в регионе, чего не допустят ни США, ни Россия» [1, с. 59], а «Российская Федерация мо­жет это сделать и через другую организацию» [1, с. 59], и именно через ОДКБ. В этой связи неиз­бежно возникают немало вопросов: «как может безъядерная зона претендовать на право суще­ствования, если страны, находящиеся на ее тер­ритории, которую она...» охватывает, «состоят в военном сотрудничестве с ядерной державой, что предполагает размещение и транзит ядер­ного оружия в рамках ОДКБ? Или как решится вопрос о возможности размещения российского ядерного оружия в случае угрозы нападения на страны СНГ, что предусматривается Ташкент­ским Договором о коллективной безопасности. 1992 г.?» [1, с. 59]. Иными словами, как писал У.Т. Касенов, «может ли государство одновре­менно быть и членом зоны, свободной от ядер­ного оружия, и членом военного альянса с госу­дарством, обладающим ядерным оружием»? [9]. При этом, как верно замечает автор, данное об­стоятельство «касается даже Туркменистана, ко­торый, хотя и объявил постоянный нейтралитет и не подписал Ташкентский договор о коллек­тивной безопасности, но находится в определен­ных военных отношениях с Россией, близких по своему характеру к военному союзу» [9, с. 247].

Позиция трех западных ядерных держав по­этому основывается на том, что большинство государств-участников Семипалатинского до­говора - Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан входят в качестве членов в ОДКБ, и таким образом, они «оказываются не только прикрыты «ядерным щитом» России, но и могут рассчитывать на ее «ядерный меч», в том числе и использование его с территории этих государств, куда ядерное оружие может попасть в рамках «транзита» [7, с. 2]. Следовательно, без измене­ния или пересмотра указанных статей Договора, как они сами официально заявляют, ими не будет ратифицирован Протокол о гарантиях, который, являясь неотъемлемой частью Договора, предус­матривает предоставление государствам-участ- никам безъядерной зоны юридически обязатель­ных негативных гарантий безопасности.

Сами же центральноазиатские государства- участники Ташкентского договора о коллектив­ной безопасности, а вместе с ними и Туркме­нистан до заключения Семипалатинского дого­вора выразили желание ограничить положение этого пакта с целью создания действительно безъядерной зоны. Казахстанский специалист Ж.М. Аманжолов в преддверии подписания дан­ного международно-правового акта поэтому не­безосновательно полагал, что в возможных до­полнительных протоколах к нему «Россия., как и другие ядерные державы, не входящие в со­став зоны, должна обязаться, например, не иметь ядерного оружия и установок для его обслужи­вания на вооружении своих войск, находящихся (или которые будут находиться) на территории безъядерной зоны» [10]. Однако Россия как тог­да не была согласна, так и сегодня выступает против этого. По ее официальному заявлению, отдавая предпочтение Договору о коллективной безопасности, «она оставляет за собой право ис­пользовать все средства для оказания помощи своим союзникам» [7, с. 3]. Подтверждают этот факт и некоторые западные эксперты. Так, со­гласно точке зрения известного американского ученого - директора и профессора школы пра­вительственных исследований имени Джона Ф. Кеннеди Гарвардского университета Г. Алли­сона, высказанного газете «Бостон Глоб» еще в 2002 г., Россия является единственной среди сто­рон Ташкентского договора, «которая полагает, что его положения позволяют ей размещать так­тическое ядерное оружие в Центральной Азии для противодействия угрозам безопасности в регионе» [11]. По оценкам же российских экс­пертов, позиция западных стран «сегодня такова: с помощью Договора о зоне, свободной от ядерно­го оружия в Центральной Азии, ослабить ОДКБ» [7, с. 3].

В конечном итоге, учитывая, видимо, общие военно-политические интересы с Россией в рам­ках ОДКБ, а также ШОС, государства региона все- таки согласились с тем, что, подписывая Семипа­латинский договор, они должны соблюдать свои обязательства по Ташкентскому договору, обозна­чив его в ст. 14 со следующей формулировкой: «на­стоящий Договор не влияет на права и обязатель­ства Сторон по другим международным догово­рам...» [5]. Будет ли данная правовая норма нано­сить ущерб эффективному осуществлению целей и задач Семипалатинского договора? Итальянский юрист-международник М. Розцини, подробно ис­следовавший это соглашение, отмечает, что хотя у центральноазиатских государств по Ташкентско­му договору сохранились обязательства обеспе­чить военную помощь другим сторонам (включая Россию) в случае агрессии, эта помощь в то же время не может включать размещения ядерных взрывчатых устройств на их территории [12], и за­ключает, что налицо противоречивость их между­народно-правовых обязательств согласно смыслу Венской Конвенции о праве международных дого­воров 1969 г. [12, с. 598]. Дальше идет Г. Аллисон, который убежден, что «преимущества от создания стабильного региона, свободного от ядерной угро­зы, в значительной мере перевешивает какие бы то ни было тактические выгоды от размещения ядер­ного оружия в Центральной Азии» [11], подкрепив уверенность со ссылкой на военные операции в Афганистане, продемонстрировавших, что «ядер­ное оружие не имеет полезного применения в этом регионе» [11].

Что касается транзита, то и в этом вопросе госу­дарства Центральной Азии принимая во внимание особые обстоятельства, предусмотренные, в част­ности, в Пелиндабском договоре о зоне, свободной от ядерного оружия в Африке 1995 г. и Договоре Тлателолко о запрещении ядерного оружия в Ла­тинской Америке и Карибском бассейне 1967 г., в рамках ст. 4 Семипалатинского договора пришли к единому мнению о том, что «... каждая Сторона в порядке осуществления своих суверенных прав свободна решать вопросы, связанные с транзитом через свою территорию воздушным, сухопутным или водным путем, включая заходы иностранных судов в ее порты и посадку иностранных летатель­ных аппаратов на ее аэродромах» [5], не уточнив, однако, как и в предыдущих договорах, конкрет­ных сроков или времени их пребывания.

В силу вышеизложенных причин, факторов и обстоятельств возникает следующий закономер­ный вопрос: будет ли действенным Семипалатин­ский договор без гарантий трех западных ядерных государств? Представляется, что существуют три варианта развития событий относительно этого вопроса.

Первый (пессимистичный, и пожалуй, неже­лательный): США, Великобритания и Франция в случае, если будут неуклонны в своих подходах по поводу содержания ст. ст. 4 и 12 Договора, и не придут к консенсусу с государствами Централь­ной Азии и двумя остальными ядерными держа­вами, не только не подпишут, но и окончательно не утвердят Протокол о гарантиях безопасности к Договору.

Второй вариант - так называемый «промежу­точный» или наиболее реальный. Суть его состоит в том, и об этом уже после подписания Семипа­латинского договора неоднократно заявляли и Ки­тай, и Россия, например, в рамках саммита ШОС, состоявшегося в Пекине 6-7 июня 2012 г., Прото­кол о гарантиях к нему подпишут и ратифициру­ют две эти ядерные державы, являющиеся страте­гическими партнерами государств Центральной Азии по ШОС на одном из ее последующих сам­митов, что, как следует предположить, вполне бу­дет устраивать всех участников Договора в рамках этой организации. Есть и другой сценарий этого варианта: США, Великобритания и Франция, сле­дуя примеру бывшего СССР, вернее прецеденту, созданному им, когда последний (ныне Россия признается его продолжателем) 18 мая 1978 г. сде­лал Заявление к Дополнительному протоколу II Договора Тлателолко, могут как подписать, так и ратифицировать Протокол о гарантиях к Договору, сопровождая при этом одновременно его заявле­нием и оговоркой о том, что параллельное уча­стие государств в договоре о безъядерной зоне и военно-оборонительной организации с участием держав, обладающих ядерным оружием, несовме­стимо с точки зрения целей и задач ядерного не­распространения; в этой связи они подтверждают свою позицию, состоящую в том, что в таком слу­чае, в том числе в случае использования террито­рий государств-участников Центральноазиатской безъядерной зоны, в пределах которых ядерное оружие или ядерное взрывное устройство может размещаться посредством осуществления права на транзит, будут считать себя свободными от обязательств неприменения против государств зоны ядерного оружия.

Третий вариант - оптимальный, сводится к тому, что центральноазиатские государства, учи­тывая те факты, когда Протоколы о гарантиях к Договорам о безъядерных зонах подписывались и ратифицировались ядерными державами на протяжении длительного времени - в течение 10-15 лет, продолжат в непрерывном режиме переговоры и консультации с США, Великобри­танией и Францией и возможно договорятся с ними о предоставлении необходимых гарантий безопасности, принимая на себя или же под­тверждая дополнительные обязательства, усили­вающие их совместные действия по нераспро­странению ядерного оружия в регионе в рамках других международных договоров и конвенций.

Однако какие бы варианты не реализовыва­лись, в стратегическом военно-политическом аспекте важно следующее: «инициатива «Безъя­дерная зона», предложенная Центральной Ази­ей, должна быть продвинута так, чтобы в регио­не можно было предотвратить распространение оружия массового поражения и взаимодейству­ющий с ним риск гонки вооружений» [13].

Литература

1. Кутнаева Н. Перспективы заключения До­говора о создании в Центральной Азии зоны, свободной от ядерного оружия // Ядерный кон­троль. - - № 1(79). - Т 12. - С. 59.
2. Статья (бывшего) Министра иностран­ных дел Республики Казахстан М. Тажина от­носительно вступления в силу Договора о зоне, свободной от ядерного оружия, в Центральной Азии. Опубликована 26 марта 2009 г. Пресс­службой МИД РК // http://portal.mfa.kz/portal/ page/portal/mfa/ru/content/press/ articles/2009
3. 12 октября 2006 г., после подписания Дого­вора, а также 2 декабря 2008 г. ГА ООН большин­ством голосов приняла резолюции в поддержку Центральноазиатской безъядерной зоны. См.:Резолюция ГА ООН 63/389 от 2 декабря 2008 г. // http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/ GEN/ N08/520/27/ PDF/N0852027.pdf?OpenElement
4. Военная энциклопедия // Под ред. Ю.В. Шо- карева. - М.: Росмэн-Пресс, 2007. - С. 48.
5. Договор о зоне, свободной от ядерного оружия, в Центральной Азии. Семипалатинск, 8 сентября 2006 г. // Справочно-правовая система «Параграф». - 2012.
6. Таипова Г. Статус Каспия как одна из про­блем ЗСЯО ЦА. Статья в проекте Казахстанской ассоциации исследователей проблем нераспро­странения «Проблема создания в Центральной Азии зоны, свободной от ядерного оружия». - Алматы, ноябрь - С. 50.
7. Михайлов С. Почему США, Великобрита­ния и Франция считают неприемлемым для себя Договор о безъядерной зоне в Центральной Азии // Военно-промышленный курьер. - - № 35 (151). - 13-19 сентября - С. 2-3.
8. Кауров Г. А., Стебельков В. А. Современные проблемы ядерного нераспространения // Атом­ная стратегия XXI. - - № 4 (30). - С. 14.
9. Касенов УТ Безопасность Центральной Азии: национальные, региональные и глобаль­ные проблемы. - Алматы: Университет «Кай- нар». Центр стратегических и международных исследований, 1998. - С. 247.
10. Аманжолов Ж.М. К вопросу о создании зоны, свободной от ядерного оружия в Цен­тральной Азии // Московский журнал междуна­родного права. - 2000. - № 4. - С. 219-220.
11. Аллисон Г. Антиядерная роль Казахстана. Статья, опубликованная в американской газете «Бостон Глоб». Перевод Пресс-службы Президен­та РК // Казахстанская правда. - 2002. - 21 февраля.
12. Roscini M. Something Old, Something New: The 2006 Semipalatinsk Treaty on a Nuclear Weapon-Free Zone in Central Asia // Chinese Journal of International Law. - 2008. - № 7 (3). - P. 598.
13. Guang P. The SCO’s Success in Security Architecture // The Architecture of Security in the Asia-Pacific / Edited by Ron Huisken. - Canberra: The Australian National University Press, 2009. - 145 p. - P. 41.