Идея мусульманского единства всех народов, лежавшая в основе панисламистского движения, способствовала объединению тюрко-мусульманского населения российских колоний и способствовала росту антирусских настроений. На рубеже веков рост национального сознания во многом был обусловлен влиянием двух идей просветительства и религии, получившие свое окончательное оформление в джадидизме. Единство целей и методов ее достижения способствовали объединению настроенных «по-западному» казахских националов и мусульманского движения в рассматриваемый период времени. В 1914 г. семипалатинские казахи избрали А. Букейханова своим представителем на «мусульманский съезд», проходивший в том же году в Москве и собравший 35 депутатов от мусульманских народов России [1].
В дореволюционной России ислам являлся второй по численности последователей религией после православия. По обобщенным материалам переписи 1897 года число российских мусульман превышало 13,9 млн. человек. К 1912 г. по сведениям Департамента духовных дел их насчитывалось 16,2 миллиона, хотянеофициальные источники, в том числе национальная печать, определяли численность мусульман в 20-25 млн. Народы России, традиционно исповедовавшие ислам, в основном принадлежали к тюркской языковой группе и жили в трех крупных регионах: Волго-Уральском (4-5 млн.), Кавказском (3-4 млн.), в Казахстанско-Среднеазиатском (7-10 млн.), а также в Крыму и Сибири. Подъем общественной активности элиты мусульманских народов России обозначился в конце XIX в., в связи с оформлением джадидизма культурно-реформаторского, просветительского и общественно политического движения, выступавшего за реформу национального образования, как за основной путь национального культурного, а значит, и политического возрождения мусульманских, тюркских народов России.
Первые попытки политической самоорганизации мусульманских народов были связаны с революционным кризисом 1905 года и вынужденными шагами власти по некоторой модернизации политического режима. Этапы этой самоорганизации в целом можно синхронизировать с общероссийской периодизацией разворачивания умеренно-либерального движения. Начальный период этого процесса прошел зимой-весной 1905 г., когда после выхода Указа 12 декабря 1904 г., предусматривавшего будущий пересмотр законодательства об «инославных и иноверных исповеданиях» и постановлений, «ограничивающих право инородцев и уроженцев отдельных местностей Империи», и Указа 18 февраля 1905 г. с разрешением принимать от различных слоев населения проектов «усовершенствования государственного благоустройства», прошла мусульманская петиционная кампания. Собрания, посвященные этому Указу проходили во многих регионах, однако по воспоминаниям лидера казахского национального движения, будущего депутата I Думы А.Н. Букейханова, в ходе петиционной кампании в Степном крае «религиозные и земельные вопросы стояли у киргиз (казахов авт.) впереди вопросов политической свободы « [1,C.54].
Летом 1905 г. обозначился следующий этап самоорганизации национального движения, связанный, во-первых, с его расширением и потребностью политической институализации и программного оформления, во-вторых, с развитием революционного и демократического в стране и новым вынужденным шагом самодержавия Указом 6 августа 1905г. об учреждении совещательной Государственной думы «для предварительной разработки и обсуждения законодательных предположений». 15 августа 1905г. во время Нижегородской ярмарки прошел первый Всероссийский мусульманский съезд, в котором приняли участие 120 представителей мусульман, в том числе и из Казахстана. Делегаты съезда приняли решение основать партию «Иттифак аль муслиним» («Союз мусульман»), политическую тактику и основные задачи которой сформулировали в резолюции: 1. Необходимо и своевременно сближение мусульман всех областей России на почве общественно-культурных, политических запросов и задач современной русской жизни. В достижении и осуществлении этих задач, прогрессивная часть мусульман, разделяя идеалы передового русского общества, действует в смысле установления в стране правового порядка на началах участия свободно-избранных народных представителей в законодательстве и управлении государством [2].
В Петербурге с 13 по 23 января 1906 г. прошел II Всероссийский съезд мусульман, на который съехалось около 100 делегатов. Несколько делегатов прибыло из Сыр-Дарьинской области и Семипалатинска.
Несмотря на демонстрируемую организаторами съезда политическую лояльность в отношении властей и заявления о том, что именно «ввиду Высочайшего Манифеста 17 октября и Указа 12 декабря прошлого года, мусульмане решили в столице Российской империи перед лицом Его Императорского Величества, на виду высшего правительства, всего русского общества, обсудить назревшие вопросы ... главным образом, в области религиозных своих дел, а также значения Высочайшего Манифеста 17 октября для мусульман и отношения их к Государственной думе....» в разрешении съезда было «категорически отклонено» [3].
После получения официального отказа на проведение съезда несколько делегатов покинуло его, а большинство решило продолжать работу в посекционных заседаниях, где обсуждались вопросы повестки дня и итоговые документы съезда. Основные дискуссии развернулись вокруг трех вопросов:
- Характера и программы партии; 2. Организационных структур партии и ее Устава; 3. Политической тактики и предвыборного блокирования.
Левые делегаты съезда попытались доказать, что в условиях развития классовой борьбы невозможно создание и функционирование общемусульманской политической партии. Однако большинство не приняло этих аргументов и проголосовало за единую партию с новым названием «Русия мэселманнары иттифакы» («Союз российских мусульман»). Принятый съездом Устав положил в основу деятельности партии демократические принципы выборности, установил основы членства и взаимоотношений местных и центральных органов. Согласно Уставу «Союза» в структуре партии было решено создать Центральный комитет и шестнадцать районов, среди них: Туркестанский Ташкент; Степной Уральск; Омский Омск; Семипалатинский Семипалатинск; Семиреченский Верный; Акмолинский – Петропавловск.
Избирательные законы в России 1905-06 гг. сознательно конструировались властью на принципах национального неравенства. В избирательные законы были введены многочисленные ограничения по национальным и вероисповедальным принципам. Для избираемых в члены Думы действовал появившийся еще в «булыгинском» проекте языковой ценз: «В члены Государственной думы не могут быть избираемы лица, не знающие русского языка», по-разному трактовавшийся местными властями. По Положению о выборах так называемые «бродячие инородцы» вообще лишались избирательных прав, пропорция представительства мусульманских народов Казахстана и Средней Азии была занижена. Для того, чтобы обеспечить перевес русского населения в выборах на национальных окраинах создавались территориально-национальные, территориально-конфессиональные округа. Русское и казачье население Казахстана получало отдельное представительство в Думе, нормы которого были заметно завышены по сравнению с нормами «инородческого» представительства от этих территорий. Например, по «Правилам о выборах в Семиреченской, Закаспийской, Самаркандской, Сыр-Дарьинской и Ферганской областях» Туркестан должен был избирать 13 депутатов Думы, причем русские и казаки (8% населения) избирали 7 членов Думы, а «инородцы-мусульмане» (92% населения) только 6 [4].
На несправедливость избирательного закона для мусульман указывали в своих обращениях к царю и правительству собрания населения Семипалатинской области. В телеграмме от уполномоченных казахского населения Семипалатинской области сообщалось, что в связи с разделением округов области на «инородческий и казацкий», один по первому разряду должен был избираться от 800 тысяч казахов, в то время, когда один депутат по второму разряду приходился на 135 тысяч местных казахов. В телеграмме говорится, что казахи, «глубоко привыкшие верить в справедливость белого Царя», просят установить для них избирательную норму 1 депутат на 200 тыс. населения [5]. Естественно, что эти прошения были отклонены.
Большие ожидания связывали с Думой мусульмане Казахстана, где выборы проходили в то время, когда первый российский парламент уже начал свои заседания. Депутат I Думы А.Н.Букейханов вспоминал, что в Акмолинской и Семипалатинской областях казахи «съезжались на большие и малые съезды ... читали манифест, комментировали его, обсуждали вопросы о будущих выборах в Государственную Думу», и даже жители «самых отдаленных волостей массами поехали в степные города, где принимали участие в городских митингах», на которых «русские, татары, сарты, киргизы слились в одну братскую семью» [6].
В среде мусульманских выборщиков популяризировались не только социально-экономические требования (объявление степных казахских земель и водных ресурсов казахской общинной собственностью, отмена закона о переселенцах), но и политические требования (реорганизация суда и упразднение института земских начальников, организация четырехступенчатого самоуправления и учреждения для казахов всех областей одного большого земства для обсуждения общенациональных вопросов, отмене религиозных притеснений и т.д.).
Такая активность вызвала беспокойство местных властей, которые попытались под различными предлогами изолировать наиболее деятельных сторонников избрания прогрессивных мусульманских депутатов, устранить вероятных кандидатов в члены Думы или кассировать невыгодные для администрации выборы. Кандидат в депутаты от семипалатинских казахов А.Н.Букейханов в январе 1906 г. был заключен в тюрьму и выпущен лишь через четыре месяца, когда стало известно, что он единогласно избран выборщиком от своей волости.
Результаты выборов в I Государственную думу неоправдали надежд имперской элиты. Созданный бюрократией сложнейший механизм социально-политической фильтрации выборщиков и кандидатов в депутаты проявил свою недостаточную эффективность. Дума оказалась не только крестьянскоразночинской (более 50% депутатов) и оппозиционной (до 80% депутатов), но и многонациональной (более 40% избранных членов Думы). Одной из заметных фракций в Думе стала мусульманская фракция, включившая в себя практически всех думских представителей народов Поволжья, Приуралья, Кавказа и Казахстана, исповедовавших ислам. Формально фракция группировала в себе депутатов по религиозному принципу и была одним из существовавших в Думе этноконфессиональных объединений. По своей организации фракция представляла собой межрегиональное объединение депутатов. По своей политической сущности она была национально-демократической группой, консолидировавшей немалую часть депутатов Думы вокруг демократических требований национального и религиозного равноправия. Накануне разгона I Думы в июле 1906 г. численность депутатов-мусульман достигла 25 человек, однако в официальном списке членов Думы числилось 23 депутата. Среди членов фракции были представлены мусульмане Казахстана по одному депутату от Тургайской, Семипалатинской областей и казахов «внутренней орды» всего 3 депутата. Несмотря на непродолжительную 72-дневную историю существования I Думы, мусульманские депутаты приняли активное участие в обсуждении всех трех основных вопросов, которые рассматривал первый российский парламент аграрной проблемы, вопросов демократизации политической жизни и требований национального и религиозного равноправия. В ходе дискуссий мусульманские депутаты блокировались с другими национальными группами (польское коло, автономисты), по большинству принципиальных вопросов поддерживали в ходе голосований конституционно-демократическую фракцию и другие оппозиционные группы.
Активная деятельность казахских интеллигентов не могла не оказать влияния на результаты самой успешной для мусульман выборной кампании во II Думу. Дума оказалась еще более демократичной и многонациональной по составу. 90% депутатов состояли в оппозиционных власти фракциях. 27 народов России имели своих думских депутатов. Среди 36 мусульманских депутатов были представлены 8 народов, среди них казахи и киргизы (7). Высшее образование имели 10 депутатов, среди них казахи А.К.Беремжанов, Б.Б.Каратаев, М.Т.Тыпышпаев. В начале марта 1907 г. в составе фракции произошло политическое размежевание: группа левых депутатов образовала «Мусульманскую трудовую группу» («Мусульман хэзмэт таифасэ») и начала издавать газету «Дума» на татарском и азербайджанском языках. Мусульманская трудовая группа не разорвала связей с другими мусульманскими депутатами, но по большинству голосований примыкала к Трудовой группе. Депутат М.Т.Тынышпаев числился в составе кадетской фракции. Члены более активно, чем в I Думе включились в работу комиссий, в составе которых работало в общей сложности 22 депутата-мусульманина [7]. Фракция продолжила работу над программой партии, подготовила программу мусульманской парламентской фракции в Государственной Думе, в которой в связи с обсуждением Думой аграрного вопроса, подробнее расшифровываются земельные требования мусульманских народов Российской империи. Предлагалось увеличить площади землепользования для скотоводческих хозяйств в степных областях и губерниях, бесплатно возвратить розданные ранее чиновникам земли, создать в ведении органов самоуправления областные земельные фонды, пересмотреть переселенческую политику.
Правительство П.А.Столыпина попыталось взять инициативу обсуждения проблем различных вероисповеданий в свои руки. Заявляя о необходимости проведения в жизнь проектов законов о веротерпимости, подготовленных Министерством внутренних дел, П.А.Столыпин особо подчеркивал, что «православная церковь как господствующая пользуется данью особого уважения и особою со стороны государства охраною» [8]. Правительство попыталось перенести центр тяжести с обсуждения национального вопроса на конфессиональный и ограничиться сферой религиозных отношений, сняв с неправославных конфессий наиболее явные дискриминационные ограничения. Проекты были переданы в специально созданную Думой комиссию по свободе совести. В ответ на правительственные законопроекты был внесен демократический проект основных положений об отмене ограничений в политических и гражданских правах (подписанный 173 депутатами, в том числе членами мусульманской фракции) с требованием безоговорочной отмены всех «действующих законов, распоряжений и постановлений, коими установлены изъятия из общих для всех законов, в зависимости от принадлежности к той или другой национальности или вероисповеданию» данью особого уважения и особою со стороны государства охраною» [9].
Центральным вопросом II Думы вновь стал аграрный вопрос. Начало его обсуждения, как и в I Думе инициировало активные выступления представителей национальных регионов. Против насильственного сгона казахов с их земель и выселения из их домов выступил член мусульманской фракции от Уральской области Б.Б.Каратаев [9, стб.1499].
Фактически во II Думе противостояли друг другу два политических потока и два блока законопроектов, касающихся национального обустройства жизни Российского государства: первый поток, правительственный ограниченный по направленности и узкий по содержанию (лишь часть национально-вероисповедальных проблем), дополняющийся массовыми репрессивно-карательными мерами, и второй поток думско-оппозиционный, предлагавший реальную демократизацию национальных отношений, введение национального и религиозного равноправия, развитие национальных языков, расширение местного самоуправления, автономию Польше и т.д. Однако противостояние Думы и самодержавного правительства вновь закончилось в пользу пока еще всесильной авторитарной власти II Дума, просуществовав 103 дня, была разогнана.
Избирательный закон 3 июня 1907 г. сделал свое дело: представительство мусульманских народов в Думе сократилось более чем в три раза, а от казахов не было избрано ни одного депутата. III Дума стала ареной жесткого противостояния имперского и национального, консервативного и демократического. Это противостояние заключалось не только в том, что были отвергнуты все внесенные в Думу первых двух созывов рациональные предложения оппозиции по реформированию национальной жизни, не только в том, что голос большинства народов России стал слабо слышен в Думе, а голос многих вообще не звучал по причине отсутствия их представителей, но и в том, что хотя кабинетом П.А.Столыпина и были поданы надежды на новую вероисповедальную политику, но на практике правительством были предприняты попытки ограничить уже имеющиеся права народов и отказаться от обещаний царского манифеста 1905 года. Проводником имперской политики стали, усилившиеся в III Думе, правая группа и русская национальная фракция, которые постоянно включались в полемику с членами национальных и оппозиционных фракций, провоцировали думские конфликты. В III Думе мусульманская фракция принимает активное участие при обсуждении смет министерств и ведомств, акцентируя внимание на сущности и причинах неудовлетворительного положения мусульманских народов.
В ходе обсуждения сметы Министерства народного просвещения депутат Г.Х.Еникеев указал, что по смете МНП «наименьшее ассигнование падает на восточные и юго-восточные окраины России, т.е. на местности с преобладающим мусульманским населением», а также на несправедливость в отсутствии государственных ассигнований на мусульманские приходские конфессиональные школы при постоянном финансировании церковно-приходских. [10].
Обсуждение сметы Переселенческого управления вызвало серьезную дискуссию, поскольку правительство предполагало ослабить социальное напряжение среди крестьян Европейской части империи за счет их переселения на восточные и юго-восточные окраины страны. Правый депутат от русского населения Закавказья Ф.Ф.Тимошкин, в связи с временной приостановкой переселения на Кавказ и в Туркестан, заявлял: «Ведь это земли тоже русские, значит, туда должна быть русская нога допущена совершенно свободно, как и в Сибирь» [10, стб.563].
А депутат С.Н.Максудов заявил, относительно использования казахских кочевий и лесов:
«Земли, где киргизы живут испокон веков, где на каждом шагу видно фактическое пользование этой землей, несомненно, являются вековой собственностью киргизских родов» [10, стб.570].
Мусульманские депутаты составили и первыми подписали проект об учреждении землеустроительных комиссий в Акмолинской, Тургайской, Семипалатинской, Уральской, Семиреченский, Сыр-Дарьинской и Закаспийской областях, который должен был способствовать регулированию земельных отношений в национальных районах Казахстана и Средней Азии, закон был передан на рассмотрение в земельную комиссию.
Члены мусульманской фракции голосовали против реакционных законопроектов о Финляндии, о Туркестане, отказались присутствовать в зале заседаний в знак протеста против постатейного обсуждения закона о Финляндии. Фактически не было осуществлено из приписываемой П.А.Столыпину программы новой политики в отношении национальных меньшинств: «образование министерства национальностей, полное равенство всех граждан независимо от вероисповедания; административная децентрализация в регионах, населенных в основном нерусскими, для обеспечения их большего участия в ведении своих дел; уничтожение «черты оседлости» и других дискриминационных законов по отношению к лицам иудейского вероисповедания» [11].
IV Государственная дума стала под влиянием власти еще более политически и национально однородной (впрочем, политическая однородность оказалась, как выяснилось уже к 1915-1916 гг., еще одной иллюзией). Имперское давление на выборах почти вытеснило национальное представительство, а численность национальных фракций еще более сократилась как в абсолютных цифрах, так и в относительных пропорциях. В IV Думу было избрано 7 мусульман.
Проблему отмены избирательного закона 1907 г. прокомментировал в заседании 13 марта 1913 г. председатель фракции К.-М.Б.-Г.Тевкелев, подчеркнувший, что «закон ставит нас, мусульман, в худшее положение», поскольку «Степной край, Туркестанский край, Закаспийская область совершенно лишены права представительства» [12].
При обсуждении сметы военного ведомства К.-М.Б.-Г.Тевкелев говорил о необходимости финансирования мусульманского духовенства в армии, при обсуждении состояния здравоохранения в Уральской области подсчитал, что там, в киргизских степях на полмиллиона жителей приходится только 3 врача, проживающих в степных районах.
В связи с обсуждением вопроса об отводе русским переселенцам участков казенной орошаемой земли в Туркестане, когда правый депутат Н.Е.Марков 2-ой доказывает, что нужно исключить «из числа лиц, имеющих право заселять эти орошенные земли, представителей местных национальностей, киргиз, сартов, и т.п.», депутат М.М.Далгат назвал его аргументы «зоологическими». Г.Х.Еникеев предложил внести в проект формулу «без различия вероисповедания и национальности», поставив перед членами Думы вопрос: «Почему именно только киргиз, или башкир, или туркестанец виноваты в том, что в центральных губерниях оказались бедняки?» [12, стб.2304].
Члены мусульманской думской фракции приняли активное участие в организации IV Всероссийского мусульманского съезда, который прошел 15-25 июня 1914 г. в Петербурге, посвященный вопросам реорганизации управления духовной жизни мусульман, поставив цель усилить свое влияние среди мусульманского населения в противовес мусульманским консерваторам, сгруппировавшимся вокруг нового пользующегося доверием правительства главы мусульманского духовного управления муфтия Баязитова. Съезд высказался за отмену избирательного закона 1907 г., предложил организовать мусульманские управления для Туркестана и Северного Кавказа, поддержал внесенные в Думу предложения по развитию национальной школы. Таким образом, в первые полтора года деятельности IV Думы (1912-14 гг.) напряжение вокруг обсуждения национального вопроса нарастало, заметно росла думская активность мусульманской фракции, начинало меняться отношение части депутатов к нуждам народов России. Сопротивление народов страны, в том числе мусульманских, существующему несправедливому положению проявляются в выступлениях против законопроекта о преобразованиях городов в польских губерниях, против принятия бюджета и особенно сметы Министерства внутренних дел и Министерства юстиции, против ассигнований на переселенческие центральные учреждения, против русификаторской деятельности православной церкви и Министерства народного просвещения, в постановке депутатами в прениях вопросов национального и религиозного неравенства, в депутатских запросах о национальных притеснениях и переселенческой политике на окраинах империи. В IV Думу вновь попали пролежавшие почти без движения 5 лет и не принятые III Думой вероисповедальные законопроекты. Для их рассмотрения были созданы три комиссии: по делам православной церкви, по вероисповедальным делам, по старообрядческим вопросам, большинство членов которых, однако, не спешило с принятием решений. Национальный вопрос в империи становился все более заметным компонентом политической борьбы.
Начало I мировой войны создало иллюзию общеимперского вненационального единства, проявившегося поначалу в думских голосованиях по военным и бюджетным вопросам, однако в связи с неудачами на фронте и падением военно-патриотического энтузиазма национальный вопрос становится все более острым и актуальным. Выступивший с декларацией правительства после неудач кампании 1915 г. И.Л.Горемыкин заявлял: «Внутренняя политика наша должна быть проникнута началом беспристрастного и благожелательного внимания к интересам всех верных России граждан без различия племени, языка и веры. Соединимся же в одной общей работе, к которой в эти дни военной грозы нас призывает наш Державный Вождь... Да не будет в России на время военных действий никаких партий, кроме одной «партии войны до конца», никаких программ, кроме одной «победить» [13].
В декабре 1914 г. в Петрограде под председательством депутата Думы И.А.Ахтямова прошел съезд представителей мусульманских общественных организаций, избравший Центральный комитет российских мусульманских общественных организаций, заметную часть которого составляли члены мусульманских фракций I-IV Дум (И.А.Ахтямов, С.-Г.Ш.Алкин, Б.Б.Каратаев, К.-М.Б.-Г.Тевкелев и др.). В начале 1916 г. при фракции было организовано совещательное бюро, которое стало интеллектуальным, информационным и координационным центром национального движения, или как назвал его в своей книге, изданной в 1933 г. в эмиграции, известный татарский политик и ученый Гаяз Исхаки, «невидимый национальный центр, управляющий всеми национальными делами тюрко-татар». Совещательное бюро принимало участие разработке документов и проектов, выдвигаемых фракцией, обсуждало предполагаемые выступления и заявления членов фракции. Так, в заседании Думы 15 марта 1916 года при обсуждении сметы Министерства народного просвещения фракцией было внесено самое обстоятельное, по сути дела, программное заявление по вопросам реорганизации национального образования, в постановочной части которого отмечалась необходимость реформирования, поскольку: 1) преподавание на родном языке является основным орудием воспитания и обучения; 2) одной из существенных гарантий правильной постановки учебно-воспитательного дела является подготовка учителя, владеющего языком, знающего историю, литературу и быт народа и поставленного в надлежащие материальные и правовые условия; 3) существующие административные ограничения вредно сказываются на народном образовании и несовместимы с правом каждого человека на образование; 4) всякая школа должна быть свободна, от какой бы то ни было политики и миссионерства; 5) неблагоприятные условия, в которые поставлены школа и жизнь отдельных народностей, препятствуют не только их духовному и материальному развитию, но и благосостоянию всей России; 6) игнорирование элементарных правовых и насущных потребностей народностей, входящих в состав государства, неизбежно вызывает национальную рознь, чем нарушаются жизненные интересы единой России.
Деятельность мусульманской фракции и ее совещательного бюро вызывала резкое недовольство правых сил. Епископ Уфимский и Мензелинский в донесении директору департамента духовных дел писал: «Теперь всей мусульманской массой руководит мусульманская фракция Государственной думы и можносказатьбезпреувеличения, чтоэтосвоегородамусульманскоеминистерствовнутреннихделныне руководит жизнью грамотных мусульман и организует все русское мусульманство в одну компактную массу... Прошу Ваше превосходительство обратить внимание на мало известное правительству бюро при мусульманской фракции Государственной думы ...в этом «бюро» имеются представители от всех наиболее видных центров мусульман, на это «бюро» собираются средства среди мусульман и очень большие; члены этого «бюро» совершают поездки по России. Недавно такой член «бюро» Максудов (из Казани) объехал всех киргиз, работающих в тылу на армию, и обучал их искусству подавать всякие петиции» [14].
Имперская и национальная власть всё более жестко противостояли друг другу, конфликт Думы с правительством продолжал нарастать. Ответом власти были объявления перерывов в работе Думы; последний указ о перерыве думских заседаний был подписан Николаем II 25 февраля 1917 года.
Таким образом, подводя итоги деятельности мусульманской фракции, можно сделать вывод о том, что она ставила главной своей целью презентацию национальных и региональных интересов на общеимперской политической арене, выступала за последовательную демократизацию имперской национальнойполитики, требовалазаконодательногоутверждениянациональногоиконфессионального равенства, отмены всяческих ограничений, поддерживала развитие законодательного народного представительства и развитие местного самоуправления на принципах всеобщего и равного избирательного права.
Между тем, с первых шагов политической деятельности казахские националы стремились к тесной связи с общероссийским мусульманским движением. Однако в своем сотрудничестве с ним на первое место они всегда ставили задачи региональные. С помощью мусульманской фракции в Думе, через решения мусульманских съездов, мусульманскую печать, организационные структуры эти деятели пытались широко распространить информацию о проблемах казахского общества, подключить к их решению всевозможные силы и инстанции. Немаловажно также и то, что в отличие ряда от других мусульманскихэтносов России, особенноцентральноазиатскогорегиона, вкочевыхиполукочевыхаулах Казахстана влияние ислама сказывалось главным образом в быту, обычаях и традициях и значительно менее – в сфере идеологии и политики. Особенно отчетливо это проявилось в 1905 1920 гг. Примером могут служить политические биографии одного из лидеров движения Алаш Д. Досмухамедова (18861938), В. Таначева и других казахских участников общероссийских мусульманских съездов, секретаря бюро мусульманской фракции IV Думы, затем главы Кокандской автономии М. Чокаева. Общественнополитическое движение религиозной направленности не получило в крае существенного развития, хотя именно казах Ш. Лапин был лидером «Шура-Исламия» в 1917 г. Мусульманские депутаты, как правило, пользовались особым авторитетом в своих губерниях и областях. Депутат Семиреченской области во II Думе М.М.Тынышпаев в 1917 году член Туркестанского комитета Временного правительства Кокандской автономии, член Всеказахского Совета «Алаш-орды». А.Н.Букейханов, депутат I Думы в 1918 г. председатель Всеказахского совета «Алаш-орды».
Деятельность мусульманской фракции отражала усложнение политической и социальной самоорганизации национальных регионов империи, влияла на ускорение движения народов по пути модернизации, представляя собой начало достаточно результативных попыток адаптации европейских политических моделей развития и принципов демократической организации политической жизни, парламентских приемов и демократических ценностей к национально-освободительному движению народа Казахстана в Российской империи начала XX века.
Список использованной литературы
- Формы национального движения в современных государствах. АвстроВенгрия, Россия, Германия., СПб.,1910, с.597.
- Букейхан А. Избранное. Тандамалы: Собрание сочинений.Алматы: Олке, 2002. Кн.1.-248с.
- Законодательные акты переходного времени 1904-1906 гг. Изд. 2-е, пересм. и доп., СПб., 1907, с.153.
- РГИА, ф. 1544, оп.1, Д. 10, л. 243 об.
- Государственная дума. Указатель к стенографическим отчетам. Второй созыв. 1907 год. СПб., 1907, с. 35-43.
- Государственная дума. Второй созыв. Стенографические отчеты. 1907 год. Т. 1. СПб., 190, стб. 108.
- Законодательные проекты и предложения Партии народной свободы 1905-1907гг., СПб., 1907, с.
- Государственная дума. Стенографические отчеты. Третий созыв. Сессия II Стенографические отчеты,ч.3. СПб., 1909, стб. 2588.
- Пайпс Р. Русская революция, ч.1. М., 1994, с.200.
- Государственная дума. Четвертый созыв. Сессия первая. Стенографические отчеты, ч.3. СПб., 1913, стб.1844-1846, 2529-2534.
- Государственная дума. Четвертый созыв. Сессия 4. Стенографические отчеты. Пг., 1916, стб.10.
- Цаликов А. Мусульманская фракция в Учредительном собрании. Речь на 2-ом Всероссийском Мусульманском съезде (1917 г.). Казань, 1917, с.15-16.
- Койгелдиев М. Тутас Туркистан идеясы. Алматы, 1997. 52 б.
- Каркаралинская петиция. / Сын Отечества, август 1905.