Тюрки в позднетанском Китае: Уйгурская династия Абузов в ХЭБЭЕ

В Танской империи (618-907 гг.) достаточно значительной была роль выходцев из Внутренней и Центральной Азии, в особенности представителей тюркских и ираноязычных народов. Положение и роль иноземцев, к которым относились тюрки и иранцы, в политической жизни Танского Китая было разным на этапах трехсотлетней истории этой средневековой китайской империи. В начальный период истории Тан политика первых правителей этой новой династии была направлена на укрепление и расширение границ Поднебесной, в связи с чем иноземцы стали использоваться танскими императорами в качестве военной силы в завоевательных походах. Тюркские подразделения, инкорпорированные в танскую армию, внесли свою лепту в распространение танской власти на прилегающие к Китаю территории. Положение иноземцев в Танской империи усилилось к первой половине VIII в., когда танская династия, использовавшая их для защиты границ от вторжений извне, стала допускать их предводителей к управлению приграничными провинциями и расположенными на их территории армиями. Усиление власти военных губернаторов неханьского происхождения в приграничных областях империи сделало неизбежным рост центробежных тенденций и привело к грозному восстанию в 755 г., которое возглавил Ань Лу-шань, генерал согдийско-тюркского происхождения. Хотя это восстание и было подавлено в 762 г. благодаря помощи уйгуров и в Китае была восстановлена власть танской династии, однако это восстание стало, по выражению де Ротура, «началом конца» Танской империи.

Несомненно, положение тюрков и иранцев в Танской империи должно было измениться после подавления восстания Ань Лу-шаня. Новая политика в отношении иноземцев в стране стала осуществляться императором Дэ-цзуном (778 г.), который предпринял серьезные меры по ограниче­нию влияния иноземцев. Новая имперская политика уже не допускали их к высоким военно­административным должностям. Однако такая политика могла проводиться в жизнь только в рай­онах, находящихся под контролем танской династии. В приграничных районах, особенно на Северо- востоке страны, в Хэбэе, откуда началось восстание Ань Лу-шаня и куда власть танского императора распространялась в это время лишь номинально, иноземцы продолжали играть достаточно большую роль. Среди высокопоставленных лиц здесь было много выходцев из народов, обитавших в пригра­ничных районах, таких как кидати и мохэ. Достаточно хорошо представлены были здесь также тюрк­ские народы, главными из которых были уйгуры и западные тюрки шато. Уйгурское население Хэ­бэя, особенно в округе Ю-чжоу, сильно увеличилось после появления здесь в 842 г. беженцев с тер­ритории Уйгурского каганата, хотя, нужно сказать, что численность уйгуров в пограничных областях Танской империи была достаточно значительной задолго до этого события. Из среды уйгуров, посе­лившихся на этих землях еще в более ранние периоды танской истории, вышли такие выдающиеся танские военачальники, как Ван Тин-цзоу, происходивший из уйгурского племени абуз, братья Ли Гуан-цзинь и Ли Гуан-янь из племени эдиз и Хунь Чжэнь из племени кун. В данной статье мы рас­смотрим историю династии Абузов, правившей в округе Чэн-дэ в Хэбэе в VII-IX вв., основателем которой стал Ван Тин-цзоу.

Ван Тин-цзоу, как отмечается в танских династийных историях, был из уйгурских абузов (кит. хуэйху абусы) [1, цз. 211, 5953]. Первые упоминания об абузах в танских источниках относятся ко времени крушения Второго Восточно-тюркского каганата, когда в 742 г. вместе с высокородными тюрками в танской империи находит убежище Абуз-ябгу. Абузы принадлежали к телеским (огуз- ским) племенам, и часть этого племени, которую и возглавлял Абуз-ябгу, была в тесных связях с пра­вящими кругами восточных тюрок. В 753 г. из-за конфликта с танскими властями Абуз-ябгу покинул Северный Китай, но был настигнут танскими войсками и привезен в столицу Чанъан и казнен там в 754 г., о чем мы писали в книге «Древние уйгуры. VII-IX вв» [2, 91-93]. Очевидно, часть его сопле­менников продолжала оставаться в пределах Танской империи. Неясно, были ли предки Ван Тин- цзоу из этой группы абузов или принадлежали к другой группе, поселившейся в Китае позже. Обра­щает внимание на себя указание на то, что «он был по происхождению из уйгурского рода абуз». Скорее всего, эта группа абузов, к которой принадлежал Ван Тин-цзоу, не имела в прошлом связей с восточными тюрками. Из предков Ван Тин-цзоу в источниках упоминается его прадед У-гэ-чжи, ко­торый жил в Аньдунском наместничестве (на границе с современной Кореей) и служил Ли Сянь- чэню, вождю племени си, который, в свою очередь, служил в Фаньяне под предводительством буду­щего предводителя повстанцев Ань Лу-шаня. Сообщается, что его предки из поколения в поколение занимали должность помощника полководца (би-цзян). В воспитании Ван Тин-цзоу и его росте по служебной лестнице большую роль сыграл военный губернатор Ван У-цзюнь (735-801), происхо­дивший из киданей: он «растил его как сына, поэтому [он] принял имя «Ван». Ван У-цзюнь был од­ним из губернаторов, поддержавших восстание хэбэйских губернаторов в 881-886 гг., однако в по­следующем перешел на сторону танской династии [3].

Усыновление Ван Тин-цзоу киданем Ван У-цзюнем можно поставить в контекст уйгуро- киданьских отношений за пределами Танской империи. В период уйгурского господства в степи ки- дани находись в зависимости от уйгуров, и, как в предыдущий период господства тюрок, правитель киданей получал от уйгурского сюзерена титул «иркин», который обычно носили главы небольших племенных подразделений. В уйгурскую эпоху кочевья киданей, расположенные в современной Юж­ной и Центральной Маньчжурии, не были включены в состав Уйгурской империи, но их правитель признавал вассальную зависимость от уйгурского кагана, выдававшего ему печать на правление. Не­давно изданные Майклом Дромппом письма танского министра Ли Дэ-юя, касающиеся «уйгурского кризиса» в 842-848 гг. в Северном Китае, вызванного появлением беженцев на территории каганата, показывают, что среди подчиненных уйгурам племен, в том числе киданей, постоянно пребывали уйгурские наместники, наподобие монгольских наместников даругачи в более позднюю эпоху мон­гольских завоеваний [4].

Касаясь танско-киданьских отношений, «Синь Тан шу» (Новая история династии Тан) сообщает, что кидане регулярно присылали к императорскому двору посольства с подношениями, «однако Сын Неба, недовольный тем, что кидане подчинились уйгурам, не жаловал их вождям должностей и титу­лов» [1, цз. 219, 4а; 4, 171]. После падения Уйгурского каганата в 842-м г. источники фиксируют стычку группы уйгуров, бежавшей в Северный Китай, с киданями, после которой вождь последних Цюйшу изъявил желание подчиниться Танам. В связи с этим военный губернатор танского пригра­ничного округа Ю-чжоу обменял «старую печать, выданную уйгурами, и пожаловал киданям новую, выданную Танской династией, на которой было написано: «печать киданей, служащих государст­ву» [1, цз.219, 4а-б]. В конце IX в. происходит усиление киданей: к 907 г. их вождь Абаоцзи сумел объединить киданьские племена и, приняв титул императора, провозгласил образование империи, позже, в 947 г., получившей название Ляо.

Тесные контакты между уйгурами и киданями в уйгурскую эпоху обусловили отмеченное исто­риками большое влияние уйгуров на культуру киданей и других монголоязычных племен. Так, к чис­лу уйгурских заимствований относится перенятая киданями у уйгуров культура выращивания арбуза, которая достаточно развитой была в Уйгурском каганате: «Рассказывают, что кидане, разбив уйгу­ров, взяли у них арбузные семена. Арбузы сажают под навесами, покрытыми коровьим пометом; ве­личиной арбузы с китайскую восковую тыкву и сладки на вкус» [5, 212]. Киданьскому роду хэйчэцзы (черные телеги) китайские источники приписывают заимствование у уйгуров конструкции телеги с расположенной на ней юртой: «предки киданей всегда служили хуэйхэ (уйгурам. — А.К.), но затем подняли восстание и бежали, после чего хэйчэцзы научились делать телеги с юртами» [5, 213].

Уйгурское влияние прослеживается и в происхождении некоторых киданьских племен. Доста­точно сказать, что И-ши, второе племя в иерархии после правящего рода киданей Елюй, а также род Сяо, катунская фратрия, имели уйгурское происхождение. В истории известен интересный факт, от­ражающий прежние вассальные отношения между киданями и уйгурами: в 924 г. киданьский импе­ратор Абаоцзи, прибыв в Каракорум, бывшую столицу Уйгурского каганата, приказал стереть над­пись в честь уйгурского Бильге-кагана и поместить вместо нее трехъязычную (киданьско-тюркско- китайскую) надпись, восхваляющую его деяния. К сожалению, неизвестно, надпись какого уйгурско­го кагана была стерта. Вместе с тем новая надпись также не дошла до нас. Еще более интересным фактом является предложение Абаоцзи уйгурам Турианского княжества переселиться на свои старые кочевья в нынешней Северной Монголии, но уйгуры не пожелали покидать Турфанский район. Д.Сайнор сравнивает это предложение с ностальгическим отношением бывших подданных Британ­ской империи или империи Габсбургов к тем временам, когда они находились в зависимости от им­перий [6, 229].

Возвращаясь к истории уйгуро-киданьских контактов на территории Танской империи, следует заметить, что во время восстания хэбэйских губернаторов уйгуры заняли антитанскую позицию и посылали подразделения на помощь повстанцам в 881-883 гг. Во время военных действий против танских сил в то время уйгурская кавалерия находилась в тесном взаимодействии с киданьским вое­начальником Ван У-цзюнем, названным отцом Ван Тин-цзоу.

Сам Ван Тин-цзоу принадлежал к поколению, выросшему в Китае, и, очевидно, был китаизиро­ван. Об этом свидетельствует отмеченная историографами его любовь к китайским книгам: «он лю­бил читать Гуй-гу и все книги по военному делу». Тем не менее китайские историки особо выделяют его «варварские» черты, сообщая, что он «с рождения имел могучий торс, был похож на хищника, говорил очень мало». Сравнение с хищниками очень характерно для китайского представления об иноземцах, согласно которым «варвары» внешне похожи на людей, но внутренне сродни диким зве­рям.

Северо-западные провинции Китая, которые стремились к самостоятельности от танского двора, после неудачной попытки выйти из-под контроля Танской династии во время правления Дэ-цзуна, номинально продолжали подчиняться власти императора, но фактически сохраняли независимость в управлении местными делами. Особый статус этих провинций выразился в том, что в отличие от дру­гих районов Китая, губернаторы которых назначались императором, должность губернатора стала здесь наследственной и со временем появились династии местных правителей. Такая династия была создана абузом Ван Тин-цзоу.

Как известно, в биографиях тех или иных деятелей, включенных в династийные истории, полу­чали отражение факты, с точки зрения китайских историографов представлявшие интерес для исто­рии Китая. Из фактов биографии Ван Тин-цзоу известно следующее. Одно из событий, в которых принял участие Ван Тин-цзоу, было восстание Ван Чэн-цзуна, губернатора округа Чэн-дэ, на юг от Ю-чжоу, на западе Хэбэя, начавшееся в начале 806 г. После его смерти в 821 г. Танский двор смог добиться уступок от этой провинции. Во время этого восстания Ван Тин-цзоу оказывал содействие войскам Ван Чэн-цзуна. В его биографии рассказывается о его действиях против посланника Танско- го двора, направленного в приграничные армии, чтобы привлечь их на свою сторону путем щедрых вознаграждений. Ван Тин-цзоу удалось настроить армию против танского посланника и поднять бунт. В это время он служил в должности битмаши.

В 7 месяце 806 г. он захватил власть в Чэн-дэ и провозгласил себя правителем, без позволения на то Танского двора. Император Му-цзун (821-825 гг.) издал указ, приказывающий армиям всех приле­гающих к Чэн-дэ областей организовать совместное выступление против Ван Тин-цзоу. Когда дейст­вия, направленные против него, не возымели успеха, был организован новый карательный поход во главе с генералом Пэй Ду для подавления восставших в Ю-чжоу и Чжэнь-чжоу. Пэй Ду (765-839 гг.) должен был объединиться с силами соседней провинции Хэ-дун и нанести удар по восставшим. «Биография» Ван Тин-цзоу рассказывает о некоторых сражениях полководцев Пэй Ду с восставши­ми. Один из них, Ду Шу-лян, преследовал силы Ван Тин-цзоу в Хуэй-син, но сам попал в окружение в крепости Шэнь-чжоу и спасся бегством с места боя. Ему удалось бежать с семьей к губернатору северного округа Лин-у. Его бегство воодушевило Ван Тин-цзоу, который совершил контратаку и разгромил верные центральному правительству силы.

Восстание в северо-восточных провинциях подрывало хозяйство страны, «император жаловал подарки без меры, казна была пустая. В 821 г. взбунтовался Ши Сянь-чэн, губернатор округа Вэ-бо, и императору пришлось прекратить военные действия против Ван Тин-цзоу, и 12 апреля 822 г. он был вынужден «помиловать» его, пожаловав ему должность цзять-цзяо ю сать-цзи чат ши и пост военно­го губернатора армии Чэн-дэ.

В последующем, во время правления императора Вэнь-цзуна (827-840 гг.), Ван Тин-цзоу под­держал Тун Цзе, который самовольно «наследовал» должность умершего отца Ли Цюань-люэ в окру­ге Цан-чжоу. Когда Вэнь-цзун отказал в утверждении его в должности, он поднял мятеж. Когда был организован карательный поход против Тун Цзе, Ван Тин-цзоу «ослабил северные окраины, чтобы сковывать [действия правительственных войск]». Он также задержал танских посланников, чем вы- звал гнев Вэнь-цзуна, который издал указ «прекратить, прервать получение подношений от него». В указе далее говорилось: «Тун Цзе взбунтовался, [Ван] Тин-цзоу является соучастником злодея. Сле­дует лишить [его] титулов; всем по разным путям отправиться в карательный поход [против него]. Того, кто сможет обезглавить [Ван] Тин-цзоу, наградить 200 тысячами связок монет. Все чиновники, которые [помогут] подчинить округа и веси, будут щедро награждены в соответствии с рангами» [1, цз. 211]. Несмотря на большие усилия, императору не удалось подавить бунт, ему ничего не остава­лось, как амнистировать восставших и простить Ван Тин-цзоу. Спустя некоторое время Ван Тин-цзоу был награжден титулами тай-цзы тай-фу и цзюнь-гуна Тай-юани.

Участвуя в многочисленных бунтах против Танской династии, Ван Тин-цзоу, как и многие дру­гие хэбэйские губернаторы, попал в число непокорных подданных Тан, которые номинально призна­вали власть династии, но не подчинялись императорским приказам. Историографы дают ему такую характеристику: «Что до [Ван] Тин-цзоу, у него был такой характер, что он шел против справедливости, участвовал по своему произволу в двадцати смутах, не выполнял долг подчиненно­го, не был человеколюбивым. [Как и все] варвары и и ди, [он] не изъявлял покорности» [1, цз. 211, 5961].

Ван Тин-цзоу умер в 834 г. и был посмертно пожалован титулом тай-вэй. Когда он умер, на должность губернатора Чэн-дэ претендовал его сын Юань Да, которого Вэнь-цзун был вынужден утвердить. «В армии просили [императорского] приказа о [назначении] Юань Да. Император по­слушался, передал ему преемствование [должности] цзе-ду» [1, цз.211].

Юань Да (812-854 гг.) был вторым сыном Ван Тин-цзоу. В его правление провинция Чэн-дэ на­ладила хорошие отношения с Танским двором. Он «знал церемонии и правила, ежегодно представлял дань [ко двору], как полагается слуге». Это послушание было следствием специальных мер, предпри­нятых для этого Танским домом, который заключил с ним брачный союз: ему была выдана в жены танская принцесса Шоу-ань, дочь члена Танского дома князя У (цзянван У). Тогда «Юань Да послал людей представить сговорные подарки ко двору, преподнес тысячу подносов еды, прекрасных лоша­дей, туалетные принадлежности, рабынь». Император У-цзун использовал лояльность Юань Да для борьбы с другими антитанскими бунтами в Хэбэе. Так, Юань Да был назначен комиссаром по умиро­творению бунта Цзянь Цзи в соседней провинции И-у. Получив приказ, Юань Да немедленно отпра­вился на подавление бунта и, разгромив армию военачальника Яо Шаня, подчинил округ Бин-чжоу. За эти заслуги он был назначен на должность цзянь-цзяо сыту и одновременно с этим получил долж­ность чжун шу мынься пин-чжан-ши. Кроме того, император пожаловал ему почетный титул тайцзы тай-ши (наставник наследного принца), почетный титул цзюнь-гуна Тай-юань, а также тайфу (на­ставник принца). Реального пожалования было дано во владение 200 дворов. Юань Да скончался в 854 г. в возрасте 43 лет. В знак признания его верности танской династии ему было пожаловано по­смертное имя «Чжун» (верный).

После смерти Юань Да должность губернатора Чэн-дэ занял его сын Шао Дин, который был ро­жден от его брака с танской принцессой и был уже наполовину китайцем. По китайской традиции ему было дано детское имя: он был наименован «Сы-сян» (наследник предков/предшественников). Он не обладал особыми административными или военными способностями и проводил время в раз­влечениях: «Он злоупотреблял [напитками], пил запоем, был распущенным, жестоким по характеру, незаконно взымал налоги [с населения], поднимался на здание и ради забавы стрелял по людам, [про­ходившим] по улице. Люди были возмущены его жестокостью» [1, цз.211]. Он управлял провинцией недолго и вскоре скончался после перенесенной болезни. Точное время его смерти неизвестно, но произошло это в правление императора Сюань-цзуна (847-866 гг.). Поскольку в момент его смерти сын его был еще маленьким и не мог заменить его на должности, то губернатором был назначен его младший брат, второй сын Юань Да, по имени Шао И, о котором практически ничего неизвестно. Он, так же как и Шао Дин, был сыном танской принцессы. Сообщается лишь, что он «управлял про­сто и легко». Он получил титул маркиза (сяньбо) Тай-юаня и должность цзянь-цзяо сыкун. Скончался Шао И в правление императора И-цзуна, в 866 г.

Шао И наследовал Цзин Чун (847-883 гг.), уже подросший к тому времени сын прежнего губер­натора Шао Дина. Сообщается, что он был внуком по прямой линии танской принцессы. Когда Шао И серьезно болел, он вызвал к себе Цзин Чуна и сказал ему: «Прежний правитель (цзюнь) передал управление мне. Нужно было, чтобы ты вырос, и тогда [я] передал бы [должность] тебе. Теперь я серьезно болен. Хотя ты мал, приложи усилия [к исполнению] обязанностей по управлению армией, соблюдай этикет (ли) в отношении соседей-иноземцев (фань), и делай подношения двору, тогда дела семьи не придут в упадок». Когда до императора дошли наставления Шао И, он был очень доволен и назначил Цзин Чуну сначала помощником губернатора (люхоу), а затем губернатором (цзедуши). Из­вестно, что он был на должности губернатора 14 лет. Это означает, что губернатором он был назна­чен в 869 г., а до этого, в 866-868 гг., был помощником губернатора.

Во время бунта Пан Сюня в Южном Китае и Хэнани (868-869 гг.) Цзин Чун, наряду с кавале­рией тюрков шато, послал вспомогательные войска на подмогу танским правительственным силам для подавления восстания. За эти заслуги он получил очередное повышение — должность цзянь-цзяо шан-шу пу-е (правый пу-е кабинета министров).

Цзин Чун также имел детское имя: его звали в детстве Мэн-анем. Он был любимцем и бабушки, танской принцессы, и матери. Мать его, очевидно, была китаянкой, о чем говорит ее фамилия «Чжан». Когда скончалась бабушка — танская принцесса (император дал ей посмертное имя «Чжань хуэй»), «Цзин Чун соблюдал траур согласно этикету». Очень скорбел, когда вскоре скончалась его мать: он забросил служебные дела и управлял через помощников.

В конце 870-х годов Цзин Чун получил ряд повышений: его произвели в чжуншу мынься пин чжанши, в почетные правители столичной области, пожаловали титул Чжао гуна. В 878 г. он полу­чил княжеский титул вана Чан-шаня.

Цзин Чун принимал активное участие в подавлении восстания Хуан Чао (883 г.). Он пришел на помощь губернатору Ю-чжоу в военных действиях против тюрок шато, которые атаковали округ. И в том же году он скончался в возрасте 37 лет.

Преемником Цзин Чуна стал его сын Жун, который управлял округом в период возвышения в Северном Китае шатоского вождя Ли Кэ-юна. Как известно, Ли Кэ-юн возвысился во время восста­ния Хуан Чао, сыграв важную роль в его подавлении. Усиление Ли Кэ-юна сопровождалось фракци­онной войной, охватившей северо-восточные провинции. Первоначально во время войны с Хуан Чао Жун помогал Ли Кэ-юну и его сторонникам. Однако позже, когда Ли Кэ-юн предпринял попытку по­ставить под свой контроль эти провинции, Жун выступил против него. Генералы Ли Кэ-юна стали грабить земли, подконтрольные Жуну. В военных действиях против сторонников Ли Кэ-юна танская сторона пыталась оказать помощь армии Жуна. В войне против Ли Кэ-юна он объединил силы с дру­гим амбициозным военачальником Ли Куан-вэем и вместе с ним нанес сильный удар по войскам Ли Кэ-юна в районе гор Чан-шань. Жун возглавил стотысячную армию, обезглавил 20 тысяч воинов, за­хватил в плен 300 латников, заставив Ли Кэ-юна уйти в крепость Луань-чэн. За этим последовало на­падение Ли Кэ-юна на армию Жуна. Союз Жуна с Ли Куан-вэем помог некоторое время одерживать верх над сторонниками шатоского лидера.

В период правления Гуан-хуа (898-901 гг.) танская династия предприняла попытку взять под контроль ситуацию в Хэбэе, направив армию Цюань Чжуна, который захватил несколько округов. Жун, однако, не торопился присоединяться к Цюань Чжуну. Когда генерал Ли Кэ-юна Ли Сы-чжао атаковал один из округов, захваченных танскими силами, он пытался привлечь на свою сторону Жу­на. Однако Цюань Чжун добился того, чтобы Жун отправил к нему в качестве заложника своего сына Чжао Цзо, которого он сам женил и держал при себе служащим. На сообщении о союзе Жуна с тан- ским генералом в танских династийных историях прерывается повествование о его жизни. Говоря о личных качествах Жуна, историографы отмечают, что на него сильное влияние оказывала его мать, после смерти которой Жун сначала сильно увлекся обогащением, завел тысячу наложниц и не со­блюдал этикет в выборе одежды. Он построил храм матери западного князя (си-ван му сы), которую часто посещал с жертвоприношениями. Он также стал очень нетерпимым к служащим.

Очевидно, Жун правил до конца танской династии, поскольку китайские историографы особо отмечают, правление Ван Тин-цзоу, узурпировавшего власть в Чэндэ начале IX в., до последнего представителя Жуна. Жун был последним потомком абуза Ван Тин-цзоу. Правление этих двух родст­венников отделял временной отрезок в сто лет. За такой долгий период правления уйгурской дина­стии в провинции Чэн-дэ сложились семейные легенды, которые зафиксировали в жизнеописаниях представителей этой местной династии: «Когда [Ван] Тин-цзоу занимал низкое положение, в Е (Ан- яне) был некий даосец, который сделал предсказание и, взяв [книгу] Цянь-чжи-кунь, сказал: «Госпо­дин будет иметь землю». Когда получил [в управление] Чжэнь-[чжоу], очень почтительно встретил службу.

[Он] вновь спроосил: «[Что может сказать] о долголетии? [Что можете сказать] о детях и вну­ках?» Ответ был: «У господина (гун) спустя тридцать лет будет два князя (ван)». [И действительно] [Ван] Тин-цзоу скончался, пробыв на должности 13 лет, в этом было скрытое значение (т.е. те же цифры. — А.К.), [поскольку] Цзин Чун и Жун оба были ванами (т.е. имели княжеский титул. — А.К.).

Когда-то [Ван] Тин-цзоу дошел до Хэяна, оказался пьяным и заснул в дороге. Кто-то из прохо­жих увидел его и сказал: «Необычный человек!» Сопровождавший сообщил об этом [Ван] Тин-цзоу, он быстро догнал его и спросил, почему [он так сказал], тот ответил: «Я вижу как Вы, господин, от­дыхаете, слева от Вас как будто стоит дракон, а справа как будто стоит тигр. [Ваши] сыновья и внуки будут ванами сто лет. [Ваша] семья имеет большое дерево, посещайте часто храм [предков] и госпо­дин будет преуспевать». Когда поразили [Тянь] Хун-чжэня (то есть занял место губернатора. — А.К.), было дерево, которое было очень подходящим местом для сна. От [Ван] Тин-цзоу до Жуна прошло всего сто лет» [1, цз. 211, 5965-5966].

Брачный союз династии Абузов в Чэнодэ с Танским домом, конечно, способствовал китаизации этой семьи «варваров». Следует сказать, что основатель династии Ван Тин-цзоу представлял не пер­вое поколение Абузов, переселившихся в Танскую империю из степи и уже был китаизирован, хотя сохранял «варварские» корни. Историографы, обращавшие внимание на «варварское» происхожде­ние при характеристике Ван Тин-цзоу, перестают упоминать что-либо подобное в отношении его по­томков. Уже с третьего поколения губернаторов все правители дома Абузов имели смешанное тюрко- ханьское происхождение, что выразилось и в их китайких детских именах, в соблюдении ими китай­ских этикетов и традиций. Потомки Ван Тин-цзоу сами могли жениться на китаянках, еще более уси­ливая ханьскую кровь. Однако не все из них женились на китаянках. Мать последнего представителя династии — Жуна, носила фамилию «Хэ», которую обычно имели согдийцы, происходившие из Ку­шании. Очевидно, Цзин Чун, его отец, был женат на согдиянке. Это не вызывает удивления, так как в приграничных провинциях до конца империи Тан существовало достаточно много согдийского насе­ления, которое уже было китаизированным, и согдийское происхождение того или иного человека представляется возможным устанавливать только по их фамилиям.

Материалы о династии Абузов в Чэн-дэ содержат ценные сведения о том, как танской дина­стии удалось превратить династию губернаторов одной из областей Хэбэя из мятежных, неуправ­ляемых владетелей в послушных союзников. Если основатель этой династии Ван Тин-цзоу само­вольно занял должность губернатора и активно участвовал в антитанских мятежах, то его потомки были верны танскому двору, который взамен не вмешивался в процесс наследования должности губернатора, утверждая на этой должности всех преемников Ван Тин-цзоу в течение почти ста лет. Этот союз губернатора Чэн-дэ с танским двором был достигнут благодаря союзу через родство (ди- настийному браку). Выдав принцессу, представительницу танского дома, сыну Ван Тин-цзоу — Юань Да, Танской династии удалось установить родственный союз с правящим домом в Чэн-дэ и за­ручиться их лояльностью трону. Этот союз усилился, когда губернатором стали сыновья Юань Да и танской принцессы Шао Дин и Шао И. Таким образом, история династии Абузов очень показательна в плане применения брачных союзов для достижения лояльности центральному правительству от мя­тежных провинций. В данном случае брачный союз достиг истинных целей: как и предполагалось, брачные союзы должны были привести к власти правителей смешанного варварско-ханьского проис­хождения, которые, будучи наполовину ханьцами и родственниками китайской династии, должны были бы хранить верность правящему дому.

Список литературы

1. Синь Тан шу (Новая история династии Тан) // Сост. Оу Янсю. — Пекин, Чжунхуа шуцзюй. 1981.
2. Камалов А.К. Древние уйгуры. VIII-IX вв. — Алматы: Наш мир, 2001.
3. Камалов А.К. Об участии уйгуров в мятеже Хэбэйских губернаторов (781-786) // Общество и государство в Китае: Те­зисы докл. XXII науч. конф. китаеведов. Ч.1. — М.: Наука, 1991. — С. 94-98.
4. DromppM.R. Tang China and the collapse of the Uighur Empire. A documentary history. Brill: Leiden-Boston. — 2005.
5. Материалы по истории древних кочевых народов группы дутху. — М.: Наука, 1984.
6. D.Sinor. «The Kitan and Kara-Khitay», History of civilizations of Central Asia. Vol. V. The age of achievements: A.D. 750 to the end of the fifteenth century. Part One: The historical, social and economic setting. UNESCO Publishing. — 1998. — P. 191-200.