Начиная уже с XVI-XVII веков, шел процесс сближения кочевой и оседлой (русской и европейской) культур. Угасание первой сопровождалось усилением второй, ее колониальной экспансией, обострившейся в XIX веке из-за соперничества российской и британской империи, которая рвалась в Центральную Азию. Этот растянутый на века эволюционный процесс породил внутреннюю самокритику и модернизацию казахской кочевой культуры (см. деятельность первых казахских просветителей, творчество Абая) [1].
Да и сами казахские ханы, начиная с Аблайхана, и завершая последними ханами Букеевской Орды, уже назначаемыми русским царем, проводили ряд реформ, открывали русско-казахские школы, призванные подтянуть Степь, все более отстававшую от магистрали мирового промышленно-капиталистического развития.
Казахская элита конца XIX - начала XX века, получившая европейское высшее образование в России, владевшая несколькими языками, открывала казахам путь к вершинам современной общечеловеческой мировой культуры. Они исходили из европейской и традиционной арабской (восточной) культуры, и подобно евразийцу Абаю или М.Жумабаеву смогли синтезировать их в своем творчестве.
В XX веке эти усилия увенчались появлением и мощным ростом целой прослойки интеллектуалов-реформаторов в лице алашордынской интеллигенции, которая достойно ответила на вызовы истории. Проекты и Программа «Алаш-орды» - имеют вполне современное звучание и представляли тогда образец построения национальной государственности и культуры [2].
Однако, в результате большевистского государственного переворота 1917 г. и слома тенденций естественного саморазвития растущего гражданского общества, «Малого Октября» Голощекина, постановления 1928г. о борьбе с баями-полуфеодалами эта большевистская диктатура обернулась трагедией геноцида кочевого казахского народа, принесла свои печально известные плодыв конце 1920-начале 30-х годов.
Свернув НЭП и либерализм, сталинское крыло большевиков взяло курс на форсированную индустриализацию аграрной и малообразованной страны. Средством и орудием построения промышленного уклада стала деревня и аул, которые приносились в жертву для накопления экспортных доходов и их инвестиций в индустриализацию страны. Согласно доктрине большевиков, передовому промышленному укладу и рабочему классу в городах должны были соответствовать коллективные формы хозяйства на селе. Кулак -крупный землевладелец, и крупный скотовладелец в Степи котировались отныне как враги, подлежащие уничтожению в ходе беспощадной классовой борьбы.
Так, в начале 30-х гг. XX века в истории Казахстана произошел процесс форсированного одномоментного насильственного массового оседания казахов-кочевников, слома их историко-цивилизационной формации (идентичности) - основы субъектности, исторической самостоятельности любого народа. Большевики пошли против законов естественно-исторической эволюции. Ведь номадический способ производства складывался в казахской степи на протяжении нескольких тысячелетий под воздействием географической среды и климата, корни этого процесса уходят в эпоху бронзы. Ему в засушливой степи просто не было альтернативы.
Широко известно, что ряд философов, культурологов и геополитиков особо выделяют среду обитания этноса как базовое системообразующее понятие. Именно оно естественно предопределяет и формирует хозяйственную основу этноса, которая далее определяет содержание и основные ценности их политико-экономического, социального и культурного развития. Так, например, понятия «месторазвитие этноса» Л.Н. Гумилева в книге «Этногенез и биосфера Земли», или «географический индивидуум или ландшафт» П.Н. Савицкого в «Географическом обзоре России-Евразии» рассматриваются как единство этноса, его территории и социально-политической среды» [3].
Единство двух факторов: объективного (природно-географического, технологического начал) и субъективного (общественные формы сознания - культура, государство, религия) обобщаются в понятии «психосоциокультурная матрица». Именно она формирует образ жизни, базовые мироориентации человека и этноса в целом.
Вся экономика и родоплеменная структура кочевого социума, его численность, система собственности и права регулировались, в конечном счете, совокупностью естественных факторов (экологической емкостью пастбищ). Переход за их оптимум (меру, или предел) вели к перевыпасу пастбищ и, в конечном счете, падежу скота и голоду номадов [4].
Иное дело оседлая, земледельческая и промышленная цивилизация, которая держится на промышленном разделении труда и преобразовании природы, извлечении и последующем распределении материальных ценностей через централизованное государство или капиталиста - хозяина фабрики или завода.
Поэтому такой резкий переход, скачок казахов-кочевников от одного способа бытия в полностью противоположный, сопровождался трагическими последствиями в различных аспектах:
- Невиданными жертвами в мировой истории - гибелью от голода более половины численности целого народа. Историки оценивают потери численности казахов от 1,7 до 2,5 миллионов человек [5].
- Форсированная модернизация степи сопровождалась уничтожением скотоводства и кочевого хозяйства казахов, их быстрого насильственного оседания и организации в коллективные хозяйства. Статистика того периода показывает масштабы катастрофы: 10-кратное сокращение поголовья скота с 40,5 млн. голов (до коллективизации) до 4,5 млн. голов на 1 января 1933 года, и одновременно, стремительная динамика создания колхозов 2% в 1928 г., 50% в 1930 г., 65% в 1931 г. [5].
- Были репрессированы, уничтожены и изгнаны представители как традиционной элиты (чингизиды и кожа, родовые бии, зажиточное байство), так и пассионарный слой мыслящей интеллектуальной элиты, участвовавший в создании и деятельности партии «Алаш», национальная интеллигенция в различных сферах деятельности
- Старое традиционное казахское общество было обезглавлено и лишено всяких традиционных ценностей, ориентиров и тысячелетних регуляторов, как например, обычное право, шариат, морально-этические нормы, традиции.
- Именно тогда и были заложены основы современного социально-экономического и культурного развития казахского народа, которые дают о себе знать до сих пор.
Новое бесструктурное аморфное оседлое общество было присоединено к новому российско-советскому паровозу и заново переформатировано как ведомый вагон. Эти трагические процессы ломки прежнего кочевого строя и образа жизни сопровождались насаждением советской идеологии, русификацией, отрывом и отчуждением автохтонов-казахов от своих национальных корней, от своей истории, религии, культуры и языка.
Так, распространившийся в казахской степи с X в. ислам, а также тенгрианство и вера в духов предков-аруахов играли огромную роль в духовно-нравственной жизни казахов. Под их непосредственным воздействием формировалась вся традиционная культура и мировоззрение казахов начала XX гг. Причем, более важным и близким по духу кочевникам-казахам был суфизм, основоположником которого был ходжа Ахмет Яссауи. Суфизм как философское течение нашел яркое отражение в казахской литературе второй половины XIX века, к примеру, в творчестве Абая и Шакарима. Религия, морально-этические нормы духовной жизни, наряду с языком и самобытной устной мифо-эпической культурой делали культуру казахского народа неповторимой и своеобразной.
В то же время казахская интеллигенция начала XX века, получившая европейское образование в институтах и университетах России, владевшая несколькими языками, открывала казахам путь к вершинам современной общечеловеческой мировой культуры. Они равным образом исходили из европейской и арабской (восточной) культуры, и подобно евразийцу Абаю смогли синтезировать их в своем творчестве и политических программах.
Особенно губительны были непродуманные реформы казахского алфавита, когда в 1929 году арабская графика была отменена и введена латиница, а затем и ее сменила кириллица в 1940 году. Учитывая, что в Казахстане широкая часть населения была грамотна, владела тюркским, арабским и фарси языками, эти реформы привели к катастрофическим последствиям. Так, новое советское поколение казахов было отсечено от своей многовековой истории, духовных корней и письменных источников, оформленных на арабском языке. Традиционное мировоззрение и духовная культура были просто уничтожены, мечети были закрыты, а арабоязычная и тюркская литература постепенно стали угасать, так как ее уже некому было читать... Таким образом, в течение жизни одного поколения большевики насильно превратили казахов в безбожников-атеистов и европейски мыслящих «коммунистов», а по сути - «манкуртов».
В то же время в 1920-30-е годы борьба с неграмотностью носила в Казахстане массовый характер, так как практически все население, от мала до велика, осваивало письменность и грамоту через новые языки. Так была похоронена прежняя традиционная казахская культура, а на ее обломках была построена советская коммунистическая культура и идеология, была искусственно прервана преемственность поколений носителей казахской культуры, был репрессирован и уничтожен целый пассионарный слой мыслящей интеллектуальной элиты, участвовавший в создании и деятельности партии «Алаш» (А.Букейханов, А.Байтурсынов, М.Дулатов, М.Тынышпаев и др.).
Таким образом, был насажден конформизм и беспринципный карьеризм в среде новой «элиты», которую коммунисты формировали из низов, «батрацких» элементов. В результате, с уничтожением мыслящей и руководящей элиты традиционное казахское общество было само просто уничтожено. Физическое уничтожение более половины казахского этноса, уничтожение его традиционных духовно-культурных устоев и носителей его государственности, веры и культуры сказываются до сих пор. Идет ли речь о конформизме и малодушии казахской интеллигенции, тотальной русификации горожан или отсутствии иммунитета казахов к сектантским религиям и верам (ваххабизм, кришнаитство или баптизм).
В результате большевистского геноцида и форсированной (катастрофической) акции по насильственному оседанию казахи утратили шанс постепенной трансформации и модернизации традиционной кочевой культуры. Казахская кочевая культура была просто сломлена и уничтожена, выброшена как ненужный хлам, который нужно стыдиться из-за его кажущейся отсталости и дикости.
Творческая интеллигенция республики работала под жестким идеологическим контролем партийных органов и НКВД. Особенно жесткий прессинг и цензура проводилась в среде историков (см. например, судьбу Бекмаханова), ибо «кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее, кто контролирует прошлое, тот управляет настоящим» (Д.Оруэлл). Преподносимая же как национальная, казахская литература на самом деле утратила свои национальные корни вместе с утратой кочевой культуры. Формировавшаяся в первой трети XX века культура и литература была атеистической и советско-тоталитарной, она подстраивалась под стандарты «социалистического реализма» и партийно-классовой пропаганды.
Несмотря на успехи в народном просвещении, создании системы школьного образования, открытии ВУЗов, академии наук, массовых казахских СМИ, закладке основ и институтов современной русско-европейской культуры и профессионального искусства (открытии театров оперы и балета, оркестра народных инструментов, клубов и кружков, музеев, зарождении кинематографа и т.д.), проблемы сохранения и развития традиционной автохтонной культуры оставались в тени.
Более того, сознательно и бессознательно, явно или скрыто, в массовое сознание внедрялась европоцентристская установка и даже убеждение, что кочевая культура - всего лишь тупиковая ветвь развития, тотальная дикость и отсталость. Вместе с правдивой историей древних номадов - саков и гуннов, половцев и хазар, «татаро-монгольских завоевателей», отрицался гигантский вклад кочевников в мировую культуру, построение ими мировых империй. Например, имевшее глубокие золотоордынские историко-генетические корни, Московское государство рассматривалось как всего лишь победа славян и руссов над дикими татаро-монгольскими завоевателями, не давшими ничего позитивного, лишь законсервировавших и изолировавших порабощенные народы от передовой Европы. Эти установки и постулаты настолько глубоко пустили корни, что до сих пор дают о себе знать. Прогресс всецело отождествлялся только лишь с пролетарской, потом советской и, в целом, с европейской культурами.
Для развития любого казаха, его дальнейшего карьерного роста, необходимо было знать русский язык и азы марксизма-ленинизма-сталинизма, вступить в Коммунистическую партию и придерживаться принципа пролетарского интернационализма. Знание же родного языка и культуры никак не поощрялось и не приветствовалось. Более того, позднее национальная политика в масштабах всего СССР старалась стереть национальные различия и сформировать единую безликую общность «советский народ».
Таким образом, успешное промышленное развитие, насильственное оседание и формирование колхозов, культурная модернизация Казахстана в первой трети XX века, имевшие положительные результаты в количественном и материальном исчислении, сопровождались русификацией и европеизацией всех сфер жизни.
С другой стороны медали мы видим регресс, деградацию ипостепенную ликвидацию базовых элементов национальной культуры и национальной самоидентификации, эти катастрофические потрясения 1920-30-х гг. до сих пор сказываются в наше время.
Литература
- Абай. Книга слов. - Алматы: «Ел». 1993., - 272с.
- Мартыненко. Алаш-Орда. Сб. документов. - Алматы, 1992.
- см. Савицкий П.Н. «Географический обзор России-Евразии» // Савицкий П.Н. Континент Евразия. - М.: Аграф, 1997., Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Зежи. - СПб.:Кристалл, 2001.
- см. Масанов Н.Э. Кочевая цивилизация казахов. - Алматы, 1994., - с. 478.
- Козыбаев М.К., Абыілхожин Ж.Б., Алдажуманов К.С. Коллективизация в Казахстане: трагедия крестьянства. - Алма-Ата, 1992., - с. 25.