Экономическими преступлениями являются преступления с корыстными намерениями, непосредственно связанные с экономическими отношениями в государстве и в мире. Понимание этой группы деяний еще более неопределенно, чем сама корыстная преступность. Однако эти преступления во многих странах рассматриваются в виде относительно самостоятельной группы. И для этого существуют определенные основания - экономические, социальные, криминологические и даже политические.
Криминологическая значимость и объемы экономической преступности не совпадают в государствах с командной и рыночной экономикой, однако данный факт нельзя игнорировать. Одну из первых классификаций экономических преступлений в мире предложил в конце 70-х годов Институт ООН Азии и Дальнего Востока по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (UNAFEI), который включил в нее нарушения законов, направленных на совершенствование рыночной экономики и регулирующих рыночную экономику, нарушения финансового и налогового законодательства, коррупцию [1].
На основе широкого анализа иностранной криминологической литературы можно выделяет шесть признаков экономической преступности:
1) совершаются в процессе профессиональной деятельности;
2) в рамках и под прикрытием законной экономической деятельности;
3) носят корыстный характер;
4) имеют длящееся систематическое развитие;
5) наносят ущерб экономическим интересам государства, частного предпринимательства и граждан;
6) совершаются юридическими и физическими лицами, действующими от имени и в интересах предприятия [2].
Большинство этих признаков можно безоговорочно принять. Но экономические преступления совершаются не только от имени и в интересах предприятия. В законодательстве Республики Казахстан не предусмотрена непосредственная уголовная ответственность юридических лиц. Более того, подобной ответственности нет и в законодательствах других государств, например в Германии. Уголовный кодекс РК использует термин «преступления в сфере экономической деятельности» в самом широком понимании этого слова.
Так же нам хотелось отметить криминалистические особенности отдельных групп экономических преступлений и лиц, их совершающих, вызывают необходимость рассматривать причины и условия этих преступлений по отдельным категориям:
а) причины и условия краж, грабежей, разбойных нападений, вымогательств, мошенничеств;
б) причины и условия хищений путем присвоения и растраты, а также преступлений в сфере экономики [3].
Общие причины краж, грабежей, разбойных нападений, вымогательств, мошенничеств коренятся в противоречиях общественного развития, в крайне неблагоприятных тенденциях в экономике, в силу реально существующих кризисных явлений, в недостатках социально-духовной сферы, просчетах в воспитательной работе, в формально-бюрократическом отношении к людям, в товарном дефиците, росте цен, инфляции и других явлениях.
Непосредственными же причинами преступлений этой группы выступают следующие явления негативного свойства:
– формирование корыстно-паразитической мотивации в семейно-бытовой среде, по месту работы, учебы, жительства;
– распространение и внедрение психологии вещизма, накопительства, корыстолюбия;
– деформация досуго-бытовых интересов, потребностей, привычек, выражающаяся в стремлении к пьянству, наркотикам, азартным играм, и деградация личности на этой основе;
– потребительско - эгоистическая атмосфера, как и атмосфера насилия в микросреде;
– низкий уровень культуры, сознательности, нравственности лиц, совершающих корыстные и корыстно-насильственные преступления.
К условиям, способствующим совершению краж, грабежей, разбойных нападений, вымогательству, мошенничеству, можно отнести следующие:
– отсутствие охраны или слабая механическая защищенность места хранения имущества и жилищ;
– беспечное отношение должностных материально ответственных лиц и граждан к хранению имущества, находящегося в их распоряжении или собственности;
– недостатки в деятельности правоохранительных органов в обеспечении принципа неотвратимости наказания, по раскрытию преступлений и розыску преступников, а также по осуществлению профилактических работ с подучетными лицами;
– виктимное поведение потерпевших, проявляющих корысть, алчность, что характерно при мошенничестве, разбойном нападении, или находившихся в состоянии алкогольного опьянения, вступление в случайные связи, облегчающие кражи, ограбления, вымогательства;
– недостаточное законодательное урегулирование экономических отношений между субъектами, что приводит в отдельных случаях к обращению одной из сторон за помощью в решении возникших споров в криминальные структуры и т.д. [3].
Причины преступлений, совершаемых в сфере экономики, носят как объективный, так и субъективный характер. В криминологической литературе отмечается, что экономические отношения, их противоречивость и негативный характер рождают преступность, в том числе экономическую. Они определяют и тот срез причин преступности, который можно назвать социально - и индивидуально-психологическим. Индивидуально-психологические причины, прежде всего, выражаются в стяжательстве, позволяющем человеку с особой силой почувствовать силу денег и возможность не только нажиться, но часто и диктовать свои условия другим людям. В результате формируется личность с устойчивыми социально-психологическими деформациями [3].
При всем разнообразии подходов, имеющихся в мировой литературе, суть экономической преступности в странах с рыночной экономикой составляют преступления, совершаемые корпорациями против государственной экономики, против других корпораций, служащими корпораций против самой корпорации, корпорациями против потребителей.
Экономическая преступность, возникшая в недрах теневой экономики советского социализма, была действительной базой становления организованной преступности. С одной стороны, сама экономическая преступность еще со времен «цеховиков» была невозможна без отлаженных организационных структур, нити которых нередко доходили до ЦК КПСС и СМ СССР, с другой - наличие мафиозных подпольных миллионеров способствовало формированию адекватных организаций бандитов, разбойников, грабителей, вымогателей и воров, паразитирующих на теневой экономике и осуществляющих третичное (первичное - государственное, вторичное - экономическими преступниками) перераспределение материальных ценностей [4]. Следующей особенностью экономической преступности является ее исключительная латентность. Регистрируемая величина ее порой не превышала пятой, десятой, а по некоторым деяниям и сотой ее части. К 1990 году эти показатели снизились в 3 - 7 раз. С распадом Союза, социально-правового контроля и переходом к рыночной экономике многие экономические преступления выявляются не более чем в тысячной своей части. Основная причина высокой латентности - отсутствие потерпевших и других лиц, заинтересованных в выявлении экономических преступлений. Прямой и косвенный ущерб терпит государство. Интересы граждан затрагиваются прямо и косвенно, причем последние не склонны к осуждению экономических правонарушителей. При совершении взяточничества и спекуляции фактические жертвы не считают себя таковыми, ибо они от них имели свою выгоду. Государство пока беспомощно проконтролировать всю гамму экономических посягательств. Поэтому данные, которые будут анализироваться ниже, следует воспринимать максимально критически. Они лишь в самой малой мере отражают уровень экономических деяний и чуть больше - их общие тенденции. Наиболее серьезные преступления совершались в кредитно-банковских отношениях. Большинство хищений совершаются преступными сообществами. Широкое распространение получили хищения и незаконный вывоз за рубеж сырья и готовой продукции, цветных и редкоземельных металлов, энергоносителей и других стратегически важных ресурсов.
С обретением Республикой Казахстан независимости, широкое распространение получили незаконное предпринимательство, мошенничество, торговля фальсифицированными товарами, противоправное повышение цен, обман потребителей и нарушения правил торговли. При каждой второй проверке торговых предприятий выявляются грубейшие нарушения. Обсчет покупателей достигает трети стоимости покупки. За рамками финансового контроля и налогообложения находится до 20% общего розничного товарооборота. Созданы целые цеха по изготовлению фальсифицированных винно-водочных изделий, доза которых не отвечает требованиям безопасности.
В современном Казахстане вырабатывается оптимальный механизм правового регулирования изготовления, ввоза и продажи спиртных напитков. Деятельность государства в этой особо прибыльной и криминогенной сфере экономической деятельности выразившиеся в отказе от государственной монополии в 1992 году, во введении непомерных налогов и акцизов для собственных производителей, в квотировании ввоза алкоголя из-за рубежа с одновременным предоставлением неоправданных таможенных льгот для приближенных организаций, привели к удушению легального и расширению подпольного производства и импорта алкогольных суррогатов, к огромным экономическим, физическим и нравственным потерям. В 1996 году подпольное производство водки превысило легальное, а контрабандный ввоз в полтора раза превзошел законопослушный импорт. На этом фоне особо интенсивно растет экономическая и насильственная преступность. Указанные последствия и отсутствие денег в казне вынудили государственные власти к активным действиям. Далее, вне поля зрения государства остаются многочисленные стихийные рынки, которые, как правило, контролируются преступными группировками, где процветают вымогательство, грабежи, формируются каналы сбыта похищенного имущества. Приведенные данные лишь частично отражают криминальные экономические реалии сегодняшнего времени. В связи с отсутствием сопоставимых данных по большинству экономических преступлений ограничим долговременный анализ тремя видами деяний: должностными хищениями, взяточничеством и мелкими хищениями.
Массовая криминализация каких-либо отношений без их фактического оздоровления не разрешима путем поголовного привлечения всех виновных к уголовной ответственности. Вначале ответственность становиться лотерейной, а затем ищется легальный выход - амнистия или декриминализация. Что же касается приватизации, то должностные лица, пытавшиеся поставить приватизацию под контроль, незамедлительно изгонялись со своих постов. Проверка проведенной приватизации Счетной палатой, вскрывшая грубые нарушения, является запоздалым и скорее тактическим ходом властей в сложившейся предвыборной ситуации.
Говоря о тенденциях отечественной экономической преступности, нельзя обойти стороной «прорыночные» преступления. Известно, что командная экономика в СССР находилась под строгой уголовно-правовой защитой. Государство активно боролось со спекуляцией, частнопредпринимательской деятельностью, коммерческим посредничеством, нарушением правил о валютных операциях и другими предпосылками рыночных отношений [5]. Наличие этих составов в уголовном кодексе тормозило развитие рыночных реформ. Они были декриминализированы в 1991- 1994 годы, и это, пожалуй, единственная возможность на сегодняшний день «искоренить» какие-то виды преступлений. Динамика их с момента начала учета была неодинаковой. Спекуляция и нарушения правил о валютных операциях были декриминализированы при их относительно интенсивном росте, т.е. «несмотря на активную борьбу с ними, они умножались, стихийно прокладывая дорогу хотя и к черному, но рынку. Учет не отражал реального уровня этих деяний, а указывал лишь на ее тенденцию. Поэтому, несмотря на призывы к активизации борьбы, шел закономерный процесс ее фактического ослабления, ибо многие товары только и можно было купить у «спекулянтов». При росте регистрируемой спекуляции снижалось число лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, и росло количество виновных, освобождаемых от нее» [5].
Борьба с частнопредпринимательской деятельностью, коммерческим посредничеством, занятием запрещенными видами деятельности и самогоноварением была "успешней". Они статистически сокращались. Руки не доходили. Искусственная вспышка самогоноварения (в 4-5 раз) была зарегистрирована в 1986-1987 годы, когда ЦК КПСС в последний раз предпринял неуклюжую атаку на пьянство и алкоголизм. Как уже говорилось, в других странах, особенно там, где давно утвердилась рыночная экономика, структура экономических преступлений иная. Упрощенная схема их, одобренная экспертами Совета Европы, включает в себя следующие составы: монопольные преступления; мошенничество (подкуп, злоупотребление доверием, обман покупателей); цифровые махинации; фиктивные организации; фальсификации бухгалтерских документов; нарушения эргономических требований и стандартов; умышленная неточность в описании товаров; нечестная конкуренция; финансовые нарушения и уклонения от уплаты налогов; таможенные нарушения; валютные махинации; биржевые и банковские нарушения; нарушения, наносящие вред окружающей среде; «отмывание» преступно нажитых денег и собственности [4].
В контексте данной темы, необходимо отметить, что основной субъективной детерминантой любого преступного поведения, в том числе корыстного, является мотив, который, отмечая потребности, стимулирует деятельность, побуждает к ней и раскрывает ее личностный смысл. Образно говоря, мотив – это личность, и он дает ответ не столько на вопрос о том, на достижение каких целей направлено поведение, сколько о том, ради чего оно реализуется, в чем его субъективный смысл, значение для действующего индивида. Мотивы экономических преступлений важно знать и потому, что они дают необходимую информацию о том, насколько восприняты и приняты личностью нравственные и правовые нормы, охраняющие все формы собственности, как оценивается ею соответствующая социальная практика. Мотивы свою устойчивость проявляют именно в корыстном преступном поведении, которое очень часто продолжается длительное время, невзирая на наказание или угрозу его применения. Поведение человека полимотивировано, т.е. порождается рядом мотивов, в иерархии которых один может быть ведущим. Личностный смысл как мотив некоторых видов и форм хищений может заключаться не только в приобретении материальных благ, но и в удовлетворении какой-либо другой жизненно важной потребности. Чаще всего здесь тоже имеется корыстный мотив, однако он, как показывают проведенные исследования, действует наряду с другими, например, с такими, как завоевание или удержание признания и авторитета в эталонной для данного лица группе. Следует подчеркнуть, что при совершении экономических преступлений субъект во всех случаях стремится к удовлетворению личных, хотя и не всегда корыстных потребностей. Любое преступное поведение внутренне субъективно детерминировано и закономерно для данного лица. Однако в отдельных случаях личностные черты, приведшие к нарушению уголовно-правового запрета, могут быть глубоко скрыты, не осознаваться самим субъектом и не находить поведенческого выражения. Иногда же, как показывает практика, судебные и следственные органы попросту не располагают необходимыми сведениями. Вывод о внутренней закономерности совершения преступления конкретным лицом может быть сделан лишь на основе его глубокого и всестороннего психологического изучения, знания всего жизненного пути, особенно семейного воспитания на ранних этапах формирования личности. В ходе изучения личности преступника должны выявляться криминогенные, в том числе латентные черты, которые в действительности привели к преступлению, а не те, которые лежат на поверхности, создавая обманчивую видимость ведущей криминогенной роли, например, ситуации.
Несмотря на более или менее удовлетворительную разработку структуры экономических преступлений, статистических данных о них в мире собрать не удается. Один из главных органов ООН - Экономический и социальный совет предпринимал попытки сбора данных о присвоении имущества, взяточничестве и мошенничестве, но они оказались очень неполными. Единственный вывод, который можно по ним сделать, это сказать, что подобные преступления растут и становятся все более и более недоказуемые.
Список литературы
1. Переход к рынку. Концепция и программа. М., 1990.
2. Дементьева Е.Е. Уголовная ответственность за экономические преступления в развитых капиталистических странах//Актуальные проблемы борьбы с экономической преступностью. М.: Акад. МВД РФ, 1992. С. 136-142.
3. Алауханов Е. Криминология. Учебник. – Алматы, 2008. – С. 429.
4. Ковалев В. Тернистый путь к правовому государству // Российская газета. 1995. - 31 мая.
5. Переход к рынку. Концепция и программа. М., 1990.