Нематериальное культурное наследие казахского населения зарубежного Алтая в современных условиях

Настоящая статья посвящена нематериальному культурному наследию трансграничного казахского сообщества Большого Алтая, которое расселено на сопредельной с Казахстаном территории: Российской Федерации (Республика Алтай), Монгольской Народной Республики и Китайской Народной Республики [1, с.22]. Источниками для подготовки статьи стали наряду с полевыми материалами автора, также работы коллег, изучавших и продолжающих исследовать указанный регион. Известный отечественный этнолог С. Ажигали рассматривает казахов Большого Алтая как крупнейшую часть зарубежной казахской группы, проживающей на территории Центральной Азии (Западные Китай и Монголия, Республика Алтай Российской Федерации), отмечая при этом ее отличие от среднеазиатской казахской диаспоры: «Центральноазиатскую диаспору (в устоявшемся историко-географическом смысле) не следует, подчеркивает он, путать со среднеазиатской казахской диаспорой, расселяющейся на территории Узбекистана, Туркменистана, Кыргызстана и отчасти Таджикистана. Географическое, геополитическое их положение и исторические судьбы их несколько отличны» [2].

Изучение самобытной культуры казахского населения, проживающего на сопредельных с Казахстаном территориях России, Монголии и Китая накопило, начиная со второй половины ХХ века, солидную историографию.

Истории и культуре казахов Большого Алтая посвящено немало работ. Среди исследователей политологи, историки, этнологи, антропологи: Е. Карин, И. Сванберг, Л. Бенсон, А. Сарай, Т. Алданыш, К. Ислам, К. Л. Сыроежкин, К. Л. Ермагамбетов, Г. Мендикулова, А. Смагулова, Е. Абатаев, А. Коновалов, В. Курылев, Е. А. Бельгибаев, Н. Халел, К. Досымбек, Х. Бабакумар, И. Октябрьская, С. Ажигали, Н. Байбагатова, Е. Ларина, О. Наумова, П. Финке и др.

Поскольку в обозначенном названии настоящей работы определяется предмет – нематериальное культурное наследие (далее НКН) казахского населения зарубежного Алтая, попытаемся показать, каким образом оно проявляет себя в качестве репрезентации этнической идентичности.

Республика Казахстан присоединилась к Международной Конвенции «Об охране нематериального культурного наследия», принятой в 2003 г. в г.Париже, в 2012 г. В 2014 г. был составлен Национальный список элементов НКН Республики Казахстан, в который были включены 46 единиц [3].

К формам НКН, как известно, были отнесены: устные традиции и формы их выражения, обычаи, обряды, празднества, знания и обычаи, относящиеся к природе и вселенной, знания и навыки, связанные с традиционными ремеслами [3]. Учитывая рамки статьи, остановимся лишь на не некоторых из указанных элементах НКН, характерных для рассматриваемого региона.

Обычаи, обряды, празднества.

Известно, что похоронно-поминальная обрядность наименее подверженная изменению часть культуры. У казахов Большого Алтая обрядово-ритуальные практики, связанные со смертью, включает такие обычаи и обряды, как: жол азық, қабыр садақа, дауыс шығару, көрісу, жоқтау, шырақ жағу, төрт жұма шай, сыбағалы тамақ, құран айдару, зират үйлеу, тұл қайыру и др.

В похоронно-поминальной обрядности у казахов, как этнического массива так и за его пределами по-прежнему важную роль играет обычай гостеприимства. Количество людей, пришедших с соболезнованиями и, соответственно, сделавших приношения в денежном, материальном эквиваленте, имело и сохраняет имеет большое значение для социального статуса семьи, понесшей утрату. Число принимающих участие в поминовении покойного играет важную роль: чем больше пришло на поминовение, тем выше статус покойного, его семьи, рода [5, с.149].

Одна из самых важных ролей в гостевом взаимодействии этого цикла до сих пор отводится слову, нематериальной форме эмоциональной поддержки. В современной этнографической реальности важным остается то, каким образом следует сообщать родным и близким о преждевременной смерти, важно каким образом следует произносить слова соболезнования, утешения. Люди пожилого возраста считают, что необходимо приложить все усилия, чтобы человек, понесший утрату, находящийся в состояния несчастья выговорился, выплакался, поэтому каждый приходящий к семье, потерпевшей утрату, старается вызвать «как-бы» исподволь на разговор, повествование о том, как случилось несчастье. Старики придерживаются мнения, что каждая актуализация ситуации проговаривания дает возможность реципиенту исчерпать состояние несчастья. Такой подход традиционно считают эффективным способом вернуть человека в русло обычной жизни. Обеспечение эмпатического коммуникативного взаимодействия позволяет людям в состоянии несчастья выговориться, излить свое состояние.

Необходимой частью поминального цикла по-прежнему считается написание и исполнение женщинами жоқтау– песни-плача. Оплакивание родных в песенной форме опирается на одобрение и нормативность в сообществе. Проведу несколько строк из песни-плача по родителям:

...Жылаумен енді күн өтеді Қайтейін қайран ата анам Ақылды бізге кім айтады?

...Су ағады теңізден Еркелеткен ата-анам Бір көруге болдым зар Жүк жинадым сетерлеп

Дүние шіркін не етер деп?[6].

В случае, если домочадцы не могут справиться с задачей написания песни им помогают старшие родственники. Так, с просьбой помочь обращаются к известной в Кош-Агаче мастерице по войлочному ковроделию, солистке хора хора «Әжелер», поэтессе Әпүзе Әміреновой [6].

Обычай изготовления «заместителя умершего» тұл, как органическая часть погребльно-поминальной обрядности у казахов Чуйской степи в конце ХХ века [7, с.15] продолжает бытовать и сегодня. В ходе полевых исследований автор настоящих строк получил интересный материал, который свидетельствует о трансформации этого обыкновения. Во время бесед с ключевыми информаторами было получено, в том числе, следующее пояснение его бытования: «Люди умирают, уходят от нас – живых. Каждый вечер приходишь туда, где тұл, поговоришь, поплачешь и как-будто полегчает». Скорбь – состояние, с которым трудно справится. Но в ходе такого специфического общения, по признанию информаторов, человек постепенно в течение года как бы свыкается с мыслью об утрате, боль притупляется [6].

Праздничные мероприятия рассматриваемого региона представляет большое исследовательское поле. Праздничная культура зарубежного Алтая наряду с аналогиями содержит ряд черт несвойственных для Казахстана. В современном Казахстане не сохранился советский сельскохозяйственный праздник День Пастуха, который до сих пор отмечается у Кош-Агачских казахов. А вот религиозные праздники: Ораза и Құрбан байрам, не имея статуса государственных как в Казахстане, отмечается всеми казахами Большого Алтая повсеместно [6].

Наурыз – праздник, который отмечают миллионы людей на Земле, включен ЮНЕСКО во Всемирный Фонд НКН, в Национальный список НКН по первым номером [3] имеет в рассматриваемом регионе характер этнического праздника и отмечается лишь в зонах расселения казахского населения. Празднование Нового года – «очень важный повод для маркирования этнической культуры казахов» [8, с.369].

Хронология праздника и характер участников празднования Наурыза в Баян-Улгий, который нашел отражение в работе А. Смагуловой, свидетельствует о желании организаторов сохранить структуру традиционного Наурыза, где присутствует инсценировка с обязательными участниками: девушкой, юношей, и почтенным старцем. Персонаж почтенного старца, согласно традиции, произнося слова благопожелательной формы – бата беру, желает благополучия в Новом году всему собравшемуся сообществу. Согласно сочинения М. Копеева, на рассвете 22 марта, вся община, собираясь в одном месте и встречала рассвет: «С давних пор, с момента возникновения казахского единства, его национальным праздником был Наурыз. В то время была специальная книга, посвященная празднику Наурыз, а называлась она «салдама» [9].

Традиционными в праздновании Наурыза в Баян-Улгий можно признать ритуальное осыпание шашу, качели –алтыбақан иустройство угощений. Присутствие охотников с ловчими птицами, изображение сцены козлодрания – көкпар– не предусматривалось в праздничном меню традиционного Наурыза.

Еще в советское время казахи Кош-Агача (Республика Алтай) и Баян-Улгий (Монголия) вместе праздновали День Пастуха, а сегодня вместе представляют один из самых удивительных феноменов кочевой традиции – охоту с ловчими птицами – Құсбегілік, которая значится в Национальном списке НКН Казахстана под вторым номером. Начиная с 21 сентября 2014 года, в Кош-Агаче проходит международный фестиваль «Беркут – крылья Чуйской степи», куда съезжаются множество участников со всего Большого Алтая [6]. В Программе фестиваля конкурсы на умение управлять ловчей птицей и охота с беркутами на зверей.

Знания и обычаи, относящиеся к природе и вселенной, продолжают оставаться важной частью НКН казахов Большого Алтая. Сохранению этого корпуса знаний способствует устойчивость хозяйственных практик. Скотоводство среди казахского населения остается органическим элементом деятельности. Собственно, скотоводство способствует устойчивости не только знаний о природных явлениях, но и этикетных норм поведения, охоты с ловчими птицами и т.п.

Анализ монгольских и казахских пословиц, предпринятый исследователем из Монголии, позволяет утверждать единство в восприятии и осмыслении представлений этих народов о Небе и Земле, коррелирующихся в их мировоззрении с образами Отца и Матери. «Оба народа сравнивали родной край и родную страну с золотом. Значит, подчеркивается монгольским исследователем, самое дорогое у казахов и монголов – это Родина, она самое большое богатство для них. Они едины с природой, без нее у них жизни нет. Это и есть особое мировидение, отличное от европейцев» [10, с.87]. По его мнению, богатство устной народной традиции продолжает оказывать важное значение на формирование достойной личности в культуре обоих двух народов.

Знания и навыки, связанные с традиционными ремеслами.

Тот объем знаний, связанных с традиционными ремеслами, который существует, как живая традиция среди казахов зарубежного Алтая поражает. Несмотря на сложные, порой трагические страницы истории в жизни казахов Центральной Азии, можно с уверенностью сказать, что значительный корпус этих знаний вполне может способствовать не только сохранению, но и развитию ряда традиционных казахских промыслов и ремесел. В особенности это касается женского домашнего промысла – кошмоделия. «В целом, оценивая технические и стилистические характеристики узорных войлоков Южного Алтая, следует отметить их наибольшую близость традициям ковроделия Восточного Казахстана, откуда еще в ХIХ в. вышла значительная часть родов алтайских казахов» [11, с.260]. Известный исследователь, этнограф А. В. Коновалов отмечая, что войлочные ковры – сырмаки у казахов Чуйской степи и казахского Алтая (бывш. Усть-Каменогорский уезд) составляют единую группу, в то же время подчеркивал их различия. Сырмаки Восточного Казахстана были больше, в то время, как для Кош-Агачских ковров была характерна полихромность и преобладание многочастных композиций [12 с.40].

Итак, нами представлена лишь часть элементов НКН, наблюдаемая в этнографической реальности среди казахского населения на территории Большого Алтая. Подводя предварительные итоги, хочется подчеркнуть самобытность центральноазиатской группы казахов, населяющих приграничный с Казахстаном зарубежный Большой Алтай. В артефактах НКН находит свое воплощение яркая этническая самобытность.

Таким образом, у казахов Большого Алтая в условиях инокультурного окружения и трансграничности, отчетливо проявляется осознание своей принадлежности к одному народу. На основе общности памяти, знаний и языка конструируется этническая идентичность, в рамках которого формируется общая система координат. И здесь указанные выше артефакты НКН, актуализируются во времени и пространстве, выступая как знаки, кодирующие общность, и тем самым, представляют форму манифестации этнической идентичности.

Список литературы:

1. Мармонтова Т. В. Казахстанско-российское приграничье в регионе «Большого Алтая» как формирующийся функциональный регион // Үлкен Алтай әлемі Мир Большого Алтая – WorldoftheGreatAltai. № 1 (1) 2015. – С.76-82.
2. Ажигали С. Общие итоги этнокультурных исследований казахской диаспоры Центральной Азии (Монголия, Китай, Россия) // http://qazaq-alemi.kz/more?page_id=37&id=448 (Дата обращения: 25.09.2015 г.)
3. Национальный список нематериального культурного наследия Республики Казахстан. 02.2014.
4. Международная Конвенция «Об охране нематериального культурного наследия». Париж, 2003 – 17
5.  Казахи Южного Алтая. Этнореальность в фотообъективе. Археология, этнография и антропология Евразии 4 (16) 2003. – С. 143-152.
6. Полевой материал автора. Кош-Агачский район. Республика Алтай Российской Федерации. 2015 г.
7. Коновалов А.В. Казахи Южного Алтая (к проблеме формирования этнической группы). Автореферат дисс. …канд. истор. наук: 07.00.07. Л., 1982. – 19 с.
8. Смагулова А. М. Наурыз в Баян-Улгий: размышления о символах прошлого в контексте коллективной памяти казахов // Үлкен Алтай әлемі Мир Большого Алтая – WorldoftheGreatAltai. № 1 (4) 2015. – С. 365-375.
9. Копеев М.Ж. Наурыз. Рукопись перевода на русский язык Артыкбаева Ж.О.
10. Наваанзоч Х. Цэдэв. Культурная константа «Родина» у кочевников – монголов и казахов // Үлкен Алтай әлемі Мир Большого Алтая – WorldoftheGreatAltai. № 1 (1) 2015. – С.83-88.
11. Октябрьская И.В., Сураганов С.К. Художественный войлок казахов Сибири и Алтая: традиции и современность // Полевые исследования в Верхнем Приобье и на Алтае. 2010 г. Археология, этнография, устная история. Барнаул, 2011. – С. 255-260.
12. Коновалов А.В. Поселения, жилища и хозяйственные постройки казахов Южного Алтая // Отражение этнических процессов в памятниках бытовой культуры. Сб. науч. тр. Л., 1984. – С.24-41.