Внутрипартийная чистка в организациях Восточного Казахстана в 30-х годах ХХ века

Экономическая модернизация СССР, начав­шаяся в конце 1920-х и усилившаяся в 1930-х, не могла обойтись без насилия и репрессивных акций. Срывы плановых заданий, производст­венные аварии и многие другие следствия фор­сированного рывка послужили основой много­численных кампаний по выявлению вредителей на производстве, поиску террористов, контрре­волюционеров и антисоветчиков, препятствую­щих социалистическому строительству. Любые негативные явления в жизни советского об­щества стало, принято приписывать врагам на­рода, морально оно было готово к новым широ­комасштабным репрессивным акциям, т.к. кара­тельная политика против кулаков и баев стала лишь прелюдией к новому витку репрессий.

8 мая 1933 года издается инструкция ЦК ВКП (б) и СНК СССР [1], запретившая прове­дение массовых арестов и выселений, четко разграничившая функции репрессивных органов, в ней было указано, что проводимые акции в конце 1920-х и вначале 1930-х явились отступ­лением от правильной судебной политики. Сило­вые органы оперативно отреагировали на про­возглашенный курс партии изданием в мае 1933 года ведомственных циркуляров и приказов.

1 декабря 1934 года стал точкой отсчета но­вых широкомасштабных репрессивных акций, где законодательным обоснованием явилось за­крытое письмо ЦК ВКП (б) ко всем организа­циям партии от 18 января 1935 года «Уроки событий, связанных со злодейским убийством тов. Кирова». В убийстве обвинили полити­ческих оппонентов И. Сталина, троцкистско-зиновьевский блок, использовавший для этой цели бывшее кулачество, злейших врагов совет­ской власти, обозначенных в новой категории «бывшие люди». Здесь важно не само убийство Кирова, а его последствия, это стало началом «Большого террора», следует отметить, массо­вые аресты придут позже, а в первой половине 1930-х годов свое слово должна была сказать партия. Согласно приказу ОГПУ от 9 сентября 1933 года «Об учете исключенных из ВКП (б) в результате чистки», был организован персо­нальный спецучет всех исключенных из партии [2, с. 119]. Первый этап очищения партийных рядов не удовлетворил руководство, Пленум ЦК ВКП (б) в 1935 году потребовал от органов госбезопасности усиления работы по поиску скры­тых врагов, с этой целью была санкционирована тотальная проверка всего партийного делопроиз­водства и чистка партийных организаций от про­никших туда врагов партии и советского строя. В газете «Прииртышский коммунар» писалось, что «Классовый враг, выбитый из колеи, разби­тый, но не добитый окончательно, изощряясь в борьбе с партией, с советской властью, протяги­вает свои руки к партийному билету» [3]. Га­зеты требовали, искать, разоблачать врага, зате­савшегося в партийных рядах, очищать ряды от скрытых белогвардейцев и кулаков.

«Всего по казахстанской партийной органи­зации в ходе проверки партийных документов в 1935 году было исключено из партии 303 руководящих партийных работника республи­канского, областного, городского и районного аппаратов и снято с работы 322 чел (20% к на­личному составу республиканского партаппа­рата). Из них как шпион был «изобличен» 1 человек, как «бывшие белогвардейские и ку­лацкие элементы» - 109 человек, троцкисты­зиновьевцы - 19 человек, аферисты - жулики -33 человек, прочие классово чуждые элементы - 60 чел. Всего классово-враждебных и чуждых элементов было разоблачено и исключено из партии 222 человек или 73% к составу исклю­ченных работников партаппарата» [4, с. 48].

Как всегда партийные организации стали локомотивом реализации курса по очищению своих рядов и борьбе с членами троцкистско-зиновьевского блока. Опережая друг друга, партийные организации отправляли вышестоя­щим руководителям докладные письма о ходе реализации закрытого письма от 29 июля 1936 года на местах. «Крайком отмечает, что закры­тое письмо ЦК ВКП (б) от 29 июля «О терро­ристической деятельности троцкистско-зино-вьевского контрреволюционного блока» и про­цесс над контрреволюционерами фашистами-троцкистами-зиновьевцами еще выше подняли бдительность Казахстанской парторганизации, в результате чего разоблачено и изгнано из партии 43 контрреволюционера, троцкиста-зиновьевца и их пособников» [5, л. 146].

Все партийные организации от Крайкома Ка­захстана получили специальную форму плана и отчета проведения партийных собраний в первич­ных организациях по разоблачению скрытых троц­кистов и зиновьевцев: «Примерная схема инфор­мации Крайкому о работе первичной парторга­низации промышленных предприятий», где в 1 разделе «Руководство выполнением хозяйствен­ного плана» необходимо было привести инфор­мацию о фактах «разоблачения вредительства на предприятии и как ликвидируются послед­ствия вредительства». Во втором разделе «Аги­тация и массовая работа» о том, как идет «разъяс­нение материалов судебного процесса антисовет­ского троцкистского центра, контрреволюцион­ной роли троцкистских бандитов, речь тов. Вышинского и др.» [6, л. 12].

Риддерская городская парторганизация отли­чилась дотошной подготовкой к проведению раз­облачительных акций. Она сообщала, что «про­работке закрытого письма предшествовала прора­ботка обвинительного заключения и пригово­ров Военной коллегии Верховного Совета по делу «Ленинградского и Московского центров», также проведены закрытые партийные собра­ния первичных парторганизаций по вопросу повышения классовой бдитель-ности, а также специальное занятие о контр-революционной зиновьевской группе» [7, л. 162-168].

Одновременно в Казахстане началась борьба с представителями казахской интеллигенции и ее пособниками, т.к. они относились к категории «бывших людей» т.е. являлись членами партии Алаш, относились к сословию казахской бур­жуазии и пр., представляли право-троцкистский зиновьевский блок. Активизировались судебные процессы аналогичные центру, начиная с низо­вых партийных ячеек, кончая вышестоящими, раз­давались возгласы «одобряем-с». В протоколе за­седания Бюро Семипалатинского горкомитета ВКП (б) от 28 декабря 1934 года сообщалось, что «Собрание партактива ВКО с глубочайшим негодованием и возмущением отмечает тот факт, что убийцы товарища Кирова принадлежат к числу подонков трижды презренной, подлой, двурушнической, контрреволюционной троц-кистско-зиновьевской группировке. Собрание одобряет решение Верховного суда о расстреле этой контрреволюционной группы» [7, л. 4].

В постановляющей части протокола заседа­ния бюро ВК Обкома ВКП (б) по докладу секре­таря Риддерского горкома ВКП (б) о состоянии Риддерской парторганизации говорится: «Обя­зать Риддерский Горком повысить революцион­ную бдительность в рядах партийной организа­ции против казахского национализма, заострив внимание парторганизации на решительное раз­облачение контрреволюционного казахского на­ционализма и фактов проявления примиречен-ства, либерального отношения к казахскому на­ционализму». Очень удобно было всю вину за срыв пятилетних планов, за простой в строитель­стве промышленных объектов, за высокий трав­матизм свалить на вредителей троцкистско-зи-новьевского блока. «Данные, которыми распо­лагает прокуратура республики, свидетельст­вуют о чрезвычайно высоком уровне травма­тизма в промышленных предприятиях Казах­стана. Основной причиной этого является ди­версионная и вредительская работа, проводи­мая врагами народа. Совершенно не случайно уровень промышленного травматизма, особен­но значителен на предприятиях, где орудовали контрреволюционные троцкистские, бухарин-ские и национал-фашистские группы. ...на пред­приятиях Риддерского комбината в 1936 году было несчастных случаев 1883, в том числе со смертельным исходом 3. В первом полугодии 1937 года несчастных случаев 809, в том числе со смертельным исходом 9. Эти данные следует считать совершенно преуменьшенными, если принять во внимание, что во всех указанных промышленных предприятиях в прошлом ору­довали вредители, диверсанты и шпионы японо-германского фашизма, и они, естественно, вся­чески скрывали действительное наличие слу­чаев травматизма и полного учета, не вели. пробравшиеся враги народа троцкисты, правые и национал-фашисты вели вредительскую ра­боту, направленную на гибель рабочих (отрав­ление их газами, обвал шахт и т.д.).» [6, л. 36-39].

Периодическая печать была заполнена гнев­ными откликами рабочих, названия статей и писем: «Лесорубы клеймят подлых предате­лей», «Расстрелять», «Врага не щадить», «Су­рово покарать подлых троцкистов» призывали уничтожать, расстреливать врагов родины. В газете «Риддерский рабочий» в заметке «На вылазку врага ответим еще большим усилением бдительности» отмечалось, что коллектив Усть-Каменогорского строительного участка дорого Риддер-Рубцовск горячо обсудил сообщение о подлой шпионской деятельности Тухачевского, Якира и др. В своем выступлении рабочие говорили: «Троцкистских бандитов приводят в ярость наши успехи, расцвет счастливой зажи­точной жизни в нашей стране. Они хотят пре­вратить нас в колонию фашизма. Но мы будем беспощадно уничтожать всех врагов» [8, л. 36-39].

Не ограничиваясь поддержкой партийных ор­ганизаций и публикациями в прессе, власть акти­визировала советский народ, путем организации массовых митингов, что должно было означать «народ и партия едины». Заслушав краткое сооб­щение Прокуратуры СССР о предании суду из­менников Родины Тухачевского, Якира, Уборе-вича и др., каковые пытались предать социалисти­ческую родину иностранной буржуазии . Со­стоявшийся из 75 человек митинг колхозников колхоза «Красное знамя» единодушно требует от прокуратуры и ВС СССР как врагов народа высшей мере наказания, расстрел ..[9, л. 16].

В период партийной чистки в первую очередь пострадали представители национальной интел­лигенции, которая находилась в жестких рамках продиктованных советской властью, «но, тем не менее, как пишет Д. Аманжолова - во всех своих ипостасях (она) стремилась завоевать и удержать позиции во властных структурах, чтобы защи­щать и реализовать собственное понимание на­циональных интересов и целей» [10, с. 366]. В итоге за активную деятельность, часть националь­ной интеллигенции была обвинена в пантюр­кизме, если учесть, что в 1921 году пантюркизм правящая партия большевиков отнесла к прояв­лениям «буржуазно-демократического национа­лизма». С последующим усилением тоталитар­ного режима указанное течение обвиняли в связях с международным империализмом.

В конце 20-х годов были арестованы 44 представителя казахской интеллигенции, имев­ших отношение к партии Алаш, среди них М. Боштаев, Ж. Аймаутов и др. М. Боштаев был арестован 16 октября 1928 года сотруд­никами Семипалатинского ОГПУ, в апреле 1930 года его приговорили к 6 годам лишения свободы, в январе 1931 года после повторного рассмотрения дела Коллегия ОГПУ пригово­рила к 10 годам, а в 1937 году его вновь аресто­вали и приговорили к расстрелу. М. Боштаев обвинялся почти по всем пунктам 58 статьи УК РСФСР - 58-1, 58-4, 58-7, 58-11 [11].

Судьба всех т.н. бывших членов партии Алаш была типичной, свидетельством тому биогра­фии А. Ермекова, Х. Габбасова, А. Барлыбаева, Т. Ибраева, Ж. Уразалина и многих других. Среди них были депутаты II общекиргизского съезда от Семипалатинской области, проходившего в Оренбурге. Например, К. Бердалин - известный акын, активный участник и член партии Алаш. Первый арест состоялся в октябре 1928 года, за­тем в январе 1934 года, в деле в графе место ра­боты было записано: «без определенных занятий», молотилка репрессий уничтожила его в апреле 1935 [12]. Х. Габбасов бывший редактор газеты «Сары-Арка» в Семипалатинске, первый арест произошел в 1928 году, затем в 1931 году. А. Ермеков профессор математики, первый нарком просвещения края, испытал три волны репрес­сий, последний арест бы в 1948 году. Если выше­названные лица были репрессированы как непо­средственные участники, то У. Бейсембаев, ра­ботавший инструктором Зайсанского райкома, был исключен из рядов партии за связь с алаш-ордынцами, за соболезнование исключенным врагам народа [13, л. 34].

Внутрипартийная чистка, единичные акты репрессий против «бывших» позволили госу­дарству накопить определенный опыт работы по проведению показательных карательных ак­ций. Можно сказать, что страна была подготов­лена к массовому террору, все предпосылки как объективные, так и субъективные были налицо. Постоянное очищение партии от затесавшегося чуждого элемента как химическая реакция вов­лекало все больше и больше человеческих эле­ментов. Один арестованный по цепочке тащил за собой новых подозреваемых, последние до­полняли список очередными жертвами; резуль­татом химической реакции становилась эскала­ция политического насилия. Со стороны могло показаться, что все население вовлечено в увлекательную игру «Найди врага», только у игры было слишком много жертв и отнюдь не ангельское лицо.

Литература

1. ГАВКО. Ф. 1 п. Оп. 2. Д. 4981. 305 л.
2. Кокурин А., Петров Н. НКВД-НКГБ-СМЕРШ: структура, функции, кадры (1941-1943) // Свободная мысль. - 1997. -№8. -С.118-128.
3. О чистке партийных рядов // Приирт^ішский коммунар. - 1935. - № 94 (725). - 6 сентября
4. Нурпеисов С. Итоги проверки партийныгх документов // Большевик Казахстана. - 1936. - №2. - С.40-57.
5. ГАВКО. Ф. 129 п. Оп. 10. Д. 888. 216 л.
6. ГАВКО. Ф. 130 п. Оп. 15. Д. 9. 74 л.
7. АП РК. Ф. 141. Оп. 1. Д. 8095. 194 л.
8. На вылазку врага ответим еще большим усилением бдительности // Риддерский рабочий. - 1937. - №136. - 17 июня.
9. ГАВКО. Ф. 135. Оп. 1. Д. 418. 155 л.
10. Аманжолова Д. На изломе. Алаш в этнополитической истории Казахстана. - Алматы: «Таймас», 2009. - 412 с.
11. Дело № 1709 // Архив ДКНБ РК по ВКО. Ф.1.
12. Дело № 206 // Архив ДКНБ РК по ВКО. Ф.1.
13. ГАВКО. Ф. 135. Оп. 1. Д. 426. 335 л.