Эффективность и судьба основ политической системы в условиях глобализации

В последние десятилетия мир стал свидетелем впечатляющих изменений. Многое, из того, что устоялось в жизни целых поколений, пришло в движение - экономика, политика, идеология, государство, право. Современное мировое сообщество переживает сложные времена, задаются новые параметры глобального общественного устройства. При этом центральное место в переменах, происходящих сегодня, принадлежит политической системе, когда мировая конкуренция требует создания эффективной политической системы.

В условиях жесткой конкуренции современного мира от того насколько эффективно действует политическая система - совокупность государственных и общественных органов и организаций, с помощью которых осуществляется государственная власть, зависит успешное развитие страны. Поэтому, чтобы быть конкурентоспособной она должна иметь гибкую, ответственную и, как следствие, эффективную политическую систему.

Как хорошо известно, и в истории, и в настоящее время не было и нет совершенных политических систем, абсолютно готовых к любому развитию событий. Любая политическая система развивается в соответствии с вызовами времени. Правящая элита, как свидетельствует мировой опыт, чтобы сохранить свою власть, собственность и деньги, вынуждена улавливать эти вызовы и постоянно совершенствовать политическую систему, тем самым защищать национальные интересы страны.

В современных условиях актуальной является проблема взаимосвязи политической системы общества и государства, выявление экономических и социально-политических факторов, определяющих место и роль государства в политической системе общества.

Необходимо отметить, что государство нельзя отождествлять с политической системой, его следует рассматривать в качестве важной составной части этой системы, входящей в нее не как совокупность разрозненных органов, а как целостный политико-правовой институт.

Важнейшая роль, которую государство играет как эффективное средство организации жизни всего общества заключается в том, что это единственная организация, призванная представлять общие интересы населения. Так или иначе, государство и его понимание тесно связаны с жизнью людей в обществе. Следовательно, с деятельностью государства, с осуществлением государственного управления связаны реальные и самые широкие возможности для граждан участвовать в политической жизни общества, которые нашли свое отражение в идее участия каждого человека в решении общих дел, ответственности каждой личности за судьбу государства, общества.

В условиях формирования глобального порядка и связанного с этим изменения сложившейся международной системы все острее стоит задача определения исторических перспектив и назначения государства.

В настоящее время наблюдается значительный интерес к теме глобализации со стороны экономистов, политологов, социологов, философов, которые констатируют серьезные изменения, происходящие в обществе и государстве в результате нее. По общему мнению, глобализация наиболее заметна и имеет опережающий характер в социально-экономической сфере (мировое хозяйство и глобальное гражданское общество), в меньшей степени, хотя и весьма активно проявляется – в политике, и еще в меньшей степени оказывает влияние на духовную жизнь общества, традиции и национальную культуру [1]. 

Поэтому вызывает серьезную озабоченность, что юристы не обращают особого внимания на изучение влияния глобализации на государство и право, поскольку это влияние постоянно нарастает, оказывает все более явное и активное воздействие на характер и функции современного государства и права, а в целом на общественную и государственно-правовую жизнь всех без исключения стран и народов.

Подтверждением этому является то, что до сих пор нет единого юридического определения термина «глобализация» в какой-либо отрасли права, в том числе в отрасли  международного права, хотя это слово стало модным в конце ХХ века и многие, употребляя его, имеют смутное представление об этом феномене. Таким образом, вопрос о самом понятии и содержании глобализации остается до сих пор весьма спорным и неопределенным не только в юридическом, но также и в  других значениях.

В идеале государство должно выступать гарантом мира, согласия и благополучия людей и представлять гражданам равные стартовые возможности для реализации своих жизненных целей и достижения достойных условий жизни. Но, несмотря на то, что государство утверждает в обществе «формальное равенство и справедливость» и стремится сгладить фактическое неравенство людей, на практике люди всегда были не равны между собой и являются ими поныне: один - с высоким общественным положением, другой - с низким; один - имеющий работу, другой – безработный и т.д.

Именно поэтому государство должно проявлять заботу об об­ществе, стремиться становится все более совершенным и эффективным, а не наоборот, ведя общество к нестабильности, к благополучию только определенной группы людей либо приводя в упадок устои государственной или общественной жизни.

Эта проблема поднимает такой вопрос, как: каким должно быть эффективное государство или в чем заключается социальное назначение государства.

Так в марксисткой трактовке сущность государства сводилась в основном к угнетению одного класса другим, то есть государство выражало и защищало интересы экономически и политически господствующего класса. Но и в настоящее время эта проблема остается, так как практически в любом обществе  выделяется экономически сильная, а значит владеющая преобладающей властью группа людей, и как результат государство, прежде всего, выражает ее интересы и на основе интересов именно этой группы стремится строить жизнь общества.

Однако под давлением других социальных групп и классов, государство вынуждено  решать общие для всех проблемы, что приводит к расширению социальной базы господствующей группы и появлению так называемого среднего класса, который становится основой государства и интересы которого начинают преобладать над интересами других групп. Именно поэтому любое государство, стремящееся быть эффективным и стабильным, добивается создания в стране устойчивого и многочисленного среднего класса. Таким образом, наблюдается смещение акцента из служения государству в служение обществу или народу, при этом перед государственными служащими ставятся аналогичные задачи, а государство становится «слугой общества».

Это позволяет сделать вывод, что сегодня целью государства, в особенности социального государства (например, скандинавские страны), в большей степени является служение интересам всего общества, нежели интересам определенного класса, создание определенного порядка в обществе, а также разрешение или смягчение социальных противоречий, урегулирование внутренних и внешних конфликтов. В этом, думается, и состоит назначение государства, его основная роль в общественной жизни.

На эффективность государства оказывают самое непосредственное влияние такие характеристики государства как социальное, правовое, демократическое и светское государство, степень воплощения которых в жизнь зависит от множества причин, начиная от уровня экономического и политического развития страны до политического режима в стране. Именно социальная характеристика государства имеет первостепенное значение для достижения высшей цели государства к реализации всеобщего блага и служения людям, посредством обеспечения права граждан на достойную жизнь, социальную справедливость и безопасность, устранения различного рода неравенств.

Стало очевидным, что в условиях коррумпированного, безответственного и, как следствие, неэффективного чиновничества и слабого общества государство не только не в состоянии модернизироваться, но и выжить не сможет. Современный экономический кризис остро поставил вопрос перед государством и его элитой о необходимости модернизации политической системы. Поскольку именно глобализация является основной предпосылкой модернизации в современном мире, сегодня главная задача государства состоит в том, чтобы создать необходимые условия для функционирования эффективной политической системы и перехода на инновационный путь развития, а в целом успешное развитие.

Именно эффективная политическая система обеспечивает соблюдение закона, создает конкурентную среду, заставляет государство, политические партии и общественные организации гибко, динамично, ответственно, а, следовательно, компетентно реагировать на вызовы времени.

Реформирование государства в современную эпоху, которую емко называют популярным сегодня словом «глобализация» - одно из неоднозначных явлений современности, так как происходит процесс смены не только политического курса государства и методов управления обществом, но практически всей содержательной части политической системы общества. Вкратце глобализацию можно обозначить как естественный, объективный, системный и динамический процесс общемировой экономической, политической и культурной интеграции и унификации, охватывающий все сферы жизни общества, в результате чего мир становится более связанным и более зависимым от всех его субъектов.

Вместе с тем, происхождение самого слова «глобализация» указывает на то, что ведущую роль в данном процессе играет бурный рост международной торговли, происходящий на тех или иных исторических этапах. Впервые слово «глобализация» (в значении «интенсивная международная торговля») употребил Карл Маркс, который в одном из писем конца 1850-х гг. написал Энгельсу: «Теперь мировой рынок существует на самом деле. С выходом Калифорнии и Японии на мировой рынок глобализация свершилась» [2].

Говоря о глобализации, нельзя обойти стороной, такой ее аспект как глобализацию экономики, которая является одной из закономерностей мирового развития и представляет собой  сложный и противоречивый процесс. С одной стороны, она облегчает хозяйственное взаимодействие между государствами, создает условия для доступа стран к передовым достижениям человечества, обеспечивает экономию ресурсов и стимулирует мировой прогресс. С другой, глобализация несет негативные последствия: закрепляет периферийную модель экономики, как следствие ведет к разорению малого бизнеса, снижению уровня жизни, потере своих ресурсов развивающимися странами и распространению на них глобализации конкуренции. Говоря другими словами, если в отношении одних, наиболее развитых в экономическом, технологическом, информационном отношении государств и соответствующих правовых систем глобализация проявляется и оценивается преимущественно позитивно (оптимистическое отношение), то в отношении всех остальных чаще всего наоборот или отрицательно (пессимистическое отношение).

По этому поводу Президент Республики Казахстан Н. Назарбаев в своем интервью “Независимой газете” (29.04.2001 г.) с симпоматичным заголовком “Вместе мы можем сопротивляться глобализации” довольно определенно замечает: «Мне представляется, что глобализация — веление времени, которое невозможно затормозить или отменить. Оно базируется на тенденциях развития мировой экономики, совершенствования компьютерных технологий, создании единого информационного пространства и так далее. Мир становится теснее. Поэтому я считаю, что замыкаться тут бессмысленно. Другое дело, что процессы глобализации для многих государств могут иметь негативные последствия. Дело в том, что внутри мирового сообщества между государствами нет равенства. Это проявляется даже в терминологии — богатые и бедные страны, развитые и отсталые, имеющие ресурсный потенциал и исчерпавшие его. Для богатых государств глобализация заключается помимо прочего в открытии для них рынков других стран. Они продвигают в эти страны свою продукцию, а остальные государства мира, по сути, кормят их рабочих и инженеров, подавляя тем самым свои собственные производства. Если достижениями и плодами глобализации будет пользоваться лишь небольшая группа высокоразвитых стран, это неизбежно приведет к противостоянию, возникновению конфликтов и социальных катаклизмов намного тяжелее тех, которые человечество переживало раньше» [3].

Например, в США берут своё начало мировые корпорации: Microsoft, Intel, AMD, Coca-Cola, Procter&Gamble, Pepsi и многие другие, а McDonald's из-за своей распространённости в мире стал своеобразным символом глобализации. Другие страны тоже вносят свой вклад в глобализацию. Например, один из символов глобализации - IKEA - появилась в Швеции, популярная служба мгновенных сообщений ICQ впервые была выпущена в Израиле, а известная программа для IP-телефонии Skype была разработана эстонскими программистами.

По этой причине глобализация нередко отождествляется с американизацией или «вестернизацией». Это связано с усилившимся в XX веке влиянием США в мире. Огромную роль в культурной глобализации играет повсеместное распространение Интернета, книги переводятся и становятся популярными у читателей из разных стран, а Голливуд выпускает большую часть фильмов для мирового проката, подтверждением чему является просмотр в кинотеатрах в основном американских фильмов. Хотя большинство людей не задумывается над смыслом самого кассового фильма в истории кинематографа «Аватара», он достаточно ярко и содержательно показывает возможные последствия глобализации. При этом у многих со словами демократия, рыночная экономика и глобализация возникают приятные ассоциации: становятся прозрачными государственные границы – и вы можете закончить колледж в Англии или работать и жить в США; развивается интернет – и вы общаетесь с коллегой из Германии в реальном времени или играете на бирже, не выходя из своей квартиры, можете поехать отдохнуть в любую страну мира. С другой стороны, популярные международные культурные явления могут вытеснять национальные или превращать их в интернациональные, что многими расценивается как утрата национальных культурных ценностей.

В частности, по мнению Т. Адорно (T. Adorno) и М. Хоркхаймера (M. Horkheimer) культурная глобализация ведет к дальнейшему вытеснению высокой культуры и полному господству массовой, коммерческой, медийной культуры, к размыванию культурного многообразия, униформизации и стандартизации, полагая что распространение продуктов культурной индустрии ведет к деградации общества, к непоправимой утрате того, что составляет основу подлинности человека и его бытия [4].

В последнее время в мировом научном сообществе становится все более популярной концепция глобального общества (Global society), с точки зрения которой все люди нашей планеты являются гражданами единого глобального общества, которое состоит из множества локальных обществ отдельных стран мира. Эта концепция значительно упрощает рассмотрение процессов глобализации, которые в этом случае превращаются в обычные общественные преобразования в рамках глобального общества.

Идеи глобального общества высказывались еще древнегреческим мыслителем Диогеном, он использовал понятие космополит, то есть гражданин мира или гражданин космополиии (общества мира). В мировоззрении жителей Китая, Центральной Азии, империи Чингизхана, важное место занимала идея Поднебесной - всей Земли (под Небом - Тенгри) и человеческого общества, существующего на ее просторах.

Именно поэтому в настоящее время политическая система переживает переходное состояние, определяемое следующими процессами: изменяется соотношение элементов в политической системе; формируется,  развивается и совершенствуется гражданское общество; изменяется социальная роль государства, партий, групп давления; отыскиваются новые и реформируются старые регуляторы общественных отношений.

Существенной является и трансформация общества, происходящая в современных государствах. Общество постепенно отходит от позиций полностью подчиненного государству института, становится равноправным элементом системы общество-государство, гражданское общество - правовое государство.

Вместе с тем, дальнейший анализ политической системы общества и той роли, которую занимает в ней государство, предполагает изучение и фактора, характерного для современного развития государства. Речь идет об определении стратегии развития современного государства, его места и роли в общемировых интеграционных процессах.

Так новый период после окончания холодной войны знаменовался не только распространением демократии в новых государствах, но и включал в себя экспансию рыночной экономики.

Это заключение основывается на том, что более развитые или западные общества (признанные лидеры и проводники идеи глобализации, например США, Великобритания) распространяли свои идеи и методы, которые там прижились, а другие их заимствовали. При этом демократия и либеральная рыночная экономика стали целенаправленно экспортироваться и даже «насаждаться», что иногда приводило к серьезным проблемам и непоправимым результатам. В большинстве случаев результат был положительный, но и иногда терпел неудачу.

Это проблема поднимает такой вопрос: действительно ли все страны и общества должны прийти к демократии и рыночной экономике как логической модели своего развития и являются ли они для всех приемлемыми, то есть речь идет о заимствовании опыта западных государств. Или мир развивается как многополюсное образование, а государствам необходимо акцентировать внимание на самодостаточности своего развития и идентичности, обосновывая это тем, что утрата преемственности в генезисе общества и государства, может повлечь необратимые последствия, в частности, привести к глубокому расколу общества и к агонии государственности.

Это наблюдение справедливо в отношении и политической и экономической сфер, так как демократические институты и ценности гораздо теснее связаны с историей и культурой общества, чем экономические институты и нужно учиться демократии, а не «слепо копировать»,  но в то же время и не отвергать опыт других стран.

Сегодня господствует мнение, что учреждение и расширение институтов демократии и рыночной экономики – это есть тот шаг государства, который будет подчеркивать искренность его намерений по вхождению в пространство правовых и демократических норм и принципов, ведь наличие подобных демократических институтов в материально обеспеченных странах, приближенных к критериям гражданского цивилизованного общества, правового государства, где существуют развитые правовые системы и экономики, говорит в пользу приобщения новых стран к такому положительному опыту. Мировой опыт показывает, что в странах, где действуют институты демократии, также эффективно развивается экономика. Примером могут служить страны Латинской Америки, Центральной и Восточной Европы и другие.

Однако есть и такие примеры, к которым можно отнести страны СНГ и другие, где одновременное распространение демократии и рыночной экономики  методом «шоковой терапии» привело к гигантскому расслоению общества на очень бедных и очень богатых, когда первых большинство, а вторых не более одного процента населения. Прямое (или слепое) заимствование, в том числе экспорт американского опыта, без досконального понимания ситуации зачастую приводили к катастрофам многие страны, что привело к резкой критике крупнейшими учеными и экономистами подобных действий со стороны США [5].

В этой связи уместно подчеркнуть что «в развитии общества, его демократизации важно знать не только что делать, но и чего делать нельзя. В частности, нельзя отказываться от своих достижений и традиций, нельзя пренебрегать своей историей, ее опытом» [6].

Неудивительно, что в результате бывает трудно совместить экономическую шоковую терапию с политической демократией. Экономист Ха-Чжун Чан (Ha-Joon Chang) заходит даже дальше и утверждает, что «свободный рынок и демократия по своей природе находятся отнюдь не в партнерских отношениях». Однако необходимо подчеркнуть, что он говорит не о «рыночной экономике» как таковой, а скорее о бесконтрольных рынках, сторонником которых был Милтон Фридман и его последователи [7].

Необходимо подчеркнуть, что рыночная экономика в Китае и многих странах Юго-Восточной и Западной Азии существует и успешно развивается без демократии в ее современном понимании.

Эми Чуа (Amy Chua) отмечает еще один аспект и показывает негативное воздействие процессов глобализации на общества, для которых характерны «доминирующие на рынке меньшинства» (например, индийцы в Восточной Африке, ливанцы в Западной Африке, ибо в Нигерии, тутси в Руанде, китайцы в некоторых странах Юго-Восточной Азии); и, развивая свою мысль, она утверждает, что «глобальное распространение свободных рынков и демократии, таким образом, представляет собой основную, причем усугубляющуюся причину этнической нестабильности и насилия по всему не-западному миру» [8].

Это пессимистичное заключение основывается на том факте, что в некоторых развивающихся и посткоммунистических странах есть меньшинства - возможно, лучше образованные и имеющие большую склонность к предпринимательству, чем большинство населения, - которые владеют непропорционально большими территориями или обладают еще чем-то, ставящим их в позицию, в которой они получают от либерализации рынка больше выгоды, чем остальное население. Внезапное введение демократии может высвободить подавленное недовольство, что создаст гремучую смесь, готовую дать взрыв в виде ксенофобии, этнических чисток и даже актов геноцида. В таких случаях ни о либеральном рынке, ни о демократии речи не идет.

Эми Чуа приходит к выводу, что «Соединенным Штатам не следует экспортировать рынки в форме «невмешательства», от чего сам Запад отказался». Учитывая, что на Западе власть переходила к большинству не сразу, а порой в ходе вековых процессов, полных проб и ошибок, к ее предостережениям необходимо отнестись очень серьезно. Это наблюдение ставит связанный с ним вопрос об отношениях между демократией и национализмом.

Еще одна проблема - ослабевание национальных государств и как результат сокращение или утрата современными государствами в процессе глобализации существенной части своего национального суверенитета. С одной стороны, это происходит из-за того, что современные государства делегируют всё больше полномочий влиятельным международным организациям, таким как Организация Объединённых Наций (ООН), Всемирная торговая организация (ВТО), Европейский союз (ЕС), Организация Североатлантического договора (НАТО), Международный Валютный Фонд (МВФ) и Всемирный Банк (ВБ), а такие клубы как Большая восьмёрка (G8) и Большая двадцатка (G20) задают тон глобальной политике в масштабах всей планеты, без учета мнения других национальных правительств. Само существование ООН и ее специализированных учреждений «можно рассматривать как свидетельство в пользу институциональной глобализации политики» [9].

С другой стороны, за счёт сокращения государственного вмешательства в экономику и снижения налогов увеличивается политическое влияние транснациональных корпораций (ТНК), инвестиционных фондов, страховых компаний, способных решать вопросы коммерческой политики без необходимых консультаций с национальными правительствами или иными государственными институтами. Эти глобальные институты, несмотря на то, что они не избирались населением, имеют необходимую силу для отмены национальных или региональных нормативных актов, если те оказываются барьерами для либерализации, хотя эти нормативно-правовые документы выражают жизненно важные экологические, трудовые или социальные интересы граждан современных государств.

В таких условиях правительства государств фактически начинают терять не только валютный и налоговый суверенитет, но и контроль над ТНК, так как, угрожая выводом капитала или производства из национальной экономики либо наоборот, обещая инвестиции в экономику, они стали диктовать свои условия этим странам. При этом они требуют от таких правительств передачи в их руки ранее управляемых государством секторов экономики (речь идет о так называемой приватизация и демонополизации таких стратегических секторов экономики как почта, телефонная связь, электроэнергия, водоснабжение, воздушное сообщение, железные дороги и т.д.). Кроме того из-за более лёгкой миграции людей и свободного перемещения капиталов за границу также уменьшается власть государств по отношению к своим гражданам. В этой связи интересно мнение главы Бундесбанка Ганса Титмайера (Hans Tietmeyer), высказанное им на Всемирном экономическом форуме в Давосе в феврале 1996 года о том, что действия людей в сфере экономики всецело стали определяться стремлениями к материальной выгоде и рациональным расчетом, а «политики в большинстве своем все еще не понимают, до какой степени они уже находятся под контролем денежных рынков и даже управляются ими» [10].

В этом же ключе, известный экономист Джозеф Стиглиц (Stiglitz J.) показывает на многочисленных фактах и примерах, что глобализация разрушает промышленность, способствует росту безработицы, нищеты, тормозит научно-технический прогресс и усугубляет экологическую катастрофу на планете. Он критикует политику глобальных институтов: ВТО, МВФ, - которые, по его мнению, используют глобализацию и её идеологию (свободная торговля, свободный доступ к сырьевым ресурсам, мировое патентное право, использование в качестве мировых валют «бумажных» доллара и евро, вмешательство международных институтов во внутреннюю политику и т. д.) в интересах нескольких наиболее развитых государств, в ущерб большинству стран на планете [11].

По мнению филиппинского ученого Уолдена Белло (Walden Bello) именно МВФ, ВБ и ВТО несут солидарную ответственность за продолжающиеся экономические кризисы, нищету и неравенство в развивающихся странах мира [12]. О роли МВФ пишет также Дж. Сакс: «… Как великолепно это получается у МВФ, пять масштабных планов спасения и пять грандиозных провалов [13]. Об этом же говорит известный американский экономист М. Фридмен (Milton Friedman):  «Не будет преувеличением сказать, что если бы не существование МВФ, то не было бы и восточно-азиатского кризиса... » [14]. Наконец, генеральный директор Всемирного Давосского экономического форума (ВЭФ) Клод Смаджа (Claude Smadja) считает, что вся ответственность за кризис 1997 года в Азии лежит полностью на МВФ: «Я потрясен, теми ошибками в анализе и действиях МВФ, которые превратили вполне управляемый кризис в настоящую катастрофу. Они высокомерно хотели применить американскую финансовую модель ко всему миру, и еще неизвестно, какие последствия и раны это оставит» [15].

Таким образом, глобализация способствует не только росту спекулятивной экономики, монополизации производства и сбыта товаров, но и перераспределению богатства в пользу небольшой группы людей («мирового правящего класса») [16].

В то время как сторонники глобализации утверждают, что все современные процессы и связанные с ними негативные явления имеют естественный характер и ими невозможно управлять, критики глобализации, наоборот, убеждены, что крупные государства в состоянии значительно уменьшить негативное влияние последней. Альтернативой современной глобальной экономике, по их мнению, может стать образование 10-20 национальных или региональных экономик («зон свободной торговли»), чего можно достигнуть посредством разумной протекционистской политики во всех областях: в области внешней торговли, движения капиталов, иммиграции, а также посредством реформы мировой валютной системы.

Наряду с процессом глобализации можно выделить процесс регионализации, означающий тесную интеграцию внутри определенного региона и все возрастающее влияние региона, как на состояние системы международных отношений, так и на внутренние дела государства. Например,  развитие процесса регионализации привело Европейский союз к выработке концепции «Европы регионов», отражающей возросшее значение регионов и имеющей целью определить их место в ЕС. Из этого следует, что интеграция может иметь и региональный, и глобальный характер. При этом глобальный характер она приобретает лишь на определенном этапе развития общества, на уровне охвата, по меньшей мере, большинства существующих в мире государств и правовых систем, а также наций, этносов и народов.

Глобальные финансовые рынки оказывают огромное влияние на политику, их власть становится понятной, если взглянуть на последствия финансового кризиса, который, исходя из США, распространился сегодня по всему миру. Это - наиболее тяжелый финансовый кризис, начиная с 1930-х годов, и, судя по тому, как на него реагирует политическая власть, становится очевидно, что политического суверенитета власти от финансовых рынков не существует. К примеру, экономическая политика ЕС сегодня осуществляется не правительствами и не парламентами стран-членов ЕС, а Европейским центральным банком (ЕЦБ), который ориентируется на потребности финансовых рынков, а не на потребности людей. Много десятилетий тому назад анализировавший последствия глобального экономического кризиса 1930-х годов Карл Поланьи (Karl Paul Polanyi) отмечал нечто подобное: рынки выходят из границ общества, становятся самостоятельными, независящими от общества и от государственно-политической сферы. А когда глобальные финансовые рынки стоят над демократией, когда они, берут демократические учреждения «на буксир», - это означает конец формальной демократии. Поэтому регулирование рынков есть необходимое условие для истинной социальной демократии [17].

Глобализация рынков, давление конкуренции и потребность повышения конкурентоспособности ведут к сокращению социальных расходов, к уменьшению финансирования и приватизации общественных благ (здравоохранения, образования, транспорта и т.д.), что можно наблюдать почти во всех странах – то есть к урезанию социального государства и социального измерения современной демократии. Глобализация ставит демократию перед дилеммой. С одной стороны, благодаря экономической глобализации, в мире распространяется формальная демократия. А с другой - глобализация все более ослабляет социальную демократию и сокращает реальное участие людей в пользовании общественными благами.

По этому поводу Э. Альтфатер (E. Altfater) справедливо отмечает, что «глобализация привела к кризису института национального государства, в рамках которого, собственно, и развивалась демократия и кризис которого, в свою очередь, приводит к эрозии демократического процесса. Хотя экономическая глобализация и способствовала глобализации формальных политических стандартов в мире, но она же подрывает материальную, сущностную, социальную сторону демократии. Социальная демократия и социальное государство, которые позволяют гражданам участвовать в перераспределении общественного богатства, стоят больших денег и в условиях растущей конкуренции все более сокращаются. Остается формальная, процедурная демократия. Это немало потому что она создает рамки для индивидуальной свободы, но она не дает социального равенства и социального перераспределения, поэтому сама формальная демократия постоянно находится в опасности. Нарастает противоречие между формальной и материальной сторонами демократии» [18].

Глобализация уменьшает роль национальных социальных моделей, существующих в Западной Европе, разлагает их, пропагандируя вместо этого модели более глобальные, но гораздо менее социальные. «Социальная защита,  рассматриваемая как критерий прогресса общества, теперь осуждается и обвиняется в поощрении лени» -отмечает известный экономист М. Альбер (Michel Albert) [19].

Сегодня, можно сказать, что цели, поставленные ЕС в 2000 году в так называемой Лиссабонской стратегии развития - стать до 2010 года самым конкурентоспособным регионом мира и разработать принципиально новую европейскую социальную модель, - не были достигнуты. Экономический кризис, высокая безработица и конкуренция со стороны других регионов мира, нелегальная трудовая миграция и другие причины сводят на нет усилия стран ЕС.

Противоречия между стратегиями глобализации и демократии этим не исчерпываются. К примеру, есть товары, которые тем более теряют свою потребительскую ценность, чем больше ими пользуются. Уже в 1950-х годах экономист Хэррод (Harrod) назвал такие товары «олигархическими благами», а в 1970-х годах социолог Фред Хирш (Fred Hirsch) – «позиционными благами», то есть такими, которыми невозможно в равной степени пользоваться всем. Например, невозможно, чтобы все население земли пользовалось автомобилями в той же мере, как это делают жители США и Западной Европы. Достаточно вспомнить бывшего вице-президента США Альберта Гора (Albert Gore), который пишет: «Подобным же образом, наша цивилизация все сильнее привыкает к тому, чтобы потреблять с каждым годом все больше природных богатств, превращаемых не только в необходимое нам пропитание и кров, но во многое совершенно нам ненужное — горы загрязняющих отходов, продуктов (на рекламу которых истрачены миллиарды исключительно с целью убедить себя в их необходимости), огромные излишки товаров, сбивающих цену, а затем отправляющихся на свалку, и т.д.» [20]. В такого рода вопросах проблемы демократии вплотную соприкасаются с проблемами окружающей среды, экологии и природных ресурсов. Западная модель демократии не в последнюю очередь основывалась на неограниченном использовании природных ресурсов и постоянном росте их потребления. Но потребительское отношение к природе имеет свои границы: «американский стиль жизни», суть которого - неограниченное потребление, - нельзя сделать глобальным.

Именно такие причины были в содержании заявления Премьер-министра Малайзии Махатхира Мохамада (Mahathir Mohamad): «Мы являемся свидетелями ситуации, когда кража генетических ресурсов западными биотехнологическими ТНК (транснациональными корпорациями) дает им возможность извлекать огромные прибыли за счет производства запатентованных генетических модификаций этих же самых ресурсов. До чего дошел мировой рынок, если дары природы бедным людям невозможно защитить, а генные модификации этих природных даров становятся исключительной собственностью богатых?

Если подобное поведение богатых стран продолжится и дальше, то глобализация будет означать простое упразднение границ государств и безраздельное господство на их рынках тех, кто располагает капиталами и товарами» [21].

Известно и такое его выражение как: «Пожалуйста, позвольте нам … самим решать, каковы наши национальные и социальные приоритеты …. Не надо ожидать, что мы из уважения к принципу экономического либерализма будем игнорировать интересы нашего народа и нашей страны в пользу иностранцев» [22].

Но и сами США трудно назвать идеальной страной, способной выступить в процессе глобализации в роли некоего катализатора, который мог бы служить образцовой политической, в особенности социальной, моделью для всего мира. Трудно спорить со статистическими данными, которые приводит Паренти Майкл (Parenti Michael) в своей широко известной работе: «Вопреки широко распространенному мифу, богатство в США не принадлежит многочисленному среднему классу: 10% самых богатых американских семей владеют 98% не облагаемых налогами государственных и местных облигаций промышленных предприятий, 94% активов коммерческих предприятий и 95% активов доверительных фондов; 1 процент самых богатых людей Америки владеют 60% всех акций и производственных фондов корпораций», а «прослойка самых богатых включает лишь небольшую часть населения, составляющую 1% его общей численности. Эта прослойка контролирует большую часть богатства нации …» [23]. Как известно владение денежными и материальными средствами имеет свойство превращаться в неограниченную власть, это позволяет говорить, что «подобная «демократия для избранных» является не только результатом коррупции отдельных государственных чиновников и служащих, но и отражением характера всей политико-экономической системы в целом, способа распределения властных полномочий» [24].

Не менее категоричен в своих взглядах такой известный экономист как Самир Амин (Samir Amin): «Американское государство находится исключительно на службе экономики, иначе говоря, оно – верный слуга капитала и не озабочено никакими другими социальными интересами» [25].

Причина такого положения дел заключается в самой сущности рынка, который из чисто экономических функций стал регулировать практически все области общественной жизни, включая духовную сферу, а  рыночная экономика превратила все общество в рыночное.

Примерно об этом же пишет социолог К. Кумар (K. Kumar): «Рыночные механизмы и ментальности проникают в каждую сферу жизни - не только в труд и политику, но и в отдых, дружбу, семью и брак. Все подчинено капиталистической рациональности «наименьшей стоимости» и «максимальной выгодности»» [26].

Именно поэтому на рубеже тысячелетия возникает так называемое течение антиглобализма, ставящее главной целью борьбу против глобализации в той ее форме, в которой она протекает, так как она способствует лишь возрастающему обогащению развитых стран и обнищанию остального мира. Несмотря на утопичность своей идеи, антиглобалисты в той или иной форме ставят вопрос о переходе от капитализма к более высокой стадии (идеальной форме) будущего общественного развития, которая бы сохранила и приумножила лучшие достижения.

Поэтому звучат различного рода пессимистические прогнозы, которые все чаще сравнивают современную глобальную политическую систему с эпохой крушения античного мира. Например, Л. Ларуш, говоря о гниении всей экономической системы США, сравнивает эту, вырождающуюся все более ускоряющимися темпами страну с Римской империей эпохи упадка [27].

Нельзя не вспомнить слова Махатхира Мохамада, сказанные им в 1997 году: «Глобализованный мир, будет принадлежать сильным господствующим странам. Они будут навязывать свою волю всем остальным, положение которых будет не лучше, чем в те времена, когда они были колониями богатых стран… Данный прогноз мрачен и полон пессимизма. Он не несет больших надежд слабым и бедным. Но, к сожалению, он может оказаться полностью состоятельным… претворится в жизнь, если только слабые и бедные не осознают эту вероятность и не будут всеми силами бороться против ее реализации. Борьба против сильных возможна. Это будет своего рода партизанская война, но она может увенчаться успехом. И такая борьба может начаться лишь в том случае, если будет понято, что означает глобализация» [28]. При этом он полагает, что «...Развивающимся странам, необходимо выступить единым фронтом и развивать разумное и дальновидное партнерство в целях адекватной реакции на вызовы глобализации» [29].

При этом глобализацию не следует понимать упрощенно, как означающую стандартизацию национальных политических и государственно-правовых систем по западному образцу. Документы ООН подчеркивают значение сохранения многообразия цивилизаций. Следовательно, политико-правовая идентичность государств является не помехой глобализации, а способом включения в нее национальных государств. В Декларации тысячелетия ООН подчеркивается: «Различия внутри обществ и между ними не должны ни вызывать опасений, ни подавляться, они должны оберегаться как ценный вклад в человеческую цивилизацию. Культуру мира и диалог между всеми цивилизациями следует активно поддерживать» [30].

Несмотря на то, что глобализация является вызовом для традиционных атрибутов современных государств, целью государства должно быть именно общество, а целью общества - максимальное социальное благо для каждого гражданина, а не наоборот как это часто происходит.

Необходимо более равномерное распределение власти и доходов между всеми гражданами, группами и странами, а социальная справедливость и эффективность должны составлять главную цель любой политической системы, то есть все обеспечиваемые системой блага должны предоставляться в распоряжение всех без исключения членов общества, и при этом каждый должен иметь достаточно реальную и равноправную возможность для раскрытия заложенных в нем способностей.

Известный экономист Этан Капстейн (Ethan Kapstein) задается вопросом: «Возможно, мир неумолимо движется к одному из тех трагических моментов, что заставят будущих историков спросить: почему ничего не было сделано вовремя? Разве экономическая и политическая элиты не знали о том глубочайшем расколе в обществе, к которому привели экономико-технологические изменения? Что же не позволило им предпринять шаги, необходимые для предотвращения глобального социального кризиса?» [31]. Возможно это именно то, что спросится с нас.

Поэтому, это еще раз подтверждает возросшую потребность в научном переосмыслении и политическом решении проблем влияния глобализации на государство и право, а в целом на всю политическую систему. Именно пробелы в этой области обусловили цель и тему данного исследования, однако в работе не ставилось в качестве цели выявить и исследовать все проблемы и аспекты эффективности политической системы в условиях глобализации, но рассмотрены лишь те из них, которые охвачены предметом исследования с тем, чтобы дать самое общее представление и бросить беглый взгляд на те существенные новые моменты, которые порождаются развивающимся процессом глобализации.

Список литературы:

1. Erdman P. Tug of War. Today's Global Currency Crisis. N.Y., 1996; Muller H. Das Zusammenleben der Kulture. Ein Gegenentwurf zu Huntington. Frankfurt am Main, 1998; Bryan L. The Race for the World. Strategies to build a Great Global Firm. Boston, 2000; etc.
2. Аттали Ж. Карл Маркс. Мировой дух. - М., 2008. С.192.
3. Нурсултан Назарбаев: «Вместе мы можем сопротивляться глобализации» // Независимая газета. 29.04.2001.  [Электронный ресурс] ng.ru
4. Хоркхаймер Макс, Адорно Теодор В. Диалектика Просвещения: Филос. фрагменты. - М.: Медиум, 1997. - 310 с.
5. Rodrik Dani. Has globalization gone too fart. – Washington, DC: Institute for International Economics, 1997; Stiglitz Joseph. Globalization and its Discontents. – New York: W.W. Norton, 2002.
6. Г.Я. Козлов. Демократия в Казахстане: некоторые проблемы становления. – Алматы: Институт развития Казахстана, 1994. С. 8-9.
7. Ha-Joon Chang. Bad Samaritans: The Guilty Secrets of Rich Nations and the Threat to Global Prosperity. – Random House, 2008. – 288 p.
8. Amy Chua. World on Fire: How Exporting Free Market Democracy Breeds Ethnic Hatred and Global Instability. – Random House, 2002. – 368 p.
9. Ильин М.В. Глобализация политики и эволюция политических систем // Социологический форум. 1998. Т.1. № 1. С. 47.
10.  Мартин Г.-П., Шуманн X. Западня глобализации. Атака на процветание и демократию. - М., 2001. С. 91.
11.  Stiglitz J. Globalization and its Discontents. London, 2002; Stiglitz J. Making Globalization Work. London, 2006.
12.  Гук С. В Порту-Алегри ищут альтернативу МВФ // ВМН. 31.01.2002.
13.  Сакс Дж. Бразильский финансовый экспресс сходит с рельсов. Губительной стратегии МВФ-США следует положить конец // Независимая газета. 30.01.1999.
14.  Фридман М. Уроки финансового кризиса. МВФ был дестабилизирующим фактором в Юго-Восточной Азии // Независимая газета. 23.10.1998.
15.  Смирнова М. Открылся форум в Давосе. Мировые финансовая и политическая элиты обсудят кризис в Азии, России и ситуацию в Бразилии // Независимая газета. 29.01.1999.
16.  Харви Д. Краткая история неолиберализма. Актуальное прочтение. - М., 2007, с. 46-51, 159, 206-220.
17.  Karl Polanyi. The Great Transformation. - Beacon Press, 1944 – 317 p.
18.  Э. Альтфатер (E. Altfater). Демократия: универсальные ценности и многообразие исторического опыта. - Журнал «Полис», 2008, № 5. - С. 58.
19.  Альбер М. Капитализм против капитализма. - М., 1998. С. 268.
20.  Гор Эл. Земля на чаше весов. - М., 1993. С. 243.
21.  Quoted in People’s Weekly World, December 7, 1996.
22.  Сейдахмет Куттыкадам. Служение нации. 10 мировых примеров управления государством. – Алматы, ИНЭС-ЦА, 2009. С. 240.
23.  Паренти Майкл. Демократия для избранных. Настольная книга о политических играх США. – М.: Поколение, 2006. С. 14.
24.  Там же. С. 22.
25.  Самир Амин. Вирус либерализма: перманентная война и американизация мира. – М.: Европа, 2007. С. 98.
26.  Kumar К. The Rise of Modern Society. Oxford, 1988. P. 119.
27.   Ларуш Л. «США ждет судьба Римской империи эпохи упадка» // Век. 2002. № 23.
28.  Махатхир Мохамад. От имени своего народа. - СПб., 1998. С. 156.
29.  Там же. С. 229.
30.  Декларация тысячелетия Организации Объединенных Наций от 8 сентября 2000 года. [Электронный ресурс] un.org/ru
31.  Мартин Г.-П., Шуманн X. Указ. раб. С.312-313.