В статье рассматриваются актуальные вопросы толерантности и мультикультурализма, которые еще недостаточно изучены в научной литературе. В статье рассматриваются переход от догматизма веры к рациональному подходу, логика толерантности и границы мультикльтуризма и т.д. Вместе с тем уделено внимание и дискуссионным вопросам.
Есть учёные, например историк Генри Томас Бакл (Henry Thomas Buckle), которыеубежденыв том, что демократический, научный и даже технико-технологический процессы в Европе опираются на британский менталитет. В своей вышедшей в 1857 году книге "История цивилизации в Англии" Бакл обозначает границу качественного изменения британского менталитета серединой 17-го столетия. Это было время, когда даже теологи перестали говорить о неошибающейся вере и начали на первый выставлять доказательность и убедительность аргументов. Рациональный подход, признавали они, может быть применён при изучении и понимании и природы, и человека, и общества, даже к самой религии. Разум даёт нам общезначимое знание, в то время как вера- только индивидуальное мнение, которое может разделяться другими, а может и не разделяться.
Переход от догматизма веры к рациональному подходу и есть первый шаг к политической свободе. В центре многих современных дискуссий на первом месте стоит вопрос о том, является ли иррациональность так же достойна внимания современных учёных как и рациональность? Этот вопрос можно переформулировать и так: не является ли претензия рациональности на всеобщую значимость на деле видом убеждения наряду со многими другими убеждениями. И нельзя ли её оценивать наряду с другими убеждениями, связанными с иррационализмом и фанатизмам?Такое приравнивание рационализма с прочими убеждениями многие называют "слабоумным релятивизмом" ("schwachsinniger Relativismus" /Lars Gustafsson/). Этот релятивизм позволяет, например, тех, кто верит в западную толерантность и демократические свободы, обозначать как представителей "фундаментализма Просвещения" ("Aufklärungsfundamentalismus").
В основе так обидно обозначенного релятивизма лежитпредставление о том, что западная рациональность тоже базируется на ряде догм (постулятов, аксиом и т.д.), которые не доказаны и принципиально не отличаются от представлений и претензий других догматических воззрений. Многие из таких воззрений господствуют в различных частях и странах мира несмотря на весь технико- технологический прогресс. И указанный выше релятивизм требует с равным правовым почтением относится к этим политическим, моральным,религиозным или псевдорелигиозным воззрениям. Этот релятивизмприводит к тому, что такую равность правовых отношений и почтений и следует обозначать как мультикультурализм.
Но можно ли к жёсткому диктатору, с одной строны, и к демократически избранному президенту - с другой, относиться равно и толерантно. Можно ли к культуре, в которой женщинарассматривается как "друг человека", и к культуре, в которой женщину рассматривают как юридически и политически равную мужчине, относиться равно и толерантно? Для людей - прагматиков это зависит от насущных государственных интересов. Для идеалистов, т.е. для людей, для которых принципы рационализма и принципы гуманизма стоят выше насущных государственных интересов, это вопрос риторический. Нельзя относится равно!
Но при существующих, весьма расплывчатых определениях понятия "культура" всё терпимо и всё толерантно. Эта "неопределённость определений" и позволяет ставить на одну доску догмы и рациональность. Для нас очевидно, что имеются разные виды и формы рациональности: все люди мыслят, но мыслят по- разному хотя бы потому что логика заключений и оценок в различных культурах разная. Что в одной культуре хорошо (гостприимство), то в другой - плохо (будешь жертвой обманщиков и преступников). И получается, что то, что с точки зрения абстрактного рационализмаи гуманизма несомненно хорошо (гостеприимство), нуждается в уточнении своей "хорошести" в различных культурных ситуациях. В некоторых культурах и ситуациях эта "хорошесть" может оказаться смертельной "плохостью".
Но имеется и другая сторона: конвергенция культур. Примером тому является современная Европа. Многообразные религиозные убеждения статистически весомых слоёв населения, с одной стороны, и научная рациональность (грубо выражаясь - расчётливость на основе интересов) - с другой. Эти "статистически весомые" и увеличивающиеся в своей "весомости" слои мусульманского европейского населения имеют все основания надеяться на то, что их культура и религия постепенно вытяснят западноевропейскую (христианско-рационалистическую). Откуда такая уверенность? Исчезает биологическая основа наций Западной Европы: женщины в этом регионе Земли всё меньше и меньше рожают. Но при согласии сторон и это может протекать вполне мирно.
Одни и те же факты могут соврешенно по-разному и непротиворечиво трактоваться представителями разных единобожных религий. Таковы, например христианские и мусульманские трактовки достижений биохимии. А дело в том, что любая религия мало что имеет с эмпирической стороной науки, со строгими экспериментами и логическими умозаключениями на основе их. Религиозные воззрения независимы и от эмпирической стороны науки, и от научного рационализма вообще. Поэтому споры относительно правоты тех или иных религий бессмыссленны. Они несоединимы и в то же время могут безболезненно существовать параллельно друг другу если они не вмешиваются в политику и в святое представителей других культур.
Выяснилось, что последовательное проведение требований шарии (права, исходящего и положений Корана) и правил общежития, установленных западной демократией, несовместимы. Несовместимы с западной демократиейи требования православной церкви об уголовном наказании гомосексуальных пар как преступников против религии или как лечении гомосексуалов как больных людей (в мягком варианте отношение к ним, как к неизлечимым больным). Подобная несовместимость - трудноразрешимая проблема для сторонников мультикультурализма. Но разрешать её надо: большинство современных государств стало или становится полиэтничными и поликультурными.
Очевидно, что быть толерантным к противоположным и непримиримым, несоединимым воззрениям вряд ли возможно. Выходом из этого положения могут быть только компромиссы на основе доброй воли, законности и права в данном государстве и общечеловеческого здравого смысла. Можно ли толерантно относится православному человеку или мусульманину к гомосексуалисту или лесбиянке? Можно, если верующий считает, что они, эти люди- недобровольные отклонения от нормы, больны неизлечимо, но биологически незаразны. Это уж так господь или природа распорядились.
Есть, однако, более агрессивное предложение, которое некоторые называют "логикой толерантности", а следовало бы назвать "логикой интолерантности". Вот, например два таких предложения:
- Толерантность по отношению к интолерантности ведёт к интолерантности[1].
- Интолерантность по отношению к интолерантности ведёт к толерантности.
На деле же первое предложение, разумно применённое, ведёт к социальному миру, а второе - к социальной нетерпимости и вражде.
Уже несколько лет в интернет журнале www.perlentaucher.deведётся дискуссия на тему "границы толерантности". Одним из поводов для начала этой дискуссии послужила книга голландского автора Яна Бурума.
Полемику с автором этой книги начал французский философ Паскал Брукнер (Paskal Bruckner). Бурума пытался "понять" мотивы убийства писателя Тео ван Гога среди бела дня, прямо на оживлённой улице. Виноват, мол, сам ван Гог через свою "кощунственную" критику ислама и его основателя пророка Мухаммеда.
В этой книге, проводится тип мультикультурализма, который предстаёт как идеал общества, где все могут понять друг друга. Идеал, вряд ли достижимый в ближайшее столетие. В марте 2007 года, в New York Times Book Review (Книжное обозрение газеты New York Times) Паскаль Брюкнер (Paskal Bruckner) определяет содержание таких текстов как пропаганду "релятивизма культур" ("Kulturrelativismus") - явления весьма опасного для европейской культуры. Этот релятивизм есть, мол,предательство европейских культурных ценностей и цивилизационных достижений в пользу ислама и, что ещё тревожнее, в пользу исламского фундаментализма. Как известно, наклонностями к фундаментализму в любой сфере духовной деятельности наиболее склонны именно члены диаспор. Число же последних в Европе непрестанно увеличивается.
И поэтому, полагает П.Брюкнер, защитники европейской культуры должны поддерживать радикальных критиков фундаментализма, как и любой культуры, противопоставляющей себя европейской. И он приводит пример французской правозащитницы Айян Хирзи Али (Ayyan Hirsi Ali). Она утверждает, что женщины-мусульманки должны, прежде чем освободиться от социального неравенства, отказаться от ислама. Эту позицию Брюкнер не только полностью поддерживает, но и усиливает: для установления социального равенства надо переходить на атеистические позиции и не терпетьникакой религии.
Это же касается и тезисов о равноценности культур, "релятивизма культур". Европейцы не должны во имя уважения к другим культурам терпеть обрубание рук за кражу, насильственной выдачи девушек замуж, побитие камнями жён, изменивших мужу и т.д. Эти элементы чужой культуры не соответствуют европейскому праву, культурным чувствам европейцев и их морально-нравственным ценностям.
О культурных чувствах европейцев: указанные действия вызывают у европейцев не любопытство толпы наблюдателей, а ужас, отвращениегадость.
О морально-нравственных ценностях европейцев: указанные действия вывают не удовлетворение от исполненного наказания, а возмущение и протест против этих наказаний. О европейском праве: указанные действия прямо нарушают конституции стран Евросоюза и должны юридически преследоваться, что в силу показной толерантности и политкорректности европейских политиков происходит далеко не всегда. И это вызывает возростаюшее недоумение у местного населения, которое не понимает такой политики своих политиков: терпеть агрессивное и опасное для общественного порядка поведение не то чтобы недальновидно, но просто глупо.
Как считают некоторые исследователи, толерантность всегда связана со скрытыми конфликтами: с другими или с самим собой. Толерантность всегда несёт в себе момент отрицания: то что мы действительно ценим, считаем хорошим, не требует толерантного отношения. Одновременно толерантность есть нечто большее чем терпимость к иному. Она связана с респектом к отклонению от собственных этических норм с двух сторон: и того, кого терпят, и того, кто терпит. Толерантная личность вынуждена балансировать между доверием к собственным убеждениям и определённым сомнением в них, релятивацией их. Толерантность требует поэтому сильных личностей, и далеко не все люди таковы.
Во многих странах Евросоюза (Германия, Франция и др.) многие граждане-мусульмане живут десятилетиями, не делая никаких попыток интегрироваться в местную культуру и препятствуя в этом своим детям. Но при этом они активно пользуются всеми благами европейской культуры и цивилизацию. Они как бы не замечают, что шария и кровная месть, с одной стороны, и европейское социальное страхования, "детские" деньги и "мерцедес" - с другой, несовместимы. Не замечают потому, что европейцы позволют им этого не замечать. Известен случай мусульманского проповедника в Берлине. Он двадцать лет прожил здесь на немецкую государственную социальную помощь. И все эти двадцать лет он отзывался о немцах прилюдно, во время своих проповедей, презрительно. Аллах, мол, даровал им благополучную жизнь, а они погрязают в безверии. И они не бреют подмышки и поэтому от них вседа пахнет потом. И говорил он столько лет не только это, пока его, наконец не догадались выслать из страны. Другой случай был с малолетним преступником, которому надо было совершить 96 преступлений пока, наконец, не "догадались" и его выслать из страны после достижения им совершеннолетия.
Более грамотные представители таких "неинтегрирующихся" солидаризируются с "культурными релятивистами" и говорят, что наша культура обогащает, мол, вашу, дополняет её в ней сохраняясь. Дополняет, сохраняясь и получается... лоскутное одеяло культур, которым пытаются заменить единую некогда культуру страны, имеющую глубокие исторические, ценностные, правовые и политические корни. И спрашивается, возможны ли единая страна, единый правовой порядок, единое понимание глобальных интересов страны, возможно ли стабильное и успешно развивающееся общество в условиях отсутствия объединяющей всех культуры. Этот большой и тревожный вопрос настраивает, скорее, на пессимистический ответ.
В связи с этим, важно напомнить, что трансляция культурного опыта одной нации другой – повторяющийся факт истории. Определенная часть культурного опыта каждой нации может быть передана другой или другим. Основа такой трансляции – понимание и доброжелательная интерпретация культурного опыта другой нации. Эта доброжелательность, желание понять чужое, может помочь найти аналогисхожего опыта в своей собственной культуре, выявлению его возможного общего смысла в жизни [2].
И чтобы не выглядеть «кровожадным» по отношению к иным культурам, но и не быть сторонником «равности», «равноценности» культур, надо напомнить древний спор о соотношении культуры и цивилизации, культурности и цивилизованности. Нередко культуру и цивилизацию рассматривают как некие отделённые друг от друга сферы жизни общества. На деле они взаимосвязаны, взаимодействуют, взаимоопределяются. Изготовление "Мерцедеса" невозможно без определённого уровня развития науки и технологии. Но оно невозможно и без определённой дисциплины (технологической и трудовой), без определённой этики производственных отношений, без трудовых соглашений и определённой системы прав на его производство и пользование им.
Мораль, право, дисциплина, повседневные обычаи и верования туарегов, живущих малыми группами в полупустыне, не подходят для производства "Мерцедеса". Поэтому надо адоптироваться к обществу, которое его производит или не жить в этом обществе. Чем ближе цивилизации и цивилизованность, тем ближе и культуры и тем легче адаптироваться. Это надо учитывать при приёме мигрантов, регулировать миграцию, а не принимать всех, кто сумел "прорваться". Однако снижающаяся во всём Евросоюзе рождаемость не позволяет быть особенно разборчивым в отборе мигрантов.
"Нет свободы для противников свободы!" - этот лозунг часто используется в Евросоюзе в борьбе против правого и левого экстремизма. Из опыта европейских стран видно, что некоторые противники свободы и толерантности могут при определённом терпении и работы с ними и в определённой жизненной ситуации становится сторонниками толерантности и свободы. Это касается и большинства мигрантов. Им надо только уделять долгое и настойивое внимание. А иначе их и приглашать не стоило.
Что же касается "бесчеловечности" некоторых культурных традиций, то вспомним хотя бы как казнили людей в процветающей христианской Португальской империи. Сначало их страшно пытали, потом дубинками перебивали им суставы, затем одну за другой отрубали конечности, а затем отрубали голову. Останки человека сжигали и пепел развевали по ветру. И происходило это исторически недавно, 13 января 1759 года, когда казнили графиню Леонор Томазия де Тавора.
- См.: Sozialphilosophische, politische und rechtliche aspekte der modernisierung kasachstans.-Вerlin: Verlag Köster,2012.-S.111-112.
- Абсаттаров Р.Б., Рау И.А. Социально-политические и философские основания мультикультурализма // Вестник КазНПУ. Серия социологические и политические науки.-Алматы, 2012, №3.-С.97.