Право на свободу и личную неприкосновенность

Право на свободу есть «не что иное, как сама свобода, т.е. возможность совершать любые правомерные действия» [1, с.483]. В этом праве заложено ограничение для свободы других людей, и особенно должностных лиц, обладающих возможностью применения принуждения к людям. В неразрывной связи с ним находится (но не совпадает) личная неприкосновенность человека, которая распространяется на его жизнь, здоровье, честь, достоинство. Никто не вправе силой или угрозами принуждать человека к каким-то действиям, подвергать его истязанию, обыску или наносить вред здоровью. Человек вправе сам распоряжаться своей судьбой, выбирать свой жизненный путь (вступать в брак, участвовать в голосовании, поступать на работу и т.д.). Личная неприкосновенность предполагает физическую и психическую неприкосновенность. В толковом словаре русского языка слово «неприкосновенный» означает охраняемый в целости, защищенный от всякого посягательства со стороны кого-либо [2, с.421]. По определению юристов, неприкосновенность личности предполагает возможность свободно располагать собой, возможность охраны и защиты жизни, здоровья, индивидуальной свободы и безопасности [3, с.18]. Физическая неприкосновенность означает запрет прикосновения к телу человека без его согласия, то есть это такое состояние, когда личность свободно располагает собой и исключается возможность посягательства на его жизнь и здоровье. Это предполагает также запрет нежелательного контакта и возможность распоряжаться своим телом, его органами и тканями. Наиболее сильные гарантии свободы и безопасности личности выступают в форме уголовно-правового запрета любых обратных действий граждан и должностных лиц. Ограничения этой свободы допускаются только на основе закона и в законных формах, все меры принуждения должны находиться под судебным контролем. И с этой позиции анализу подлежат конституционные нормы, ограничивающие возможность ареста и содержания под стражей без достаточных на то оснований.

Страны СНГ, основываясь на опыте позитивного права демократических государств, воспроизвели в нормах конституций в качестве гарантии права на свободу судебный порядок ареста, заключения и содержания под стражей. Например, Конституция РФ в ст.22 предусматривает возможность ареста только на основании судебного решения. При этом арест до 48 часов не требует судебного акта. Заключение под стражу является мерой уголовного пресечения и ограничен двумя месяцами, но в случае продления сроков содержания под стражей обвиняемого на предварительном следствии требуется также решение суда [4, 187-188]. Ст.25 Конституции Узбекистана гласит: «Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть подвергнут аресту или содержанию под стражей иначе как на основании закона». Подобный порядок ареста и заключения под стражу закреплен и в ст. 25 Конституции Молдовы. При этом оговаривается, что срок задержания не должен превышать 24 часа, срок ареста не более 30 дней, а в исключительных случаях и с согласия Парламента он может быть продлен до 12 месяцев. Конституции Кыргызстана и Беларуси также не предусматривают судебный порядок задержания или ареста. Вместе с тем, в отличие от Молдовы и Узбекистана, Конституция Республики Беларусь в ст.25 и Конституция Кыргызской Республики в п.3 ст.16 оговаривают возможность судебной проверки или обжалования задержания или ареста, что приближает их нормы к нормам конституционного законодательства тех стран СНГ, где закреплен судебный порядок задержания или ареста. Это, кроме вышеназванной Российской Федерации, Армения, Казахстан, Украина, Грузия [5].

Следует отметить, что в отличие от всех стран СНГ, где предоставлено право на свободу и личную неприкосновенность, Конституция Беларуси закрепляет: «Государство обеспечивает свободу, неприкосновенность... личности. Ограничение или лишение личной свободы возможно в случаях и в порядке, установленных законом. Лицо, заключенное под стражу, имеет право на судебную проверку законности его задержания или ареста» [6]. Большинство стран СНГ оговаривают в конституционных нормах возможность временного задержания на определенный срок, в том числе и без судебного решения. В основном срок задержания не превышает 72 часа, в России 48 часов, а в Молдове 24 часа. Грузия также единственная из стран СНГ предусматривает в нормах Конституции (ст.18) обязанность компенсировать незаконное задержание или арест. Это не означает, что в других странах СНГ производится безнаказанное задержание или арест, заключение под стражей. Нормы гражданского и гражданско-процессуального законодательства РФ, Казахстана, Украины и др. стран предусматривают материальное возмещение вреда, связанного с необоснованным арестом и задержанием.

Однако есть примеры, когда одного конституционного ограничения ареста и задержания недостаточно, необходимо, чтобы отраслевое законодательство четко следовало конституционным положениям. Так, Конституционный Суд РФ выразил озабоченность в связи с недостаточностью гарантий права на свободу, вытекающего из ч.1 ст.22 Конституции РФ и п.1 ст.9 Международного пакта о гражданских и политических правах, формулирующего условия правомерного ограничения этого права. Никто не может быть подвергнут произвольному аресту или содержанию под стражей, а также не должен быть лишен свободы иначе, как на таких основаниях и в соответствии с такой процедурой, которые установлены законом. Конституционный Суд РФ в постановлении от 13 июня 1996 г. отметил, что применение содержания под стражей в качестве меры пресечения без необходимых оснований, должной процедуры и вне каких-либо определенных или контролируемых сроков придает ограничению права на свободу при аресте произвольный характер. Обвиняемый без всяких законных поводов продолжает содержаться под стражей даже после того, как ранее принятое компетентным должностным лицом решение о применении меры пресечения или о продлении срока содержания под стражей прекратило свое действие. Суд признал неконституционным положение УПК, согласно которому время ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела при исчислении срока содержания под стражей в качестве меры пресечения не учитывается [7]. Лицо, обвиняемое в совершении преступления, вправе обжаловать в суд законность и обоснованность содержания под стражей на любой стадии уголовного судопроизводства, включая время ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела. По общепринятому определению содержание под стражей – это лишение свободы по приговору суда и исчисляется с момента фактического задержания или доставления лица в орган дознания. В целом конституционная норма России об аресте и задержании может быть признана более прогрессивной, так как дополняется положениями о подсудности, о рассмотрении дела судом с участием присяжных заседателей (в установленных федеральным законом случаях), а также правом каждого задержанного, заключенного под стражу, обвиняемого пользоваться помощью адвоката с момента задержания, заключения под стражу и предъявления обвинения.

Одной из гарантии права на свободу и личную неприкосновенность является защита от необоснованных обвинений. Презумпция невиновности является одним из важнейших конституционных принципов. Этот глубоко гуманный принцип был сформулирован в эпоху средневекового произвола и беззакония, чтобы признать человека виновным и вынести ему смертный приговор. В отправлении правосудия в демократически устроенных государствах этот принцип является основополагающим.

Однако в советском государстве, считавшимся «подлинно демократическим», данный принцип был отвергнут. Наилучшим доказательством считалось признание самого обвиняемого в своей виновности. Средневековый принцип самопризнания был, по существу, возрожден в условиях господства культа личности. Если учесть, какими методами добывалось подобное «самопризнание», станет очевидным, в каком плачевном состоянии оказывалось право человека на защиту от необоснованных обвинений [8, с.158]. В истории конституционного развития постсоветских государств презумпция невиновности впервые была возведена в ранг конституционного принципа только с обретением ими государственной независимости. Так, в соответствии со ст. 49 Конституции Российской Федерации «1. Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. 2. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. 3. Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого». Аналогичные нормы предусмотрены в конституциях Армении (ст.41), Украины (ст.62), Беларуси (ст.26), Грузии (ст.40). В Конституции Грузии есть дополнение, что «Постановление о привлечении лица к ответственности в качестве обвиняемого, обвинительное заключение и обвинительный приговор должны основываться только на достоверных доказательствах....» (п.3 ст.40), а в Конституции Украины следующее дополнение: «Обвинение не может основываться на доказательствах, полученных незаконным путем, а также на предположениях» [5].

Данный принцип имеет неоценимое значение для обеспечения личной свободы каждого человека. Закреплением принципа презумпции невиновности конституция информирует граждан о том, что никто не должен подвергаться необоснованному обвинению, каждый имеет право на судебную защиту.

Нарушение физической неприкосновенности связано не только с ограничением личной свободы человека, а также с состоянием его здоровья. При стремительно меняющихся условиях общественной жизни понятие физической неприкосновенности может включать и новые аспекты.

При рассмотрении понятия «психическая неприкосновенность» российский юрист Г.В. Антипова, опираясь на различные подходы, где психическая (духовная) неприкосновенность рассматривается как полное исключение возможности применения принудительных мер воздействия, с помощью которых мысли гражданина, его суждения могут быть представлены в искаженном, фальсифицированном виде, либо подавлены; во втором случае раскрываемое понятие, толкуя как свободное совершение поступков в соответствии со своим сознанием и волей; констатирует, что «речь идет о сознании и воле человека, недопущении вмешательства в течение психических процессов и мыслительной деятельности человека» [9, с.92]. И если основываться на определении, что свобода мысли – это естественное прирожденное свойство человека, связанное с определением им своего отношения к предметам, явлениям, событиям окружающего мира, со свободным формированием собственных убеждений относительно всего происходящего [4, с.232], а слово – это то, с помощью чего мы выражаем мысль и свобода слова – это право объективировать свои мысли, то психическая неприкосновенность означает неприкосновенность мыслительной деятельности человека и его результатов. Одним словом, это право свободно мыслить и выражать мысли, то есть свобода мысли и слова. Различные основания классификации прав и свобод человека причисляют свободу мысли и слова то к личным правам, то к политическим правам, а некоторые и к индивидуальным свободам.

Конечно, с таким выводом многие могут не согласиться, но, на наш взгляд, можно утверждать, что свобода мысли и слова наряду с запретом воздействия на сознание человека составляют основу психической неприкосновенности личности. Когда речь идет о запрете воздействия на сознание человека, мы, конечно, имеем в виду его негативные стороны. Запрет негативного воздействия на сознание людей закрепляется в основном в нормах законов «О средствах массовой информации», «О рекламе» и т.д. Примером могут быть запреты на рекламу табачной продукции и спиртных напитков. Как уже говорилось, многообразие проявлений свободы слова дает основание отнести ее в равной степени и к личным, и к политическим правам человека. Из этого многообразия свободы мысли и слова анализу подлежат только те нормы, которые трактуют эту свободу в личностном плане. Например, в Конституции Российской Федерации ст. 29 гласит:

1. Каждому гарантируется свобода мысли и слова.
2. Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства.
3. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них.
4. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом.
5. Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается» [10].

Как видим, первый и третий пункты выражают личностный аспект свободы мысли и слова, а второй пункт связан с негативным воздействием на сознание человека и все это составляет основу психической неприкосновенности человека. Последние два пункта связаны с политическими правами и свободами и не относятся к предмету нашего исследования.

Право на свободу мысли, закрепленное в конституциях стран СНГ, основано на нормах Всеобщей декларации прав человека и Международного пакта о гражданских и политических правах. Свобода слова основывается на положениях конституций о праве свободно и беспрепятственно выражать свои мнения и убеждения. Право на свободу мысли и слова является важной сферой личных прав и свобод человека. Мысль – неотъемлемое свойство человека, основа его действий и поступков. Мысль всегда свободна, это ее объективное состояние. Лишение мысли ее свободы во все времена являлась заветной целью всех тиранов, но эта цель неосуществима. Можно заставить человека говорить не то, что он думает, но заставить его думать или не думать по указанию кого бы то ни было невозможно. Непонимание этой аксиомы – главная причина краха тоталитарных режимов. «Я мыслю - значит, я существую», - писал великий французский философ Декарт. Мысль всегда свободна, это ее имманентное состояние. В этом отношении законодательного закрепления свободы мысли не требуется. Иное дело - свобода слова. На самом деле в слове заключен источник созидания. Библия утверждает, что Слово было в основе Божественного мироздания. Ведь непременным условием существования человека является возможность выражать свои мысли: так как человек существо общественное, он вступает в связь с другими людьми и высказывает свои мысли, желания. И поэтому мнение о том, что свобода слова связана с политическими правами, демократией, несколько неточно. Ведь человек формирует и высказывает свое мнение по различным вопросам. И только выражение его мыслей в отношении государственного режима и т.п. можно отнести к политическим свободам.

Содержание свободы слова весьма широкое. Это не только право говорить все что угодно, но и сумма убеждений, мнений, идей, выраженных как устно, так и печатно, в произведениях изобразительного искусства, научных исследованиях, художественной литературе и музыке. По своему содержанию понятие «убеждения» шире, чем «мнения», это понятие охватывает устойчивую систему взглядов, основанную на определенном мировоззрении, но и мнение может значить очень много, ибо является частью убеждений. Мнения и убеждения являются частью духовного мира человека. Возможность выражать их – вопрос свободного волеизъявления каждого, на которое никто не должен оказывать насильственного воздействия. При этом не учитывается, может их кто-то принять к сведению или нет [9, с.145].

Другими словами, это все то, что выражает мысль человека, его устремления и надежды.

В конституциях всех стран СНГ устанавливаются права на свободу мысли и слова, убеждений и мнений, свободу их выражения. Конкретный анализ конституционных норм выявил, что в ст.19 Конституции Грузии и в ст.23 Конституции Армении свобода мысли и слова закрепляется вместе со свободой совести; в ст.20 Конституции Республики Казахстан вместе со свободой творчества. В конституциях Украины, Грузии, Молдовы, Беларуси, Казахстана, и др. стран свобода слова гарантируется, а в Узбекистане и Кыргызстане каждый имеет право на свободу мысли и слова. Во многих государствах вместе со свободой мысли и слова гарантируется свобода убеждений, мнений: ст.33 Конституции Республики Беларусь, ст.19 Конституции Грузии, ст.29 Конституции Узбекистана. Более того, Конституция Украины в ст.34, Кыргызской Республики в п.9 ст.16 закрепляет право на свободное выражение своих взглядов и убеждений. Конституция Молдовы в п.1 ст.32 конкретизирует свободу публичного выражения мысли и мнений посредством слова, изображения или иными возможными способами [5]. Свобода мысли неразрывно связана со свободой слова. Она означает безусловное право человека делать свои мысли, убеждения и мнения общественным достоянием, без неблагоприятных или опасных для себя последствий. Вместе с тем, злоупотребление свободным и особенно печатным словом часто в истории многих стран подрывало общественные устои и вело к ликвидации самой свободы слова, как и свободы в целом. Признание свободы слова требует и признания возможности ее ограничения - не только этического и культурного, но и юридического. Поэтому в Международном пакте о гражданских и политических правах прямо устанавливается необходимость на основе закона ограничить свободу слова для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья и нравственности населения. Конституции и законы большинства стран мира открыто ставят пределы свободе слова, указывая недопустимые цели ее использования [11, с.23-28]. Нельзя, например, признать за выражение свободы слова «шуточные» крики о пожаре в общественных местах при большом накоплении людей, вызывающие панику, давку и гибель людей. Также далеки от свободы слова те, кто проповедует национальное или расовое превосходство и требует узаконения самосуда. Даже если цели у произнесенного слова законные, то требуется еще моральная ответственность за это слово с тем, чтобы оно не обернулось против других людей и всего общества. Поэтому свобода слова должна быть сопряжена с рядом ограничений в целях охраны мира, безопасности и покоя.

Конституции стран СНГ вместе с гарантиями свободы мысли и слова устанавливают ограничения. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. Это целая программа негативного отношения к идеям, способным взорвать здание общественного согласия. Например, в России конституционные нормы ст.29 призваны противостоять коммунистической идеологии, делящей общество на «передовые» и «отсталые» классы, национализму и расизму, шовинизму и антисемитизму. Не совсем, правда, ясно, какие силы пропагандируют языковое превосходство - похоже, что таких сил в России нет, если не считать требований соблюдать право на использование родного языка, что, однако, никак нельзя трактовать как пропаганду превосходства. В Молдове ограничения выражаются в запрете и законодательном наказании «оспаривания и опорочивания государства и народа, призывов к агрессивной войне, национальной, расовой и религиозной розни, подстрекательство к дискриминации, территориальному сепаратизму, общественному насилию…» (ст.32).

В целом можно утверждать, что ограничения касаются запрета насильственного изменения строя, пропаганды насилия и жестокости, разжигания межнациональной и конфессиональной розни. Однако в Узбекистане ограничения носят обобщенный характер и связаны с государственной или иной тайной. При этом Конституция не уточняет, что считается государственной и иной тайной, отсылая к закону, а законы, как известно, могут меняться, дополняться и каждый отраслевой закон может установить свое понятие тайны. П.3 ст.19 Конституции Грузии гласит: «Запрещается ограничение перечисленных в данной статье свобод, если их проявление не ущемляет прав и свобод других лиц». С одной стороны, эти ограничения носят более обобщенный характер, чем в предыдущем случае. С другой стороны, они предоставляют больше свобод для выражения своих мнений и убеждений и вполне соотносятся с нормами п.2 ст.19 Всеобщей декларации прав человека. Своеобразные ограничения устанавливает Конституция Украины: «Осуществление этих прав может быть ограничено законом … для поддержания авторитета и непредвзятости правосудия» (ст.34), и Конституция Грузии: «Запрещается преследование лица в связи с использованием им свободы слова, мнений … и убеждений…» (п.2. ст.19).

Весьма важное положение сформулировано в ч.3 ст.29 Конституции РФ: «Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них». Аналогичные нормы предусмотрены конституциями Кыргызской Республики, Республики Беларусь и др.

Как видим, право на свободу и личную неприкосновенность имеет множество аспектов и трактуется достаточно широко. В конституциях стран СНГ закреплено право на физическую неприкосновенность, включающее нормы о личной свободе и состоянии его здоровья; право на психическую неприкосновенность, выражающееся как в физическом, так и не в физическом воздействии на сознание, мысли и волю человека.

Использованные источники: 

1. Баглай М.В. Конституционное право РФ: Учебник для вузов. – М., 2001. – 776 с.
2. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка.- М., 1993. – 252 с.
3. Патюлин В.А. Неприкосновенность личности как правовой институт //Советское государство и право. – 1973. - № 11. – С.18.
4. Конституция РФ: Научно-практический комментарий /Под ред. А.Б. Топорнина. -М., 1997. - С.187-188,
5. Конституции стран СНГ /Сост. Ю. Булуктаев. - Алматы: Жеті жарғы, 1999. – 416 с.
6. Конституция Республики Беларусь //Законодательство стран СНГ. Сайт компании «СоюзПравоИнфо».
7. Постановление Конституционного суда РФ от 13.06.1996г. //Официальный сайт Конституционного Суда РФ: www.ksrf.ru.
8. Тансыкбаева Г.М. Конституционное право Республики Узбекистан: Учебник.- Ташкент: ТГЮИ, 2003. – 252с.
9. Антипова Г.В. Система личных прав человека: конституционно-правовой аспект. – М., 2003. - С. 9,14, 31,
10. Конституция Российской Федерации //Законодательство стран СНГ. Сайт компании «СоюзПравоИнфо».
11. Игнатова И.В. Механизм реализации Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод //Государство и право. - 1997. - № 1. - С.23-28.