Основание ответственности государств в международном праве 

Статья посвящена международным обязательствам государств, нарушение которых вле­чет их международную ответственность и которые, следовательно, подпадают под действие норм об ответственности государств. Так же в статье уточняется, что именно составляет суть нарушения государством своего международного обязательства.

Согласно общим принципам международной ответственности государств, последняя возни­кает в случае любого международно-противо­правного деяния государства, которое налицо тогда, когда своим поведением, рассматривае­мым международным правом в качестве таково­го, государство нарушает свое международное обязательство. Следовательно, сформулировав правила, в соответствии с которыми определен­ное поведение рассматривается в качестве по­ведения, деяния государства, то есть, определив наличие субъективного элемента международ­но-противоправного деяния, необходимо далее сформулировать правила о наличии второго, объективного его элемента, то есть выявить об­стоятельства и условия, при которых имеет место нарушение международного обязательства госу­дарства. Этому посвящена гл. III проекта статей об ответственности государств, озаглавленная «Нарушение международного обязательства».

Поскольку речь идет о нарушении междуна­родного обязательства государства, следует, пре­жде всего, иметь в виду, что термин «междуна­родное обязательство» обозначает любое между­народное обязательство, лежащее на государстве в соответствии с международным правом.

В проекте Комиссии международного права го­ворится о нарушении международного обязатель­ства, а не о нарушении, например, правила или нормы международного права, как уже отмеча­лось в гл. II, не только потому, что эго выражение чаще всего употребляется в практике государств и в международной судебной практике, но также и потому, что оно является наиболее точным.

Правило, норма является правом в объектив­ном смысле, в то время как обязательство явля­ется субъективной юридической ситуацией, по отношению к которой поведение субъекта явля­ется соответствующим обязательству или его на­рушающим.

Кроме того, обязательство не всегда непо­средственно возникает из правила в собственном смысле этого слова: оно может быть возложено на государство его односторонним юридическим актом, решением международного арбитража или международного суда или решением органа международной организации, имеющей соответ­ствующее правомочие.

Далее, рассматривая условия нарушения международного обязательства государства, «вторичные» нормы об ответственности госу­дарств имеют в виду, естественно, юридически действительные международные обязательства. Однако нормы об ответственности государств не могут и не должны касаться ни вопроса о том, существует ли данное международное обязатель­ство применительно к конкретному государству, ни вопроса о его юридической действительности вообще или в данной ситуации для данного госу­дарства. Все эти вопросы о «первичных» нормах международного права решаются в других раз­делах международного права.

Иными словами, в рамках норм об ответ­ственности государств не идет речь об опре­делении конкретных международных обяза­тельств, лежащих на государствах в той или иной области. Всякая возможность достижения положительных результатов будет исключена, отметила Комиссия, если под видом кодифика­ции международной ответственности углубить­ся, по сути дела, в кодификацию «первичных» норм международного права. К тому же коди­фикация «первичных» норм международного права возможна лишь применительно к общему международному праву. Международные обяза­тельства государств, нарушение которых влечет их международную ответственность и которые, следовательно, подпадают под действие норм об ответственности государств, вытекают не толь­ко из норм общего международного права, но из многочисленных двусторонних и многосторон­них соглашений, а также из других возможных источников, которые упоминались выше.

Наконец, для целей международной ответ­ственности государств и уже в рамках норм о происхождении или основаниях такой ответ­ственности требуется, о чем речь будет идти ниже, определить в соответствии с современным международным правом наличие категорий осо­бо тяжких и особо опасных для всего междуна­родного сообщества государств международно-противоправных деяний, именуемых между­народными преступлениями государств. Это требуется потому, что именно применительно к такой категории международно-противоправных деяний международное право предусматривает наиболее неблагоприятные юридические по­следствия для государства-ответчика. Однако опять же речь будет идти лишь об общих кри­териях международного преступления государ­ства. В рамках норм об ответственности нет ни­каких оснований определять, нарушение каких именно международных обязательств и при ка­ких именно условиях составляет международное преступление, то есть составлять перечень таких международных преступлений, хотя отнюдь не исключается указание на некоторые из них в ка­честве иллюстрации и подтверждения общего правила.

Ранее также отмечалось, что в международ­ном праве идея нарушения обязательства может рассматриваться как эквивалент нарушения (на­несения ущерба) субъективного права другого лица. В отличие от возможной иной ситуации во внутригосударственном праве, в частности в административном, взаимосвязь между нару­шением юридического обязательства государ­ством и нанесением ущерба этим нарушением субъективному праву другого лица в междуна­родном праве не знает исключений. В междуна­родном праве всегда существует соответствие между обязательством одного субъекта и субъ­ективным правом другого, идет ли речь о субъ­ективном праве одного конкретного субъекта, множества субъектов или всех других субъектов. Это, безусловно, не означает, что отношения от­ветственности, которые возникают в междуна­родном праве из факта нарушения государством лежащего на нем обязательства, сводятся всегда и исключительно к отношениям между государ­ством-правонарушителем и непосредственно потерпевшим государством. Эти отношения, на­против, могут в различных формах распростра­няться и на другие, помимо непосредственно потерпевшего, государства, если нарушенное международное обязательство является одним из тех обязательств, которые связывают данное государство не с каким-либо другим определен­ным государством, а с некоторой совокупностью государств или со всеми государствами - члена­ми международного сообщества.

Комиссия международного права, приступая к формулированию норм о нарушении государ­ством своего международного обязательства, вновь также подчеркнула, что общее определе­ние объективного элемента международно-про­тивоправного деяния, сводящееся к тому, что оно заключается в нарушении государством ле­жащего на нем международного обязательства, не допускает исключений.

Если признать существование в международ­ном праве правила, ограничивающего осущест­вление государством своих прав и компетенции и запрещающего злоупотребление ими, то такое злоупотребление также явилось бы нарушением лежащего на государстве международного обяза­тельства - обязательства не преступать некото­рых пределов при пользовании своим собствен­ным правом и не пользоваться им с единствен­ным намерением нанести вред другому лицу или ущемить другие субъекты в сфере их соб­ственной компетенции. При таком допущении элементом, образующим международно-проти­воправное деяние, по-прежнему было бы нару­шение обязательства. Следовательно, возможное решение проблемы злоупотребления каким-либо правом не влияет на определение объективного элемента международно-противоправного дея­ния. В действительности, применительно к про­блеме злоупотребления правом речь идет о нали­чии или отсутствии определенных «первичных» норм, а не о нормах ответственности государств.

Если нормы об ответственности государств совершенно не касаются вопроса о наличии той или иной конкретной «первичной» нормы международного права и вытекающего из нее международного обязательства государства, то не затрагивать общего существа международных обязательств государств или их происхождения из различных источников невозможно. Однако обращение к общему существу «первичных» норм или к рассмотрению возможных их источ­ников должно производиться лишь в пределах, ограниченных действительными потребностями установления и формулирования норм о между­народной ответственности государств.

Проблема, которая возникает на каждом эта­пе изучения объективного элемента междуна­родно-противоправного деяния, отметила Ко­миссия, является, главным образом, проблемой «границ»: установления того, до каких пределов может быть осуществлен анализ определенных аспектов без выхода за рамки области противо­правности в Международном праве и вытекаю­щей из нее ответственности.

Так, необходимо, например, выяснить, харак­теризуется ли нарушение международного обяза­тельства, происходящего из одного источника, ина­че, чем нарушение обязательства, имеющего дру­гое происхождение. Однако рассмотрение этого вопроса никоим образом не должно вести к форму­лированию в рамках кодификации международной ответственности государств теории источников международных обязательств. Таким же образом необходимо специально рассмотреть вопрос о раз­личных категориях международных обязательств для определения того, при каких именно обстоя­тельствах имеет место их нарушение. Однако это опять же не должно вести к детальному исследо­ванию проблемы различных видов и категорий международных обязательств и т. д.

Кроме того, не следует упускать из виду тот факт, что нормы о нарушении международных обязательств должны пониматься в контексте совокупности норм о происхождении междуна­родной ответственности государств. Констата­ции нарушения международного обязательства в результате применения только положений о на­личии такого нарушения и, соответственно, ква­лификации деяния государства в качестве меж­дународно-противоправного может помешать тот факт, что в данном случае присутствуют раз­личные обстоятельства, исключающие противо­правность деяния, о которых идет речь в гл. V проекта.

Разрабатывая нормы, составляющие раздел (главу) проекта о нарушении международного обязательства, Комиссия, как и в случае предше­ствующего раздела, пользовалась индуктивным методом исследования, который предусматри­вает анализ практики государств и международ­ной судебной практики и затем на основе тако­го анализа формулирование соответствующих норм. Однако следует учитывать, подчеркнула Комиссия, тот факт, что в некоторых случаях бо­гатство прецедентов не столь значительно, как, например, при определении критериев присвое­ния какого-либо деяния государству. Поэтому в необходимых случаях эту недостаточность над­лежит восполнить рассмотрением подлинных потребностей современного международного сообщества, а также соответствующих тенден­ций. Иными словами, прогрессивное развитие международного права должно иногда превали­ровать над строго понимаемой кодификацией.

Поскольку объективный элемент, характери­зующий международно-противоправное деяние государства, определен в общем виде в разде­ле об общих принципах международной ответ­ственности государств, нормы данного раздела призваны определить конкретное содержание понятия «нарушение международного обяза­тельства». Как и в случае, понятия «деяние го­сударства», речь должна идти об определении обстоятельств и условий, позволяющих сделать заключение о совершении государством такого нарушения. Этому и служит совокупность и си­стема соответствующих международно-право­вых норм. Среди них имеется, естественно, и наиболее общая, исходная норма. Такой исход­ной нормой раздела является норма ст. 16 про­екта, которая озаглавлена «Наличие нарушения международного обязательства». Статья гласит:

«Нарушение государством международного обязательства налицо в том случае, когда деяние этого государства не соответствует тому, что тре­бует от него указанное обязательство».

Таким образом, исходная норма определяет, что именно составляет суть нарушения государ­ством своего международного обязательства.

В международном праве, как и в юридических системах внутреннего права, нарушение каким-либо субъектом юридического обязательства состоит в выборе этим субъектом поведения, не соответствующего тому, которое ему предписы­вается данным обязательством.

Существует единодушное согласие, указала Комиссия, в отношении признания поведения государства, не соответствующего тому поведе­нию, которого следует ожидать от этого государ­ства на основе определенного международного обязательства, нарушением этого обязательства.

Формулировка о наличии нарушения, когда деяние государства «не соответствует тому, что требует от него указанное обязательство», наи­более точно передает тот факт, что нарушение существует, даже если деяние государства лишь частично противоречит лежащему на нем меж­дународному обязательству. Для наличия нару­шения отнюдь не обязательно, чтобы деяние го­сударства целиком и полностью противоречило тому, что требует от него данное международное обязательство; достаточно, чтобы тот или иной аспект поведения государства не соответствовал требованию международного обязательства.

Само собой, разумеется, подчеркнула в сво­ем комментарии Комиссия, что международные обязательства, о нарушении которых говорится в настоящих статьях, должны быть юридическими обязательствами, налагаемыми на государства международным правом. Речь, таким образом, идет о юридических обязательствах, которые государства принимают на себя в соответствии с нормами международного права, а не об обя­зательствах, например, морального характера или обязательствах международной вежливости. Речь не идет и о юридических обязательствах, которые могут быть возложены на государство другим правопорядком, помимо международно­го правопорядка.

Так, например, обязательства, содержащиеся в контрактах, которые государства заключают с иностранными физическими или юридическими лицами по вопросам экономического характера, являются, безусловно, юридическими обязатель­ствами, но не юридическими обязательствами международного правопорядка. При этом не имеет значения, регулируются ли контракты внутренним правопорядком государства (или одного из государств) или они относятся к дру­гому правопорядку (как утверждают некоторые западные авторы), отличному одновременно от внутреннего и международного правопорядков. Неисполнение государством обязательства, взя­того им по такого рода контракту, не может, сле­довательно, как таковое, составлять нарушение международного обязательства, способное по­влечь за собой то, что в международном право­порядке определено как международная ответ­ственность государств.

Таким образом, невыполнение государством юридических обязательств, относящихся к ино­му, чем международный, правопорядку, не со­ставляет нарушения международного обязатель­ства по смыслу настоящей статьи и проекта ста­тей об ответственности государств в целом.

Множественность источников международ­ных обязательств в рамках института междуна­родной ответственности государств лишь пред­полагается. И она действительно существует, ибо бесспорно, по крайней мере, наличие обыч­ных и конвенционных норм международного права. Указание же на возможные иные источ­ники лишь подчеркивает, что в рамках проекта определения наличия или отсутствия таковых не производится.

Более трудным и более значимым ответ на второй вопрос о том, влияет ли происхождение нарушенного международного обязательства на вид, форму и объем, то есть на режим между­народной ответственности государства. Этот вопрос тем более правомерен, как отметила Ко­миссия, что в большинстве систем внутреннего права устанавливается два различных режима гражданской ответственности: один - применяе­мый к нарушению обязательства по контракту, и другой - к нарушению обязательства из другого источника (обычай, закон, правило и т. д.), что позволяет выделить два различных типа проти­воправных деяний.

Вышеуказанный вопрос касается не только различного - обычного, договорного или иного - происхождения международного обязатель­ства государства, но и, например, различия ис­точников в ином смысле, а именно: влияет ли на режим ответственности то, что данная обычная норма - источник обязательства - является нор­мой универсального или локального характера, или то, что данная конвенционная норма являет­ся нормой универсального международного до­говора или нормой двустороннего соглашения, рассчитанной на конкретный случай (конкрет­ное правонарушение).

Норма настоящей статьи в полном соответ­ствии с международной практикой устанавлива­ет, что все указанные, а также возможные иные обстоятельства, касающиеся происхождения международного обязательства, на режим меж­дународной ответственности государства не вли­яют.

Однако необходимо со всей ясностью пони­мать, что в рамках общих норм о международ­ной ответственности государств положения ст. 17 проекта учитывают лишь то, что предусма­тривается в этом отношении общим междуна­родным правом.

Государства, в принципе, всегда могут уста­новить в договоре специальный режим ответ­ственности за нарушение установленных этим договором международных обязательств, и этот режим будет в таком случае применяться и иметь преимущественную силу перед режимом ответ­ственности по общему международному праву. Так, например, учредительные акты некоторых международных организаций предусматривают возможность приостановления членства в орга­низации или исключения из организации госу­дарства-члена, нарушившего некоторые установ­ленные таким актом обязательства. Такая форма ответственности не существует, естественно, в соответствии с нормами общего международ­ного права. Однако возможное договорное от­ступление от режима ответственности по обще­му международному праву вовсе не исключает то положение, что режим ответственности по общему международному праву не зависит от источника нарушенного международного обяза­тельства.

Вместе с тем тот факт, что статьи проекта об ответственности государств отражают соот­ветствующие нормы общего международного права, вовсе не означает, что режим ответствен­ности, предусмотренный особо важными много­сторонними международными договорами, и в частности Уставом Организации Объединенных Наций, не должен приниматься во внимание. Такой режим отражает в определенной степени состояние в этой сфере общего международного права или решающим образом влияет на его раз­витие. Все это касается, однако, той части инсти­тута ответственности, которая трактует вопросы о видах, формах и объеме международной ответ­ственности государств.

В пользу несущественности происхождения международного обязательства говорит, в част­ности, тот факт, что многочисленные нормы международного обычного права ныне кодифи­цированы в многосторонних международных договорах. Поэтому одно и то же обязательство для одного государства может вытекать из обыч­ной нормы общего международного права, а для другого- из нормы кодификационного договора. И было бы явно нелогичным и недопустимым предусматривать для этих государств различный режим ответственности только на том основа­нии, что одно из них является (или не является) участником кодификационного договора.

Для режима международной ответственно­сти не имеет значения и тот факт, что междуна­родное обязательство вытекает в одном случае, например, из одного из основных принципов международного права, а в другом - из нормы более низкой иерархии. Принципы междуна­родного права не составляют какой-то особой, «высшей» категории источников международ­ных обязательств. Сами такие принципы явля­ются либо обычными, либо конвенционными нормами международного права, и указанное их различное происхождение не имеет какого-либо значения для юридических последствий, возни­кающих в результате нарушения предусмотрен­ных ими международных обязательств.

Различные такие последствия могут опреде­ляться и действительно определяются различ­ным существом нарушенного обязательства, а не его происхождением из того или иного ис­точника. По указанной причине нет каких-либо оснований особо ссылаться и на такой источник международных обязательств, каким является Устав Организации Объединенных Наций.

Комиссия международного права рассмотре­ла также вопрос, не следует ли в тексте насто­ящей статьи сослаться на ст. 103 Устава ООН о преимущественной силе обязательств по Уста­ву в случае противоречия им обязательств чле­нов этой организации по какому-либо другому международному соглашению, и нашла, что для этого также нет оснований. В силу этой статьи обязательство по соглашению между членами ООН, противоречащее их обязательству по Уста­ву ООН, становится в этой части недействитель­ным и не может, соответственно, стать объектом нарушения. В случае же обязательства члена ООН в отношении государства-нечлена возни­кающая проблема относится опять же к области коллизий между различными обязательствами, а не к сфере международной ответственности го­сударств.

Литература

1. Миронов Н. В. Международное право: нормы и их юридическая сила. - М., 1980.
2. Мазов В. А. Ответственность в международ­ном праве. - М.: Юрид. лит.,1979.
3. Ушаков Н.А. Основания международной от­ветственности государста. - М., 1983.
4. Фарукшин М.Х. Международно-правовая ответственность: (Сущность и основание).
5. Международная правосубъектность. - М.: Юрид. Лит., 1971.
6. Шуршалов В.М. Международные правона­рушения. - М: Международные отношения,1971.
7. Колосов Ю.М. Ответственность в междуна­родном праве. - М.: Юрид. лит., 1975.
8. Шуршалов В.М. Международные правона­рушения. - М.: Международные отношения,1971.