Проблема религиозного самосознания в трудах профессоров духовных академий XIX-ХХ вв.

Статья посвящена проблеме самосознания в трудах русских религиозных философов. Отмечено, что на протяжении многих столетий русская религиозная мысль искала пути к тайне человеческой лично­сти. Начиная с XIX в. в духовных академиях Москвы, Киева, Петербурга и Казани читаются философ­ские курсы. Автором подчеркнуто, что в сочинениях профессоров этих учебных заведений традици­онные принципы богословия получают серьезное философское обоснование, достаточно широко ис­пользуется опыт новоевропейской философии. Особое место в их трудах занимает проблема самосо­знания, которое является неотъемлемым качеством духовной сущности человека. 

Ты, прекрасный сосуд, получивший бытие от Бога, прославляй своего Создателя... И весь этот мир есть для тебя как бы живая книга, которая проповедует славу Божию и возвещает тебе, имеющему разум, о сокровен­ном и невидимом величии Божием, чтобы ты познавал Бога истины.

Святитель Василий Великий 

В религиозном мировоззрении осуществляется постижение глубинной сущности человека, имеющей духовную природу, сопряженную с Божественным бытием. В недрах религиозной веры и религиозного мировоззрения возникает религиозное самосознание и самопознание человека, в кото­ром человек осознает себя причастным духовному, абсолютному божественному миру, имеющим возможность устанавливать связь с этим миром, приобщаться к нему.

Наполнение самосознания человека онтологическим содержанием происходит в процессе созна­тельно-волевого, практического духовного делания — опытного богопознания и богоуподобления человека, направленного на раскрытие образа Божия в душе человека. «Познай себя самого, из чего и каким ты сотворен... И этим достигнешь красоты Первообраза», — писал в IV в. отец и учитель Церкви святитель Григорий Богослов, исходя из евангельского свидетельства апостола Петра о том, что через Христа и во Христе человек становится «причастником Божественного естества» (2 Петр.1,4).

На протяжении многих столетий русская религиозная мысль искала пути к тайне человеческой личности. Со времени Сократа для древних мыслителей наука и философия были существенно раз­личны: одна давала человеку знание, другая делала его мудрецом. Конечно же, они понимали, что человек может служить предметом всестороннего научного изучения, даже сами производили такие попытки, но все-таки решение загадки о человеке выносили за пределы науки. И если наука на осно­вании всех своих опытов могла приходить только к установлению положения доктрины Протагора: navrcov хрПИ^атюу H^stP^ov avBpcoiuog («человек есть мера всех вещей»), то в учении Платона философия a priori выходила из другого положения: iravTCOv урщатож jxsTpov Bsoq («мера всех вещей есть Бог»). Согласно последнему положению философия приходит к заключению, что благо человека заключа­ется не в том, что есть человек, а в том, чем он может быть, и действительная мудрость заключается не в изучении человеческой природы, а в развитии ее по идеалу человечности.

Отсюда видно, что философия неразрывно связана с процессом познания, а вернее, самопозна­ния того, кем должен быть (=стать) человек. Человеку дана способность осознания его персональ­ной бытийности, осознания существа человеческой личности. Человек не просто есть «великий мир» в качестве некой данности, но он способен стать таковым в процессе духовного преуспеяния. Такое становление (или рождение) имеет характер все большего одухотворения «микромира» и его возрас­тания, поэтому преп. Максим называет его уже не «малым», а «великим» миром. Исходным пунктом его взглядов является идея о приведении всего тварного бытия к Богу [1; 338, 339].

В послании к своему ученику Тимофею апостол Павел пишет: «Вникай в себя и в учение; зани­майся этим постоянно: ибо, так поступая, спасешь и себя и слушающих тебя» (1 Тим. 4,16). Этими словами подчеркивается, что усвоение дара благодати есть процесс, в котором активно участвует весь человек «всею душою своею и всем разумением своим» (Мф. 22,37), и апостол Павел здесь имел в виду то, что для человечества отнюдь было не ново и на языке мудрецов всех времен и народов на­зывалось самопознанием. И, конечно, под этим понималась не отвлеченная игра ума, а работа над собой, созидание личности, напряжение духа, собирающее и сопрягающее все силы и функции души. И этот девиз был актуален не только в младенческую пору человечества. Например, с особой силой звучит призыв к самоосознанию у Ф.М.Достоевского. «Не вне тебя правда, — говорит он, — а в тебе самом; найди себя в себе, подчини себя себе, овладей собой, — и узришь правду. Не в вещах эта правда, не вне тебя и не за морем где-нибудь, а прежде всего в твоем собственном труде над собою»[2; 526].

Начиная с XIX в. в духовных академиях Москвы, Киева, Петербурга и Казани читаются фило­софские курсы. В сочинениях профессоров этих учебных заведений традиционные принципы бого­словия получают серьезное философское обоснование, достаточно широко используется опыт ново­европейской философии. Особое место в их трудах занимает проблема самосознания, которое явля­ется неотъемлемым качеством духовной сущности человека, запечатляющей образ Творца, хранящей закон богоподобного совершенства человека.

Феодор Александрович Голубинский (1798-1854), протоиерей, русский богослов и философ, профессор Московской духовной академии (МДА), основатель московской школы теистической фи­лософии, подчеркивал, что высшая и главная цель философии состоит в том, чтобы возбудить в чело­веке нужду искания единой бесконечной Божией премудрости. Исходным пунктом философского познания и построения философской системы, по Голубинскому, является присутствие в человече­ском «я» идеи Бесконечного Существа, Бога. Анализ этой идеи, считал философ, требует различения философии как «состояния духа» и философии как «ведения, или знания». Первое — понимание фи­лософии как состояния духа — Ф.А.Голубинский связывал с очищением самосознания, полагая, что когда «напряженное действие разума утихнет, чувство, воображение, разум и воля со своими заня­тиями конечными ослабеют, тогда и сознание Бесконечного откроется вовне» [3; 36, 37].

Вместе с тем, рассматривая философию как состояние духа в качестве обязательного условия нравственной жизни человека, Голубинский видел в ней необходимую предпосылку для разработки философии как ведения, или знания, учения, позволяющего определить онтологический статус чело­века и его познавательные возможности. «Философия, — пишет он, — есть система познаний, при­обретенных разумом (Intellectus), под управлением ума (Rationis) и при способствовании опыта, как внешнего, так и внутреннего, о всеобщих главнейших, существеннейших силах, законах и целях при­роды внешней и внутренней, равно и о свойствах Виновника всех оных — Бога, — система, направ­ленная к тому, чтобы возбудить в духе человеческом, воспитать и направить любовь к премудрости Божественной и человеку предназначенной» [3; 53]. Отсюда конечная цель философии, не столько научная, сколько практическая, — «возбудить в человеке любовь к премудрости, красоте и благости Божественной» [3; 51]. Жизнь человека, по мысли философа, не может удовлетвориться лишь ощу­щением сопричастности к посюстороннему миру, а ищет причину самой себя («Начальника и Прави­теля жизни») и находит её в источнике истины и мудрости — Существе Бесконечном, которое непо­средственно представлено человеку через скрытый в глубине человеческого сознания духовный ор­ган, сопричастный Существу Бесконечному, т.е. через «ум». Поэтому самосознание личности осно­вано именно на силе ума и есть выражение преодоления ничтожности человека, его ограниченности. Стремясь к совершенству, ум становится внутренним «оком» души и с необходимостью дополняет существо самосознающего «Я».

Федор Федорович Сидонский (1805-1873), протоиерей, профессор Санкт-Петербургской духов­ной академии, автор труда «Введение в науку философии», в своем формулировании начал умозри­тельного знания основную задачу видел в уточнении статуса философии, определении её роли, структуры и сущности.

Философия, хотя и должна пользоваться силами чисто человеческими и довольствоваться одной силой разумения, не должна забывать прибегнуть к Откровению, к помощи горней, но только не к сомнительному частному озарению, а к откровению истинному, данному для всего человеческого рода. Высшее умственное самосознание, на котором утверждаются философская выспренность и са­мостоятельность, развивается из человеческого разума, в его таинственном единении с Первосущим. Отсюда философия, по мнению Ф.Ф.Сидонского, должна всегда усиливаться, чтобы вознестись к полному развитию разума [4].

Поскольку человек — носитель образа Божия, то в меру своего духовного возрастания он видит за внешними явлениями божественные силы; проникая в тайны природы, он одновременно расширя­ет горизонты познания, ибо все большее число вещей и явлений становится доступным разуму. Бес­конечность процесса познания — благо, но лишь тогда, когда признается, что полная истина недо­ступна познанию и должна дополняться верой. Освещение и выяснение границ познания являются функцией самосознания, в котором содержатся нравственное начало, проявляющееся в чувстве соб­ственного достоинства, и вера в откровение, убежденность в неприкосновенности религиозных ис­тин. Это значительно расширяет задачу философии, которая, по мнению проф. Сидонского, состоит не только в создании научных гипотез и поиске общего принципа объяснения явлений жизни, но и во включении в рамки богопознания. Лишь тогда философия избегает опасности превратиться в про­стую догадку, когда дополняется Откровением.

Философ был убежден, что сознание человека имеет целый ряд врожденных идей, к которым можно отнести чаяние Божества, идею бессмертия души, идею собственной свободы. Ф.Ф.Сидонский называл эти врожденные идеи «мыслями». Он указывал, что эти «мысли» так тесно связаны с разум­ной природой человека, так «плотно завиты во все видимое строение мироздания, что тот принял бы на себя дело бесконечного перестраивания вселенной, кто захотел бы дать ей стройный вид без одной из этих мыслей» [5; 302, 303]. Эти идеи («мысли»), отмечает философ, оказывают воздействие на весь ход человеческой жизни, открывая перед людьми смысл их дальнейшего существования и вдохнов­ляя их на совершение благородных поступков и совершенствование своего внутреннего мира.

Рассмотрению задач философии в отношении богопознания посвящены и работы Сильвестра Сильвестровича Гогоцкого (1813-1889), философа и педагога, историка философии, профессора Ки­евской духовной академии. Задачи философии, по его мнению, заключаются в разумном уяснении истины бытия Божия и развитии правильных понятий о Его существе. Возвышение человеческого духа к Богу проявляется как во внутреннем чувстве, так и в последовательном развитии целой систе­мы философского знания, так как «вся совокупность знания и деятельности утверждается единствен­но на идее безусловной истины и правды и препровождает к ней» [6; 334].

По мысли С. С. Гогоцкого, философия «в самом общем своем истоке имеет одного общего деяте­ля — разум (самосознающий) и одну задачу — ведение о сущем и должном, о мире физическом и нравственном, и о смысле их единства и разделения» [7; 4].

Человек предстоит в открытости и незавершенности: он открыт для становления. В плане суще­ствования признается одновременная причастность человека двум мирам: миру, чувственно воспри­нимаемому, и миру умопостигаемому. Своим телом человек принадлежит земле, но своим умом он вышел за пределы материального мира и принадлежит миру умопостигаемому, духовному. С.С.Гогоцкий последовательно исследовал нравственную природу человека, моральный смысл суще­ствования бытия в целом, связывая моральную природу единичного со Всеобщим Началом — Со­вершенным Существом. Развитие личности, по мысли философа, есть стремление к непрерывному обновлению, нравственному усовершенствованию, которые суть «подражание вечности», т.е. «иска­ние нового в пребывающем» [8; 286].

Василий Николаевич Карпов (1798-1867), русский философ и психолог, профессор Санкт-Петербургской духовной академии, глубокий и самобытный исследователь, переводчик трудов Пла­тона, хорошо известный в XIX в., не только заявляет основной задачей философии самопознание, но и следует этой задаче в жизни и в своих работах. По учению Карпова, органом познания истины «служат все силы души, сосредоточенные в вере и ею просветленные», «ум и сердце не поглощаются одно другим» [9; 300]. «В человеке можно найти законы всего бытия, — говорит философ, — под­слушать гармонию жизни, разлитой во всей вселенной, и созерцать таинственные символы связей, соединяющих все мироздание» [9; 300].

По мысли философа, самопознание требует, чтобы человек, «отвлекая свой взгляд от предметов внешних, которые известным образом ограничивают его, обращался к себе, входил в себя», подобно великим христианским подвижникам, для которых самопознание было непрерывным делом целой жизни и которые опытно пришли к твердому убеждению, что «все великое и прекрасное во времени должно быть почитаемо великим и прекрасным, поскольку образует, улучшает и приготовляет чело­века для вечности.» [10]. Говоря о самосовершенствовании человека как о постоянном совершенст­вовании собственной внутренней природы, укреплении душевных сил, философ возвращает антич­ный идеал «деятельного мудреца». Деяния людей, не утруждающих себя подвигами доброделания и самосовершенствования, он называет «чесанием уха, а не философией» [11; 105].

Рассматривая проблему самосознания, философ обращается к анализу связи идеи безусловно ис­тинного и доброго в человеческой душе с идеей её Объекта — Высочайшего Существа, которое на человека, его душу и дела наложило печать вечной истины и вечного добра [12; 109]. Важнейшее по­ложение антропологии В.Н.Карпова — признание человека целостным микрокосмом, гармонично соединяющим в себе чувства и разум, ум и сердце. Нравственное чувство помогает человеку дейст­вовать по согласованию с нравственным законом, «расширяет наше сердце, вмещает в нем всю ши­роту данной нам Богом заповеди о любви и возбуждает нашу волю» [13; 652].

Высшее знание, подчеркивает В. Н. Карпов, в котором заключен смысл «высших духовных стремлений», возможно не иначе, как через углубление в само существо души, отсылающее к пред­мету этих стремлений, к объектам «духовного воззрения» — Богу, природе и человеку [14; 30,31]. Такое «самоуглубление» позволит человеку более детально изучить собственные душевные стремле­ния. При этом, говорит философ, результаты самопознания однозначно свидетельствуют о том, что одним интеллектом, теоретическими изысканиями человек не может выстроить «здание истины» [15; 16].

По мнению профессора МДА Виктора Дмитриевича Кудрявцева-Платонова (1828-1891), исти­на предмета, которую ищет познание, раскрывается через рассмотрение феноменальной стороны предмета на фоне его идеального образа, через соотношение того, чем он является, с тем, чем должен быть. При этом в суждениях веры теоретический разум строит познание трансцендентной стороны бытия, которая неведома на пути эмпирического познания вещей, но которая реально дана познаю­щему мышлению в непосредственных интуициях человеческого духа. Так, по мысли философа, не­обходимо обратить внимание на двойную область истины, содержащейся в Откровении. В Открове­нии два рода истин: одни из них не превышают области человеческого разума, другие совершенно непостижимы для него. По отношению к первым очевидна польза философии. Философия доказывает и раскрывает эти истины в правильной последовательности, и через это открывает им свободнейший путь к сердцу и уму человека. Истины же второго рода должны постигаться путем веры [16; 14-30]. Вера есть особенный, таинственный способ познания, сверхрациональный тип знания, который пре­вышает человеческий разум, естественное свидетельство приобщения к реальности более высокой, чем телесный мир.

Идея Божества, будучи основным началом философского познания, составляет последнюю и высшую цель этого познания. Философское начало — только первоначальная опора и почва для дальнейшего исследования, «зерно, из которого должно развиться роскошное дерево науки с его цве­тами и плодами; но плод этого развития есть то же самое зерно или семя, из которого оно первона­чально возникло» [17; 223]. И как растение представляет в своей жизни органический цикл развития и возвращения к тому, из чего оно вышло, так и философия, исходя из идеи Божества, по мысли фи­лософа, должна стремиться к той же идее Божества как высшей и последней цели познания [17; 223].

Таким образом, самый факт живого отображения в человеке безусловного бытия как истинного бытия свободно-разумной личности говорит человеку о том, что в его ограниченно-условном бытии существует какая-то особая связь с истинно безусловным бытием и что его действительное положе­ние в мире вовсе не есть положение механического фокуса, в котором только отражается противопо­ложность условного и безусловного, а имеет для себя и особое основание, и особую цель.

Достижение этой цели невозможно вне религиозного мышления, без познания своих отношений к Богу как истинному Первообразу своей личности. «Идея бесконечного, всемогущего Существа, — говорит профессор Казанской духовной академии Вениамин Алексеевич Снегирёв (1841-1889), — есть собственно составная часть процесса самосознания, логически необходимая, а потому неустра­нимая. В самом деле, полагая себя в самосознании как определенное, ограниченное и единое сущест­во, мыслящее, действующее произвольно, или как личность конечную и сверхчувственно-духовную, человек тем самым, по основному закону своей мысли, вызывает в себе идею личности бесконечной и безграничной, а потому всесильной и всемогущей и противополагает себе содержание этой идеи как реально и вне его сущее» [18; 400].

Признавая стержнем антропологии ту часть психологии, которая исследует «духовные явления человеческой жизни», философ резко отделяет психическую жизнь человека от душевной его организации по причине обладания самосознанием, душевными волнениями и чувствованиями. Снегирёв полагает, что человек лишь способен «направлять свою жизнь и деятельность сообразно с высшими отдаленными целями, воплощать в своей жизни в той или иной степени идеал совершенства» [19;72]. Философ вводит два центральных понятия, касающихся человеческой природы: 1) свобода, выра­жающаяся в способности человека ставить определенные цели и решать их; 2) разумность, вклю­чающая в себя такие характеристики человека, как самосознание, абстрактное мышление и объясне­ние, эстетические, религиозные и нравственные чувства. При этом Снегирев признает «наукой о че­ловеке» именно исследование человеческого духа, освобожденного от телесности и чувственности, т. е. самости.

Большое значение в трудах В.А.Снегирева уделяется философскому учению о сердце. По мне­нию философа, жизнь души есть живой непрерывный процесс, где в каждом моменте задействовано все содержание души, все три её элемента — интеллектуальный, волевой и сердечный. Отражая в себе внешний мир (через деятельность ума) и сама в нем отражаясь (через волю), отражая саму себя в акте самосознания, душа из-за постоянного собственного изменения как бы «колеблется» всем своим существом. Жизнь души — это живой непрерывный процесс, в каждом моменте которого принимает участие все ее содержание. Отсюда, по словам философа, «признание особого — сознающего и само­сознающего — начала духовного <...> вполне удовлетворительно объясняет все в области явлений самосознания» [18;204]. Живой опыт прославления Бога и благодарности Ему раскрывает самосозна­нию человека безусловное, бесконечное содержание его личности. Видение абсолютного, неизменно­го, свободного бытия в сердце человека свидетельствует о реальном преображении, богоуподоблении человеческой личности.

Теорию о сердце как о центре духовной активности личности, как о чувстве мистического еди­нения с объектом познания, где человек становится носителем духа как особой энергии, развивал и Памфил Данилович Юркевич (1826-1874), профессор Киевской духовной академии. Философ рас­сматривает сердце как средоточие телесной и духовной жизни человека, орган всех сил, отправлений, движений, желаний, чувствований и мыслей человека в совокупности их направлений и оттенков. П.Д.Юркевич указывает на то, что «закон для душевных деятельностей не полагается силою ума как его изобретение, а предлежит человеку как готовый, неизменяемый, Богом учрежденный порядок нравственно-духовной жизни человека и человечества, и притом предлежит он, по апостолу, в сердце как глубочайшей стороне человеческого духа» [20; 87]. Отсюда в конечном человеческом самосозна­нии лежит необходимая и достоверная мысль о бытии конечного духа, Бога и мира.

Алексей Иванович Введенский (1861-1913), профессор кафедры систематической философии и логики МДА, подчеркивал, что вопрос о смысле жизни является центральным в русской философ­ской традиции. Мыслитель, говорит философ, должен искренне допросить себя и спросить о том, че­го жаждет его душа. Удовлетворяется ли он только лишь житейскими вопросами или его волнуют вопросы «вечные», которые глубже всех забот и интересов? Ибо только «эти» вопросы, говорит фи­лософ, «способны поднять человека над принижающими веяниями и влияниями среды, перенести его в чистую сферу мысли и помочь сознать подлинные задачи и направление желательной философии будущего» [17; 241].

Обнаруживая в себе стремление к постоянному и единому, к добру и чистой духовной радо­сти, устремляя душу на идеальное содержание и смысл своей жизни, человек как бы выходит из времени, живет буквально «вне времени». «Именно это, — подчеркивает философ, — мы разумеем, когда говорим, что «мера времени есть вечность»» [21;261]. Раскрытие вечности во времени позво­ляет нам прийти к постижению Существа, которое ни в каком смысле не зависит от времени и в котором утверждается сверхвременное идеальное основание человеческой жизни.

На проблеме тайны и смысла человеческого бытия останавливается и Виктор Иванович Несмелов (1863-1937), русский философ и богослов, создатель первой русской систематической антрополо­гии, профессор Казанской духовной академии, автор учения, которое, по существу, представляет первый систематический опыт философского обоснования православного учения о человеке.

В центре антропологических построений В.И.Несмелова — загадочная двойственность челове­ческого бытия в этом мире. С одной стороны, человек — дитя природы, «простая вещь» физического мира, подвластная жестким законам биологии, физиологии; с другой — человек, как неповторимая личность, обладающий разумом, свободой и нравственностью, ясно сознающий свою безусловную ценность, выходящую за пределы мира вещей. В человеке присутствует безусловное, надприродное начало: разум, самосознание, свобода и нравственность.

Философ отмечает, что «. сознание живет только в том случае, когда оно сознает самого себя, т. е. когда оно есть самосознание, следовательно, — когда оно и есть личность и в своей деятельности выражается как личность сознанием я» [18; 353, 354]. При этом «...образ безусловного бытия не соз­дается человеком в каких-нибудь абстракциях мысли, а реально дан человеку природою его лично­сти» [18; 393]. Бог является истинным «Первообразом» человеческой личности, потому что Он — истинная Личность. Образ Божий в человеке «не возникает под формою какого-нибудь явления созна­ния, а представляется самою человеческою личностью, во всем объеме ее природного содержания, так что это содержание непосредственно открывает нам истинную природу Бога, каким Он сущест­вует в Себе Самом» [18; 410]. Таким образом, человек лишь потому существует в качестве личности, что отображает в себе Безусловную Сущность и Личность.

И несмотря на то, что, по мнению философа, личность человека в ее обычной жизни, реально-эмпирическом бытии, подчинена физическому организму, главная проблема, стоящая перед лич­ностью, — привести жизнь в соответствие с идеей Бога о человеческой личности. Несмелов заявляет, что образ Бога вовсе не дан человеку в готовом понятии. Поэтому познание Бога происходит в процессе самосознания человеческой личности, и наоборот, «думая о Боге, человек думает о себе самом, и религиозное сознание человека в действительности всегда и непременно является составной частью его самосознания» [18; 417].

Таким образом, мы видим, насколько важное значение среди профессоров духовных академий XIX-ХХ вв. придавалось проблеме самосознания. В понимании философов основным объектом тол­кования теистической философии должен являться человек в его возвышенном стремлении к совер­шенству. Потребность в самопознании, стремление понять и реализовать свою сущность и предна­значение — это, несомненно, существенное проявление духовного содержания бытия человека. Об­ретая таковую способность, человек становится на путь познания своей природы, как имеющей от­ношение к духовному божественному миру. Он научается осознавать и опознавать онтологическое, т. е. божественное, или абсолютное, содержание своего внутреннего мира, видеть, что оно является выражением и свидетельством глубин сущностного бытия человека. И в этом устремлении и заклю­чается истинная философия, а действительное знание и осуществление духовно-нравственных кате­горий в жизни составляют подлинную мудрость.

Список литературы

1. Максим Исповедник, преподобный. Творения. Кн. 1. — М.: Мартис, 1993. — 352 с.
2. Достоевский Ф.М. Дневник писателя. — М.: Современник, 1989. — 560 с.
3. Голубинский Ф.А. Лекции по философии и умозрительной психологии. — СПб.: Тропа Троянова, 2006. — 160 с.
4. Сидонский Ф. Ф. Источник определений философских // Введение в науку философии. — М.: Директ-Медиа, 2011. —375 с.
5. Сидонский Ф.Ф. Введение в науку философии. — СПб.: Типография Конрада Вингебера, 1833. — 398 с.
6. Гогоцкий С.С. Философский лексикон: В 4 т. Т. 1. — СПб., 1859.
7. Гогоцкий С. С. Введение в историю философии. — Киев, 1871.
8. Чижевский Д.И. Гегель в России. — Париж, 1939. — 357 с.
9. Зеньковский В. История русской философии. — М.: Академ. проект, Раритет, 2001. — 880 с.
10. Карпов В.Н. О самопознании // Русское самосознание. — 1998. — № 4.
11. Карпов В.Н. Введение в философию. — СПб.: Тип. И.Глазунова и Ко, 1840. — 148 с.
12. Карпов В.Н. Систематическое изложение логики. — СПб.: Тип. Братства Якова Трея, 1856. — 324 с.
13. Никольский А. Русская духовно-академическая философия, как предшественница славянофильства и университет­ской философии в России // Вера и разум. — Харьков, 1907. — № 5.
14. Карпов В.Н. Вступительная лекция в психологию // Христианское чтение. — СПб. — 1868. — Ч. 1. — № 2. — С. 189-229.
15. Карпов В. Н. Философский рационализм новейшего времени // Христианское чтение. — СПб. — 1860. — Ч. 1. — № 1. — С. 288-326.
16. Цвык И.В. Проблема истины в русской духовно-академической философии XIX века // Вестн. Моск. ун-та. — 2004. — № 2. — С. 14-30.
17. Кудрявцев-Платонов В.Д. Об основных началах философского познания // Корнилов С.В. Философская школа Мос­ковской духовной академии. — Калининград, 2006. — 264 с.
18. Русская религиозная антропология: В 2 т. Т.1. — М.: Моск. духовная академия, 1997.
19. Снегирёв В.А. Науки о человеке // Православный собеседник. — 1876. — Т. 3.
20. Юркевич П.Д. Философские произведения. — М.: Правда, 1990. — 420 с.
21. Введенский А.И. Время и вечность // Богословский вестн. — 1900. — Т. 3. — № 10.