Данная статья посвящена вопросам теории и практики вещного права, а также защиты вещных прав.
Говоря об отдельных аспектах защиты вещных прав, мы имеем в виду практические проблемы применения некоторых норм законодательства регламентирующих истребование имущества из чужого незаконного владения. Причиной написания выбора темы доклада стало то, что в практике судебных органов РК, на наш взгляд, часто происходит игнорирование прав собственника.
Проводимый нами анализ тесно связан с понятием фикций в гражданском праве. В рамках данной работы мы имеем в виду «фикцию», что означает неверное ее применение, в итоге искажение правовой реальности.
В начале, остановимся на понятии фикции. В общем филологическом значении слово фикция, произошедшее от латинского «fictio» означает нечто мнимое несуществующее. Правовое значение этого термина, хотя и опирается на филологическом понимании слова фикция, приобретает другое значение.
Юридические фикции имеют длительную историю. В римском праве применялись фиктивные иски – actiones ficticiae, в которых допускалось присоединение к существующим фактам определенного несуществующего факта или устранение из числа фактов какого-либо факта.
Как отмечает А.Г. Диденко: «Фикции и презумпции» представляют собой правовую конструкцию, которая позволяет признавать юридическими фактами либо вовсе несуществующие, либо вероятно существующие факты»[1,с.50].
Соглашаясь с указанным определением, основываясь на его содержании можно сделать вывод о том, что в правовом значении фикция представляет конструкцию, которая в определенной степени освобождает заинтересованного участника процесса от доказывания тех или иных фактов. Существуют эти факты или нет на самом деле, утрачивает свое значение.
Будучи реализованной, фикция становится элементом правовой реальности, констатация которой имеет место в акте суда. В нашем случае речь идет об актах судов по гражданским делам. При этом, возможность использования юридической фикции может быть предусмотрено только законодательством. Усмотрение суда не является достаточным основанием для того, чтобы признавать юридическими фактами те или иные обстоятельства.
С учетом сказанного ниже напрашивается вывод о том, что применение фикций и презумпций в гражданском праве должно быть регламентировано более детально. При нынешнем состоянии законодательства, судам оставляется много возможностей для интерпретации смысла и содержания правовых норм.
В ситуации, когда речь идет о том является ли, незаконный приобретатель имущества добросовестным, либо, недобросовестным имеет место, так называемое оценочное понятие. «Оценочным является такое понятие, посредством которого законодатель предоставляет субъектам реализации правовых норм в процессе такой реализации(использовании, исполнении, соблюдении, применении норм права) самим определять меру, определяющую одно состояние от другого, либо правовое состояние от неправового»[2,с.26].
Фикции, презумпции и оценочные понятия, на наш взгляд, между собой тесно связаны. Естественно имеются и отличия. Однако, в данной работе мы не ставим задачу анализировать их сходства и различия.
Однако, на наш взгляд, нельзя не учитывать особенность ситуации с двумя видами незаконного приобретения имущества (добросовестного и недобросовестного). Роль оценочного понятия здесь, как нам представляется, является незначительной (хотя оно все равно имеет место), поскольку, критерии разграничения этих двух категорий незаконных приобретателей (владельцев) достаточно четко определены в гражданском законодательстве.
Речь идет о статье 261 ГК РК. В ней определены критерии добросовестного приобретателя (владельца). Когда лицо, приобретающее имущество, не знало и не должно было знать, что лицо, отчуждающее это имущество которое не имеет права его отчуждать, приобретатель, впоследствии владелец имущества, должен признаваться добросовестным. Все иные незаконные приобретатели (владельцы) имущества должны рассматриваться как недобросовестные.
На наш взгляд, А.Г. Диденко рассматривает ситуации, когда допускается так называемое усмотрение суда. В случае, когда идет установление добросовестности или недобросовестности приобретателя (владельца) имущества место усмотрение должно являться крайне незначительным.
Суд должен опираться при установлении фактов, на основе которых устанавливается добросовестность (недобросовестность) на строгую логику. В этой связи в тех или иных ситуациях, когда фактам дана неверная оценка о низком качестве судебного доказывания, это, в свою очередь должно приводить к отмене вынесенных судебных актов, в которых дана неверная оценка добросовестности или недобросовестности приобретения имущества.
В настоящее время существует судебная практика, когда, несмотря на то, что имущество выбыло из обладания собственника помимо его воли, происходит оставление имущества за так называемым добросовестным приобретателем. Причем, имеют место случаи, когда оставление имущества за добросовестным приобретателем в ущерб интересам титульного собственника выглядит достаточно нелепым.
Так в одном гражданском деле которое рассматривалось сначала Медеуским районным судом г.Алматы, добросовестным приобретателем признается лицо, которое приобрело жилье через представителя. До этого родственница собственника совершила мошенничество и незаконно продала квартиру. Это установлено вступившим в закону силу приговором суда.
В квартире, расположенной на первом этаже находились на момент совершения сделки обменный пункт и аптека. Работник аптеки, постоянно находившийся в помещении, свидетельствует о том, что никто не подходил к нему, не интересовался наличием или отсутствием обременений третьих лиц на квартиру.
В апелляционной и кассационной инстанциях( дело рассматривалось еще в период функционирования этих инстанций на уровне Алматинского городского суда) решение районного суда остается без изменения, хотя было обжаловано собственником в установленном порядке.
Даже если не воспринимать всерьез показания свидетеля, необходимо исходить из того, что существует обязанность покупателя принять имущество (это включает и обязанность осмотреть его) и эта его обязанность не перестает существовать в том случае, когда покупатель совершает действия не лично, а через представителя.
Если представитель совершил действия в ущерб интересам представляемого, то, при установлении состава гражданского правонарушения можно требовать возмещения ущерба, причиненного покупателю в результате действий представителя. Однако, противоправность действий представителя не должна отражаться на правах и интересах собственника.
В другом случае лицо признается наследником (дело также рассматривалось в Медеуском районном суде г.Алматы), свидетельство о праве на наследование, выданное другому лицу, признается недействительным. Однако, квартира незаконно полученная в наследство уже продана. Покупатель впоследствии признается добросовестным приобретателем и законному наследнику отказано в иске о выселении покупателя квартиры.
В этом случае, в материалах дела фигурирует расписка. По ней покупательница квартиры значится как свидетель, стоит ее подпись в расписке по которой, часть денег за квартиру передавалась незаконным наследником третьему лицу, которое вовсе не относится к числу наследников. Третье лицо, которое получало деньги подруга покойной жены наследодателя!
Есть опасность выхода за пределы научной этики, однако, поскольку я непосредственно участвовал в этом процессе в Верховном суде РК, хочется все же отметить некоторые вопиющие с точки несправедливости и одновременно шокирующие подходы суда к правовой оценке ситуации.
Во-первых, на заседании, во время предварительного рассмотрения нашего ходатайства о пересмотре судебных актов в порядке надзора мне было заявлено одним из судей из состава суда, а какое моральное право имеет законный наследник претендовать на наследство? На ответ, что вообще–то, нижестоящие судебные инстанции признали его законным наследником, в ответ прозвучало, «а не догадались лишить его наследственных прав». Отмечу, что речь идет о инвалиде 2 группы с детства и оснований для отстранения его от наследства в качестве недостойного наследника не имелось никаких оснований.
Мои доводы о том, что продавец (незаконный наследник) отвечает перед покупателем в соответствии с нормами ГК РК, предусматривающими обязанности продавца в случае эвикции вещи от покупателя, не возымели никакого действия.
Наоборот, по мнению суда, наследник, по сути, являющийся собственником имущества должен требовать возмещения ущерба от продавца. В теории гражданского права говорится о приоритете вещного права перед обязательственным правом[3,с.19]. Однако, в практике правоприменения это не воспринимается.
В этой связи напрашивается вывод о том, что в гражданском законодательстве РК (в ГК) необходимо предусмотреть нормы регламентирующие вопросы конкуренции прав. Для практического правоприменения наличие норм, на основе которых можно было бы разрешить вопросы конкуренции прав, на наш взгляд, является важным.
Отметим наличие нормы законодательства, явно противоречащей нормам ст. 261 ГК РК. Речь идет о Нормативном постановлении Верховного Суда Республики Казахстан от 16 июля 2007 года № 5 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с защитой права собственности на жилище» [4].
В соответствии с п. 15 указанного нормативного постановления Верховного суда: «При рассмотрении иска об истребовании жилища у добросовестного приобретателя, в целях обеспечения стабильности гражданского оборота, судам необходимо учитывать, что, интересы приобретателя проявившего разумную осторожность, добросовестность и осмотрительность подлежат защите. Неопровержимые факты добросовестного владения и пользования жилищем, наряду с другими доказательствами, являются основанием для признания лица добросовестным приобретателем».
Несмотря на то, что процитированный пункт нормативного постановления Верховного суда не содержит прямой формулировки, касающейся признания приоритета прав добросовестного приобретателя, применение этой нормы уже предоставляет судам достаточно широкую возможность оперировать оценочными понятиями. В итоге, зачастую, на практике применяется «фикция» о добросовестном приобретателе (слово употребляется уже в общем смысловом значении, о применении правовой фикции речь не идет).
Ст. 261 ГР РК предусматривает возможность истребования имущества от добросовестного приобретателя во всех случаях, когда имущество выбыло из владения собственника помимо его воли. Поэтому стоило бы конкретизировать в указанном нормативном постановлении Верховного суда какие критерии применять для оценки того выбыло имущество из обладания собственника помимо его воли или нет.
Ст.261 ГК РК не дифференцирует имущество по видам. То есть, вещно-правовая защита права собственности должна осуществляться безотносительно объектов права собственности, за исключением изъятий, предусмотренных ст.262 ГК РК.
Верховный суд в своем нормативном постановлении создает принципиально новые нормы. Во-первых, дифференцируется правовой режим жилья как объекта виндикации. Во-вторых, определены новые основания в отказе виндикации собственнику.
Не будет вдаваться в дискуссию о наличии права, либо, отсутствии права Верховного суда принимать такие нормы. При необходимости, исходя из теории разделения власти, мы сможем обосновать отсутствие возможности Верховного суда принимать такие нормы.
Наша точка зрения заключается в том, что Верховный суд не должен иметь возможности создавать нормы права, изменяющие гипотезы и диспозиции норм ГК РК и законов РК.
Хочется дополнить сказанное тем, что признание добросовестным приобретателем не имеет самостоятельного правового значения. В ограниченном числе случаев признание лица добросовестным приобретателем будет иметь значения для решения вопроса о превалировании его интересов над интересами титульного собственника.
Однако, в этих случаях, как нам представляется акт суда по гражданскому делу, должен наряду с признанием лица добросовестным приобретателем констатировать переход права собственности от прежнего титульного собственника к добросовестному приобретателюновому собственнику.
В остальных случаях, признание лица добросовестным приобретателем должно быть сопряжено с разрешением судами вопросов о расчетах добросовестного приобретателя с собственником и другими лицами, в отношении которых у лица возникают обязательства непосредственно связанные с добросовестным обладанием имуществом.
Наконец, признание лица добросовестным приобретателем может осуществляться, на наш взгляд, в рамках разрешения вопросов осуществления и защиты владения как самостоятельного вещного права.
В целом, интересы собственника должны защищаться приоритетно.
Список литературы:
- 1.Диденко А.Г. Фикции и презумпции в гражданском праве. Гражданское законодательство: Статьи, Комментарии. Практика. Вып.21. – Алматы: ЮРИСТ, 2004.
- – 224с.
- 2.Диденко А.Г. Оценочные понятия в гражданском законодательстве. Избранное(Постсоветский период). Предисловие Базарбаев Б.Б., Скрябин С.В.Составитель Скрябин С.В. – Алматы: Юридическая литература, 2004. – 308с.
- 3.Гражданский кодекс Республики Казахстан (Общая часть). Комментарий (постатейный) . В двух книгах. Книга 2.– 2-е изд., испр. И доп., с использованием судебной практики/ Ответственные редакторы: М.К. Сулейменов, Ю.Г. Басин. – Алматы: Жеті Жарғы, 2003. – 578с.
- 4.Нормативное постановление Верховного Суда Республики Казахстан от 16 июля 2007 года № 5 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с защитой права собственности на жилище». «Юридическая газета» от 3 августа 2007 года N 118 (1321).