Посягательство на собственность человека считалось преступлением на протяжении всего времени с момента возникновения собственности и считалось аморальным поведением. Совершение преступлений против собственности, в том числе и кражи чужого имущества, резко осуждалось, и виновные несли за них наказания в соответствии с действующим на тот период законом или обычаем.
Обычное право являлся единственным неписанным источником права на территории Казахстана на протяжении долгого времени. Обычноправовые нормы казахов передавались в устном порядке из поколения в поколение в виде лаконичных, выразительных и легко запоминающихся словосочетаний. Часть обычаев казахов в свое время была записана русскими учеными и путешественниками, чиновниками русской администрации. Чему мы можем выразить огромную благодарность, если бы русская администрация не выражала интереса к казахскому обычному праву, то информацией(данные) в области права действовавшей на тот период времени, которой мы обладаем на сегодняшний день являлось бы для нас несуществующей.
Вопрос об истории казахского права остается одним из узких мест в нашей историко-правовой науке. По сегодняшний день мы наблюдаем очень малое количество трудов, посвященных к изучению казахского обычного права.
Весьма важным моментом в истории казахского права является время хана Тауке, когда появился на свет так называемый «Жеты-Жаргы». При хане Тауке в системе казахского права очень хорошо отразились изменения, вызванные дальнейшим углублением феодальных отношений, во взаимоотношениях двух групп казахских феодалов – султанов и биев.
Но по мере того, как шел процесс превращения Казахстана в царскую колонию, русские чиновники принимали все меры к тому, чтобы изменить нормы казахского обычного права в целях приспособления их к интересам колонизаторской политики.
Общественные отношения регулировались совокупностью юридических норм и обычаев казахского обычного права казахского общества. Источниками обычного права казахов XV-XVIII являлись: правовой обычай, судебный прецедент, положение съезда биев.
Проведенный анализ обычного права показывает, что у казахов почти до ХIX века вместо понятия «преступление» (кылмыс) употреблялись понятия «дурное дело», «дурное поведение» («жаман iс», «жаман кылып»). Формально под преступлением в обычном праве казахов, как и в обычном праве других народов, понималось нанесение преступником материального и морального ущерба потерпевшему. Таким образом, понятие преступления мало, чем отличалось от гражданского правонарушения.
Казахское обычное право содержало нормы о праве частной собственности на скот и имущество, однако частная собственность на землю было для нее чуждо, поскольку казахи сами по себе являлись кочевым народом.
Право частной собственности осуществлялась нормами «адата». Предметом частной собственности могло быть все, что можно было передавать путем продажи, мены, дарения и наследования. Обычное право не содержало в себе срока давности для возбуждения дела.
У казахов в ХVIII-XIX веках неприкосновенность собственности почти вовсе не была обеспечена, что весьма распространенные кража, грабежи и разбои, либо вовсе не считались преступлением и даже поощрялись общественным мнением, либо влекли за собой минимальные, не способные устрашить воров и грабителей наказания.
Уголовная ответственность за кражу по казахскому обычному праву наступает с момента совершения преступного деяния независимо от его результата. Предметом кражи у казахов служит почти исключительно скот, как единственное их богатство, а так как кража у них не считается преступлением, то наказание за нее заменяется взысканием скота.
Строгость наказания за совершение воровства зависело от характера похищенного имущества; повторяемости; количества людей, участвующих в хищении. К примеру, если лицо совершило кражу в первые и в размере одного скота, при удовлетворении иска сполна, полагается штраф в размере 9 скотин. Соответственно при наличии квалифицурующих признаков преступлений, ужесточаются и ее наказание.
Лицо, у которого опознан чужой скот, и который ссылается на приобретение его через покупку, должно указать свидетелей этой покупки, а иначе оно обвиняется. Виновный в краже возвращает или меньшее или равное покраденному, или же с прибавлением по скотине к шее и к хвосту покраденного скота. Убытки причиненные пропажей и розыском их соответственно покрывает виновный. Пойманный же во второй раз за кражу подвергается еще и к телесному наказанию.
При совершении хищений особым значением для квалификации наказания является размер похищенного, в случае если виновный украл впервые и одну лошадь в силу малозначительности преступления, то он должен был вернуть в целости и невредимости украденный скот, к тому же поверх этого уплатить «один тогуз», что означает 9 лошадей или овец. Если же кража была совершена свыше одной лошади, то виновный уплачивал три тогуза, что значит 27 голов скота. Если же обвиненный в краже не может оплатить украденное, то он наказывается телесно, а иногда режут ему нос и уши, дабы сделать его известным в худом поведении. Также нормам обычного права не было чуждо применение наказания за совершение кражи двумя и более лицами, однако оно наказание за соучастие не ужесточается, а только лишь применяется каждому индивидуально.
Особая гуманность за совершение кражи выражается в том, что человек находящийся в бедноте иногда прощается. Однако за кражу священных предметов и в степи у известного ворам человека усиливает взыскание.
Уголовную ответственность обычно нес сам виновный. Вместе с тем сохранялся принцип коллективной ответственности родственной группы (ближайшие родственники-сородичи и т.п.). В случае если, ответчик в суд не являлся или не имел возможности заплатить положенного куна, то он взыскивался с его родственников или из аула, в котором он проживал. В таком случае родичам и жителям аула предоставлялось право поступать с ответчиком по своему усмотрению. А также казахское обычное право предусматривало несение равной ответственности со стороны всех соучастников преступления: виновника, подстрекателя и пособника.
Необходимо также отметить, что поводом для обвинения казахов в «склонности к воровству» были вполне различные по существу и изменявшиеся в своем содержании явления, как то: междоусобные войны, военные набеги на соседей, барымта, грабежи и кражи в подлинном смысле слов. Вот что пишут исследователи о казахах в 19 веке: «Они оставляют юрты открытыми во время отсутствия хозяев; кражи вещей из кибитки чрезвычайно редки. Уходя на летовку, они оставляют на зимовке ненужные им во время летнего кочевания вещи без всякой охраны». Пережитки коллективной собственности и отсутствие способствовали примирительному отношению ко многим видам нарушений права собственности. Ловкость вора и грабителя в некоторых случаях даже обеспечивала ему уважение сородичей, славу, а также высокое имущественное положение.
Здесь же можно указать на нормы, которые гласят о так называемых «дозволенных кражах». Отец и дед могут похищать у отделенного сына и внука имущество сколько угодно раз и в любом количестве, в основном в качестве имущества выступал скот. Сын и внук у деда и отца до трех раз.
Также можно отметить наличие у казахов суеверий, являющихся пережитком дозволенности кражи, представление о том, что кража приносит благополучие или избавляет от несчастья. Итак, защита частной собственности зависит от того, право собственности какого субъекта было нарушено: однородца или чужеродца, одноаульца или лица, находящегося в составе чужого аула, соплеменника или иностранца, родственника до третьего колена или более дальнего.
Особенностью обычного права проявляется в том, что будучи не установленным законом, оно действительно соблюдается, если в чьейлибо психике совершаются императивноатрибутивные переживания с представлениями соответствующего массового поведения других, как нормативного факта: я (или мы, он, они) сколько-нибудь прочного политического единства казахского общества в 19 веке имею право на что-то или обязан к чемуто потому, что так всегда соблюдалось прежде, так поступали наши предки. Кроме того, если писаное право, иными словами, закон, обращается к будущему, постановляет, что впредь должно быть правом, и должно соблюдаться, имеет перспективный характер, то обычное право по природе своей, есть право, смотрящее не вперед, а назад, имеет ретроспективный характер, сообразуется неизбежно не с тем, что может быть в будущем, и не с настоящими условиями как таковыми, а с тем, что раньше в более или менее отдаленном прошлом.
Нормы казахского обычного права в той или иной степени оставались официальными источниками права Советского Казахстана до 1925 г. В республиканских актах, принятых в 1925 г. и в последующем уже не упоминалось о признании и допущении обычного права как одного из источников права, как это было прежде.
Список использованной литературы:
- С.В. Юшков 1948 г. Материалы по казахскому обычному праву;
- Абайдельдинов Е.М. Политикоправовая история РК. Алматы, 1999;
- Жумаганбетов Т.С. История государства и права РК, Алматы, 2000 г;
- Ахметова Н.С., Кожахметов Г.З. История государства и права РК (с древнейших времен до начала XX в.) 2001 г.