Аннотация. В статье рассматриваются образ адресата и фигура обращения как структурного компонента поэтического языка, а также формы их проявлений в лирике казахстанского поэта Б. Каирбекова. Всесторонне анализируются виды адресатов, переданные через местоимения «ты» и «вы», которые создают такие смысловые блоки, как любовь, дружба, город и т.д. Разнообразие адресатов (родной город, адресат предметный и обобщенный, адресат-возлюбленная и реальный адресат из окружения поэта, автокоммуникативный адресат и др.) демонстрирует не только эстетику парности и преобладание диалогизма, но и образное богатство лирики поэта. Контаминация публицистичности и лирической интонации в стихотворениях также связана с образом адресата.
Бахыт Каирбеков – поэт, переводчик, кинорежиссер, сценарист, заслуженный деятель культуры Республики Казахстан, член Союза писателей Казахстана, член Союза кинематографистов Казахстана. Из-под пера Б. Каирбекова вышло шесть поэтических сборников, в его переводах увидели свет произведения казахской классики и современной литературы. Лирика поэта привлекает внимание исследователя многообразием поэтических средств.
«Существенным (конститутивным) признаком высказывания является его обращенность к кому-либо, его адресованность... Высказывание имеет и автора, и адресата» [1, 466]. Настоящая статья посвящена образу адресата и обращению как структурному компоненту поэтического языка, а также формам его проявления в лирике поэта. Материалом исследования является поэтический сборник Б. Каирбекова «Глагол жить».
Аристотель утверждал, что «речь слагается из трех элементов: из самого оратора, из предмета, о котором он говорит, и из лица, к которому он обращается; оно-то и есть конечная цель всего (я разумею слушателя)» [2, 25]. Этот слушатель и выступает в роли поэтического адресата. Последний позиционируется в форме обращения – слова или словосочетания, которое грамматически не зависит от всего предложения и выражается в виде слова или словосочетания со звательной интонацией. У обращения нет конструктивных связей с членами предложения, ему свойственны интонационная обособленность и непосредственное выражение контакта с адресатом речи. Всё это создает исключительные условия для употребления обращения в поэтической речи.
1 Далее страницы по этому изданию указываются в тексте.
Термины «адресант» и «адресат» обозначают пару «отправитель» и «получатель», в результате общения между которыми возникает коммуникативный акт. Функция и значение этой пары выявляются по их отношению к тексту.
В поэзии Б. Каирбекова есть ряд ключевых тем. Это темы любви, дружбы, поэзии и творчества, природы, родной земли. И одна из них связана с городом Алма-Атой.
И вот в толпе иду. Стою на остановке. За поручни хватаясь, лезу напролом
в твою судьбу
с привычною сноровкой, я – школьник твой,
я в свой вернулся дом…
Нет!
Никуда
от этого не деться: наклонных
улиц ширь,
кварталов прямота, и встречное
с горы
приветливое бегство листвы твоей,
моя Алма-Ата! [3, 5]1.
Б. Каирбеков использует обращения, выраженные существительными, в основном это имена собственные – топонимы, в частности, в анализируемом стихотворении – это название города «Алма-Ата». Поэт родился в этом городе, здесь прошла его юность и здесь его впервые посетила муза.
Обращения этого стихотворения можно разделить на две группы:
- Прямое обращение с обращением-именем («моя Алма-Ата») и обращением-номинацией («мой город») в совокупности с притяжательным местоимением создают интонацию доверительности и близости отношений между адресатом и адресантом. В рифмопаре с обращением «прямота – Алма-Ата» зашифрована точная топографическая особенность улиц этого города, расположенных прямо перпендикулярно друг к другу.
- Четырежды употребленное в разных падежных вариациях местоимение «ты», создавая образ имплицитного, скрытого обращения, показывает, что город все время находится в поле зрения лирического героя, он словно дышит им и с ним. Через личное местоимение 2 лица «ты» отражается тесный контакт, взаимопроникновение между говорящим и получателем: «лезу в твою судьбу» и
«я школьник твой». Полное единение выражает фраза: «я с тобой».
Поэзия Б. Каирбекова держится на эстетике парности. Для внутреннего равновесия ему обязательно нужен кто-то, второй, другой. Это и город, и возлюбленная, и собеседник, и природа, и предметный мир, т.е. мир во всем разнообразии. Адресант чаще выступает в форме 1 лица («я»), а адресат – 2 лица («ты»), что способствует созданию иллюзии достоверности обращения, сокращения дистанции между говорящим и тем, к кому обращаются.
Пример адресата из мира вещей находим в стихотворении «Последние каникулы»:
…Ах, створка аппаратная, Откройся и вмести кусочек необъятного
В глазастый объектив…
Ах, створка аппаратная, спеши, спеши схватить, остановить мгновение, пока еще легка
улыбка, и в движении –
не замерла – рука…[6].
Как видим, в стихотворениях Б. Каирбекова к речевому общению имеют отношение не только лица одушевленные, но и неодушевленные предметы. Здесь перед нами явное обращение: глаголы, побуждающие к активному действию, форма повелительного наклонения. Кроме того, обращение выступает в качестве рефрена: происходит полный повтор в
начале каждой строфы, благодаря чему достигается эмоциональное нарастание.
Тема любви является одной из главных в поэзии Б. Каирбекова. Адресат в любовной лирике выражается имплицитно и эксплицитно. В стихотворении «Людмиле» поэт создает синонимический ряд обращений, которые передают трепетное отношение говорящего к любимой женщине: «милая», «любимая» [28-29]. Из каскада обращений, представляющих эмоциональную и смысловую градацию, состоит целый стиховой ряд: «жена моя, сестра моя, мой друг». Обращение к одному и тому же лицу (жене Людмиле) с помощью разных лексических единиц делает его эмоционально глубоким. Пятикратный повтор местоимения «ты» звучит как заклинание. В другом стихотворении «Времена года» многократный повтор местоимения «ты» словно сшивает весь текст и ведет к финальному смысловому аккорду:
«Жена моя» [28].
Во многих стихотворениях с обращением
«Ты» адресатом является любимая, возлюбленная; ты – это избранница лирического героя, к которой он обращается, выражая противоречивые чувства и переживания:
Проходят дни, и на холсты мои наносят Свои замысловатые оттенки…
Но ты опять – рыжеволосая, как осень, Стоишь в глазах – и угловатые коленки, Как у дерев стволы, обнажены.
Проходят дни, – и многое похожим Становится на прежние холсты…
Но вновь в толпе друзей, а может быть, прохожих, Такая непохожая, – и все же –
Встревоженная юность – это ты! [26].
В стихах при этом подчеркивается неповторимость, индивидуальность избранницы, которая противопоставляется другим лицам, становится объектом сравнений, компонентом метафор, символическим образом.
Удивительно пронзительное стихотворение Б. Каирбекова «Зачем ты мне – подстреленная птица…» строится на повторе обращения, семантика которого раздваивается – это женщина и птица, а скорее всего женщина-птица. Благодаря игре «мерцающих смыслов» (Ю. Тынянов) образ женщины предстает еще более трепетным и ранимым. Точный дистантный повтор первой строки стихотворения с фигурой обращения в последней строфе способствует созданию смыслового кольца безнадежности. Кстати, образ кольца проявляется в стихотворении и
вербально «обручиться». В этом стихотворении все построено на игре парности «он» и
«она»: «ты подстреленная птица – Не лекарь я!», «подбитая – подбитого», «две тени», «две свечи». Это еще одна вечная песня о любви:
Зачем ты мне – подстреленная птица,
Твои усталые поникшие крыла? Не лекарь я! И надо же случиться: Подбитая подбитого нашла.
Напрасно мы – две тени, две свечи –
Вечерний город меряем шагами,
Не стражники, мы – пленники ночи, Неузнанные нашими друзьями.
Зачем ты мне – подстреленная птица,
Мне некуда и не к кому идти, Чтобы с тобою болью обручиться…
Не лекарь – я! Тебя мне не спасти [32].
Характерной чертой поэтики любовного адресата является выдвижение обращения к нему на сильную позицию – в начало текста:
«Тебе, как женщине, трудней…» [26]; «Когда тебя привычно на углу…» [27]; «Ты плачешь, милая?..» [28]; «Ты говоришь спасибо мне…» [32]. В этих случаях всё стихотворение приближается к имитации эпистолярного жанра со всеми присущими ему чертами: диалогичностью, интимностью интонации, доверительностью и задушевностью.
Лирике поэта свойственны мотивы философского самопознания, углубленной рефлексии. Эта особенность выражена в появлении ещё одного типа адресата – автокоммуникативного. Поэт обращается к собственному «Я». Любопытно, однако, что во многих случаях это обращение реализуется через глагол 2 лица и местоимение «ты».
Невидяще глядишь, Как по стеклу Прокладывают капли Следы…
А где твои следы? [11].
О телефонной будке – карцере надежды –
Где ты стоял и слушал
Гудки монотонные, как дождь… [17].
К чему обманывать себя, – Ведь ты хотел иной природы… Немое небо октября
Сулит унылую погоду [49].
Обнаруживается и переходный вариант: лирический субъект в начале стихотворения номинируется как «я», а затем – как «ты»:
Чтоб всё сказать – не надо много слов. И одного достаточно бывает.
Но я не знаю тяжелей оков, Что мне – сказать мешают.
Но не сказать нельзя – и все слова Ты говоришь не те, и сам же знаешь, Пред кем и в чем ты виноват,
Но ты их – повторяешь.
Одной из разновидностей самоадресованности в стихах Б. Каирбекова может быть обращение к одной из черт своей личности:
Прощай же, половинчатость моя,
Как странно на чужбине расставаться… Настало время познавать себя,
К родным истокам взрослым возвращаться [60].
Или к душе:
Что ты ещё сказать хотела Душа, скажи… [47].
Поэт нередко прибегает к автоинтерпретациям. «Традиционная зона автоинтерпретации – рамочные компоненты текста: заглавие и подзаголовки, эпиграфы и посвящения, авторские предисловия и послесловия и даже примечания» [4, 29]. Так, в стихотворении, посвященном юной художнице, рано ушедшей из жизни, автор не только обозначает адресата в заголовке («Наде Рушевой»), но и предваряет текст эпиграфом:
Полное имя Нади – Найдан, что в переводе с монгольского означает «вечно живущая»
Возможно ли, что ты была,
Что ты жила со всеми в этом мире, И жизнь свою, как линию вела,
Не ведая ни точки, ни пунктира… [20].
Посвящение-обращение к поэту-современнику находим и в заголовке стихотворения
«Другу», и в строке посвящения: «В. Антонову»:
Одна у нас нечаянная доля. Одна – и у тебя, и у меня… [35].
Единственный случай обращения к адресату на «Вы» обнаруживается в цикле стихотворений «Встреча», посвященном Белле Ахмадулиной. Адресат цикла назван автором не в привычном рамочном компоненте текста, а в финале первого стихотворения цикла:
Летучей мышью, каплей в темноту Вы канули. Лишь в небе опустелом Стихотворения неясный ультразвук
Вибрировал высокой нитью белой:
«Бел-л-ла…» [22].
Имя героини расшифровывается читателем и по узнаваемым деталям портрета:
Все черным цветом облегало вас, И шуба не желала застегнуться, И черным было ожиданье глаз,
Но кисть бела болезненно, до хруста [22].
До сих пор мы наблюдали в стихах Б. Каирбекова обращения к совершенно конкретному адресату, чаще всего – к реальной личности. Однако встречаются у него и примеры обращения к адресату обобщенному:
В эту ночь, в эту ночь, в эту ночь…
Я стучусь в ваши двери, влюбленные. В эту ночь, в эту ночь, в эту ночь…
Выходите, встречайтесь, влюбленные! [30].
Для произведений казахстанского поэта характерен особый тип публицистичности: экспрессия гражданственности сочетается в его стихах с интонациями лирической задушевности. Это качество становится особенно наглядным в лиро-эпическом жанре, например, в поэме «Открытое письмо». Здесь полемический задор автора обращен, с одной стороны, к адресату-антагонисту (тому, кто обвинил поэта в подражании), а с другой стороны – к обобщенному адресату – «современнику»:
Я гляжу на тебя, современник мой, сверстник, –
наш черед настает за себя отвечать.
Потому, современник, я хочу тебе в лучшем – в земном
подражать!
Соплеменник земной, узнаю я тебя
в скулах жестких – вьетнамца, чилийца – живых и убитых…
Современник, живой,
не убитый,
я – понимаю тебя!
– Современник мой! Слышишь?
Стократ подражать тебе буду в любви твоей к Жизни, брат! [69-70].
Синонимический ряд (современник мой, сверстник, соплеменник земной, современник, живой, не убитый), пятикратный повтор слова «современник», инверсия как сильное средство выделения слова – все эти приемы акцентируют внимание именно на обращении к адресату. Диалог между поэтом и его адресатом актуализирует гражданскую позицию автора.
Реализация значения адресованности высказывания может иметь эксплицитный или имплицитный характер. Разнообразие адресатов (родной город, адресат предметный и обобщенный, адресат-возлюбленная и реальный адресат из окружения поэта, автокоммуникативный адресат и др.) демонстрирует не только эстетику парности и преобладание диалогизма, но и образное богатство лирики поэта. Контаминация публицистичности и лирической интонации в стихотворениях также связана с образом адресата. Наблюдения над поэтикой адресата в лирике Б. Каирбекова убеждают нас в том, что «фигура адресата является позицией миропонимания» [5, 14].
Литература:
- Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. – М.: Художественная литература, 1986. – 543 с.
- Аристотель. Риторика. Книга I // Античные риторики. – М., 1978. – 352 с.
- Каирбеков Б. Глагол жить. Стихи. – АлмаАта: Жазушы, 1982. – 72 с.
- Чернец Л.В., Хализев В.Е., Бройтман С.Н. и др. Введение в литературоведение. Литературные произведения: основные понятия и термины. – М., 1999. – 556 с.
- Поэтика: Словарь актуальных терминов и понятий. / Под. ред. Н.Д. Тамарченко. – М., 2008. – 360 с.