Отношения независимого Казахстана и КНР начали складываться в непростой период истории. Распад Советского Союза и развал экономических связей между его республиками изменил геополитическую и геоэкономическую обстановку в регионе. Перед Китаем стояла задача разработки внешнеполитической стратегии по отношению к новым азиатским государствам-соседям. В первую очередь, Китай пытался создать пояс стабильности по всему периметру своих границ, и не допустить дестабилизации обстановки. Перед Казахстаном, в свою очередь, стояла непростая задача строительства государства «с нуля», которая также включала в себя выработку внешнеполитического курса. Географическое соседство, обоюдное стремление к сохранению стабильности стали предпосылками для развития достаточно тесных отношений между этими странами.
История дипломатических отношений между Республикой Казахстан и Китайской Народной Республикой насчитывает семнадцать лет. 3 января 1992 года, правительственная делегация Китайской Народной Республики под руководством министра внешней торговли и экономики Ли Ланцина и заместителя министра иностранных дел Тянь Цзэнпэя посетила Казахстан. В ходе визита было подписано Совместное коммюнике об установлении дипломатических отношений между Республикой Казахстан и Китайской Народной Республикой. Во время визитов премьер-министра РК Сергея Терещенко и министра иностранных дел Тулеутая Сулейменова в КНР были подписаны более десяти документов о сотрудничестве в области культуры и образования, о научно-техническом сотрудничестве, о сотрудничестве в сфере торговли и экономики. Также было подписаны Консульское соглашение между Республикой Казахстан и Китайской Народной Республикой и документы, регулирующие взаимные поездки граждан РК и КНР. Таким образом, только в течение 1992 года была заложена солидная договорно-правовая база казахстанско-китайских отношений, которая в последующем постоянно расширялась.
Историю отношений Казахстана с Китаем можно разделить на два хронологических периода: первый – с 1992 года по 2003 год, второй – с 2003 года по сегодняшнее время.
В течение первого периода происходило становление отношений, осознание и понимание обоими государствами роли и места друг друга в своей внешней политике, определение приоритетов и основных направлений сотрудничества. За это время Казахстан и Китай
- - сформировали договорно-правовую базу отношений,
- - решили «пограничный вопрос»,
- - договорились о противодействии «уйгурскому сепаратизму»,
- - достигли полного понимания по «тайваньской проблеме»,
- - также, Казахстан получил от Китая гарантии безопасности,
- - стали сотрудничать в многостороннем формате (ШОС, СВМДА).
Если не вдаваться в нюансы и подробности, на первый взгляд, все выглядит довольно гладко. Однако, например, найденное решение «пограничного» и «уйгурского» вопросов не встретило однозначного одобрения казахстанской общественности.
Второй период казахстанско-китайских отношений начался в 2003 году, и характеризуется бурной активизацией, в первую очередь, связанной с наращиванием энергетического сотрудничества. Если с 1997 года по 2003 год Китаю, несмотря на неоднократные попытки, не удавалось расширить свое присутствие на нефтегазовом рынке Казахстана, то с 2003 года по 2009 год, фактически за такой же отрезок времени, Китай стал одним из крупных участников энергетического рынка Казахстана. Именно в марте 2003 года началась «иракская кампания» США, которая стала угрожать энергетической безопасности КНР, так как, в то время Китай импортировал нефть, в основном, из стран Ближнего Востока. Поэтому, активизация Китая на казахстанском энергетическом рынке поддерживалась США, в качестве компенсации за Ирак /1/. Другой предпосылкой оживления казахстанско-китайского энергетического сотрудничества стал все более осознаваемый Китаем факт дефицита энергоресурсов. Именно в этот период появляются четкие контуры новой энергетической стратегии Китая, которая предусматривает наращивание зарубежных энергетических активов. На данном этапе, в Казахстане присутствуют такие крупные китайские нефтегазовые компании, CNPC (Китайская национальная нефтяная корпорация), Sinopec (Китайская нефтехимическая корпорация), CNOOC (Китайская национальная оффшорная нефтяная корпорация). Им принадлежат доли в таких предприятиях, как Актобемунайгаз CNPC, Северные Бузачи оперейтинг, Айдан CNPC мунай, Петроказахстан, ФИОК. То есть Китай владеет нефтяными месторождениями в Мангистауской, Актюбинской и Кзыл-ординской областях. Для построения и обслуживания казахстанско-китайского нефтепровода и газопровода были созданы совместные компании «Казахстанско-китайский трубопровод» и «Казахстанско-китайский нефтепровод». Китайская компания «Синоойл» также имеет долю на казахстанском рынке сбыта нефтепродуктов. Кроме того, крупная китайская инвестиционная компания СИТИК групп владеет месторождением Каражанбасмунай. Создание этой компании было инициировано самим Дэном Сяопином для приобретения и наращивания зарубежных активов КНР. Сейчас ведутся переговоры о продаже «Мангистаймунайгаза» одной китайских нефтяных корпораций. Таким образом, присутствие Китая на нефтегазовом рынке является довольно внушительным. Всё более набирающая обороты китайская экспансия в этом направлении, даёт определенные основания думать, что в Казахстане существует «китайское нефтяное лобби».
Если в сфере нефтегазового сотрудничества существует дисбаланс в пользу Китая, так как, казахстанские нефтяные компании так и не были допущены на китайский рынок, то в сфере сотрудничества в атомной энергетике дела обстоят иначе. Казахстанская компания Казатомпром принимает участие в строительстве атомных электростанций в КНР. Также Казатомпром поставляет в китайские АЭС атомное топливо и совместно с китайскими компаниями осуществляет добычу урановых руд на казахстанских месторождениях Ирколь, Семизбай и Жалпак. Для этого Казатомпром создал совместное предприятие с китайскими атомными компаниями China Guandong Nuclear Power Company (CGNPC) и China National Nuclear Corp (CNNC). До 2030 года, Китай намерен построить около 120 АЭС, поэтому Китай надеется на долгосрочное сотрудничество в этой области. Так как, Казатомпром является третьей в мире уранодобывающей компанией. В октябре 2007 года между «Казатомпромом» и CGNPC было подписано два меморандума о совместном освоении урановых ресурсов в Казахстане путем создания совместного предприятия и об инвестициях «Казатомпрома» в атомную энергетику Китая.
В сфере электроэнергетического сотрудничества дела обстоят совсем иначе. Между казахстанской компанией КЕГОК и китайской государственной электросетевой корпорацией State GRID Corporation of Chinа с 2005 по 2007 год шли переговоры о строительстве Экибастузской ГРЭС китайцами. В конце 2007 года переговоры были официально прекращены. Казахстанская сторона не согласилась с условиями китайцев. Китайская сторона предлагала построить станцию в 7,2 ГВт и забирать с нее всю электроэнергию до тех пор, пока они не вернут вложенные миллиарды. Китайцы также намеревались финансировать строительство Мойнакской ГЭС. Китайский Банк кредитовал проект, но с одним условием - все подряды и оборудование должны быть из КНР. Казахстан не желает гарантировать инвестиции, поэтому работы остановлены. Однако, Казахстан крайне нуждается в построении ГРЭСов и коренной модернизации существующих электросетей. Иначе, страна в будущем может столкнуться с электроэнергетическим кризисом на юге. В этой ситуации, непреклонность китайцев вовсе не удивительна. Дальнейшее развитие событий очень туманное и неопределенное.
Нужно отметить, все энергетические компании КНР являются полностью государственными и строго придерживаются политики своего государства. Эти корпорации и компании осуществляют свою деятельность в соответствии со стратегией «выхода за пределы», и их продвижение на зарубежных рынках всемерно поддерживается китайским государством. Китайское правительство создало фонд для приобретения нефтегазовых активов за рубежом. И действия КНР в Казахстане являются лишь фрагментом его глобальной энергетической стратегии. На сегодняшний день Китай имеет соглашения о совместной добыче и разведке нефти с девятнадцатью странами. Китай в этой сфере тесно сотрудничает со странами Латинской Америки, странами Персидского залива и Африки. И доля Казахстана в китайском импорте энергоресурсов не совсем значительна. В китайской нефтяной политике в отношении Казахстана, как нам представляется, больше политической составляющей, нежели экономической. Широкое и внушительное присутствие Китая в нефтяном секторе Казахстана должно нейтрализовать чрезмерное доминирование России и США, и контролировать развитие нежелательных для себя событий. Такое массированная экспансия нефтегазового рынка позволит ему следить за тем, чтобы Казахстан не уходил далеко от орбиты Китая.
Начиная с 2003 года, энергетическое сотрудничество стало катализатором углубления и расширения казахстанско-китайских отношений. Китайские энергетические корпорации стали оказывать финансовую поддержку и предоставлять гранты для образовательных и культурных, социальных проектов. Между обеими странами установились тесные политические контакты. Отношения между странами достигли уровня стратегического партнерства. Однако, такое несбалансированное участие Китая в нефтегазовом секторе Казахстана таит в себе риск попадания в экономическую и политическую зависимость, опасность демографического давления.
***
1. Модернизационные процессы в Центральной Азии: модели будущего. стр. 51-52