В статье рассматриваются актуальные проблемы между РФ и КНР, а так же между РК и КНР. Показана эволюция внешнеполитических приоритетов и роль РФ и РК во внешнеполитической иерархии КНР. Автор отмечает актуальность вопросов торгово-экономических и политических взаимоотношений между соседними государствами. Уделяется внимание и проблемам региональной безопасности.

Казахстанский Институт Стратегических Исследований при Президенте РК делит внешнеполитическую активность Китая на три группы проблем:

• Глобальные – оценка Китаем глобализации и своего места и роли в ней; китайско-американские отношения и отношения между КНР и Западом в целом; ВТО и международная торговля; геоэкономические проблемы; стратегия КНР в АТР; китайская политика безопасности;
• Политика КНР в Азии – китайско-индийские, китайско-пакистанские отношения; ЮВА и Южная Азия во внешнеполитической стратегии КНР; Северо-Восточная Азия и интересы Китая; Средний и Ближний Восток;
• Китай и Евразия – китайско-российские отношения; стратегия Китая в Центральной Азии; энергетические и коммуникационные проекты КНР во внутренней Евразии [1, с. 9]. 

При этом следует отметить, что в китайской внешней политике отсутствует единое направление «СНГ», таким образом, все 12 стран выступают самостоятельными единицами международного права для китайского руководства. На первый план, как среди СНГ, так и в масштабе общей внешнеполитической концепции, несомненно, выходит Россия, занимая среди приоритетов признанное второе место после США. Это подтверждается неоднократными упоминаниями китайских политиков в своих выступлениях.

Интересная ситуация до недавнего времени обстояла в политике Пекина в Центральной Азии – она здесь отличалась чрезвычайной осторожностью и сдержанностью, даже некоторой дистанцированностью.

Это в первую очередь объяснялось тем, что, отдавая больший приоритет сложившихся дружественных отношений с Россией, Китай признавал ее естественную сферу влияния в этом регионе. Традиционно международные аналитические круги воспринимали центральноазиатскую политику Китая как отражение его стремления обеспечить себе «стратегический тыл». Соответственно место региона во внешнеполитической иерархии Пекина было невысоким. Великие державы сохраняли за собой приоритет во внешних контактах Пекина, а приграничные государства, согласно официальной концепции, оставались на третьем месте, после развивающихся стран [2, с. 101].

Однако, по мере осознания реальной мощи РФ, а также ее политического и экономического присутствия в ЦА, китайское правительство все увереннее действовали в этом регионе. После развернувшейся здесь после 11 сентября 2001г. глобальной антитеррористической кампании и последовавшим размещением войск США у китайских границ ситуация кардинально изменилась. Более того, активизации Пекина в ЦА не меньшей мере способствовали т.н. оранжевые революций, по сути, государственный переворот в Кыргызстане (2005, 2009) и трагические события в Андижане (Узбекистан) (2005), что поставило под угрозу безопасность и стабильность на северо-западных окраинах Поднебесной. По мнению казахстанских исследователей, «разворот» к ЦА сам по себе можно считать сенсацией в китайской внешней политике, так же, как и участие Китая в ШОС.

Новые принципы внешнеполитической стратегии Пекина официальное оформление получили во второй половине 2002 года на XVI съезде КПК.

Из множества сформулированных там направлений непосредственно стран ЦАР касаются:

• начало нового этапа взаимодействия и сотрудничества между Китаем и странами так называемого «третьего мира», что в трактовке официальных лиц КНР подразумевает продолжение политики построения развитого общества в Китае путем активного поддержания многообразия мира и всяческого способствования развитию более тесного сотрудничества с развивающимися странами; 
• установление этапа сравнительно хороших отношений КНР с приграничными государствами; хотя, на взгляд китайского руководства, современные отношения с различными странами, с которыми у КНР имеется общая граница, отличаются многообразием, все они строятся на основе конструктивного взаимодействия и приносят важные результаты для экономики и безопасности Китая;
• начало этапа оживления внешнеполитического диалога в многостороннем формате, что, по мнению китайских лидеров, во многом определяет совместные международные отношения (в докладе съезду был особо сделан акцент на процесс эволюции ШОС, который, как было сказано, отражает новую роль многостороннего сотрудничества для дела укрепления безопасности);
• важная роль Китая в международной антитеррористической борьбе [2, с. 102]. Сегодня мы можем говорить о все возрастающей роли РФ и стран ЦА/ Казахстана/ в иерархии внешнеполитических приоритетов Пекина.

Российская Федерация во внешней политике КНР

Китай в своей российской политике преследует следующие цели: добиться реализации трубопроводного проекта из Восточной Сибири к своему тихоокеанскому побережью, обеспечить себе доступ к Японскому морю через территорию РФ, интенсифицировать трансграничную торговлю на выгодных для себя условиях (бартер, неконтролируемый бестаможенный импорт ресурсов), обеспечить расширение китайской торговли и китайского экономического присутствия во внутренних районах России, добиться политического решения вопроса об экспорте китайских трудовых ресурсов в РФ, добиться новых территориальных уступок от России, начать демографическую экспансию, усилить свое влияние в ШОС, постепенно вытеснять Москву от решения проблем в Центральной Азии, использовать российский фактор в своих отношениях с США [3].

Как утверждают российские исследователи, в отношениях России и КНР полностью и окончательно снят вопрос о взаимной угрозе. Это закреплено на договорно-правовом уровне. Ряд подписанных в дальнейшем документов подтверждает отсутствие угрозы со стороны государств по отношению друг к другу.

Отвечая на вопросы корреспондента газеты «Женьминь Жибао», экс-министр иностранных дел РФ Иванов И.С. сказал: «Для многовекторной внешней политики России отношения с Китаем представляют собой самостоятельную величину, не подверженную каким-либо конъюнктурным изменениям. Это – наш безусловный приоритет» [4, с. 444].

Согласно Декларации от 21 декабря 2003 г. «Российская сторона подтверждает, что правительство КНР является единственным законным правительством, представляющим весь Китай. Россия неизменно признает, что Тибет – неотъемлемая составная часть Китая. Китайская сторона поддерживает усилия Российской стороны по борьбе с чеченскими террористами и сепаратистами».

В сфере экономического сотрудничества между этими государствами установлены перспективные положительные отношения.

В то же время обороты взаимной торговли в начале 2013 г. вышли на новые рубежи, в экономическом сотрудничестве рывок еще не произошел. Китайские инвестиции в российскую экономику не превышают 300 млн. долл., уступая особенно сильно японским, если учитывать портфельные и ассоциированные формы японских вложений.

Например, в 2003 году объем товарооборота между Россией и Китаем достиг 15,7 млрд. долл. США, при этом положительное сальдо России составило 3,7 млрд. долл.

В основном нефть доставляется в Китай железнодорожным транспортом. Перевозки нефти по Транссибирской магистрали из России в Китай в 2005 году выросли более чем на треть и превысили 7,6 млн. тонн. На 68%, достигнув 5,2 млн. тонн, транспорт углеводородного сырья увеличился через пограничный переход Забайкальск-Маньчжурия. Россия оказывает Китаю содействие в области ядерной энергетики – сооружении атомных электростанций в провинции Цзянсу и разработке урановых рудников, а также в сфере электроэнергетики (выполняются контракты на поставку 16 энергоблоков для семи ТЭС). Наиболее перспективным представляется сотрудничество в разработке нефтегазовых месторождений Сибири и Дальнего Востока и прокладке трубопроводов для снабжения энергетическим сырьем северо-восточных провинций КНР. Рамочное соглашение о намерениях поставки природного газа с Ковыктинского месторождения близ Иркутска через Монголию в Китай было подписано высшими должностными лицами двух стран еще в 1997 г. Однако цена проекта (около 10 млрд. долл.) усложняет привлечение финансовых инвестиций. Наиболее реальными участниками консорциума по реализации амбициозных энергетических проектов были бы Япония и Республика Корея, однако обе эти страны заинтересованы в комплексном решении проблемы доставки российского энергетического сырья не только в Китай, но и к ним. Несмотря на эти сложности, взаимодействие в области энергетики продвигается вперед. Планируется строительство нефтепровода «Россия-Китай». «Газпром» совместно с компанией «Ройял Датч Шелл» выиграл тендер на прокладку трубопровода из Западных районов Китая в Шанхай. Так министр иностранных дел России Сергей Лавров сообщил, что в ближайшее время будет начата реализация проекта по строительству ответвления газопровода на Китай.

По мнению президента РФ В.В. Путина Россия построит нефтепровод из Восточной Сибири на тихоокеанское побережье, если проект будет реализован, то он позволит существенно увеличить объемы нефти, поставляемой из России в Китай. Военно-техническое сотрудничество между Россией и Китаем весомее их обоюдной торговли не только в стратегическом, но и в экономическом отношении [5, с.249]. КНР стала ведущим покупателем российского вооружения. В тяжелый для экономики РФ переходный период (с 1992 по 1997 гг.) Пекин приобрел оружия на сумму приблизительно в 6 млрд. долл. (в среднем около 1 млрд. в год). В российские поставки входят различные типы боевых самолетов, в частности СУ-27, которых до 1996 г. Китаю было продано 46 единиц. Затем Китай приобрел лицензию на участие в строительстве, а позже и на производство, 200 самолетов этого типа. Для этой цели в Шэньяне после 1996 г. были построены производственные корпуса. В 1999 г. после четырехлетних переговоров, Россия изъявила готовность поставить Китаю 60 новых истребителей СУ-30 на сумму 2 млрд. долл. Эта закупка была расценена как значительное увеличение боевой мощи Китая, имеющее немаловажное значение в случае военной конфронтации с Тайванем [5, с. 250].

С 1999 г. начинается новая волна закупок военно-воздушной техники. Весьма важным элементом российско-китайского военно-технического сотрудничества стала также передача отдельных подсистем и агрегатов для использования в национальных китайских проектах. Речь идет в первую очередь о бортовых радарах и современных авиационных двигателях. Отдельно следует упомянуть поставки российской техники для китайских ПВО.

Почти во всех областях сотрудничества действуют межправительственные, межведомственные и межрегиональные комиссии [6, с. 867].

В период с 18 по 25 августа 2005 г. на территории России и Китая состоялись первые в истории отношений двух стран совместные антитеррористические учения «Мирная миссия-2005», в которых приняли участие около 10 тыс. военнослужащих и военно-воздушных сил, военноморских сил, военно-десантных войск и сухопутных войск, в том числе с российской стороны – 1800 человек.

Существенным позитивным потенциалом обладает сотрудничество РФ и Китая в политико-дипломатической сфере, в первую очередь, в решении таких глобальных международных проблем, как разоружение, ограничение стратегических наступательных вооружений, сохранение режима нераспространения ядерного оружия и технологий создания средств его к цели, реформирование ООН, общая позиция по проблеме Сирии и др.

По словам российского исследователя Шлындова А., Россия и Китай в целом одинаково трактуют понятие «терроризм». Они включают в него не только собственно террористические действия, но и экстремистскую и сепаратистскую активность, которые США и другие страны Запада отождествляют с национально-освободительным движением, борьбой, так называемых порабощенных наций за свободу и независимость [7, с. 22].

Россия и Китай «выступают против увязывания терроризма с конкретными государствами, нациями и религиями, а также против двойных стандартов в вопросах борьбы с терроризмом» [8, с. 9].

В политической области в настоящее время обе страны являются членами Совета безопасности ООН, принимают участие в шестисторонних переговорах по ядерной проблеме Северной Кореи и являются членами Шанхайской организации сотрудничества [9]. После разрушения США Договора по ПРО новым рубежом сотрудничества по налаживанию совместных действий России и Китая на международно-правовом поле с целью недопущения получения Вашингтоном решающих преимуществ в стратегических ядерных средствах стало противодействие милитаризации космоса. Российские и китайские представители тесно сотрудничают в Генеральной Ассамблее ООН и на Постоянной конференции по разоружению в Женеве по всему комплексу вопросов, затрагивающих проблему недопущения милитаризации космоса [7, с. 29]. Касаясь проблематики иранской ядерной программы, ставшей наиболее актуальной сегодня, также следует подчеркнуть идентичность позиций двух стран.

Как России, так и Китаю приходится поддерживать с Ираном близкие отношения, за которыми стоят главным образом интересы в сфере энергоресурсов и коммерции. Такие отношения сохраняются несмотря на растущее беспокойство международной общественности по поводу поведения Тегерана и настойчивые призывы к принятию мер со стороны США и стран ЕС. Как считает автор, даже если удастся убедить Китай дать согласие на передачу иранского досье в ООН, он вряд ли поддержит, какие бы то ни было санкции, мешающие его торговым отношениям с Ираном которые большей частью заключаются в импорте нефти. Актуальной проблемой в двухсторонных отношениях яявляется вопрос депопуляция некоторых районов Дальнего Востока. Как считают китайские политики, российское руководство должно все более отчетливо осознавать, что депопуляция некоторых районов Дальнего Востока диктует необходимость воспроизводства рабочей силы, в частности, за счет использования китайских трудовых ресурсов [1, с. 48].

Между тем, никакой демографической экспансии в России не существует. Данное утверждение подкрепляется и официальными сведениями, и результатами полевых исследований, и экспертными оценками. Общее число китайцев в России специалисты и Москвы, и Дальнего Востока оценивают в пределах 200-500 тыс. человек. Средний ежегодный миграционный прирост численности китайцев за 1998-2002 гг., в соответствии с данными Госкомстата, равнялся 12,6 тыс. чел. [10, с.34]. На Дальнем Востоке проживает, по оценке директора Института археологии и этнографии народов Дальнего Востока РАН В.Л. Ларина, 25-30 тыс. китайцев [11]. В Приморском крае, где доля китайцев в общей численности населения особенно велика, в любой отдельно взятый день она, согласно подсчетам, составляет 0,3-1,1% населения края [12, с. 99].

Нет никаких оснований говорить и о наличии демографической экспансии в виде нелегальной иммиграции. Еще в середине 1990-х гг. правительством был принят целый ряд мер, позволивших взять под контроль прежде неуправляемый поток мигрантов из Китая. Были введены в практику массовые проверки на предмет соблюдения паспортно-визового режима, административные наказания и депортация нарушителей. В результате доля лиц, своевременно возвращающихся в Китай, приблизилась к 100% [13, с. 2]. 

Казахстан во внешней политике Китая

Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев на днях дал интервью китайским СМИ информационному агентству Синьхуа, газете «Жэньминь жибао» и международному радио Китая об отношениях с Китаем. В своем интервю глава государства определиль несколько ключевых факторов, которые делают наши отношения особенными.

Во-первых, это многообразие и эффективность форматов взаимодействия. Оно включает не только прямое двустороннее сотрудничество. Мы тесно работаем в рамках международных и региональных организаций, в том числе ШОС и СВМДА. Все возникающие вопросы решаются в рамках переговоров. Налажена практика проведения регулярных консультаций в области безопасности, по ключевым региональным и международным проблемам.

Наконец, важную роль играют регулярные контакты на высшем уровне свидетельством чему и является нынешний визит председателя КНР.

Во-вторых, наши отношения уже «взошли» на ту ступень, когда мы согласовали стратегические принципы сотрудничества и можем работать предметно, по конкретным проектам.

В-третьих, необходимо отметить многогранность нашего взаимодействия. Казахстан и Китай усиливают партнерство сразу в нескольких измерениях политическом, экономическом, социальном, культурном. В одной только экономической сфере совместные проекты охватывают широкий спектр отраслей. Все это делает наши отношения гармоничными и, следовательно, более устойчивыми. Наконец, в последние годы стал отчетливо проявляться еще один важный аспект выход казахстанско-китайского сотрудничества за рамки не только двух стран, но и региона Центральной Азии. Особенно это касается транспортной сферы, что вызвано объективными факторами. Китай, будучи крупнейшей производственной площадкой мира, ведущим финансовым и экономическим центром планеты, наращивает торговые потоки, интенсивность которых в перспективе будет только усиливаться.

Казахстан, в свою очередь, благодаря уникальному геополитическому положению, обладает мощным потенциалом для организации транспортных путей, соединяя Азию с Европой. Проекты по созданию международных транспортных коридоров позволят превратить это естественное преимущество в реальность и интегрировать Казахстан в глобальную систему грузовых перевозок. При наземной транспортировке между Европой и Китаем через Казахстан расстояние уменьшается в 3,5 раза, по сравнению с морским путем. Убежден, что будущее казахстанско-китайских отношений связано именно с реализацией масштабных инфраструктурных и энергетических проектов, оказывающих влияние на весь регион. В целом взаимодополняемость наших экономик, схожее видение по ключевым международным вопросам дают все основания полагать, что отношения будут развиваться очень динамично отметил Н.А. Назарбаев. По мнению казахстанских экспертов за период с 1992 года каазхстанско-китайские отношения прошли определенную эволюцию. 

Например, за период 1992-2013 гг. Президент РК Н.Назарбаев совершил около 15 визитов в Китай [14, с. 90]. Во время этих визитов были подписаны ряд совместных документов по ключивым вопросам: Так, 25.04.1994 году и Дополнительным соглашением между РК и КНР о казахстанско-китайской государственной границе от 24.09.1997 года был решен вопрос о ее делимитации 53% оспаривавшихся территорий отошли к Казахстану [15, с.127]. 23 ноября 1999 г. в Пекине Председатель КНР Цзян Цзэминь и Президент РК Н. Назарбаев подписали Совместное коммюнике о полном урегулировании пограничных вопросов между РК и КНР [16, с.233]. 14 мая 2002 г. в Пекине был подписан Протокол о демаркации линии казахстанско-китайской государственной границы, ставящий точку в долгосрочном процессе урегулирования пограничного вопроса [17, с.1]. Согласно этим документам общая протяженность демаркированной казахстанско-китайской границы составляет 1782 км, из них 1215 км приходится на сухопутную границу и 566 км – на водную. Линия границы обозначена 559-ю пограничными знаками [1, с. 63].

Совместная декларация об установлении и развитии стратегического партнерства от 4 июля 2005 г., Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве от 23 декабря 2002г., Программа сотрудничества на 2003-2008 годы от 3 июня 2003 года и Комитет по сотрудничеству, созданный 2 июля 2004 года, являются базисной основой двусторонних отношений, направленных на долгосрочное стабильное развитие стратегического партнерства между РК и КНР. Сегодня реализуются такие крупные инфраструктурные проекты, как строительство и эксплуатация нефтеи газопроводов, автодорога «Западный Китай-Западная Европа», «Международный центр приграничного сотрудничества Хоргос», новый железнодорожный переход Алтынколь-Хоргос, транспортно-логистический комплекс СЭЗ «Хоргос-Восточные ворота». Их реализация значительно расширит транзит товаров из Китая через казахстанскую территорию в страны Европы, Центральной Азии, Кавказа, Ближнего Востока, Персидского залива и в обратном направлении.

По мнению казахстанского иссследователя А. Каукенова начальный этап экономических отношений Казахстана и Китая характеризовался довольно высокими темпами роста. Если в 1986 году объем торговли между Казахстаном и Синьцзяном составлял всего $3 млн., то в 1987 – $11,8 млн., а в 1989 – уже $45,6 млн. К 1991 году, то есть непосредственно перед получением Казахстаном независимости, его экономические отношения с Китаем были сравнительно слабо развиты. КНР стала одним из главных торговых партнеров Казахстана после развала Советского Союза, так 52% всего его экспорта в страны так называемого «дальнего зарубежья» приходилось на Китай.

В середине 1989 году между СУАР и Казахстаном было подписано соглашение об экономическом, техническом и торговом сотрудничестве на период 1989-1995 годы. Общая стоимость всех предусмотренных соглашением сделок составляла свыше $1,5 млрд., а товарооборот между этими соседними регионами двух стран предполагалось довести к 1995 году до $220-260 млн. В июле 1991 года в ходе визита Н. Назарбаева в СУАР КНР подписывается «Соглашение о принципах и основных направлениях развития сотрудничества между Казахской ССР и Синьцзяном». Кроме того, 31 июля 1991 года в Кульдже между Казахстаном и СУАР подписывается соглашение, предусматривающее так называемый «шоп-туризм», расчеты по которому осуществляются только в свободно конвертируемой валюте. В связи с распадом Советского Союза и перехода Казахской ССР в статус независимой республики, полностью обязательства по данным соглашениям не были выполнены в запланированном объеме, однако интерес к развитию торгово-экономического сотрудничества с обеих сторон был очевиден. Таким образом, основные принципы и механизмы складывания экономических отношений между Казахстаном и Китаем были заложены еще в 80-е годы ХХ века. Именно в тот период стало очевидно, что основным торговым партнером Казахстана в КНР станет Синьцзян-Уйгурский автономный район. Кроме того, стала очевидной обоюдная заинтересованность в развитии торгово-экономического и научнотехнического взаимодействия [18].

Уже в 2004 году товарооборот между Синьцзяном и Казахстаном достиг 3,3 млрд. дол. США, составив 58,3 процента общего внешного товарооборота в автономном районе, или 73 процентов торговли Китая с Казахстаном. Синьцзян экспортирует в Казахстан главным образом продовольствие, томатный соус, сахар, хлопок, текстиль, одежду и т. п., а импортирует из Казахстана стальной прокат, химические удобрения, металлоконструкции и др.

По данным Агентства по статистике РК, на 1 ноября 2005 года в республике зарегистрировано 4000 малых совместных предприятий с участием китайского капитала, из них 2866 – действующие. Предприятия работают в различных отраслях экономики, в основном это: торговля, ремонт автомобилей и изделий домашнего пользования, транспорт и связь, обрабатывающая промышленность, производство и распределение электроэнергии, газа и воды, гостиницы и рестораны, финансовая деятельность, операции с недвижимым имуществом, аренда и услуги, сельское хозяйство и строительство. Если товарооборот между РК и КНР за 2005 г. составил 3,7 млрд. долл. США, объем экспорта из РК в КНР– 2,4 млрд. долл., импорта – 1,3 млрд. долл. США. Удельный вес КНР в общем объеме товарооборота РК составляет 8,1%, в общем объеме экспорта – 8,7%, в общем объеме импорта – 7,2% [19, с.59]. В разрезе по товарным позициям грузов, перевозимых через переход «Дружба-Алашанькоу» главные торговые ворота из Казахстана в Китай, она такова: цветные металлы – 9%, черные металлы – 26%, нефть – 15%, окатыши – 9%, химикаты – 1%, лес – 2%,

ТНП – 5%, металлолом – 27%, удобрения – 4% [20]. Стратегическую цель к 2015 году увеличить объем взаимной торговли до 40 млрд. долларов США. Казахстан, как известно, обладает достаточно сильным военно-промышленным комплексом, оставшимся в этой республике после распада СССР, что позволяет ему уверенно чувствовать себя в этой непростой сфере взаимоотношений. Так, в течение 1998-1999 гг. была подписана серия соглашений о поставках китайским ВМС пробной партии торпед производства Казахстана, достигнутых в ходе контактов между высокопоставленными представителями вооруженных сил двух соседних азиатских стран [21]. В целом, между Казахстаном и Китаем заключены соглашения на сумму более 9,5 млн. долл. Они предусматривали совместную разработку и освоение Актюбинского нефтегазового месторождения и месторождения Узень. В 1997 г. КННК в конкурентной борьбе с рядом западных нефтяных компаний стала победителем тендера и получила 60% акций казахстанской компании «Актобемунайгаз». Официальная причина правительственного решения в пользу китайской компании – очень привлекательный для Казахстана пакет обязательств, который включал строительство трубопровода в Китай и участка трубопровода до границы с Туркменистаном и далее в Иран, а также обеспечение первоначальных инвестиций в проект реабилитации Узеньского месторождения [22, с. 119].

На настоящий момент завершено строительство магистрального нефтепровода протяженностью 962,2 километра, который соединяет Атасу (Казахстан) с пограничным пунктом Алашанькоу (Alashankou) на границе КНР и Казахстана. 25.05.2006 первая нефть из Казахстана по новому трубопроводу поступила в Китай. На первом этапе ежегодно по нему будет поставляться в Китай 10 миллионов тонн. Строительство нефтепровода было начато в сентябре 2004 года и завершилось в ноябре 2005 года. В реализацию этого проекта Китай и Казахстан вложили в общей сложности $700 миллионов. По своей территории Китай проложил нефтепровод Алашанькоу-Душаньцзы длиной 252 километра. В Душаньцзы находится нефтеперерабатывающий завод.

Казахстанско-китайское сотрудничество в нефтегазовой сфере нельзя назвать удачным. Так, в течение нескольких лет КННК не могла приступить к реализации проекта реабилитации Узеньского месторождения. В результате к восстановлению Узеня приступила компания «Казахойл». Нефть из Казахстана продолжает транспортироваться железнодорожными цистернами. В 2001 г. имел место конфликт, связанный с отказом Орского нефтеперерабатывающего завода (Россия) принимать на нефтепереработку актюбинскую нефть, поскольку неоднократные предупреждения Тюменской нефтяной компании, являющейся совладельцем Орского НПЗ, о необходимости переоформления лицензии и разрешения на поставку были проигнорированы менеджерами КННК. В результате остановилась добыча почти на сотне нефтяных скважинах, бюджет Актюбинской области понес убытки в размере 4 млн. долл. [22, с. 119]. В настоящее время РК и КНР занимаются разработкой обоснования инвестиций (ОИ) по проекту строительства казахстанско-китайского газопровода. Проектная пропускная способность казахстанско-китайского газопровода, трасса которого пройдет по маршруту Атырау (Макат) Актобе (Жанажол) Атасу Алашанькоу, составит 30 млрд. кубометров в год. При этом первую очередь газопровода первоначальной мощностью не менее 10 млрд кубометров в год планируется построить и ввести в эксплуатацию в 2009 году. Строительство и ввод в строй второй очереди запланированы на 2012 год, в результате чего ежегодная пропускная способность газопровода вырастет до 30 млрд. кубометров. Оптимальные объемы поставок газа будут определены в ходе разработки ОИ. Казахстан намерен поставлять свой газ на китайский рынок посредством данного газопровода не менее 30 лет. После завершения ОИ в случае технической осуществимости, экономической эффективности проекта, одобрения отчета по ОИ соответствующими государственными органами двух стран "КазМунайГаз" и CNPC подготовят и заключат соглашение об основных принципах строительства газопровода Казахстан – Китай.

15 октября 2005 г. «КННК Интернешнл» и НК «КазМунайГаз» подписали меморандум о взаимопонимании, по которому последний приобретет часть акций "Петроказахстана" для стратегического контроля над освоением ресурсов полезных ископаемых в Казахстане и получения прав на совместное управление Шымкентским нефтеперерабатывающим заводом и его продукцию в равных долях.

По оценкам лидеров двух стран, почти полное взаимопонимание достигнуто в вопросах обеспечения региональной безопасности. Через структуры Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) Китай играет одну из ведущих ролей в решении этих вопросов. Между Казахстаном и Китаем действует Соглашение о сотрудничестве в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, подписанное 23 декабря 2002 года в Пекине. Активно контактируют правоохранительные органы и спецслужбы. Создан казахстанскокитайский Подкомитет по сотрудничеству в области безопасности. Проведены совместные антитеррористические учения стран участниц ШОС. В рамках этого объединения создана Региональная антитеррористическая структура в Ташкенте. Наконец, нельзя не отметить и то обстоятельство, что 23 декабря 2002 года между Республикой Казахстан и Китайской Народной Республикой был подписан Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. Такого рода документ КНР имеет только с Российской Федерацией [1, с. 6].

Председатель КНР Си Цзиньпин отметил, что Китай и Казахстан добрые соседи и всесторонние стратегические партнеры. За 21 год со дня установления дипломатических отношений двусторонние связи развиваются быстрыми темпами. «В обеих странах рассматривают развитие взаимоотношений друг с другом своим внешнеполитическим приоритетом. Можно сказать, что китайско-казахстанские отношения сегодня находятся на небывалом высоком уровне, и в развитии всестороннего стратегического партнерства двух стран открываются беспрецедентные шансы», сказал глава Китая. Накануне своего визита в Казахстан Председатель КНР отметил, что для дальнейшего плодотворного сотрудничества две страны определили стратегическую цель увеличить объем взаимной торговли до 40 млрд. долл. США к 2015 году.

Одной из актуальных вопросов в двухсторонних отношениях является проблема репатриантов. В настоящее время, по различным источникам, в Китае казахская диаспора насчитывает около 1 млн. 980 тыс. человек и является самой многочисленной колонией наших соотечественников за рубежом. Казахи в основной массе проживают в Или-Казахской автономной области (Алтайском, Илийском, Тарбагатайском округах), в Мори-Казахском уездах СУАР КНР, Аксай-Казахском автономном уезде провинции Ганьсу, а также в небольшом количестве в Пекине. 

К сожалению, за последние годы в Китае сокращается сфера применения казахского языка в местных органах власти, закрываются национальные школы. Наших соотечественников также беспокоит политика Пекина по ограничению рождаемости детей, что приведет к замораживанию численности казахского населения.

Между консульскими департаментами внешнеполитических ведомств двух стран проведено восемь консультаций, которые дали практические результаты, в том числе в плане достижения согласия китайской стороны на определенные упрощения процедур по оформлению выездных документов для граждан КНР казахской национальности, защиты прав оралманов. В ходе консультации обсужден круг вопросов, касающихся проблем диаспоры, перспектив сотрудничества в данной сфере двусторонних отношений. Необходимо отметить, что вопрос переселения казахских семей на историческую родину представляется довольно сложным и требует длительной и планомерной работы со стороны МИД РК [23].

Список литературы

1. Политика КНР на современном этапе: реалии и перспективы. Научное издание. – Алматы: КИСИ при Президенте Республики Казахстан, – С. 9.
2. Галямова В. Центральноазиатский вектор политики КНР и перспективное воздействие Китая на безопасность региона. Казахстан и Китай: стратегическое партнерство. – Алматы: ИМЭП, 2006. – С. 101-102.
3. Merry E.W. Russia and China in Asia: Changing Great Power Roles. – Washington, D.C.: American Foreign Policy Council, 2002. – 61
4. Иванов И.С. Россия в современном мире. Ответы на вызовы 21 века: Статьи и выступления. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2004. – 640 с.
5. Глаубиц И. Россия в Восточной Азии: стремление обрести влияние и право голоса. Внешняя политика от Ельцина до Путина / Пер. с нем. – К.: Оптима, 2002. – 304 с.
6. Современные международные отношения и мировая политика: Учебник / А.В. Торкунов, И.Г.Тюрин, А.Ю. Мельвиль и др. Отв.ред. А.В. Торкунов. – М.: Просвещение: МГИМО, 2004. – 991 с.
7. Шлындов А. О некоторых аспектах российско-китайского взаимодействия на международной арене // Проблемы Дальнего Востока. – 2006. № 1. – С.
8. Совместное российско-китайское коммюнике по итогам состоявшегося с 30.06 по 03.07.2005 г. визита в Россию Председателя КНР Ху Цзиньтао // Проблемы Дальнего Востока. 2005. № 4. – С.
9. Михеев В. Внешняя политика Китая и современные вызовы для российско-китайских отношений // Проблемы Дальнего Востока. – 2003. - №6. – С. 16-30; Гребенщиков Э. Россия – Китай. На перекрестках азиатской дипломатии // Азия и Африка сегодня. – 2004. №9. – С. 9-12.
10. Гльбрас В.Г. Россия – в условиях глобальной китайской миграции. М., 2004. – С. 
11. Ларин В.Л. Китайская миграция на Дальнем Востоке // Мост через Амур. Внешние миграции и мигранты в Сибири и на Дальнем Востоке. М.Иркутск, 2004. – С.
12. Алексеев М. Угрожает ли России китайская миграция? // Мировая экономика и международные отношения. 200. №11. – С.99.
13. Ларин А. «Китайская экспансия»: мифы и реальность// Азия и Африка сегодня. – 2006. № 3. – С.2.
14. Становление внешней политики Казахстана: история, достижения и взгляд в будущее. Алматы: Институт мировой экономики и политики при Фонде Первого Президента РК, 2005. – 356 с.
15. Токаев К. Дипломатия Республики Казахстан. Астана: Елорда, 2001. 552 с.
16. Добрососедство /Под ред. К. Султанова. Пекин, 2001. С.233-234.
17. Документ о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи // Казахстанская правда. № 107.С.1.
18. Каукенов А. Казахстанско-китайские экономические отношения: механизмы и принципы – Режим доступа: http://www.kazenergy.com/ru/2-2627-2009/3022-2011-11-23-10-57-53.html. – (дата обращения 09.2014).
19. Сабиров И. Торгово-экономическое сотрудничество Казахстана и Китая: проблемы и перспективы. Казахстан и Китай: стратегическое партнерство. – Алматы: ИМЭП, 2006. – 138 с.
20. Сыроежкин К. Казахстанско-китайское торгово-экономическое и инвестиционное сотрудничество: состояние и проблемы. // Казахстан в глобальных процессах. 2006. №
21. Лузянин С.Г. Китай, Россия и Центральная Азия: разграничение региональных интересов. Китай в мировой политике. – М.: МГИМО; РОССПЭН, 2001. – 528 с.
22. Абишев А.Е. Каспий: нефть и политика. 2-е изд. – Астана, – 380 с. 23 Batyrshauly, Saylau. Kazakh diaspora: the present and future // Kazakhstan and contemporary world. – 2005. №1 (12).