Дракон - символ земли тюркской

В детстве мы любили купаться в речке. Все свободное время проходило рядом с водой и нас с трудом уводили домой. За непослушание могли наказать, не пустив на речку. Одним из методов воспитания были рассказы мамы о айдахаре/драконе - боге воды, который живет в реке, его нельзя увидеть, но он может унести с собой непослушных детей. Воспоминанием из светлого детства, являются сказки, отрица­тельным персонажем которых являлся непо­бедимый многоглавый дракон, с которым боролись русские богатыри, отрубавшие ему поочередно головы, непременно выраставшие вновь. Повзрослев стала понятной мудрость сокрытая в пословицах, легендах и мифах, что действительно сказка - ложь, да в ней намек

Почему в восточном календаре наряду с понятными для человека образами лошади, барса, обезьяны, мыши, курицы, собаки, змеи и другими возник и имеет место мистический образ дракона? Когда он появился? Что он означает? И наконец, почему он занял место в 12 - летнем животном цикле восточного тюрко-монгольского календаря? Загадка ли это, а может быть миф, основу которого составляют реальные события далекого прошлого? Время для осмысления исторических фактов наступило и теперь понимаешь, что сказочные сюжеты детства являются отголосками из жизни тех, кто жил и творил на нашей земле многие тысяче­летия назад. Люди, создавшие восточный ка­лендарь   обладали   непревзойденными каче­ствами осязания окружающего мира Космоса и Природы как вечную данность и считали себя частью мироздания, сотворившего их. Мир природы был наполнен реальными живыми существами, человек жил и творил вместе с ними, одухотворяя свое окружение. В стрем­лении облагородить себя, человек наделял отдельных из них качествами, которые были присущи себе.

Что способствовало появлению образа айдахара/дракона в восточном календаре, какое место занимал он в мифологии тюрков, почему он явился отрицательным персонажем русских сказок? Обратимся к этимологии слова, ведь оно было вначале ... . В средневековых источниках казахское айдахар звучало как ашидэ, аждахак или аштак, реконструкция которого произ­водится из двух основ аз/ас и дах/тух. А древние племена асов и дахов и тухов/тухси населяли земли в пределах между Иртышом и морем Даукара/Тохарским как два тысячелетия назад называли Аральское море [1]. Другой геогра­фический топоним, связанный с местожитель­ством мифического дракона также именовался Айдархан денизи/Каспийское море [2]. Нельзя исключать и версию что слово айдахар могло произойти из лексических основ ай и дахар/ тохар, в которых первое слово значившее луна, совместно с этнонимом тохар могло передавать их как лунных тохаров. По источникам тохары были одним из племен тюрков теле. По све­дениям древнерусских летописей среди племен кыпчаков царствующим родом являлись пред­ставители токсоба/шарукан/дракон, генетически связанные с тухси/тюргешами [3]. Тюргеши же своими корнями связаны с родом усуней - дулы, а их современными потомками являются пред­ставители племенного объединения дулатов, по-прежнему проживающие на территории Жетысу [4]. Токсоба, вместе с другими кыпчакскими племенами населяли земли между Волгой и Днепром. Из этого рода происходил знаменитый половецкий князь Кончак [3]. Источники сооб­щают о существовании шаруканева града/го­рода, который называли также змиев или чешуев [5]. Шаруканев род продолжал занимать ведущие позиции в кыпчакском мире и после монгольского нашествия, в государстве мам­люков. Представителями племени дулы/дуло была династия болгарских ханов, вначале на­селявших просторы степей Приазовья и Се­верного Причерноморья, а затем, во главе с Аспарухом создавших Болгарское государство на Дунае [6, 7, 8].

Русифицированный этноним Шарукан ве­роятно происходит от слов сары кан/хан, смысл первой части которого близок цветовому обо­значению сары/светлый. Истории известны этнонимы сары усуней, сары тюргешей, сары уйгуров. В этнографической проекции, совре­менные казахи знают о существовании токсоба среди рода байбаксы/байбакты в Младшем жузе [9]. Этимология слова байбаксы представляет непревзойденный этногеографический источ­ник, способный приоткрыть завесу таинствен­ного, мифологизированного прошлого. Древне-тюркский словарь позволяет понять конструк­цию байбаксы, состоящую из двух лексем, в котором слово «бай» с тюркского означает «бо­гатый» и баксы, в значении «мудрый» [10]. Баксы - жрец, служитель культа, он же был со­правителем кагана. Роль жрецов в политической и социальной структуре традиционного об­щества была очень высокой. До этнографи­ческой современности у тюркских народов, ка­захов существовал институт баксы, в функцио­нальные обязанности которых входило вра­чевание, предсказания, обслуживание ритуаль­ных церемоний связанных с различными собы­тиями жизненного цикла и ухода из нее. Жрецы принимали участие в решении споров. В тра­диционном тюркском обществе, баксы было племенем судей.

Истории тюркских народов известен мудрый наставник Тоньюкук из рода ашидэ/дракона. Тоньюкук - классический представитель тради­ционного института баксы, советник служивший верой и правдой трем тюркским каганам: Ель-терису (682 - 691), Капагану (691 - 716) и Бильге (716 - 734). В назидание потомкам он, сообщая о заслугах перед тюркским народом, в своей посмертной эпитафии велел высечь следующее: «Я сам, мудрый Тоньюкук избрал местом жи­тельства землю Отюкен» [11]. В реальной дей­ствительности местность Отюкен стала свя­щенной обителью восточных тюрков и именно на этой земле расположены теперь уже все­мирно известные уникальные памятники тюрк­ской элиты - Бильге кагана, его младшего брата, наследного принца Культегина и их наставника Тоньюкука.

Чтобы понять, почему правящий род тюрков ашидэ/аштаков, кыпчаков/половцев именовался шаруканьевым/драконьим и какими символами обозначалась принадлежность к нему, важно нанизать на историческую канву ниточки фактов, таящихся в сюжетах легендарных преданий, сведениях письменных источников, в образах традиционного тюркского прикладного и мону­ментального искусства.

Все миропонимание кочевников было осно­вано на представлениях о единстве космоса и окружающей человека природной среды оби­тания, что способствовало формированию идео­логической концепции о тюркском пантеоне божеств и нашло выражение в идее о дуальном устройстве всего сущего. Последовательное развитие идеи о неразрывном единстве Неба и Земли, в конечном итоге было облечено в фор­мулу концепции о высшем пантеоне божеств, представленного союзом Тенгри и Жер-Су. Опыт изучения сакральных символов тюрков показывает, что «религия, выраженная в форме культа Тенгри, широко распространенная в средневековом тюркском государстве и слу­жившая в качестве базового фундамента каган-ской идеологии являлась элементом политики и модели сознания степного мира» [12].

Комплексное изучение различных видов ар­хеологических материалов, нашедших выра­жение в формах культовых конструкций с ка­менными изваяниями, наскальных рисунков, родовых тамг, рунической письменности, сосре­доточенных в рамках единых по своему содер­жанию тюркских святилищ и их сравнительный анализ с другими источниками дают возмож­ность для реконструкции основ мировоззрения средневекового тюркского общества. Смысло­вое единство содержания основ идеологии тюр­ков, сокрытое в различных формах и типах источников узнаваемо. Важно увидеть и рас­познать их в знаках и символах, которые до современности дошли в материалах археоло­гических и этнографических источников и сохранились в традиционной культуре тюркских народов.

Тюрки поклонялись богам и духам, верили баксы/шаманам, мужчинам и женщинам. На вершине горы, именуемой Буд-Тенгри/Гора счастья, проводились ритуалы, направленные на «установление сакральной связи мира тюрков с миром божественных предков» [13]. В сакраль­ных местах сооружались святилища с множест­венными каменными изваяниями предков с со­судами в руках, которые символически соучаст­вовали в священнодействии. Тюрки верили, что души ушедших прародителей были близки к Тенгри и могли с небес «видеть» действия своих потомков, направленные на обеспечение ста­бильности в тюркском обществе.

Социальная структура тюркского государ­ства, основанная на двухстороннем принципе, выраженная в присутствии восточного и запад­ного правителей, в действительности отражает идею следования основам мировоззренческой модели, стержнем которой являлось представ­ление о единстве и взаимосвязанности верхов­ных божеств тюркского пантеона Тенгри и Жер-Су. Идея единства и незыблемости Неба и Земли тюрков, пронизывающая все сферы социальной и политической жизни, отчетливо выражена в широко известных мемориальных эпитафиях со­циальной элиты тюркского общества. Достовер­ность описанной реконструкции основ идеоло­гических ценностей характеризуют собственные письменные памятники тюрков, содержащие тексты с призывами к соблюдению установлен­ных норм социального права. В строках 10-11 большой надписи памятника Культегину напи­сано: «Тогда вверху Небо тюрков и священная Земля и Вода тюрков сказали так: «Пусть не погибнет тюркский народ, пусть будет на­родом!» [14]. Олицетворением ментальной идеи в реальной жизни тюрков было представление о священном, неразрывном союзе пары прави­телей в лице кагана и катун, совместно управ­лявших тюркским государством. О действен­ности акта совместного управления тюркским государством свидетельствуют средневековые письменные источники, памятники тюркской рунической письменности. По представлениям тюрков каган являлся олицетворением космоса, высокого синего неба, именуемого Тенгри, ко­торое даровало ему свое благословение в форме кут. Символом второго верховного божества Жер-Су, земная ипостась которой именовалась Умай ана была катун, соправительница кагана[15].

Проникновению в суть ментального мира тюрков, в основу идеи об образе айдахара/дра-кона способствуют и тюркские топонимы. Топо­нимы несут в себе информацию об особенностях развития языка, мировоззрения, материальной и духовной культуры народов, населявших те или иные территории. Обратимся к топониму реки Катунь, притока реки Обь на Алтае. В разных тюркских языках слово катун в форме гадын, катын означает «женщина»; в алтайском кадын имеет значение «женщина, госпожа» [16]. В монгольском же языке наблюдается смысловой сдвиг: «княгиня, повелительница, ханша, гос­пожа». В эвенкийском языке катун - «сказочная героиня, жена богатыря, дама». Обычно именно так (повелительница, госпожа) объясняется название алтайской реки Катунь - одной из составляющих р. Обь, тем более что другая составляющая, представленная в названии реки Бия, осмысливается как «господин, знатный, начальник». Тувинская река Бий-Хем, в вер­ховье Енисея переводится как «река-господин» [16]. В топонимии Азии обнаруживаются не­мало аналогичных географических названий: Хатан-Булак в Монголии, Хатунхэ - левый при­ток р. Тумыньцзян в Северо-Восточном Китае, р. Катанца - левый приток р. Казыра в Западных Саянах. Реку Иртыш ханты называют Катанас» и Катон-Карагай именуется район на Алтае в Восточно-Казахстанской области. Второе зна­чение древнетюркского слова катын, хатан ныне утерянное «река». В таком значении оно употребляется в енисейских рунических наскаль­ных надписях [17].

Анализ топонима наталкивает на мысль что наименование реки Катунь, совместно с назва­нием реки Бия содержит информацию об ос­новах мировоззрения тюрков, важным эле­ментом которого являлись идеологические пред­ставления об единстве божеств тюркского пан­теона Тенгри и Жер-Су, одним из символов ко­торых являлась вода, река. Вероятно, неиз­менное присутствие в большинстве случаев в наименованиях рек основы форманта су/вода -Чу/Шу/Су, Карасу, Аксу, Коксу, Сарысу и др. могло соответствовать обозначению имени божества Жер-Су как его основного маркера. Надо вспомнить также, что первый тюркский каган Бумынь, принявший тронное имя Или каган, свою супругу назвал Катун/Катын и спустя два столетия, источники сообщают, что Хазарским каганатом совместно управляют хаган и хатун [18, 19, 20].

В социальном контексте совместное правле­ние двух знатных родов ашина и ашидэ нашло свое выражение в том, что каган мог заключить брак только с представительницами из рода ашидэ, игравшего важную роль в Тюркском каганате. Законными женами тюркских каганов считались жены из рода ашидэ и только сыновья от женщин из этого рода становились наслед­никами престола [21]. Факту узаконенного сов­местного управления двух ведущих кланов ашина и ашидэ в структуре тюркского государ­ства соответствуют наблюдения о диалектных особенностях языка памятников письменности. Надпись в честь Куль тегина составлена на диалекте господствующего племени ашина, а надпись Тоньюкука - на диалекте племени ашидэ [22]. Надо заметить, что согласно леген­дарным преданиям родовым тотемом ашина являлись ворона и волк, покровителем рода ашидэ был дракон [23]. Идея совместного прав­ления двух тюркских кланов нашла свое отра­жение в культовом искусстве и наиболее ярко выражена в изобразительном стиле памятников кагана Бильге и Культегина. Вершины посмерт­ных монументов тюркской элиты завершают извивающиеся туловища драконов с волчьими головами. Мемориальную стелу Тоньюкука вен­чает тамга в форме треугольника, свидетель­ствующая о родовой принадлежности женскому, катунскому клану ашидэ [24].

В хронологическом отношении наиболее ранними предметами мемориального культового искусства, в которых образ дракона присут­ствует в качестве одного из основных персо­нажей являются золотые изделия рубежа пер­вого тысячелетия до нашей эры и первых веков нашей эры, обнаруженные в захоронениях жриц, найденных вблизи г. Алматы и г. Ростов-на-Дону [25]. Захоронения жриц сопровождены множеством различных по содержанию арте­фактов культового назначения. На диадеме из Каргалы и гривне из Кобяково изображены сюжеты, иллюстрирующие действие мифи­ческого содержания. На обоих предметах при­сутствует мистическое существо в образе дра­конов с волчьими головами. Анализ показывает на сходство стиля изображений волкодраконов на каргалинской диадеме и гривне из Кобяково (окраина Ростова-на-Дону). В историческом контексте в образе волкодраконов олицетворена идея единства и неразрывности двух кланов: отцовского, родовым тотемом которых являлись волк и женского с тотемом в образе дракона[25].

В ареале обитания тюрков, на территории правобережной Волги, в районе Самарской Луки были изучены Шиловские курганы, в одном из которых обнаружены костяные пла­стины с изображениями противостоящих дра­конов, интерпретируемых учеными как символы верховной власти у тюрков (рисунок 1, 2) [26]. Почти аналогичные изображения обнаружены на ажурных бронзовых предметах от поясного набора с территории Восточной Болгарии. Сю­жеты с драконами на пластине из Шиловки и наконечников ремней из Разграда объединяют и изображенные на этих предметах фигурки зайцев (рисунок 1,2) [27]. Присутствие рядом с мистическими персонажами и образов зайцев является оправданным с точки зрения полноты содержания мифологических сюжетов, отражен­ных на описанных выше предметах и могут по­служить поводом для дополнительных интер­претаций на страницах другой работы.

В Конье, центре Анадолу, стены средне­вековой крепости были украшены красочными рельефными изображениями драконов с двумя волчьими головами. В изобразительном стиле волкодраконов из Коньи, в отличие от шиловских, разградских присутствует особенность, выраженная в форме двух голов, расположен­ных на обеих концах единого перевитого туло­вища (рисунок 1, 3). В верхней части всех трех изображений только с одной стороны, выше передней лапы изображено крыло. Стиль изо­бражения крыла сходен с таковыми у драконов на шиловских пластинах. В оригинальном стиле изображен дракон на третьем рельефе из Коньи. Являясь центральной фигурой, на котором сделан акцент, двуглавый волкодракон показан в богатом ореоле растительных побегов, перлов, которыми украшена верхняя часть лапы (Ри­сунок 1, 4). Возможно, что в описываемом стиле кроется истинный смысл образа, в содержании которого отражены представления связанные с культом плодородия.

В музее города Конья сохранились изобра­жения трех выступов, видимо ранее венчавшие верхнюю часть парадного зала раннесредневе-кового дворца. Стиль изображения выступов идентичен с теми, которые изображены на го­ловных уборах катун, на тюркских монетах и «трехрогих» каменных изваяниях Казахстана и Кыргызстана. Символы драконов, в виде тре­зубцев, венчающих круглые медальоны, сейчас по традиции продают как сувениры только в Конье, давно забыв об их истинном значении.

Отражение мировоззренческих представле­ний о единстве Космоса и Земли-Воды тюрков, совместном управлении государством предста­вителями мужского и женского кланов находит свое подтверждение на денежных номиналах эпохи. На первых тюркских монетах VI - VIII вв, найденных на территории Согда, Афрасиаба, Чачском оазисе, Кыргызстане изображена пара правителей тюркского государства, каган и катун. Монеты сопровождены надписями «Джабгу-каган» и «Тун джабгу-каган» [28]. Ряд монет содержат лаконичную надпись "катун", свидетельствующую о ее равноправном со­циальном статусе с каганом [29]. В первой половине VIII века наиболее распространенным типом монет у некоторых правителей Согда, Чаганиана и Чача стало парное изображение правителя и его супруги [30]. Данные монетного чекана свидетельствуют не только о социально-экономическом контексте денежных номиналов, функционировавших в период Западного Тюрк­ского каганата, но и о высоком статусе жен­щины, узаконенном правовыми нормами тра­диционного тюркского общества.

Портреты с парными изображениями су­пружеской четы - правителя кагана, изобра­женного с длинными, разделенными на прямой пробор волосами и царицы, катун в трехрогом головном уборе на денежных номиналах имеют близкое сходство с иконографическим обликом отдельных типов каменных статуй тюрков (Рисунок 2 - 1, 2). Среди образцов скульптур, мужских и женских, известны типы памятников, на которых изображены головные уборы иден­тичные трехрогим уборам женщин на тюркских монетах [31]. Что означают эти специфические выступы на головном уборе, являются ли они знаками, в которых скрыт особый смысл? Воз­можно, они отражают традицию клана уч ок, которые наряду с боз ок, стояли у истоков Тюрк­ского каганата? Ок/стрела - символ родопле-менной структуры у западных тюрков, име­нуемых народом десяти стрел/он ок будун, пять из которых, представляющих конфедерацию дулу населяли земли от реки Или до Чу, а пра­вое крыло из пяти племен, именуемых нушеби жили на землях в междуречье Чу и Талас. Тюр-геши входили в состав подразделения дулу [32].

Представляет интерес, что на аверсах упомя­нутых выше тюркских монет с изображением правителей присутствуют их тамги, среди ко­торых известны и знаки, близкие по своей форме к трезубцам. Тамга тюрков аштаков/аж-дахаков/айдахаров изображалась тоже в форме трезубца [33]. Сходной формы тамги изобража­лись на тухсийских/тюргешских монетах и такими же знаками отмечены номиналы тегинов и тудунов, правивших в древнем городе Шаш/ Ташкент (рисунок 2, 3) [33, 34]. В музее города Акдениз (Турция, Анталья) сохранились мемо­риальные стелы, созданные в честь женщин, головы которых украшены цветками, а в нижней части памятников высечены тамги в форме двойных трезубцев (рисунок 2, 4). Надо также отметить, что традиция изображения драконов на турецких коврах сохранялась до этнографи­ческой современности (рисунок 2 - 5, 6). Тамги в форме трезубцев, двузубцев представляют собой один из частых видов клейм на керамических изделиях из средневекового города Саркел, Сал-товского, Дмитровского могильников, на пряж­ке из катакомбы 5 Подгоровского могильника и аналоги таковым встречаются в Волжской Бул-гарии. Распространение клейм сходных форм на территории Дона, Северного Кавказа, в Волж­ской и Дунайской Болгариях, позволило прийти к выводу, что совпадение клейм на предметах различного назначения «свидетельствует о при­надлежности их держателям, влияние и власть которых распространялась на большую территорию» [35].

Дракон высечен на скалах Жайсана, в долине реки Чу, где поныне проживают современные дулаты, среди которых сохранилось родовое подразделение ботбай. По источникам Ботбай/ Батбай именовали старшего сына Кубрата, брата хана Аспаруха, создавшего Великую Болгарию. Известно, что человек с именем Батбай стоял во главе кубанских болгар [36].

Первые ханы дунайских болгар жили в местности Апоба (впоследствии г. Плиска) Зна­чение термина апоба распознается из двусо­ставного ап/аб - вода (с иранского яз.) и оба -род, племя [37]. Предводителей болгар име­новали субеги, дословный перевод которого вероятно мог быть обозначением - хозяев воды (су - вода, бег - хозяин). Первая столица Запад­ного Тюркского каганата расположенная в до­лине реки Чу носила название Суяб, перевод которой этимологизируется из одного и того же тюрко-персидского смыслового обозначения воды: су/вода (тюрк.), аб/вода (иранс.) [38]. Аль­ма-матер представителей рода дулу/дуло/ду-латов - долина реки Су/Чу. Вода - основной символ божества Жер-Су, который оберегает айдахар/дракон.

Содержание информации из различных источников, дошедших в символах, в действи­тельности способствует распознанию основной мысли, составляющей стержень тюркского миропонимания. Это - идея незыблемости основ мироздания, концепция единства Неба и Земли-Воды тюрков. Водой закрепляли клятву - ант суын ішү/выпить клятвенную воду [39]. При-сягание в процессе заключения клятвенного договора в форме закрепления его выпиванием воды - исконно тюркская традиция, о которой в древнерусских летописях сказано, «что они роту пили по своей вере» [40]. Символом земли тюркской являлась священная вода, святыня именовалась Мынбулак/Тысяча источников (со­временное село Мерке, расположено в долине реки Чу). Дракон, знаками которого являлись стрелы, стоял на защите отечества, а народ, обладающий стрелами назывался боз оқ, уч оқ, қос оқ, он оқ. Сооружая святилища с каменными изваяниями, в руках которых изображались сосуды, символически наполненные водой, изо­бражая драконов на скалах, в присутствии бақсы в трехрогих головных уборах, тюрки проводили ритуалы поклонения Тенгри, с мыслями о благоденствии и стабильности в обществе [41]. Так создавался на протяжении тысячелетий этногеографический феномен Туркестана, оте­чества тюркских народов, границы которого были незыблемы, потому что на страже стоял дракон, хозяин земли и воды тюрков, воору­женный стрелами. Стрелами являлся народ. Следовательно, в созданном тюрками календаре, место мистического персонажа в образе дракона является одним из самых значимых и почетных.

Остается еще один вопрос. Знатоки свиде­тельствуют, что наступающий год именуется годом черного дракона? В традиционной куль­туре тюрков большое место уделялось цвето­вому обозначению символов. Цвет одежды со­циальной элиты, самого сильного племени за­падных тюрков эсгелей был красный, тюркские каменные изваяния специально высекались из гранита красного, черного, белого и голубого цветов [42]. Наряду с сары усунями и сары тюр-гешами, истории известны племена каратюрге-шей и каракыпчаков. Также известно, что в этническом составе западных тюрков были рода черной и красной собаки - каракушу и кызыл-тайган. Родовыми тотемами тюркских народов, возглавивших империи Аккоинлу в Азербайд­жане и Каракоинлу на территории Турции были ақ марка и қарамарка, белый и черный бараны [43]. Представители рода аққойлы сегодня про­живают на территории Турар Рыскуловского района Жамбылской области. Возможно, раз­гадка цветового обозначения айдахара/дракона также таит в себе информацию, смысловое зна­чение которой требует тщательного анализа.

Список литературы 

1. Зуев Ю.А. Ранние тюрки. Очерки истории и идео­логии.- Алматы, 2002. - Дайк-Пресс. - 332 с.- С. 151.
2. Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий. - Т.1, часть 1. - СПб, 1893. - Изд. дом. Типография Академии наук. - 968 с.- С. 50.
3. Peter B. Golden. Polovci Dikii //Nomads and their Neighbours in the Russian Steppe. Turks, Khazars and Qipchaqs. -Ashgate. Variorum, 2003. - С. 296-309. С. 306-307.
4. Дәүлетхан Әлімғазы. Түргеш қағанаты. - Алматы, 2005. - 185 б. - С. 36, 46
5. Ахинжанов С. М. Кыпчаки в истории средневеко­вого Казахстана. - Алматы, 1995. - «Гылым». - 294 с. - С.141.
6. Артамонов М.И. История хазар. - Л., 1962. - Изд-во Госуд. Эрмитажа. - 523 с. - С. 162.
7. Гумилев Л. Н. Древние тюрки. - М., 1993. - Изд. Дом «Товарищество Клышников -Комаров и К». - 501 с. -С. 185, 202.
8. Peter B. Golden. An Introduction to the history of the Turkic peoples. Ethnogenezis and State-Formation in Medieval and Early Modern Eurasia and Middle East. - Otto Harrassowitz. - Wiesbaden, 1992 - 474 с. - С. 247.
9. Востров В. В., Муканов М.С. Родоплеменной состав и расселение казахов. - Алма-Ата, 1968. - 255 с. - С. 94-95.
10. Древнетюркский словарь. - Л., 1969. - «Наука». - 676 с.
11. Кляшторный С. Г. Эпоха рунических памятников //История Центральной Азии и памятники рунического письма. - СПб., 2003. - Изд-во. Филол. фак-т. СПбГУ. -560 с. - С. 109.
12. Peter B. Golden. An Introduction to the history of the Turkic peoples. Ethnogenezis and State-Formation in Medieval and Early Modern Eurasia and Middle East. - Otto Harrassowitz. - Wiesbaden, 1992. - 474 с.- C. 2-3.
13. Зуев Ю.А., Агелеуов Г. Буд-Тенгри - Божество древнетюркского пантеона //Известия МН - АН РК. Серия общественных наук. - 1998, №1. - С. 47-57. - С. 55.
14. Жолдасбеков М., Сарткожа К. Атлас Орхонских памятников. - Астана, 2006. - Күлтегін. - 360 с. - С. 259.
15. Зуев Ю.А., Агелеуов Г. Буд-Тенгри - Божество древнетюркского пантеона //Известия МН - АН РК. Серия общественных наук. - 1998, №1 - с. 47-57. - С. 55.
16.  Мурзаев Э.М. Очерки топонимии. - М., 1974. -«Мысль». - 382 с. - С. 190-191.
17. Батманов И.А. Язык енисейских памятников древ-нетюркской письменности. - Фрунзе, 1259. - Изд-во АНКиргизской ССР. - 218 с. - С. 179.
18. Бичурин Н.Н. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. - М.- Л., 1950. - Т. I. - 380 c. - С. 228.
19. Патканов К.П. Армянская география VII в. по Р. Х. (приписываемая Моисею Хоренскому). - СПб, 1887. -с. 37-38.
20. Патканов К.П. Из нового списка географии, при­писываемой Моисею Хоренскому //Журнал Министерства народного просвещения. - 1883. - Март. - С. 29.
21. Мокрынин В. Археология и история древнего и средневекового Кыргызстана. Избранное. - Бишкек, 2010. -298 с. - С. 162-163.
22. Аманжолов А.С. История и теория древнетюрк-ского письма. - Алматы, 2003. - «Мектеп». - 366 с. - С. 27.
23. Зуев Ю.А. Ранние тюрки. Очерки истории и идеологии.- Алматы, 2002. - Дайк-Пресс. - 332 с. - С. 141.
24. Жолдасбеков М., Сарткожа К. Атлас Орхонских памятников. - Астана, 2006. - Күлтегін. - 360 с. - С. 123, илл. 88; с. 280-281, илл. 232-233.
25. Досымбаева А.М. Традиционная модель Тюрк­ского каганата в культовом искусстве Евразии //Государ­ственность и Великая Степь. Материалы международной научной конференции. - Астана, 2006. - Kultegin. - С. 63­74. - С. 67-68.
26. Комар А.В. К вопросу о дате и этнокультурной принадлежности Шиловских курганов //Степи Европы в эпоху средневековья. Труды по археологии. - Донецк, 2001. - Изд-во. ДонНУ. - 454 с. - С. 28.
27. Тотев Б., Пелевина О. Борба между животни в Коллоната металопластика от езическия период на Дунав-ските Българи //Изследования по Българска средновековна археология. Сборник в чест на проф. Рашо Рашев. - Бол­гария, 2007. - Фабер. - С. 11-123. - С. 114-115, табл. II, 1,2.
28. Бабаяров Г. Древнетюркские монеты Чачского оазиса (VI-VIII вв. н. э.). - Ташкент, 2007. - Изд-во. Национальной библиотеки им. Алишера Навои. - 119 с. - С. 29-30, 89.
29. Смирнова О.И. Заметки о среднеазиатской титу-латуре (по монетным данным) // Этнография Востока. -1961, №4. - С. 55-70.
30. Камышев А. М. Раннесредневековый монетный комплекс Семиречья. - Ташкент, 1987. - Изд-во литера­туры и искусства им. Гафура Гуляма.- 187 с. - С. 37.
31. Досымбаева А. Уникальное наследие тюрков из коллекции Бекета //ж. Мәдени мұра. Культурное наследие.- Астана, 2008. - №5-6 (20-21).- С. 44-49. - С. 45-47.
32. Peter B. Golden. An Introduction to the history of the Turkic peoples. Ethnogenezis and State-Formation in Medieval and Early Modern Eurasia and Middle East. - Otto Harrassowitz. - Wiesbaden, 1992. - 474 с. - С. 136.
33. Зуев Ю.А. Ранние тюрки. Очерки истории и идео­логии.- Алматы, 2002. - Дайк-Пресс. - 332 с. - С. 156.
34. Бабаяров Г. Древнетюркские монеты Чачского оазиса (VI-VIII вв. н. э.). - Ташкент, 2007. - Изд-во. Нацио­нальной библиотеки им. Алишера Навои. - 119 с. - С. 44-54.
35. Плетнева С. А. От кочевий к городам. Материалы и исследования по археологии СССР, №142. - М., 1967. -198 с. - С. 126-127.
36. Артамонов М. И. История хазар. - Л., 1962. - Изд-во. Гос. Эрмитажа. - 523 с. - С. 190, 239.
37. Peter B. Golden. An Introduction to the history of the Turkic peoples. Ethnogenezis and State-Formation in Medieval and Early Modern Eurasia and Middle East. - Otto Harras-sowitz. - Wiesbaden, 1992. - 474 с. - С. 247.
38. Камолиддин Ш. Древнетюркская топонимия Семи­речья //Древний Тараз и Тюркская цивилизация. Мате­риалы международной научно-практической конференции.- Тараз, 2007. - С. 46-48. - С. 47.
39. Досымбаева А. Западный Тюркский каганат. Куль­турное наследие казахской степи. - Алматы, 2006. - ТОО «Типография Комплекс». - 166 с. - С. 45-49.
40. Golden Peter B. Turkic Calques in Medieval Earstern Slavic //Nomads and their Neighbours in the Russian steppe. Journal of Turkish Studies 8. - Cambridge, MA. 1984. -Ashgate: Variorum, 2003. - P. 103-111. - P. 108.
41. Досымбаева А. М. О символике сосуда в тюркском прикладном искусстве и его связи с идеей сакрализации пространства //Казахская цивилизация. - Алматы, 2007. -№2. - С. 55-61. - С. 57.
42. Зуев Ю.А. Самое сильное племя //Историко-куль­турные взаимосвязи Ирана и дашт-и Кипчака. Материалы международного круглого стола. - Алматы, 2004. - «Дайк-Пресс». - С. 31-68.
43. Короглы Х. Огузский героический эпос. - М., 1976. - «Наука». - 239 с. - С. 18, 46.