Особенности формирования казахского чиновничества западно-сибирского ведомства в контексте административной политики российской империи (XIX в.)

Включение территории Среднего жуза в состав Российской империи начинается с середины 1730-х годов, однако реальное распространение юридических норм Российской империи на эти земли началось с начала XIX века. Формирование российского административного аппарата управления и подчинение данной территории ЗападноСибирской администрации стало возможным благодаря привлечению казахской аристократии на службу империи. Первоначально предполагалось опираться на представителей «белой кости», однако уже в ходе осуществления административных реформ стало ясно, что необходимо привлекать к управлению и представителей родовой аристократии – из «черной кости». Постепенно были оформлены основные требования к обязанностям и  функциям низовой администрации, определены формы поощрения для должностных лиц. Эти меры российских властей стали возможны в результате проведения последовательной политики административного управления. 

Отсутствие единообразия в бюрократической системе Российской империи предполагает формирование региональных особенностей в политике управления и практике формирования бюрократического аппарата на местах. По мнению известного исследователя проблем имперских практик управления в регионах, д.и.н., профессора Ремнева А.В.: «Можно с уверенностью утверждать, что единого подхода к формированию административно-территориального строя не существовало как по отношению ко всей Российской империи в целом, так и по отношению к ее азиатским регионам. Единственно, что следует отметить особо, так это то, что в результате административной практики имперского строительства самодержавие усвоило некоторые принципы и приемы, которые позволяли не только поддерживать территориальную целостность страны, но и не допускать серьезных осложнений в региональном управлении. Неудачи и просчеты в административной организации западных областей империи, присоединенных в начале XIX в., а также на Кавказе и в Закавказье, учет зарубежного административного и колониального опыта заставляли самодержавие более осторожно подходить к вопросам автономии и децентрализации в региональном управлении и на востоке страны»[1].

В частности, существовала определенная специфика и свои особенности процесса создания российского бюрократического аппарата на территории Казахской степи во всех трех жузах. Так, были отличия   в практике ликвидации института ханской власти и реформирования института султаната на территории Среднего и Младшего жузов в XIX веке, что отразилось в практике привлечения российской властью на должности  во  вновь  создаваемые  местные  административные  структуры  представителей  «белой»  и «черной» кости.

Постепенное распространение и признание верховенства российского законодательства определяло формирование пограничных структур в степи Сибирского ведомства. В 1800 году 18 марта вышел Сенатский указ №19332 «Об открытии Пограничного суда в Петропавловской крепости и его составе». С просьбой о его создании обратился хан Уали (Вали) в октябре 1798 года. Российская администрация впервые в данном регионе начинает привлекать представителей казахского населения для исполнения определенных должностных обязанностей в Пограничный суд в Петропавловске: «3. от Киргиз-кайсаков одного Султана или почетнейшаго из тамошних чиновников, которому занять первое по  Президенте место, и четырех старшин заседающих на равне с Ассесорами и Ратманами, перемену которых не соблаговолено ли будет предоставить владельцу Киргизскому Валихану и всему народу погодно или через три года» [2]. Очевидно,что российская администрация вынуждена опираться на уже веками сложившуюся в степи социально-политическую систему. Неоднородность казахского общества и дисперсность проживания казахов вынуждала российскую администрацию проводить политику лавирования между кланами и группировками, между представителями аристократии из «белой кости» и «черной кости».

Процесс формирования бюрократического аппарата непосредственно для управления степной территории в Казахской степи Сибирского ведомства активизируется в первой половине XIX века. В этот период были разработаны и утверждены два документа, соответственно: «Устав о сибирских киргизах (казахах)» (1822 г.) от 22 июня 1822 г. и «Положение об отдельном управлении сибирскими киргизами (казахами)»  (1838)  от  6  апреля  1838  г.  Эти  документы  составили  юридическую  основу  для создания непосредственно в Степи Сибирского ведомства административного российского управления, что предполагало и формирование здесь бюрократического аппарата на местах. Данные документы собственно подготовили условия для формирования первых кадров казахских служащих.

В январе 1822 года император Александр I в Царском Селе подписал Указ Правительствующему Сенату. В этом указе было записано: «Признав нужным Управление Сибирских губерний учредить на правилах отдаленности сего края, пространству его и роду населения свойственных, поручили Мы сибирскому генерал-губернатору Тайному Советнику Сперанскому, обозрев сии губернии, собрать на месте подробнее о положении их сведения и основав на сих сведениях меры к лучшему их устройству, представить оныя к Нашему усмотрению» [3]. Реформа управления сибирскими губерниями, начавшаяся в июле 1822 года, повлекла за собой серьезные изменения и в системе управления Средним жузом. В «Учреждении для управления сибирских губерний» значилось: «Омская область ... заключает в себе кочевья киргиз-кайсаков Средней орды, коих для различия от других киргизов, от ныне именовать Сибирскими киргизами» [3, с. 49]. Территория этого жуза получила название “область сибирских киргизов”, которую следовало разделить на внутренние и внешние округа. Количество и название внутренних округов были определены в параграфе 326 «Учреждений для управления Сибирских губерний»: «Внутренние округи суть: Омский, Петрапавловский, Семипалатинский и Устькаменогорский» [3, с. 50]. В следующем параграфе было отмечено: «Состав Внешних округов определяется особенным Уставом» [3, с. 50]. Внешние округа еще предстояло организовать на основе «Устава о сибирских киргизах», определить туда российских чиновников и привлечь представителей казахской аристократии для службы во вновь организуемых структурах управления на местах. В 1820-1840-е гг. было организовано открытие 8 внешних округов. Первые внешние округа было решено создать на территории бывших ставок последних ханов Среднего жуза – Уали (Вали) хана и Букей хана. В феврале 1824 года состоялась встреча полковника С.Б. Броневского с внуком покойного хана Букея, султаном Турсуном Чингисовым. Именно, при содей-ствии С.Б. Броневского и генерал-майора Г.И. Глазенапа, в 1815 году Букей был утвержден ханом в Среднем жузе. Теперь же, ему предстояло провести переговоры об открытии внешнего округа, а, значит, речь должна быть об определении пределов и полномочий наследников хана Букея в рамках «Устава...». Из письма султана Турсуна Чингисова: «Сего года в феврале месяце по бытности  Вашего  Высокоблагородия у нас в кочевьях, вы изволили по общему совету дядей моих султанов Батырю, Тауки, Абулгазы Букейхановых и Алию Куншалова, а равно почетных биев утвердить меня вызываемых покойным дедом моим ханом Букеем волостных Старшим султаном...» [4]. Открытие Каркаралинского внешнего округа    “... при урочищах Кант и Каркаралы в 280 верстах от форпоста Семиярского...” состоялось 8 апреля 1824 года [5]. 11 апреля того же года полковник С.Б. Броневский подписал составленное для Каркаралинского окружного приказа предписание, которое содержало правила его деятельности. Официальный документ  об  этом  событии  в виде  Указа  об  открытии  Каркаралинского  округа  был  опубликован  в ПСЗ  РИ  за №29997 Т.XXIX 24 июля 1824 года. Некоторые  из султанов отсутствовали  при открытии приказа, даже, те из них, кого прочили на должности волостных султанов. Из сообщения С.Б. Броневского от 11 апреля 1824 года №425: «5. Султаны, управлявшие волостями, до открытия округа должны управлять оными по согласию на то народному и по открытию оного на правах в Уставе изображенных – имена сих султанов означены в списке о волостях ... из них хотя лично и не явились в назначенное время к выборам, и именно: султаны майор Газы Букеев, Чами Аблайханов, Агадай и Кугадай Мошаковы, но первый из них прислал с сыном своим Худаймендой письменный отзыв, а последние своих депутатов изъявляют свое полное согласие на вступление под управление по Высочайше дарованному уставу...» [5].

Несколько иные обстоятельства сложились при открытии Кокчетавского окружного приказа. Для переговоров с султаном Габайдуллой Уалихановым был направлен подполковник А.Григоровский, который и сообщил в своем рапорте генерал-губернатору Западной Сибири П.М. Капцевичу: “ После личного свидания моего 22 числа марта с султаном Габайдуллой и прибывшими с ним старшинами предположено было открытие окружного приказа в половине сего месяца (речь идет о середине апреля Т.Д.)»[6]. Торжественное же открытие Кокчетавского окружного приказа было перенесено на 29 апреля из-за возникшего неприятия данного решения со стороны султана Сортая ( в некоторых документах встречается Сартая Т.Д.), против открытия округа выступил вслед за ним и султан Касым Аблайханов и его сын Саржан. Тем не менее, «по многочисленном собрании в Киргизской степи при горах Кокчетавских из главнейших родов киргизских Атыгаевских, Кереевских, Кыпчаковских, Канжыгалинских и частию Караульских султанов, старшин и биев и прочего киргизского народа сего апреля в 29 день ... торжественным образом открыт входящий в состав Омской области Кокчетавский окружной приказ, председателем в оной избран старший султан Габайдулла и заседателями из киргиз почетнейшие  старшины из рода Худайберды Атыгаевского Жилгара Байтокин и из рода Исенбакты Кереевского Мусет Жаныбеков...» [6]. Указ об открытии Кокчетавского внешнего округа был опубликован 17 сентября 1824 года в ПСЗ РИ-1. Т. XXIX №30061.

Аягузский внешний округ – это был третий внешний округ, открытый вслед за Каркаралинским и Кокчетавским внешними округами; официальное открытие Аягузского приказа  состоялось 17 июня 1831 г., а 19 октября 1831 г. это было рассмотрено в Сибирском комитете и высочайше утверждено [7]. Указ об этом опубликован в ПСЗ РИ – 2. Т.VI. №4870. Акмолинский внешний округ был открыт 22 августа 1832 года. Это был четвертый по счету округ. Из письма генерал-губернатора Западной Сибири омскому областному начальнику: «я предлагаю приступить немедленно к открытию округа и приказа в Кувандыковских и Карпыковских волостях, где пребывает фамилия султана Кунур Кулджи Худаймендина при реке Ишиме, на урочище Карауткуле…» [8].

Еще в 1826 году Омское областное управление предложило создать Баян-Аульский округ в составе Тортуыльской, Басентеинской и Канжыгалинской волостей, однако только 9 марта 1832 года было получено разрешение на открытие Баян-Аульского округа в следующем году 1833 г. [9]. Указ об образовании Баян-Аульского и Уч-Булакского округов был опубликован в ПСЗ РИ-2, Т.VIII, №6034. В БаянАульском округе при создании его Старшим султаном становится бий Шон Едигин. Об этом свидетельствуют нижеприведенные документы: «Док. 75. Письмо Омского областного управления генерал-губернатору Западной Сибири с предложением открыть вместо Аргынского Баян-Аульский окружной приказ. 19 марта 1826 г. «…Хотя по уставу о киргизах, высочайше утвержденному, и должны допущены быть к управлению в волостях и в приказе султаны, но как волости Тортыульская, Канжыгалинская и Басентеинская не имеют у себя таких, кои бы достойны были занять должности, то и разрешить согласно желанию народа на определение бия Шона Едигина председателем в приказе в качестве старшего султана, а прочих правителей по выборам самих киргизов» [10].

Султан Чингис Валиханов в 1834 г. становится Старшим султаном только что образованного АманКарагайского округа с присвоением чина майора, а затем – полковника [11]. «Док. 84. Донесение омского областного начальника председателю Совета главного управления Западной Сибири об открытии АманКарагайского окружного приказа от 15 сентября 1834 г. «..Петропавловской крепости комендант полковник Шубин доносит мне от 6 сентября, что на основании данной ему инструкции 30-го минувшего августа открыт им торжественно Аман-Карагайский окружной приказ, который с того числа и воспринял свое действие. Причем представив подлинные договора о избрании в старшие султаны для председательствования в приказе султана Чингиса Валиханова и заседателей от киргиз старшин Язу Янова и Есена Естемесова. Подпись. областной начальник» [12].

Кушмурунским был назван бывший Аман-Карагайский округ в связи с переносом его в урочище КушМурун по указу от 26 февраля 1846 г. Впоследствии в 1859 г. Кишмурунский округ будет снова перемещен в Атбасарскую станицу и преобразован в Атбасарский округ. Указ о внесении изменений в административное деление Кишмурунского и Кокчетавского округов будет опубликован в ПСЗ РИ-2, Т.XXXIV, №34363.

Кокбектинский округ был образован в 1844 г. в кочевьях султана Клыча Досанова с центром в урочище Кокбекты, напротив Усть-Каменогорской крепости; в результате объединения 12 волостей кокбектинских казахов и 4 волостей Аягузского округа был создан Кокбектинский окружной приказ [13]. Указ был опубликован в ПСЗ РИ – 2. Т. XIX. №17807.

В 1848 г. учреждена должность Пристава при казахах Большой орды, когда Российская империя готовится к водворению на территорию Семиречья. На должность пристава назначались только российские офицеры. Должность пристава сохранялась до образования Алатавского внешнего округа, первоначально в составе Области сибирских киргизов (казахов), затем в Омской области. 3 ноября 1856 года в Заилийском крае был образован Алатавский округ. Алатавский округ в 1854-1867 г. входил в состав Семипалатинской области [14].

На основе введения основных положений «Устава о сибирских киргизах (казахах)», наконец, Российская империя непосредственно приступает к созданию административного аппарата в изучаемом регионе. Местная административная система состояла из трехзвенной структуры: округ-волость-аул. Центральным органом управления в этой местной системе являлся окружный приказ.

Создаваемые административные органы управления нуждались на местном уровне власти в обязательном привлечении представителей «белой и черной кости», имеющих определенное влияние в кочевой среде казахского общества. Особенное признание от российской администрации стремились получить те, кто, таким образом, стремился  закрепить  за собой властные  полномочия  на местном  родовом  уровне на основе российского законодательства. Таким образом, положено начало формированию административного аппарата в степях сибирского ведомства, в среднем и нижнем звене которого несли службу Старшие султаны, Волостные управители, Аульные старшины из казахского населения.

В последующем «отличившиеся усердием и преданностью российскому престолу» станут первыми претендентами на получение определенных оплачиваемых должностей в местных структурах управления (округах), однако выдвижение их на соискание должности Старшего султана, заседателя зависело и от выбора народа, т.е. и от их личного авторитета среди своих. По Уставу 1822 года преимущественное  право на должность Старшего султана имели представители «белой кости», в первую очередь потомки ханских династий – Абылая и Букея. Однако, вследствие того что в некоторых родах Среднего жуза весьма серьезные властные позиции занимали бии, то они, поддерживаемые и биями, и старшинами, и почетными казахами, тоже стали претендовать на должность старшего султана.

Должности заседателей в приказах занимали представители биев и почетных казахов. Некоторые из них смогли получить доверие со стороны вышестоящей российской администрации и даже становились исполняющими обязанностями старших султанов. Так, Джилгара Байтокин, заседатель от казахов Кокчетавского приказа, в условиях, когда первый Старший султан этого приказа Габайдулла Валиханов, пробыв в этой должности с апреля до сентября 1824 г., стал протестовать против вводимой новой российской системы окружного деления, был назначен российской администрацией исполнять обязанности Старшего султана до июля 1826 года. Затем в связи с отказом султана Губайдуллы Валиханова принять должность на следующий срок и до вступления в эту должность в 1828 г. султана Аблая Габбасова, обязанности Старшего султана в 1827 году исполнял старшина Токтамыш Янузаков. Сын Токтамыша Янузакова Мандай Токтамышев в 1845 году 18 августа утвержден в звании Старшего султана г. генералгубернатором Западной Сибири уже по выбору народа. Интересно, что сын Мандай Токтамышева Абдулгафар Мандаев, получив образование в Омской Азиатской школе, состоящей при Войсковом казачьем училище (с 1844 года Сибирский кадетский корпус) начинает свою карьеру чиновника в 1835 г.   с должности султанского письмоводителя. Затем Абдулгафар поднимается последовательно по служебным чинам: «За выслугу лет высочайшим приказом 13/25 августа 1850 г. произведен в коллежские регистраторы со старшинством. Высочайшим приказом 27 сентября 1851 г. произведен губернским секретарем за выслугу лет со старшинством. По выбору народа генерал губернатором Западной Сибири утвержден Заседателем от киргизов в Кокчетавский окружной приказ 25 апреля 1852 г. По предписанию исправляющего должность пограничного начальника сибирских киргизов, изъясненным в указе Пограничного управления от 29 сентября 1853 г. №6730 исправлял должность Старшего султана с 10 октября 1853 г. по 19 апреля 1854 г.» [15].

Практика утверждать исполняющим обязанности Старшего султана на определенный срок (например, на период производства следственного разбирательства над Старшим султаном, на период выезда в степь или в г. Омск и др.) сохраняется и в 1850-е годы. Так, в 1854 гг. в Кокчетавском приказе «допущен исправлять должность Старшего султана заседатель хорунжий Кубен Маркабаев» [16]. Причина разбирательства в отношении Старшего султана майора Абулхаира Габбасова состояла в следующем: «Старшего султана Кокчетавского округа майора Габбасова, устраненного от исправления должности, предать суждению Пограничного управления за самовольное устранение от должности волостного управителя, лихоимственные его, Габбасова, поступки и проч.» [17]. Право утверждать и устранять от должности волостного находится не в компетенции Старшего султана, а у западно-сибирского генерал-губернатора на основании соответствующих документов от Пограничного управления сибирскими киргизами (казахами). Фактически Старшие султаны не могли влиять на утверждение состава волостных управителей в своем округе.

Должностные полномочия Старших султанов и казахских заседателей определялись в основном выполнением конкретных поручений вышестоящей администрации и сводились к функциям контроля за сохранением порядка в степи. С введением налогового обложения в виде ясака приблизительно с 1830 гг. (в разных округах по-разному, это зависело от времени создания внешнего округа, и пятилетней льготной отсрочки) Окружные приказы должны были собирать сведения о количестве населения и имеющегося у них скота, осуществлять сбор ясака и представлять сведения об этом, в вышестоящие областные структуры.

В начальный период создания и функционирования внешних окружных приказов Старшие султаны не находились постоянно в крепости, где располагался сам приказ. Продолжая вести кочевой образ жизни, они могли находиться в летних кочевьях. Это видно из ревизий внешних окружных приказов пограничным начальником. Из сведений «о классных и неклассных чиновниках с показанием кто и где находится» 1839 г из Аягузского приказа: в должности Старшего султана – султан, подполковник Джебай Шанхаев на лицо, а заседатели от казаховпрапорщик Итемген Сейтенев и бий Акчи Ханхожин – в своих кочевьях [18].

Волостные султаны могли быть устранены от своих обязанностей в случае жалоб и прошений от султанов, биев и почетных казахов из их волости на него. Для замены волостного управителя по мере необходимости проводился сбор представителей аулов волости для определения кандидатуры следующего волостного.

На начальном этапе формирования округов часто встречается совмещение функций волостного и заседателя в одном лице. По положению Устава волостной был исполнителем повелений окружного приказа. В этом качестве он исполнял все предписанные меры по «охранению общей и частной безопасности и вообще спокойствия и тишины в волостях» (§105).

По «Положению» 1838 г. определялся штат Пограничного управления: пограничный начальник в чине генерал-майора, председатель пограничного управления в чине полковника или подполковника; 4 советника, один из которых – асессор из лиц казахской национальности; стряпчий казенных и уголовных дел.  Пограничный   начальник   и  председатель   пограничного   управления   назначались   и увольнялись «вышестоящими указами». Советники Пограничного управления, казахский асессор, секретарь – генералгубернатором, а стряпчий – министром юстиции. Русские заседатели в окружных приказах назначались пограничным начальником

Практика привлечения казахов в качестве советников в Пограничное управление наблюдается как в Степи Оренбургского ведомства, так и в Степи Западно-Сибирского ведомства. Эта должность советника от казахов в Пограничном управлении сибирскими казахами предоставлялась тем из казахов, кто уже  имел опыт волостного управителя, Старшего султана. Но функции этой должности не имели четких контуров. Так, подполковник Туртубек Коченов, с 1842 по 1847 гг. был в должности Советника от казахского населения при Пограничном управлении, выезжал в степь по жалобам казахов, в частности в 1843 году, в июле им подан рапорт об угоне скота у биев: У.Кийкбаева, Т.Урусова, М.Чалабаева, Н.Сатыбалдина и У.Канакеева казахами Баганалинской волости Акмолинского внешнего округа. [19].

Интересно, что были периоды времени, когда не было никого от казахов в этой должности. Так в период после увольнения от службы Т.Коченова в течение 4 лет никто не исполняя эту должность. Это выявила ревизия Пограничного управления чиновником по особым поручениям генерал адъютант Г.Анненков в 1852 году [20].

Генерал-губернатор Западной Сибири предписывает: «Признавая и со своей стороны необходимым, чтобы в Пограничном Управлении присутствовал постоянно положенный по штату особый Советник из киргизов, я предлагаю вашему высокоблагородию, избрав несколько кандидатам из почетных киргизов имеющих чины и занимавших прежде должности Старших султанов или заседателей, или хотя и не служивших, но пользующихся по происхождению званием султанов и во всяком случае понимающих порусски и знакомых хотя несколько с нашим законодательством, представить немедленно список таковым кандидатам для утверждения из числа их одного в должности Советника» [21].

В1854 году 26 июля на эту должность был определен султан Чингис Валиханов, но фактически ее не исполнял: находился в отпуске с 5 ноября 1854 г. по 18 января 1856 г. Как уже было сказано выше, представители «черной кости» стремились закрепиться в новых социо-культурных нормах, позволяющих им достичь определенного социального положения. Так, Туртубек Коченов, из почетных киргизов, заслужил дворянское достоинство, а его сын Ногурбек Коченов в послужном списке отмечен как сын потомственных дворян. В 1860-е гг. также исполнял должность Советника при Пограничном управлении.

С образованием в 1854 г. Семипалатинской области в составе Западно-Сибирского генерал-губернаторства там учреждается должность советника Семипалатинского областного правления,  занимать которую будет предоставлено тому из казахов, кто уже имел служебный опыт в структурах окружного правления.

В период после реформ 1867-1868 гг. до начала ХХ века – оформляется четкий административный аппарат. Все чиновники, вступившие в службу, имеют определенные должностные обязанности. Должность Старшего султана была упразднена с 1 января 1869 г., но должность волостных управителей сохраняется, выборы становятся двух-ступенчатыми – усиливается борьба за эту должность, увеличивается количество жалоб на волостных управителей, на неправильные выборы от проигравшей стороны. Волостные султаны после реформы 1867-1868 гг. продолжали носить традиционные национальные  халаты, обязательно прикрепляя полученные ордена и медали за предыдущую службу.

Происходит дальнейшее формирование аппарата управления, в состав которого по-прежнему привлекают представителей местного населения, в частности учреждаются новые должности – младший чиновник особых поручений при военном губернаторе; младший помощник уездного начальника. На эти должности стали претендовать те, кто ранее  был Старшим султаном,  но теперь  оказались без должности и содержания. Например, в 1873 г. сотник султан Джантюре Дженаев стал помощником сарысуйского уездного начальника, ранее он был Старшим султаном Атбасарского округа в 1859-1862 гг. и с 1865 г вплоть до упразднения этой должности [22].

Чиновник в Российской империи внешне выделялся форменной одеждой. Старшие султаны продолжали носить традиционную казахскую одежду, даже получали в качестве подарков – отрезы тканей на халат, позумент на отделку и др. Так, в мае 1825 г. генерал-губернатор направляет в Каркаралинский окружной приказ «разные подарочные вещи Старшему султану Турсуну Чингисову», в том числе различные ткани [23].

В 1840-1850-е годы казахи, находящиеся на должностях, все еще не имели определенной форменной одежды, по которой их можно было выделить среди других казахов. К числу отличительных знаков, которые казахи получили, это была возможность носить согласно именному указу от 13 ноября 1856 года №31138 «О форме одежды всех имеющих военные офицерские чины киргизских султанов и почетных киргизов Средней  и Большой орд» погоны, соответствующие  их обер-офицерскому чину, поверх халата:

«1. Всем киргизским султанам и почетным киргизам Средней и Большой орд, имеющим военные офицерские чины, оставив им народный костюм, дозволить носить плечевые погоны, нашитые на кафтанах, по образцу служащих в армии штабили обер-офицеров, со звездочками для различия чинов, и сабли кавалерийские на золотых портупеях; и 2. Полную форму же форму офицерскую, как в войсках, предоставить только тем киргизским султанам, которые из Сибирского или других кадетских корпусов будут выпущены в офицеры и прикомандированы к войскам, а также и тем, которые по особенным заслугам и отличиям во время прикомандирования их к нашим войскамудостоятся этой чести по представлению корпусного командира, с особого высочайшего соизволения» [24]. Полную военную форму могли носить те из казахов, кто по окончании Сибирского кадетского корпуса, вступал на военную службу и был прикреплен к какому-либо военному подразделению. Предписанием штаба отдельного Сибирского корпуса на имя исправляющего  должность  военного  губернатора  Области  сибирских  киргизов от 24 декабря 1856 года №1107 «киргизским султанам и почетным киргизам, имеющим офицерские чины» было дозволено  носить плечевые погоны [25]. В именном указе от 10 августа 1859 г. №34802 «О форме обмундирования сибирских, астраханских и оренбургских инородцев, пожалованных военными чинами» [26] . Западносибирский генерал-губернатор Гасфорд Густав Христианович определил «... носить на национальном костюме их, в установленном порядке кроме золотых плечевых погонов, и эполеты, также золотые, чешуйчатые без номера со звездочками для различия чинов, а также кавалерийскую саблю на золотой поясной портупее с красным подбоем… Головной убор при эполетах обязать иметь обыкновенной киргизской формы, остроконечные шапки, но с тем чтобы султаны имели таковые с собольим или куньим мехом и зеленого бархата верхушкою, а прочие штаб и обер-офицеры из черной мерлушки с темнозеленой суконной верхушкой» [27].

Выводы:

• В первой половине XIX века в числе состоявших на службе преобладали представители «белой кости» (ак суйек) – Старшие султаны, Волостные султаны;
• Начиная с середины 1830-х гг., стремясь войти в состав привилегированного слоя казахи, состоящие на службе и имеющие военные чины из «белой кости», подают прошения на получение потомственного дворянства – сначала это были представители ак суйек (Худайменды Кунуркульджин, Чингис Турсунов, затем Чингис Валиханов), а затем в 1840-1850-е гг. поступают прпошения и от представителей «кара суйек» – Джилгара Байтокин, Туртубек Коченов, Кийсык Тезеков;
• В 4050-е годы XIX века усиливается участие представителей «черной кости» (старшины, почетные казахи, бии) в местных властных структурах, (некоторые стремятся дать или домашнее образование или определить на обучение детей в войсковое казачье училище);
• В 1880-1890-е гг. наблюдаем, что благодаря полученному образованию и служебному опыту в качестве Волостных, или Старших султанов представители «черной кости» могут претендовать на такие должности как младший помощник уездного начальника, чиновник по особым поручениям при военном губернаторе;
• Подавляющее большинство волостных управителей во второй половине XIX века – это представители «кара суйек» – содержание и понимание служебной деятельности значительно изменилось по сравнению с первой половиной XIX века, в момент создания волостей в составе округов, (если тогда волостной имел определенный  авторитет  и  определял  в  числе  своих  обязанностей  –  контроль  за пастбищными территориями своих родов в своих волостях, то после 1868-1869 гг. земли кочевых воолостей – государственная собственность Российской империи, и Волостной – проводник официальной власти, его задача сбор налогов, полицейский контроль и т.д.

Представители и «белой», и «черной кости», сделавшие карьеру, будучи чиновниками, действительно становятся проводниками интересов российской власти, так происходит интеграция политического и социокультурного пространства Российской империи и ее окраин.

1. Ремнев А.В. Имперское  управление  азиатскими  регионами  Российской  империи  // [Электронный  ресурс]. -Режим доступа: (http://zaimka.ru/remnev-imperium/).
2. ПСЗ РИ. Собр. 1 –е. Том XXXVI. 1800-1801. – СПб.: Типография II отделения Собственного Его Императорского Величества канцелярии, – 875 с. С. 85.
3. Учреждение для управления сибирских губерний. – СПб., Сенатская типография, С. 3. 4 ЦГА РК. Ф. И-338. Оп.1. Д.435. Л.2, 2 об.
4. Указ об открытии Каркаралинского округа был опубликован в ПСЗ РИ за №29997 Т.XXIX 24 июля 1824 года. // Материалы по истории политического строя Казахстана. Т.1. Алма-Ата: Издательство АН КазССР, 1960. – 441 с. Док. 57. С.
5. Казахско-русские отношения в XVIII-XIX веках (1771-1867 годы). Сборник документов и материалов. Ч.2. -Алма-Ата, 1964. 574 с. Док. №121. С. 209.
6. Безвиконная Е.В. Административно-правовая политика Российской империи в степных областях Западной Сибири в 20-60-х гг. XIX в. Омск, – 240 с. С. 94.; ПСЗ РИ. Cобр. 2-е. Т.VI. № 4870.
7. Материалы по истории политического строя Казахстана. Т.1. Алма-Ата: Издательство АН КазССР, 1960. – 441 с. Док. 70, 71. С. 146, 149.
8. Материалы по истории политического строя Казахстана. Т.1. Алма-Ата: Издательство АН КазССР, 1960. – 441 с. Док. 75, 79. С. 156-159, С. 167.
9. 10 Там же. Док. 76. С. 159.
10. Маргулан А.Х. Очерк жизни и деятельности Ч.Ч. Валиханова. // Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Т.1 Алма-Ата: Главная редакция казахской советской энциклопедии, – 431 с. С. 11.
11. Материалы по истории политического строя Казахстана. Т.1. Алма-Ата: Издательство АН КазССР, 1960. Док. С. 174.
12. Безвиконная Е.В. Административно-правовая политика Российской империи в степных областях Западной Сибири в 20-60-х гг. XIX в. Омск, – 240 с. С. 145.
13. Леденев Н.В. История Семиреченского казачьего войска. Верный, 1909. // [Электронный ресурс].Режим доступа: (https://sites.google.com/site/semirechje/knigi/istoria-semirecenskogo-kazacego-vojska-ledenev-1909/cast-pervaaglava-5-a-administrativnoe-ustrojstvo-sluzba-i-byt-sibirskih-kazakov-v-semirece-do-1868-goda).
14. О почетнейших и влиятельнейших ордынцах: алфавитные, именные, формулярные и послужные списки. 12 ноября 1827 г. – 9 августа 1917 г. Том VIII. Часть 1 / Сост., предисловие, комментарии и указатели Б.Т. Жанаева. – Алматы: Дайк-Пресс, – Док. №154. С. 607-609.
15. 16 ЦГА РК. Ф. И-345. Оп.1. Д.311 Л.43-43 об.
16. 17 ЦГА РК. Ф.И-345. Оп.1. Д.1666. Л. 1 об.
17. 18 ЦГА РК. Ф. И-374. Оп.1. Д. 197. Л. 2-2 об.
18. 19 ЦГА РК. Ф. И-374. Оп. Д.1253. Л.1 – 1 об.
19. 20 ЦГА РК. Ф. И-374. Оп.1. Д. 2494. Л. 1.
20. 21 ЦГА РК. Ф. И-374. Оп.1. Д. 2494. Л. 1 об.
21. 22 О почетнейших и влиятельнейших ордынцах: алфавитные, именные, формулярные и послужные списки. 12 ноября 1827 г. – 9 августа 1917 г. Том VIII. Часть 2. Док. №324. С. 355-356.
22. 23 ЦГА РК. Ф. И-338.Оп.1 Д.435. Л.23.
23. 24 ПСЗ РИ-2. Т. XXXI. Ч. 1. 1856. Спб,, 1857. С. 1002
24. 25 ЦГА РК. Ф.И-345. оп. 1. Д.567. л.1. и об.
25. 26 ПСЗ РИ-2. Т. XXXIV. Ч. 1. 1859. Спб, 1862. С. 781.
26. 27 ЦГА РК. Ф.И-345. оп. 1. Д.567. л.7-8.