Путь администрации Барака Обамы к «мягкой гегемонии» на Ближнем Востоке

Особо важное место во внешней политике США занимает ближневосточное направление, которое на протяже­нии многих десятилетий не теряет своей актуальности. В предвыборной кампании Барака Обамы - кандидата от демократической партии, активно использовались обещания избирателям в тех формулировках и понятиях, которые желало слышать общество этой страны в 2008 г. вывод американских войск из Афганистана, сокра­щение военных действий. Во внутренней политике обещания касались социальных проблем, требовавших раз­решения путем радикальных реформ в системе американского здравоохранения. Политические обещания Ба­рака Обамы, значительно повысившие рейтинг и авторитет его после избрания президентом страны, привели к увеличению числа политических сторонников Б. Обамы за рубежом. В меняющихся геополитических условиях Ближний Восток остается «горячей точкой» мировой политики, соответственно Соединенных Штатов. В дан­ной статье попытаемся проанализировать на примере одного направления суть внешней политики этой страны и ответить на вопросы: отличается ли она от той политики, которую проводили предыдущие президенты - Дж. Буш-старший и Дж. Буш-младший, какие изменения внесены во внешнеполитический курс США.

Теоретические подходы к вопросу об амери­канской политике «силы»: Яннинг, Най, Кэмерон

Внешняя политика США, по мнению боль­шинства европейских исследователей, вполне понятна, предсказуема, и «не загадывает сегодня много загадок». Точкой опоры, по крайней мере, последних трех президентов - Дж. Буша-стар­шего, Дж. Буша-младшего, Барака Обамы и их команд в Белом доме, а также в ведомстве ви­це-президента в Пентагоне стала «война против террора» и всё, что эту войну сопровождает, что за этой войной следует. В общем, для европей­ского аналитического сообщества типична точка зрения, которую высказывает немецкий ученый Й. Яннинг, а именно, «Америка ведет эту вой­ну решительно и, если необходимо, в одиночку. Если в союзе, то под однозначным американ­ским руководством». Так, для американской стратегии [Буша и Обамы] характерны, скорее, амбиции на уровне мировой политики: противо­борство с «осью зла». В сознании руководства Соединенных Штатов в концентрированной форме присутствует свойственное им ощуще­ние, что полагаться нужно только на самих себя, последовательно претендуя на примат свободы принятия решений и действий [1].

С подобным утверждением можно согла­ситься, но можно и оспорить. В целом современ­ные международные отношения и американская внешняя политика и политика безопасности не сужаются лишь до борьбы с международным терроризмом. Многие существенные факторы внешней политики сопровождают внешнепо­литические действия США - это отношения с НАТО и позиция союзников, инструментальный подход к ООН, утверждение моральной легити­мации Америки с выведением за скобки норм международного права, как, например, в доктри­не Буша о превентивных военных ударах. Такую характеристику внешней политики США, наи­более точно отражающую ее суть, мы находим в работах Дж. Ная и Ф. Кэмерона.

Остановимся на рассуждении, склонном к опровержению собственного сомнения, которое высказал известный теоретик международник и в прошлом заместитель министра обороны в администрации президента Клинтона Джозеф Най относительно «инструментализации» аме­риканской «жесткой силы» [2]. До событий в Ираке и в Афганистане, можно было принять утверждение в мировой политике безопасно­сти «принципа домино». Этот принцип означал, что целенаправленное устранение какого-ли­бо агрессивного режима оказывает позитивное воздействие на обстановку в регионе и таким образом создает предпосылки для стабилиза­ции критических регионов в западном смысле. Таковой порядок в мире был установлен после окончания конфликта между Востоком и Запа­дом. Сегодня требуется иной подход и Дж. Най говорит о парадоксе «американского могуще­ства», который состоит в том, что в момент наи­большей полноты могущества США значение его уже начинает убывать, и поэтому необходи­ма новая комбинация из «мягкой» и «жесткой» силы, такая, что гарантировала бы интересы и цели Соединенных Штатов в мире. Если поли­тикам не удастся удовлетворить потребность в глобальном управлении (governance) за счет ис­пользования собственной «мягкой силы» и стра­тегий многосторонних действий, то те же самые факторы могут, видимо, способствовать осла­блению господствующего положения Америки. Он считает мягкую гегемонию США стабильнее и миролюбивее более традиционной концепции «баланса сил».

Таким образом, Дж. Най, выступая за ак­тивное использование американской «мягкой» силы и за «многосторонность», и считая путь к такому состоянию Соединенных Штатов «bound to lead» (неизбежно ведет), относится к автори­тетным критикам правительственной политики США. Одновременно его выводы могут быть и «советом», и «руководством к действию» ны­нешней администрации Соединенных Штатов.

Насколько продолжительно долго военная мощь США, обеспечивающая их интересы, мо­жет оставаться важной компонентой внешней политики, сводя к нулевому результату действие «мягкой силы»? Подобного рода вопросы-рас­суждения привычны для континентальной Ев­ропы, но не для союзников США - британцев. Выделяется в этом ряду Фрезер Кэмерон, в про­шлом британский дипломат, работавший в Гене­ральной дирекции внешней политики Европей­ской Комиссии, также в Представительстве ЕС в Вашингтоне, сегодня он руководит Брюссель­ским Центром европейской политики. В иссле­дованиях Кэмерона анализируются конкретные ситуации американской мировой политики, про­цесс принятия решений, действия политических лидеров и т.д.

Переломным событием современных меж­дународных отношений и внешней политики США, бесспорно, является 11 сентября 2001 г. Кэмерон убеждает вновь в необходимости ин­тенсификации трансатлантических отношений на основе американо-европейского партнерства, при условии сближения позиций на мировые процессы, преодоления европейцами «медли­тельности». Сила США, по Кэмерону, станет риском, если они не будут следовать максиме предвыборной борьбы Джорджа В. Буша - быть «смиренными и сильными» (humble and strong): «Вопреки заявлению Кондолизы Райс в 2000 г., нет никакого противоречия между продвиже­нием национальных интересов и приверженно­стью интересам далеко отстоящего иллюзорного международного сообщества» [3].

Рассуждения Яннинга, Ная, Кэмерона мож­но рассматривать в качестве своеобразного про­фессионального предупреждения для современ­ной мировой политики, сконцентрированной на кризисных регионах, прежде всего, на Ближнем Востоке, на процессе принятия неоднозначных решений. Многие выводы известных авторов имеют прямую направленность на сложный ход событий в регионе, где активное политическое присутствие Соединенных Штатов заметнее всего.

Ближневосточный вектор Барака Обамы

После вступления в должность президента Соединенных Штатов Барака Обамы в 2009 г. перед новым лидером глобальной державы, как впрочем, и перед прежними лидерами, стоял вопрос о том, как выполнить данные предвы­борные обещания. Внутри страны общество ожидало реализации социальных реформ, а ана­литики и эксперты прогнозировали изменения внешнеполитического курса США, прежде все­го, в стратегически чрезвычайно важном регио­не Ближнего Востока.

Заинтересованность США в поддержании своего влияния в ближневосточном регионе имеет полувековую традицию. Этот регион ва­жен для США, исходя из геополитических, эко­номических и военно-стратегических факторов. Интересы США на Ближнем Востоке обуслав­ливаются еще и тем, что в этом регионе находит­ся значительное число американских граждан, жизнь и собственность которых США должны защищать. Для осуществления бесперебойных поставок нефти по рыночным ценам США соз­дали на территории многих государств ближ­невосточного региона сеть военно-воздушных, военно-морских баз и военных объектов. Армия и флот США, размещенные в регионе Ближне­го Востока, готовы в любое время выполнить не только военные, но и политические задачи [4].

Сам Обама признавал, что Ближний Восток, скорее всего, останется его главной заботой на весь президентский срок, это тот регион, где США заинтересованы в сохранении и распро­странении своего влияния. Действительно, с тех пор, как в начале зимы 2011 г. был выведен основной контингент вооруженных сил США из Ирака, ключевые интересы Америки смести­лись на несколько иные стратегически важные центры - Иран, Сирию, Ливию, и традицион­но, в контексте арабо-израильского конфлик­та на Израиль и Палестину. Однако политика ближневосточных стран, стремившихся, но не могущих полноценно отстаивать свои внешне­политические интересы, естественно, не отвеча­ла основной стратегии США в этом большом и очень трудном регионе. Как признают эксперты, будущее конфликтных ситуаций, сложившихся между США и Ираном, Сирией и Ливией, пред­ставляется довольно туманным.

После стремительной военной интервенции в Ливию в 2011 г. и свержения режима ливийско­го лидера Муаммара Каддафи, вопрос америка- но-ливийских противоречий был также быстро снят с повестки дня, отодвинут на второй план в приоритетах Соединенных Штатов, уступив место набиравшим остроту вопросам в отноше­нии Ирана и Сирии. Итак, какова роль (прямое либо косвенное участие) Соединенных Штатов Америки периода второй администрации Пре­зидента Б. Обамы в ситуациях конфликта и их разрешении на Ближнем Востоке [5].

25 сентября 2013 г. на очередной сессии Ге­неральной Ассамблеи ООН Президент Б. Оба­ма изложил обновленную программу действий США на Ближнем Востоке. Он заявил о том, что «США будут использовать все рычаги вла­сти, включая военную силу, чтобы отстаивать собственные интересы, даже если они признают ограниченность своих возможностей влиять на события в Сирии, Иране и других странах» [6]. В обстоятельной речи, обращенной к Генассам­блее, Барак Обама настаивал на том, что США все еще играют «исключительную» роль на ми­ровой арене. По его словам, американский изо­ляционизм «создал бы вакуум власти, который ни одно другое государство не готово запол­нить».

По мнению многих аналитиков, Обама в по­следнее время осуществлял внешнюю политику, иногда казавшуюся «импровизированной» и, по мнению многих критиков, «нерешительной». Так, перед глобальной державой сегодня стоят две серьезные проблемы в регионе. Они отно­сятся к отстаиванию своих жестких позиций по отношению к Сирии и Ирану, за обострением которых наблюдает весь мир. США озабоче­ны последствиями «арабской весны» в странах Ближнего Востока и позицией Турции, которая в свете произошедших событий заявила претен­зии на лидерство и покровительство в регионе. Однако в сравнении с нерешенными американо­иранскими и американо-сирийскими противо­речиями, данное направление пока является не самым важным в ближневосточной политике США.

Начало преодоления «серьезной» американо­иранской проблемы?

С тех пор, как произошло нападение на аме­риканское посольство в Тегеране в 1979 г., по­холодание и конфликтность с каждым годом росли и усложнялись. Продолжительно долго американская озабоченность по поводу иран­ской ядерной программы является общемиро­вой проблемой. Также США регулярно ставят на повестку дня вопрос о поддержке тероризма и нарушении Ираном прав человека. Под нажи­мом США в отношении Ирана вводились много­численные санкции с тем, чтобы заставить ИРИ всерьез подойти к переговорам с международ­ным сообществом по его ядерной программе. В дополнение, Иран по-прежнему отказывается признать Израиль как самостоятельное государ­ство, которое является верным союзником США. Известно, что на арабском Востоке американо­израильский стратегический союз рассматри­вается в контексте того противоречивого факта, что Государство Израиль - это «infante terrible» Америки, которая разрешила Израилю оккупи­ровать землю, принадлежащую палестинцам.

Данный факт выступает препятствием к урегулированию ближневосточного конфликта путём поставки оружия таким группировкам, как ХАМАС, Хезболла и Палестинский ислам­ский джихад. В настоящее время все еще не до­стигнуто четкого и определенного консенсуса в отношениях двух стран. Тем не менее на фоне критических отношений между США и Ираном телефонный разговор в сентябре 2013 г. между Бараком Обамой и вновь избранным Президен­том Ирана Хасана Рухани явился большой по­литической неожиданностью, событием, слу­чившимся за 34 года. Впервые Иран выразил готовность идти навстречу США и мировому сообществу. Б. Обама, в свою очередь, привет­ствовал начало переговоров с Тегераном. Так, после избрания нового президента Ирана миро­вая общественность заговорила о потеплении отношений между двумя странами, считавшие­ся непримиримыми врагами.

Вместе с тем дипломатия «силы» вокруг иранской ядерной программы, вернее «нажи­ма», не снижает своей активности. Ясно, что США пока не отказываются от угрозы приме­нения силы или ослабления санкций. Соединен­ные Штаты высказали намерение продолжить с Ираном диалог, но в рамках механизма «ше­стерки», включая членов Совета Безопасности ООН и Германию. Как заявил Обама, «учиты­вая заявленное намерение Президента Рухани достичь соглашения, я поручаю Джону Керри рассмотреть эту возможность с иранским пра­вительством в тесном сотрудничестве с ЕС, Ве­ликобританией, Францией, Германией, Россией и Китаем». При этом он добавил, что «завалы на дорогах» могут оказаться слишком больши­ми, но он твердо верит, что следует испробовать дипломатический путь. Это может стать первым шагом на пути двух стран - США и Ирана - к отношениям, построенным на взаимном ува­жении. Обама также подробно остановился на прямых переговорах по ближневосточному уре­гулированию, возобновления которых добились США летом 2013 г. [7].

Итак, США за долгие годы впервые делают акцент на роли дипломатического механизма в урегулировании ближневосточного конфлик­та, что приводит к необходимости пересмотра значения и правильного понимания особенно­стей места американской дипломатии в регионе Ближнего и Среднего Востока. Кроме того, ана­лиз дипломатических инициатив США в процес­се мирного урегулирования ближневосточного конфликта позволяет выделить перспективные направления для дипломатических инициатив в рамках ближневосточной «шестерки».

Со стороны Ирана, определенную долю оп­тимизма вселяет то, что Рухани, по его словам, готов урегулировать вопрос с иранской ядер­ной программой, называя достаточно короткий срок три - шесть месяцев. Важным моментом в отношениях США и Ирана явилось и то, что в Тегеране получила официальную регистрацию американо-иранская торговая палата в качестве негосударственной организации. Это событие уникально тем, что правительство США запре­щает американским компаниям вести любые экономические отношения с Ираном. Однако после визита Рухани в Нью-Йорк, у деловых кругов двух стран появились реальные надежды на улучшение межгосударственных отношений.

Несмотря на начатый прогресс, американ­ские эксперты продолжают заявлять о том, что иранскими учеными уже несколько лет ведется обогащение урана на реакторе в Исфахане. По­дозрения в том, что Иран намерен создать ядер­ное оружие, не сняты. Иран, в свою очередь, за­являет, что его ядерная программа носит мирный характер. Одновременно с дипломатическими инициативами в адрес Ирана США заявляют, что не планируют ослаблять режим санкций и идти на уступки, пока не станут известны наме­рения иранских властей. Барак Обама вынужден был вновь подчеркнуть, что отказ США от во­енной операции в Сирии не означает для Ирана равнозначный отказ от удара в ответ на продол­жение ядерной программы Ирана. «Вопрос об иранской ядерной программе для нас намного важнее, чем вопрос применения химического оружия в Сирии. Угроза, которую представляет для Израиля иранское ядерное оружие, гораздо сильнее затрагивает американские интересы» (Барак Обама).

Таким образом, решение проблемы америка­но-иранских отношений окончательно не назре­ло и в ближайшем будущем оно достаточно не­определенно. Вместе с тем можно расценивать в качестве прогресса начатый процесс сближения двух стран, самое главное, готовность Ирана к политическому диалогу и компромиссу.

Вопрос американо-сирийских отношений

Не менее важный вопрос внешней политики и позиции США на Ближнем Востоке относит­ся к Сирии. Вместе с тем противоречия между США и Сирией в своей основе имеют довольно продолжительную историю. Перед Б. Обамой вновь встала нелегкая задача его решения.

Поводом к их обострению послужили, на первый взгляд, обычные события повседнев­ной жизни. В марте 2011 г. группа сирийских студентов была арестована в городе Деръя за написание политических граффити на стенах домов, после чего в городе начались акции про­теста. Сирийское правительство неадекватно от­реагировало на демонстрации, применив силу к протестующим. В результате чего по всей стра­не вспыхнули восстания, которые переросли в полномасштабную гражданскую войну. Вмеша­тельство США в сирийские события оказалось неизбежным, правительство США обратилось с призывом к Президенту Башару аль-Асаду уйти в отставку и дать возможность сформировать переходное правительство.

31 августа 2013 г. Президент США Барак Обама высказался в пользу военной операции против вооруженных сил сирийского режима. Напряжение между США и Сирией практически перешло в открытое вооруженное противостоя­ние, сдержать намерения осуществить военную интервенцию в Сирию помогли лишь вето, на­ложенные двумя постоянными членами Совбеза ООН - Россией и Китаем. Администрация Пре­зидента США продолжает настаивать на свер­жении сирийского лидера Башара Асада и лик­видации химического оружия в республике.

В резолюции Совета Безопасности ООН, принятой в поддержку плана ликвидации хими­ческого оружия в Сирии, «не говорится об Аса- де как о личности». В документе идет речь об обязательствах сирийского правительства по вы­полнению соглашения в данной области. Поэто­му, исходя из заявлений США, они будут рабо­тать с другими странами над уничтожением си­рийских отравляющих веществ в соответствии с планом Организации по запрещению химиче­ского оружия и резолюцией СБ ООН и одновре­менно добиваться отставки Башара Асада, под­держивая «умеренные группировки» сирийской оппозиции. Выступая с речью на сессии Генас­самблеи ООН, Барак Обама отметил, что «если Сирия будет нарушать свои обязательства, то к ней «могут быть применены меры в соответ­ствии с 7 главой Устава ООН», однако реальное решение об этом по-прежнему остается на усмо­трение самого Совета Безопасности [8].

Таким образом, исходя из вышесказанного, Соединённые Штаты по-прежнему допускают возможность проведения в Сирии военной опе­рации в одностороннем порядке, соответству­ющие подразделения вооруженных сил США сохраняют свою дислокацию, и могут быть ис­пользованы любые варианты действий. По за­явлению Барака Обамы «несмотря на усталость общественности от военных кампаний и умень­шение зависимости от ближневосточной нефти, США продолжат активно действовать в регионе, защищая демократические принципы, стараясь разрешить междоусобные конфликты в таких странах, как Ирак, Сирия и Бахрейн. При необ­ходимости они будут прибегать к военному вме­шательству вместе с другими странами, чтобы предотвратить гуманитарную катастрофу» [8]. В администрации президента подчеркивают, что у Обамы в любом случае есть право использовать военную силу в случае угрозы интересам нацио­нальной безопасности США.

По мнению экспертов, шансы США про­вести обязывающую резолюцию с угрозой си­ловых акций в отношении Сирии по-прежнему невелики, поскольку Россия и Китай, как посто­янные члены СБ ООН с правом вето, выступа­ют против внешнего вмешательства в события в этой стране. В свете внутренних проблем США, а именно противоречий между демократами и республиканцами в отношении государственно­го бюджета, администрации Президента США приходится искусно «лавировать» между вну­тренними и внешними проблемами и приорите­тами.

Таким образом, в американо-сирийских от­ношениях точки также до сих пор не расставле­ны. Вопрос о разрешении американо-сирийских противоречий, как и вопрос с американо-иран­ским политическим и дипломатическим диало­гом взаимоувязан с вопросом о том, изменится ли ключевой политический курс США демокра­тической администрации Барака Обамы, и он остается открытым. Насколько эффективны уси­лия новой администрации Обамы в построении «демократического и либерального Ближнего Востока» покажет будущее развитие событий и зрелая политическая линия всех участвующих в данном процессе акторов. 

Литература

1. См.: Яннинг Й. Выступление в поддержку «мягкой гегемонии» Америки. Сильнее всего в одиночку? // Internationale Politik. - 2002. - Nr/1. - С.18.
2. Nye, J. S. The paradox of American power. Why the world’s only superpower can’t go it alone, New York: Oxford University Press. - 2002. - 222 р.
3. Cameron F. US foreign policy after the Cold War. Global hegemon or reluctant sheriff? - London: Routledge, 2002. - Р. 198 -200
4. См.: Исаев Г. Ближневосточный конфликт. Эволюция проблемы / Под. ред. Г.Г. Исаева, A.A. Сотниченко. - М.: Изд. дом «Марджани». - 2010. - С. 17-77.
5. Middle Eastern foreign policy of the Barack Obama administration // <http://en.wikipedia.org/wiki/Middle_Eastern_foreign_ policy_of_the_Barack_Obama_administration/>
6. Rassell W. Our Failed Grand Strategy // Wall Street Journal. US Edition. - August, 2013. - P. 1.
7. Bettiza G., Philipps Ch. Obama’s Middle East Policy: Time to Decide // Analysis: <http://www.lse.ac.uk/IDEAS/publications/ reports/pdf/SR003/bettiza.pdf/>
8. Obama II and the Middle East Strategic Objectives for U.S. Policy // Strategic reports. The Washington Institute, 2013. - N12.