Конституционализация принципа независимости судебной власти в республике Казахстан

Независимость судей является одним из фундаментальных принципов правового государства и «Magna Charta» любого судопроизводства. Нет правового государства без судейской независимости и наоборот, как показывает исторический опыт государств, без правового государства не может быть реальной, прочной судейской независимости. Поэтому можно сказать, что нормативное определение принципа независимости судей в конституции и законе, и, прежде всего, его фактическое исполнение в государственной и общественной реальности является почти классическим показателем правовой культуры и качества правосудия государства [1].

В правовом самосознании судейская независимость является всеобщим принципом организации судопроизводства в государстве с разделением властей. Она должна создать рамки и основу для объективных и нейтральных действий судьи и обеспечить его защиту. В этом смысле она служит не в последнюю очередь пониманию каждым государством своей обязанности законодательного обеспечения правовой защиты [1].

Учреждение судебных органов, а вместе с тем принцип независимости и самостоятельности судей непосредственно связаны с историческим развитием демократии, правового государства и функционированием института гражданского общества как необходимого условия цивилизованного процесса, а также правового и социального содержания самой судебной власти и ее организационной структурой. В.В. Ершов отмечает, что прообраз независимости и самостоятельности судов можно обнаружить уже во времена Римской империи, в первых национальных государствах: Франции, Германии, Италии, однако более развитые формы независимости и самостоятельности усматриваются в специализированных судебных органах, появившихся в эпоху Средневековья в ряде европейских государств (Великобритании, Италии, Франции, Пруссии) [2, с.57]. Так, в частности, истории английского права известны некоторые элементы самостоятельности судов, например, принцип верховенства конституции, восходивший к 1610 г. и сыгравший важную роль в развитии конституционализма. Другим примером вклада Англии в развитие независимости и самостоятельности судов является также учреждение института импичмента, возникшего здесь в позднем Средневековье [2, с.57].

Актуализации института независимости судебной власти происходит уже в XVIII в. при проведении реформ, вызванных буржуазнодемократическими революциями, когда главное внимание отводилось организации государственной власти на основе принципа разделения властей и верховенству права, а также созданию гражданского общества. В XIX в. институт самостоятельности судов предусматривался в конституциях США, Норвегии, Дании, Греции, Австрии, Швейцарии.

Демократические перемены 80—90-х гг. XX в., произошедшие в странах Восточной Европы, способствовали формированию подлинного института независимости суда и судей [2, с.57-58].

Конституция Республики Казахстан не содержит прямой нормы, утверждающей независимость судебной власти от других ветвей власти. Из п. 4 ст. 3 Конституции мы выделяем судебную ветвь в системе разделения властей. В ст. 77 Конституции установлено: «1. Судья при отправлении правосудия независим и подчиняется только Конституции и закону. 2. Какоелибо вмешательство в деятельность суда по отправлению правосудия недопустимо и влечет ответственность по закону..» [3].

В опосредованной форме независимость судебной власти проявляется в п. 1 ст. 75 Конституции, согласно которой: «Правосудие в Республике Казахстан осуществляется только судом»; п.2 ст. 76: «Судебная власть распространяется на все дела и споры, возникающие на основе Конституции, законов, иных нормативных правовых актов, международных договоров Республики»; п.1 ст. 79: «Суды состоят из постоянных судей, независимость которых защищается Конституцией и законом. Полномочия судьи могут быть прекращены или приостановлены исключительно по основаниям, установленным законом» [3].

В соответствии с Постановление Конституционного Совета Республики Казахстан от 23 июня 2004 года N 6 «Об официальном толковании пункта 1 статьи 79 Конституции Республики Казахстан» [4], постоянство это один из основополагающих признаков правового положения судьи, который обеспечивает независимость при отправлении им правосудия и предполагает осуществление судьей своих полномочий на постоянной основе со времени назначения (избрания) на должность до времени их прекращения».

В Постановлении также перечисляются гарантии независимости судей, из которых следует выделить: «особый» порядок наделения судей полномочиями, предусмотренный ст. 82 Конституции, а также их приостановление или прекращение не иначе как по основаниям, установленным законом (при этом нормы Основного Закона не предусматривают специальный перечень оснований прекращения полномочий судьи); «особые» требования к кандидатам на должность судьи (п. 3 ст. 79).

Анализ ст. 82 сразу же поднимает вопрос о полноте гарантий независимости судей институт с точки зрения института назначения судей на должность президентом страны. В соответствии со ст. 31 Конституционного закона «О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан» [5] Президент Республики Казахстан, по рекомендации Высшего Судебного Совета Республики Казахстан назначает:

• судей местных и других судов (п.2 ст. 31);
• председателей судебных коллегий местных и других судов (п.3 ст. 31);
• председателей судебных коллегий Верховного Суда (п.3 ст.31);
• председателей судебных коллегий местных и других судов, председатели судебных коллегий Верховного Суда (п.5 ст. 31).

Высший Судебный Совет Республики Казахстан – это, в свою очередь, учреждение, создаваемое в целях обеспечения конституционных полномочий Президента Республики Казахстан по формированию судов, гарантий независимости судей и их неприкосновенности [6]. При этом состав Высшего Судебного Совета также формируется Президентом Республики Казахстан согласно ст. 36 Конституционного закона «О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан».

По представлению Президента Республики Казахстан, основанному на рекомендации Высшего судебного совета, Сенатом Парламента Республики Казахстан избираются:

• судьи Верховного Суда Республики Казахстан;
• председатель Верховного Суда Республики Казахстан.

Полномочия Президента Республики Казахстан распространяются также:

• в отношении приостановления полномочий Председателя Верховного Суда (ст. 33 КЗРК «О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан»);
• в отношении освобождения от должности председателей судебных коллегий Верховного Суда, председателей, председателей судебных коллегий и судей местных и других судов (ст. 34 КЗРК «О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан»).

В соответствии со ст. 6 КЗРК «О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан» в Республике Казахстан образуются, реорганизуются и упраздняются Президентом Республики Казахстан по представлению Председателя Верховного Суда:

• районные и приравненные к ним суды (районные суды);
• областные и приравненные к ним суды (областные суды).

Президент вправе образовать в нескольких административно-территориальных единицах один районный суд или в одной административно-территориальной единице несколько районных судов. Президент Республики Казахстан по представлению Председателя Верховного Суда утверждает также общее число судей для районных (п.2 ст.6 КЗРК «О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан») и областных судов (п.2 ст.10 КЗРК «О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан»).

Важным направлением взаимодействия Президента с судебной властью является патронаж Президента над органами судейского сообщества Союзом судей Республики Казахстан, в период между съездами осуществляющим полномочия высшего органа судейского сообщества. Решая самые различные вопросы жизнедеятельности судебной власти, Союз судей вправе напрямую обратиться к Президенту за оказанием необходимой помощи, внести главе государства предложения по совершенствованию работы судебной системы [7 с.94-96].

Обзор – анализ действующего законодательства Республики Казахстан подтверждает, что полномочия Президента по образованию судебной системы и формированию судейского корпуса гораздо шире, тех, которыми обладают законодательная власть (в лице Сената) и сама судебная власть (в лице Верховного суда), что позволяет утверждать о подлинной организационно-кадровой зависимости судебной власти от Главы государства. В данном случае, статус Главы государства, как гаранта государственной власти, согласованного функционирования всех ветвей государственной власти сводится, по сути, к статусу гаранта осуществления и независимости судебной власти, что представляет парадокс для демократии.

Несмотря на то, что президент не наделен правом контролировать процесс правосудия с позиции его функционального наполнения, обладая широкими правами организационного значения, он все же приобретает тотальное право контроля за деятельностью судебной власти, так как правосудие и суд – категории нераздельные.

Возможно этому способствует тот фактор, что ни Закон, ни Конституция в Республике Казахстан не дает определения и не раскрывает сути термина «правосудие» и «судебная власть». Здесь следует уточнить, что доктринальное наполнение судебной власти связывается более с государственной властью, реализуемой системой судебных органов. Поэтому в Конституции подчеркивается, что судебное решение (любой инстанции) выносится от имени Республики Казахстан (п.1 ст.76). Таким образом, сформулированная казахстанской конституционной доктриной судебная власть есть предоставленные специальным органам государства – судам – полномочия по разрешению отнесенных к их компетенции вопросов, возникающих при применении права, и реализация этих полномочий путем гражданского, уголовного, административного судопроизводства с соблюдением процессуальных форм, создающих гарантии законности и справедливости принимаемых судами решений. Такое определение, выведенное из норм действующего законодательства опосредует лишь правоприменительную функцию суда, что формально ограничивает власть суда правовой оценкой, толкованием, выявлением в практике правоприменения отличий подлинного содержания правовых норм от первоначальных целей, вкладываемых законодателем. В этом значении суд только проверяет, не нарушены ли границы полномочий, а не подвергает сомнению целесообразность, разумность и справедливость решения законодателя [8, с.274].

Такой вывод, не совсем логичен и приемлем для государства, уважающего демократические принципы саморганизации общества, определившего равноценное политическое участие судов в системе госудаственной власти. Суть-фактор обладания абсолютным правом на осуществление правосудия, дает судебной власти во всей совокупности представляемых ее судебных органов статус-кво судебной власти и ставит в один ряд с другими ветвями государственной власти: законодательной и исполнительной.

Социальная природа судебной власти состоит в разрешении судьями с позиции справедливости конфликтов, противоборствующих интересов в обществе посредством правосудия, определяющего само значение, содержание, качество судебной власти. При этом разрешение конкретных юридических дел это не конечная цель правосудия, поскольку более важной целью является выявление и кристаллизация новых правовых принципов, составляющих ткань права» [9].

Таким образом, правосудие институционализируется и через правоприменительную и правотворческую и правоустанавливающую функции, как доказывает судебный прецедент, практика толкования конституционных судов. Формирование нормативных текстов не может игнорировать и тот фактор, что объединяющей все названные функции является функция правозащитная. Судебная защита одно из необходимейших условий правовой защищенности личности, характеризующейся предоставлением лицу широких конституционных прав и наличием эффективного механизма их правовой защиты. Существуют и другие способы защиты и охраны прав, реализуемых рядом правоохранительных и иных специализированных органов государства, таких, например, как полиция, прокуратура, нотариат, уполномоченный по правам человека (омбудсмен), комиссия по правам человека при Президенте [10]. Однако универсальный и, прежде всего, независимо-властный характер судебной защиты позволяет считать ее наиболее эффективным способом защиты нарушенных прав и свобод личности. «Выделение судебной защиты в самостоятельную функцию государства, по мнению Н.А. Бобровой, обусловлено необходимостью реального и эффективного обеспечения прав и свобод личности, а судебный порядок является наиболее совершенным из всех известных мировой человеческой цивилизации методов и средств обеспечения прав личности» [11, с.19]. Те же правовые средства, методы и функциональные возможности судей при отправлении ими правосудия, которые предоставляет им формальное право, в совокупности определяют и уровень независимости и самостоятельности судебной власти и непосредственно судей.

Поэтому возникает вопрос: а можно ли отождествлять термины «гарантировать» и «контролировать»? Или все же каждый из них несет самостоятельное значение. В любом случае, перед Главой государства суд теряет качества независимости и самостоятельности и это важно с позиции характеристики политико-правового положения судебной власти в системе разделения властей, вне зависимости от того, входит ли президент в систему государственной власти, возглавляя власть исполнительную, или выведен из нее, пребывая в статусе Главы монарха, авторитарного политического лидера и т.д. Значение принципа независимости сводится к тому, что «..в своем поведении от судьи требуется сохранение дистанции и сдержанность по отношению ко всему, что могло бы ущемить веру в его объективность и нейтральность. Правосудие является находящейся более или менее в тени государственной властью, которая должна быть нейтральной и объективной. Политическая дистанция и аскетизм являются свойствами, которые тут в какой-то степени необходимы» [1].

Формирование судов и судейского корпуса главой государства отмечается в развитых демократических странах. В США назначения на все судейские должности в федеральных судах производятся президентом США с согласия Сената, который вправе отвергнуть предложенную президентом кандидатуру [12, с.194].

Конституция Французской Республики хотя и наделяет президента страны широчайшими политико-правовыми полномочиями, называет «гарантом независимости судебной власти» (ст.64), тем не менее, избегает термина «глава государства», придерживаясь, на наш взгляд, демократической этики. Организационные полномочия в отношении «публичных властей» сводятся к его арбитражной функции. В качестве гаранта президент обеспечивает лишь национальную независимость и территориальную целостность государства (ст.5 Конституции Франции).

Что касается судебной власти, контрольные полномочия президента, по конституции ограничиваются дачей заключений представленных на пленарном заседании в Высший совет магистратуры, где он же и председательствует. Наряду с председателем Национального собрания и председателем Сената, Президент имеет право на назначение двух квалифицированных членов в Высший совет магистратуры (ст. 65).

В результате такой конституциированности статуса президента, во французском обществе силен скептицизм относительно независимости судов. Фактически Судебный совет является совещательным органом при президенте, а также судебным дисциплинарным органом. Возможно поэтому рейтинг судов сводится к «общественным учреждением, чем-то вроде почты» [13, с.2].

В Великобритании все судейские должности также замещаются не в результате выборов, а по назначению. Королева по рекомендации лордаканцлера назначает судей высших судов, судьи же низших судов назначаются лордом-канцлером.

Согласно Конституции Испании (ст. 117) судьи назначаются на свои должности Королем по рекомендациям Генерального совета судебной власти, играющего важнейшую роль в управлении и контроле за деятельностью судов. В его состав входят председатель Верховного суда (председатель Совета) и 20 членов, избираемых на 5 лет судьями всех категорий из своей среды (12) и Кортесами из числа опытных адвокатов и других юристов (8). Назначение на должность судьи производится королевским указом по представлению Министерства юстиции из числа лиц, имеющих, как правило, 15-20-летний стаж работы в качестве дипломированных юристов при судах, в прокуратуре и т.п. Круг лиц, назначаемых судьями, весьма ограничен (около 280 на страну с 5,1 млн. населения) [14].

Опыт германской судебной системы (в частности для Казахстана) представляется, на наш взгляд, наиболее уникальным. Здесь институт независимости судей достиг наивысшей точки развития на данном историческом этапе. В соответствии со ст. 94 Конституции ФРГ члены Федерального конституционного суда избираются в равном числе Бундестагом и Бундесратом. В назначении судей общих, федеральных и нижестоящих судов участвуют министр юстиции совместно с комитетом по выборам судей, который состоит из компетентных для соответствующих областей министров земель и равного числа членов, избираемых Бундестагом (ст. 95 п (2)) [15, с.196].

Анализ норм Немецкого закона о статусе судьи [16] приводит к мысли о том, что он (закон) весь посвящен именно обеспечению независимости судьи. Действенных гарантий судебной независимости настолько много, что никого практически не волнует тот фактор, что к назначению имеет непосредственное отношение орган исполнительной власти. Назначение в должность судьи – на пожизненный срок, отстранить от должности судью можно только в исключительных случаях и только после осуществления очень сложной процедуры. В частности, в соответствии с положением п.2 ст.

97 Основного закона ФРГ всем судьям в качестве минимума их личной независимости дается гарантия того, что до окончания срока службы они могут быть отозваны против их желания лишь при некоторых определенных, определенных законом обстоятельствах и в силу судебного решения. Таким образом, судья получает надежную защиту от увольнения, отставки и перевода на другое место. Этот центральный пункт судейской независимости получил в ФРГ всестороннее признание и является настолько неоспоримым, что фактов его нарушения или существования для него реальной угрозы не наблюдается. Личная независимость является необходимым дополнением профессиональной независимости [1].

Независимость судьи в ФРГ обеспечивается также специальным институтом судебного надзора, осуществляемого административным управлением судами. Однако основным принципом является положение, по которому в случае конфликта между служебным надзором и судейской независимостью преимущество отдается последней. Этот принцип находит свое законодательное подтверждение в § 26, ч. 1 Закона о статусе судьи. Согласно этой статье, судья подчиняется служебному надзору только постольку, поскольку его независимость не ущемляется. По § 26, ч. 2 того же закона служебный надзор включает в себя и полномочие, указать судье на его противоречащий порядку способ выполнения своих служебных обязанностей и призвать его к их надлежащему, незатянутому выполнению [1].

Для разграничения с одной стороны недопустимого по причине ущемления судейской независимости мероприятия служебного надзора и с другой стороны допустимой реакции служебного надзора с применением средств предупреждения и увещевания сформировалось различение таких дефиниций, как «основная, профессиональная область судейской деятельности» и «внешняя организационная область работы судьи». Основной принцип заключается в том, что в первой, профессиональной части деятельности судьи недопустим никакой вид служебного надзора [1]. Недопустимо и считается противоречащим Конституции и Закону любое воздействие со стороны органа служебного надзора на содержание конкретного судейского решения, независимо от того, принято это решение в прошлом или его принятие предстоит в будущем, или прямое или косвенное влияние на его судейскую деятельность в целом. Даже и грубое нарушение судьей юридической методики не может подвергаться служебно-надзорному обсуждению. Мероприятия служебного надзора могут касаться лишь той области деятельности судьи, которая выходит за рамки его основной профессиональной деятельности и относится к внешней, организационной части его работы. При этом речь идет в основном о внешней форме исполнения им своих обязанностей и незатянутого, своевременного решения поставленных перед ним служебных задач. Каждому судье предоставлено право предъявить жалобу, если он чувствует себя ущемленным в своей независимости через какое-либо мероприятие служебного надзора. В связи с этим существует специальная защитная норма в Законе о статусе судьи (§ 26, часть 3) [1].

Рассматривая гарантии независимости и самостоятельности суда, мы выделим институт формирования судов, который в большинстве стран реализуется посредством назначения на должность судей высшими органами государственной власти. Дж. К. Уилсон по данному вопросу замечает, что: «Ни один институт власти, включая суды, не действует без ограничений. Тот факт, что судьи не избираются, не ограждает их от общественного мнения или от оценок со стороны других ветвей власти» [17, с.418].

В постсоветских государствах исследуемый институт имеет общие закономерности развития. Л.В. Головко, анализируя ситуацию, констатирует, что «В большинстве постсоветских стран полномочие главы государства назначать судей подразумевает наличие у него абсолютного права осуществлять тотальный контроль за подбором достойных кандидатов в судьи, которое он реализует посредством своей всемогущей администрации. Ясно, что при таком понимании «назначения судей» логичной выглядит и «кара» в виде отстранения от должности тех судей, которые не оправдали «высшего доверия. Если говорить о причинах появления данной деформации, то одна из них лежит на политической поверхности: нет сомнений, что гипертрофированное понимание принципа «назначения судей» вполне отвечает авторитарному вектору развития» этих стран [18]. По мнению автора, существует еще одна причина, которая еще опаснее в долгосрочной перспективе: «при замене советской «выборности судей» постсоветским «назначением» большинство подготовленных в советский период реформаторов, включая либеральных, не слишком хорошо осознавало конституционно-правовые и юридико-технические тонкости самого принципа «назначения» и его сравнительно-правовой смысл. Президентское всемогущество при назначении судей не рассматривалось тогда и не рассматривается сейчас (включая интеллектуальную оппозицию) даже как «деформация» – право главы государства, реализуемое им через администрацию, контролировать при назначении персональный состав всех судей считается подавляющим большинством юристов доктринально легитимным и отвечающим международно-правовым стандартам... При этом явно видно стремление, с одной стороны, сохранить некоторые нормы и институты демократической направленности, введенные в первые годы после обретения независимости, а с другой – обойти данные нормы путем создания более или менее «замаскированных» специфических институциональных «конструкций», не отвечающих международным требованиям и стандартам» [18].

Данная проблема наглядно проявляется в попытке регламентарного отказа от института пожизненного назначения судей в Республике Казахстан. Так, в частности, в своем постановлении от 23 июня 2004 г. № 6 Конституционный совет, не объясняя причин не аргументируя свои положения, указывает на то, что «Основной Закон не содержит положений о пожизненной принадлежности судье его статуса. Не вытекают из норм Конституции и право судьи занимать свою должность и осуществлять свои полномочия пожизненно, а также обязанность государства предоставить ему для этого конституционно-правовые гарантии» [19].

В Казахстане неоднократно возникал вопрос относительно сроков полномочий судей разных уровней. Ответ на этот вопрос также дается в постановлении Конституционного совета Республики Казахстан от 23 июня 2004 года № 6, пункт 1 которого гласит: «Основной закон не содержит упоминаний о пожизненной принадлежности судье его статуса». Кроме того, существует нормативное постановление Конституционного совета РК от 6 марта 1997 года № 3 [20], в котором говорится о том, что «судьи Верховного суда избираются Сенатом, а судьи местных судов назначаются Президентом до достижения предельного возраста, установленного законом». Под предельным возрастом в данном случае необходимо понимать пенсионный возраст (63 года – для мужчин, 58 лет – для женщин согласно Закону «О пенсионном обеспечении в РК» [21]). Таким образом, предельный срок полномочий судьи ограничен пенсионным возрастом.

Яркий пример гарантии независимости судей институтом пожизненного назначения представляет организация судебной власти в США, где доктринально пожизненное назначение обеспечивает социальную стабильность положения лиц, занимающих должность судьи, а соответственно, и их независимость и неподкупность. Высокий социальный статус судьи, их материальная обеспеченность, стабильность положения и другие качества института пожизненного назначения наделяют судебную власть способностью самоконтроля извне, то есть способностью выявить и нивелировать любые факты вмешательства со стороны властных структур. Этому способствуют следующие компоненты института независимости судей: независимое управление судебной властью средствами самой судебной власти; юридическая дисциплинарная система, действующая в отношении судей, допускающих нарушения и проступки; необходимость самоконтроля и избежание предубеждений; способ урегулирования противоречий между различными интересами и обеспечение действенности судебных решений [22,с.7-8].

Однако критики американской системы обычно сетуют на то, что такой порядок может привести к судебному произволу и безответственности судей. Примерно таким образом сегодня звучит критика в адрес пожизненного срока судей в США. Дело доходит до того, что были выдвинуты проекты внесения изменений в конституцию США в той части, где она касается судебной системы. Однако не стоит забывать о том, что Конституции США (ст. III раздела 1) определяют вполне объективный критерий возможных ограничений, а именно, «сохранение своей должности до тех пор, пока их поведение является безупречным». Нельзя также не учитывать институт импичмента как правовой инструмент отстранения судьи от должности за государственную измену, взяточничество или другие важные преступления и проступки.

Существует и другая оценка института пожизненного назначения судей, согласно которой пожизненный срок приводит к стагнации судебной системы [23]. Е. Есимханов аргументирует, что «..число судейских должностей крайне ограничено в любой стране мира, и человек, назначаемый на должность судьи, в случае несменяемости и пожизненного (или близкого к нему) срока пребывания в должности, остается на своей должности вплоть до глубокой старости. Как известно, снять судью с должности довольно трудно, и это всегда связано с совершением судьей тех или иных проступков. Судью, не совершающего подобных проступков, снять практически невозможно. В результате прекратится приток молодых кадров в судебную систему страны, что приведет к кризису судебной системы, как это видно на примере верховного суда США. Освобождения должностей ждут десятилетиями, и кандидаты, которые будут занимать освободившуюся должность, определены на много лет вперед по согласованию между ведущими партиями США» [23].

Список использованных источников

1. Карлманн Г. Судейская независимость как право-политический государственный принцип//Конференция «Суды и их роль в укреплении государственной независимости». Астана, 15-16 марта 2001 года//СИ «Параграф».
2. Самостоятельность и независимость судебной власти Российской Федерации/Под ред. В.В. Ершова. М., Юристъ.
3. Конституция Республики Казахстан (принята на республиканском референдуме 30 августа 1995 года) (с изменениями и дополнениями по состоянию на 02.02.2011 г.)//«Казахстанская правда» от 8 сентября 1995 г.; Ведомости Парламента Республики Казахстан, 1996 г., № 4, ст.
4. Постановление Конституционного Совета Республики Казахстан от 23 июня 2004 года N 6 «Об официальном толковании пункта 1 статьи 79 Конституции Республики Казахстан»// "Юридическая газета" от 30 июня 2004 года N 51 (607).
5. Конституционный закон Республики Казахстан от 25 декабря 2000 года № 132-II «О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан» (с изменениями и дополнениями по состоянию на 29.12.2010 г.)//Ведомости Парламента Республики Казахстан, 2000 г., № 23, ст.
6. Закон Республики Казахстан от 17 ноября 2008 года № 79-IV «О Высшем судебном совете Республики Казахстан» (с изменениями и дополнениями от 29.12.2010 г.)//«Казахстанская правда» от 20 ноября 2008 г. № 252 (25699).
7. Өмiрәлi Ж.Ө. Судебная власть в Республике Казахстан. Алматы,
8. Хессе К. Основы конституционного права ФРГ. М.,
9. Концепция правовой политики Республики Казахстан: одобрена Указом Президента РК от 20 сентября 2002 г. №949 // САПП РК. – 2002. №31. – Ст.336.
10. Указ Президента Республики Казахстан от 19 марта 2003 года № 1042 «О Комиссии по правам человека при Президенте Республики Казахстан» (с изменениями и дополнениями по состоянию на 05.2009 г.)//«Казахстанская правда» от 21 марта 2003 г. №79-80 (24019-24020).
11. Боброва Н.А. Гарантии реализации государственно-правовых норм. Воронеж,
12. Автономов А.С. Права человека, правозащитная и правоохранительная деятельность. М.: Фонд «Либеральная миссия». Новое литературное обозрение,
13. Лагон С.С. Роль независимых судов. Материалы о свободе. 1993. N
14. Амирова Д. Судебная система Испании//По материалам сайтов www pravo.ru, www ugpravo.r//СИ «Параграф».
15. Конституции зарубежных государств: Великобритания, Франция, Германия, Италия, Соединенные Штаты Америки, Япония, Бразилия / под ред. В.В. Маклакова. М.: Волтерс Клувер,
16. Немецкий закон о судьях. Бонн,
17. Wilson J.Q. American Government. Toronto, 1992.
18. Головко Л.В. Центр исследования правовой политики при поддержке Представительства Freedom House в Казахстане, август 2009//СИ «Параграф».
19. Постановление Конституционного Совета Республики Казахстан от 23 июня 2004 года N 6 Об официальном толковании пункта 1 статьи 79 Конституции Республики Казахстан// "Юридическая газета" от 30 июня 2004 года N 51 (607).
20. Постановление Конституционного Совета Республики Казахстан от 6 марта 1997 года № 3 «Об официальном толковании пункта 1 статьи 4, пункта 1 статьи 14, подпункта 3) пункта 3 статьи 77, пункта 1 статьи 79 и пункта 1 статьи 83 Конституции Республики Казахстан» с изменениями по состоянию на 08.11.2007 г.).
21. Закон Республики Казахстан от 20 июня 1997г. №136-I «О пенсионном обеспечении в Республике Казахстан» (с изменениями и дополнениями по состоянию на 01.2011г.) / Ведомости Парламента Республики Казахстан, 1997 г., № 12, ст. 186; 1998 г., № 24, ст. 437.
22. Брейер Ст. Г. Независимость судебной власти в США // Электронный журнал Информационного агентства США. Декабрь.
23. Есимханов Е. Реформирование судебной системы в США и странах СНГ//СИ «Параграф».