В последнее время исследователи проявляют усиленный интерес к категории времени с точки зрения его социальной, культурно-исторической интерпретации. Исторически первые попытки осознания времени в социально-историческом плане были связаны с тем, что, начиная с эпохи Возрождения, интерпретация таких явлений, как общественный прогресс, его линейность, повторяемость в истории влекла за собой явно или неявно какую-то концепцию исторического времени. И подобно тому, как до марксизма не существовало объективно-научного объяснения сущности исторического прогресса, его закономерностей, не существовало и четкого понимания сущности и свойств социально-исторического времени.
Социально-историческое время есть форма существования социального уровня движения материи, которая характеризует длительность, становление человеческой деятельности и общественных отношений в ходе общественных процессов. При этом человеческая деятельность понимается широко: и как родовое свойство общества, и как определение различных видов деятельности, и как проявление единичного факта трудовых усилий человека.
Социальное время как последовательность указывает на определенный порядок материальных и духовных процессов в истории развития общества. Человеческое общество имеет свою историю, и все явления в нем не существуют сразу, а появляются по мере его развития.
Последовательность есть поэтапное развитие человеческого общества. Каждое из социальных явлений возникает под влиянием определенных исторических условий и предопределяется ими. При этом каждое явление имеет начало своего существования и конец, но оно не пропадает бесследно для человечества, а своим диалектическим отрицанием создает предпосылки возникновения нового социального явления1. Последовательность в развитии общества выступает как смена общественно-экономических формаций, смена различных фаз, этапов и периодов внутри каждой из формаций. Далее, последовательность социального времени указывает на то, что возникновение социальных явлений возможно лишь при достижении обществом определенного уровня развития.
Представления ритма, повторяемости, будучи применимы для понимания последовательной смены общественно-исторических формаций, систем и определяя необходимые отношения исторического времени, существенным образом связаны с длительностью — последовательность фаз (эпох) различной продолжительности существования.
В этом плане мера длительности процессов в историческом времени меняется с развитием общества и является величиной относительной. Единицы исторического времени соотносятся не с абсолютным хронологическим масштабом, а с крупными сдвигами и изменениями в содержании социальных процессов; здесь фигурируют такие единицы отсчета, как формация, эпоха и т.д. Длительность исторического времени оказывается существенно разной для формаций (эпох), систем, поскольку за хронологически одно и то же время разные социально-исторические образования проходят разные пути развития2. За экстенсивно различными величинами существования сменяющих друг друга формаций, где хронологически-временная длительность одних (тысячелетние периоды рабовладельческой эпохи, например) сменяется несколькими столетиями «века» других, скрываются более важные, а именно свойственные обществу интенсивно-исторические параметры движения каждой из формаций (систем) во времени. Последний момент, который выражается в изменении насыщенности, темпов социальных процессов на протяжении мировой истории и обусловливает относительность длительности исторического времени. В данном плане протекание исторического времени напоминает протекание биологического времени3.
Структура социально-исторического времени, его уровни некоторым образом напоминают структурные уровни протекания биологического времени в живой природе. Так, В.И.Вернадский наряду со временем существования отдельных особей вычленяет время существования генерации и существования вида, изменений последнего. В данной идее существенно то, что на различных структурных уровнях единого временного существования биологического целого имеются его различные модификации (выражения), единицы отсчета времени4.
При изучении, например, исторического времени с точки зрения механизмов человеческой истории (культуры) возникают специфические проблемы, связанные с изучением такого элемента в структуре исторического времени, как поколение. Это частный, но вместе с тем важный аспект времени, имеющий значение для истории и социологии. Важную для познания роль играет уровень общего исторического развития. На этом уровне, как указывалось выше, мера протекания времени, его повторяемость, ритм, длительность, неравномерность темпов развития, их увеличение соотносятся с общими закономерностями смены эпох, формаций.
В свою очередь понимание характеристик социального времени на уровне общего исторического развития представляет собой исходный пункт и позволяет переходить к осмыслению исторического времени малых масштабов, времени функционирования объектов определенных этапов исторического развития. Существенной особенностью, с которой сталкивается познание при осмыслении сущности времени более малых исторических масштабов, является необходимость учитывать две «плоскости» временного существования объекта. Во-первых, с точки зрения последовательности процессов (диахронический аспект) и, во-вторых, с точки зрения организации различных моментов социального движения во времени в нечто целое (структурный аспект)5. Второй аспект предполагается тогда, когда изучаемый исторический объект познается в целостном, «суммарном»6 виде, и при этом необходимо выяснить, как различные ритмы и длительности образуют нечто целое, единую временную организацию сложного объекта.
Если историческое исследование пытается дать не просто эмпирическую мозаику фактов, а воспроизвести и понять целостную картину существования объекта во времени, то ему необходимо учитывать комплексный характер ритмики, длительности протекания процессов. Здесь, собственно, главное заключается даже не в продолжительности хозяйственных или демографических циклов или периодов, а в том, что они имеют свое собственное время. Очевидно, историческое время, обычно воспринимаемое как непрерывный хронологический ряд, на самом деле должно рассматриваться в виде многих рядов, в каждом из которых существует особая длительность, присущая только данному уровню развития.
Говоря о сосуществовании в социальном объекте целого многообразия по-разному протекающих во времени процессов, мы не можем обойти вопроса о том, каким образом совмещаются различные единицы отсчета исторического времени. Неужели историческое время в структурном плане абсолютно «плюралистическое явление»? Сталкиваясь с необходимостью сопоставлять несовместимые длительности и ритмы движения частей изучаемого объекта во времени, историк, например, пытается прежде всего привести всю гамму временных проявлений к некоему «общему знаменателю» — к хронологическому (календарному) времени, которое он рассматривает как нечто неизменное и абсо-лютное7. Но само реальное движение системы, ее элементов во времени, а собственно и реальное совмещение разных отсчетов времени происходят вне соотнесения с единым хронологическим временем, обходятся без мыслящей головы, считающей время и события столетиями, десятилетиями, года ми и т. д. Объективно-реальное совмещение разных единиц времени, «переход» и «взаимопереход» одной системы отсчета в другую в пределах единого объекта выражаются в событиях, совокупности событий, которые фиксируют изменения системы отношений в целом. Эти события и процессы и выступают единственной, относительно абсолютной мерой движения различных элементов социального объекта во времени. Если брать развитие общества в целом, то события, характеризующие изменения производственных отношений, и определяют абсолютное содержание такой социально-временной единицы, как формация, что позволяет сопоставлять различные временные параметры внутри единого структурного целого.
Следовательно, время выступает неким «сквозным», относительно единым явлением не только с точки зрения последовательности (диахронии) фаз развития общественных процессов, но и с точки зрения их структуры. Здесь как раз то «время может оказаться тем весьма существенным параметром, который позволит рассмотреть с единой точки зрения структуру объекта и его историю (эволюцию)»8.
В общественно-историческом развитии некоторые характеристики времени, в частности длительность, ритм, заключают в себе специфически социальные качественные моменты. Существенность последних проявляется прежде всего в случаях смены эволюционного и революционного периодов в жизни общества. Если в период медленного эволюционного процесса жизнедеятельность определенных групп, классов и общества в целом осуществляется в пределах выработанных норм, традиций, то в переломные фазы каждый момент, «точка» исторического времени, будучи сжатыми и насыщенными событиями революционного периода, в качественном смысле отражают порождение ситуаций возможности, относительного выбора решающих направлений будущего развития и т.п. Здесь задается качественно новый способ реализации исторического времени. Уплотнение течения исторического времени существенно по отношению к классам — субъектам революционных событий с точки зрения изменения событий и роста практического и духовного опыта участвующих в этих событиях классов, групп. Плотность практических действий таких общественных классов и групп сопряжена с максимальной включенностью сознания в эти действия, в изменяющееся отношение исторического прошлого и будущего в настоящем9.
В общественном организме «спектр социального времени» действует с точки зрения ритмов и длительностей функционирования различных социальных групп классов. Но своеобразие времени, которое реализуется в жизнедеятельности каждой из групп (классов), не может быть сведено к различиям в соответствующих длительностях, ритмике, темпах и другим характеристикам их относительно устойчивого функционирования в структуре исторического целого.
Социальное время, как и время вообще, обладает определенными свойствами: однонаправленность, необратимость, прерывность и непрерывность, т.е. те свойства, которые определяются последовательностью как характеристикой времени10.
Вопрос об однонаправленности времени, т.е. о его течении от прошлого к настоящему, а от него к будущему, составляет один из ключевых моментов проблемы времени, так как связан с решением проблемы объективности времени.
Социальное время протекает от прошлого, через настоящее, к будущему. Но эти состояния социального времени отличаются от аналогичных состояний на других уровнях движущейся материи. Это отличие идет по двум основным направлениям, которые условно можно обозначить как гносеологическое и онтологическое. Под первым из них следует понимать следующее. Человек, общество не могут существовать только в настоящем, без осознания прошлого и будущего (а следовательно, и знания о них). Такого явления нет на биологическом, а тем более на доорганическом уровнях движения материи11. Второе направление — онтологическое. Само течение социального времени как формы существования социального уровня движущейся материи, хотя и аналогично течению биологического и физического времени, но имеет и отличие, связанное со спецификой целеполагающей человеческой деятельности.
Разделение этих двух направлений необходимо для правильного понимания социального прошлого, настоящего и будущего, которые связаны именно с антологической характеристикой социального времени. Причем прогноз будущего не есть само будущее, равно как и историческое знание не есть само прошлое12.
Обратимся, однако, к характеристике состояний социального времени. Определяющим здесь будет положение о том, «что если рассматривать какое угодно общественное явление в процессе его развития, то в нем всегда окажутся остатки прошлого, основы настоящего и зачатки будущего.. .»13.
Социальное время течет благодаря постоянному осуществлению человеческой деятельности в определенной системе общественных отношений. Человеческая деятельность осуществляется в настоящем. Социальное настоящее с точки зрения длительности есть предметная реализация целей.
При этом настоящее понимается не как нулевая длительность. Оно характеризуется событиями той или иной длительности и при этом выражает состояние перехода возможности в действительность, относительную устойчивость вещей. Осуществляемая человеческая деятельность опирается на прошлое и устремляется в будущее14.
Однако роль этих состояний социального времени неоднозначна. Прошлое, выступая как определенный труд поколений, есть данное для общественного человека состояние, изменение, которое возможно лишь в настоящем и будущем. Будущее же в онтологическом смысле — это не просто отсутствие, неосуществимость, а существование в возможности. Таким образом, если прошлое — реализованные возможности, настоящее — переход возможностей в действительность, то будущее — возможности, коренящиеся в настоящем.
Под социальным будущим следует понимать состояние или период в развитии социальной системы, содержание которого выражается отношением содержания идей, целей, идеалов общества.
Будущее играет существенную роль в жизни человека, так как связано с принципом активности. Человек не просто ждет наступления будущего, а стремится ему навстречу и в этом заключается его осуществление.
Несмотря на большое значение будущего для человека, было бы ошибкой рассматривать его в качестве определяющего состояния социального времени, как это, например, делается в экзистенциализме (М.Хайдеггер). Определенная деятельность предыдущих поколений составляет ту основу, которая позволяет двигаться в будущее. Поэтому ценность прошлого растет вместе с ценностью будущего. В гносеологическом плане это находит отражение в углубленном изучении истории, которая является не просто знанием о прошлом, а одним из источников познания будущего. Связующим звеном здесь выступает познание социальных законов.
Рассмотрение течения социального времени от прошлого, через настоящее, в будущее подводит нас к такому свойству социального времени, как необратимость, которое в общем плане можно характеризовать как невозможность вернуть прошлое.
Проблема необратимости времени имеет давнюю историю. Основным направлением в ее решении среди философов был поиск процессов в природе, который стал бы гарантом необратимости времени. Долгое время таким процессом считалась причинно-следственная связь или, как часто называют, причинная теория необратимости времени. Суть ее заключается в том, что причинные отношения берутся в качестве основы временных и определяют последние. Впервые в истории философии данное положение было обосновано Лейбницем. Подробно и обстоятельно данная теория была разработана Гансом Рейхенбахом15. В ней нашли отражение действительные моменты объективной реальности, однако она не может быть принята в качестве обоснования необратимости времени, так как время охватывает более широкий спектр связей, нежели причинная связь.
Свойство необратимости социального времени связано с содержанием общественного прогресса. А «содержанием общественного прогресса, с самого начала существования человека как биологического и социального существа, является обусловленное естественно-исторической необходимостью удовлетворение человеческих возрастающих потребностей с помощью развития своих сил в ходе преобразования и присвоения объективной действительности. Результатом этого процесса выступает, с одной стороны, «очеловечение человека», развитие естественных и общественных сил рода «человек», самореализация его «человеческих потенций, а с другой — возрастание господства общественного человека над естественными и общественными условиями своего существования»16.
Однонаправленность, необратимость как свойства социального времени рассматривались выше применительно к социально-историческому процессу, т.е. процессу, очищенному от всяких случайностей, зигзагов, которые присущи реальному процессу жизни людей. Это не означает, что однонаправленность, необратимость социального времени не имеют места в конкретной истории. Наоборот, теоретический анализ, проведенный на уровне абстрактных категорий, позволяет правильно оценить развитие истории, показать пути ее развития. С позиции социального времени мы можем оценить возможности каждого конкретного общества.
Однонаправленность, необратимость социального времени не означают только беспрерывного его течения. Социальное время есть форма движения соответствующего уровня материи17.
Социально-исторический процесс складывается, прежде всего, из последовательности общественно-экономических формаций. Переходы одной формации в другую есть основные точки прерывания течения социального времени, так как в эти моменты происходит коренная перестройка общественных отношений. Социальное время свертывается здесь как бы в одну точку, чтобы развернуться в новых условиях.
Прерывность и непрерывность социального времени обнаруживаются не только при смене общественно-экономических формаций. В принципе любая последовательность длительностей человеческой деятельности есть диалектическое отношение прерывности и непрерывности социального времени. Именно человеческая деятельность выступает коррелятом временных отношений на социальном уровне движения материи. Где есть человеческая деятельность, там есть течение социального времени.
Познание относительности количественных характеристик движения во времени различных обществ, классов, групп требует выяснения моментов качественной связи с социально-исторической жизнедеятельностью. Будучи абстрактно простым количественным бытием труда, время относится к качеству того процесса, мерой которого оно является: социальная жизнедеятельность в каждом из своих моментов выступает качественным отношением модусов времени, определяется взаимопревращением «прошлого» и «живого» труда18 в целенаправленном процессе материального производства, в воспроизводстве и производстве культуры в целом. Мысль о том, что «каждый объект, воплощая в себе свою историю, представляет собой и аккумуляцию определенного времени»17, имеет особый смысл в социальном самодвижении, поскольку прошлое в структуре предметно-практической жизнедеятельности — это не только то, что отделилось от настоящего, но и явление перехода в настоящем предметно-данных условий прошлого труда в живой процесс в горизонте будущего (целей), благодаря чему интенсивно-исторически «раздвигаются» масштабы настоящего и времени вообще. Характеризуясь, подобно истории природы, определенными ритмами, длительностями, общественная история благодаря специфической связи в ней прошлого, настоящего и будущего, имеет внутри себя собственное время, которое отличается от сугубо хронологического нахождения бытия «во времени». Отсюда за исторически различными, а иногда одними и теми же длительностями и темпами социальных процессов скрываются качественные различия в характере предметно-практического «наполнения»19 времени разными обществами, классами, группами, вследствие чего они за одни и те же хронологические отрезки времени проходят различные пути в своем развитии; в переделах социального времени такая важная его характеристика, как необратимость также приобретает специфический смысл.
Направленность социального времени обусловливается непосредственно необратимостью процессов общего исторического развития, закономерным характером прогрессирующих изменений эпох и формаций.
Необратимость социального времени, если ее рассматривать со стороны такой всеобщей и абстрактно-простой основы социального времени, как опредмечиваемое время деятельности, задана воспроизводством, переработкой, накоплением и ростом предметно организованной культуры, т.е. здесь направление времени в значительной степени связано с процессом, который по своему содержанию противоположен разрушительным процессам.
Говоря о связи энтропии, памяти человечества и времени, И.Зееман отмечал, что с возрастанием плотности информации меняется характер времени: «По мере развития информации в человеческой памяти конденсируется все большее количество информации, для получения которой человечеству уже больше не требуется времени. В течение одинакового интервала обычного солнечного времени в нашем распоряжении имеется или мы можем воспроизвести в памяти все большее количество информации. Если бы мы измеряли количество информации количеством этого времени, мы бы установили, что при развитии познания этому количеству времени соответствует все большее количество информации, следовательно, информация конденсируется, а время по сравнению с информацией относительно дилатируется (замедляется)»20.
Понимание связи времени, его относительности по отношению к процессам производства и воспроизводства культурно-исторического опыта весьма важно не только с информационной точки зрения, но и в более широком смысле. В процессе роста культурно-исторического опыта в целом от эпохи к эпохе течение времени для поколений людей «замедляется» с точки зрения его освоения, переработки и накопления: за один и тот же отрезок календарного времени люди современной эпохи, в особенности в эпоху НТР, «проживают» гораздо больше, чем столетием раньше18.
Время в социально-историческом движении выражается в моментах последовательности, повторяемости, длительности, ритмики социальных процессов. В структуре общественно-исторического времени имеется его всеобщая качественная основа — социально опредмечиваемое время труда.
Свойства времени меняются с развитием общества и являются величиной относительной. В целом проблема определения специфики исторического времени, возможности применения к ним традиционных представлений об относительности материи остается дискуссионной. Например, А.И. Ракитов считает бессмысленным понимать относительность времени наподобие релятивистских эффектов в физике21. Релятивность социального времени невозможно засекать в каких-то однозначных измерениях, как это происходит в физике.
По-видимому, уяснение нами относительности времени имеет своей целью не отказ от традиционной схемы исчисления истории по годам, столетиям, тысячелетиям и переход к исчислениям по эпохам, формациям и т.п., а иную направленность — затрагивает понимание сущности человеческой истории.
Среди всех объективных форм времени именно социальное время существует лишь благодаря осознанию человеком собственного и общественного бытия.
Осознание фактора времени выступает сегодня обязательным компонентом культуры, детерминирующим деятельность человека и общества в диалектике социального времени.
В мировоззрении Маркса категория времени является глобальной, она постоянно в фокусе вни-мания22. Сегодня понятие социального времени должно стать и результатом индуктивного обобщения всех социологических значений категории времени, и одновременного дедуктивного общефилософского ее обоснования. Необходимо выделять большую практическую роль овладения временем для всей культуры общества, имея в виду степень этого овладения, стиль и уровень обращения со временем, научность его понимания и оценки, т.е., в конечном счете, имея в виду культуру времени данного общества, коллектива, группы, семьи.
Время в социально-исторической интерпретации приобретает характер формы реализации человеком своих возможностей, цели бытия в мире. Наполнение времени, как формы социального прогресса зависит не только от содержания общественной деятельности, но и от жизненной «системы отчета».
Сложность исследования социального времени в том, что в его проблематику включаются не только время общества, но и другие формы времени, рассматриваемые сквозь призму социального. Социальное время не изолировано ни от природной, ни от общественной материи, так как общество не функционирует без взаимодействия временных ритмов природы, общества, человека.
Хотя время общества является объективной формой его бытия, но его «наполнение», восприятие и оценка носят субъективный характер, детерминируются общественным субъектом. В определенном смысле время тоже выступает субъектом воздействия на социальные отношения и прогресс, становится активным фактором социальных процессов. От общей культуры общества и человека зависит его осознание как фактора развития общества. Известно, что далеко не для каждого члена нашего общества является законом бережное отношение к своему и общественному здоровью, личностному и общественному времени. В контексте социального прогресса далеко не безразлично, насколько подготовлен общественный субъект распорядиться временем.
Список литературы
1.Смирнов А.И. Фактор времени в жизни общества // Философия. - 1986. - № 4. - С. 21.
2.Пространство и время. - Киев, 1984. - С. 153.
3.Моисеева Н.И. Свойства биологического времени // Фактор времени в функциональной организации деятельности живых систем. - Л., 1980. - С. 15-20.
4.Вернадский В.И. Проблема времени в современной науке // Философские мысли натуралиста. - М., 1988. - С. 333.
5.Смирнов А.И. Указ. раб. - С. 34.
6.Ярская В.Н. Время в эволюции культуры. - Саратов: Сарат. ун-т, 1989. - С. 61.
7.Пространство и время. - Киев, 1984. - С. 157.
8.Оруджев З.М. Философия прошлого (или понятие прошлого не в обыденном смысле) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7: Философия. - 2002. - № 3. - С. 4.
9.Пространство и время... - С. 159.
10.Там же. - С. 161.
11.Смирнов А.И. Указ. раб. - С. 27.
12.Оруджев З.М. Указ. раб. - С. 4-5.
13.Там же. - С. 5.
14.Трубников Н.Н. Проблема времени в свете философского мировоззрения // Вопросы философии. - 1978. - № 2. - С. 142.
15.Там же. - С. 145.
16.Смирнов А.И. Указ. раб. - С. 32.
17.Пространство и время. - С. 156.
18.Ярская В.Н. Указ. раб. - С. 57.
19.Смирнов А.И. Указ. раб. - С. 39.
20.Гуревич А.Я. Время как проблема культуры // Вопросы философии. - 1993. - № 4. - С. 115-125.
21.Зборовский Г.Е. пространство и время как форма социального бытия. - Свердловск, 1974. - С. 235.
22.Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. - Т. 20. - С. 58.