Природа, структура и функций методологии экономической науки

1. Постановка вопроса

Любая конкретная наука (научная дисциплина) представляет собой в первую очередь объяснение, преимущественно в теоретической форме, механизма функционирования и развития какого-то определенного «куска» действительности, который составляет объект (предмет) этой научной дисциплины. Когда поведение реального объекта выходит за рамки объяснения и предсказания ее теории, наступает кризис и самой научной дисциплины. Ее значимость и престиж резко падают, что и случилось с экономической наукой в целом и с экономической теорией в частности на рубеже тысячелетий. Глобальный финансово-эконо­мический кризис только усилил наметившиеся в конце ХХ века трудности экономической теории, поставив под сомнение многие ее фундаментальные положения (выводы, утверж­дения). Надо отметить, что это не первый кризис в истории экономической науки (так же как и в других конкретных науках), но их анализ дело историков экономической науки.

Здесь же мы обратим внимание на то, что в такие периоды на первый план выходят методологические проблемы научной дисциплины, так как подвергаются сомнению весь механизм объяснения и обоснования теоретических выводов данной науки. В «нормальные» периоды развития научной дисциплины ее методологические составляющие не бросаются в глаза, они как бы скрыты, растворены в содержании самой теории и научная дисциплина выглядит как монолитное логическое образование. Но несомненно, что даже такое логически безупречное теоретическое образование представляет собой сложную систему, включающую в себе компоненты как объективного, так и субъективного характера.

«Всякая научная дисциплина представляет собой системное образование, в котором достаточно отчетливо выделяется по крайней мере три его части: базовая наука как таковая, ее философия и методика»- говорит один из современных философов экономики В.А.Канке (1,с.3). Дальше он отмечает, что, прежде всего, складывается базовая часть дисциплины и лишь позднее, иногда с опозданием в десятки лет наступает час философии науки. Это отставание порой принимает хронический характер. Что касается общественных наук, то их философская часть все еще находится в стадии формирования, в том числе и в экономической науке (1,с.3-4)

Как можно заметить из дальнейшего изложения, он философию научной дисциплины подводит под методологию этой науки. В принципе такая трактовка методологии научной дисциплины не редкость. У нас в университете курс методологии экономической науки, как правило, читают философы под названием «философия и методология науки». Но у таких курсов есть свои достоинства и свои изъяны. В трактовке же В.А.Канке смущает то, что методология науки под названием философия науки оказывается оторванным от методики науки (научной дисциплины). Если бы речь шла о науке, как одной из форм человеческого знания в целом, такой подход был бы в какой-то мере оправдан. Но в отношении конкретной научной дисциплины, в данном случае экономической, такой подход не совсем корректен хотя бы потому, что «философия науки» начала формироваться, по мнению самих же философов науки, только во второй половине ХХ века. А без какой-то методологии никакая наука вообще не могла бы возникнуть. Если даже основоположники конкретной научной дисциплины специально не выделяли свои методологические подходы, без них они не смогли бы что-то внятное утверждать, потому что методология и теория научной дисциплины неразрывны. А когда конкретная наука твердо встала «на ноги», ей уже философия не нужна. Еще Ф.Энгельс отмечал, что научное мировоззрение «не нуждается больше ни в какой философии, стоящей над прочими науками. Как только перед каждой отдельной наукой ставится требование выяснить свое место во всеобщей связи вещей и знаний о вещах, какая-либо особая наука об этой всеобщей связи становится излишней» (3,с.25). Аргументированного опровержения этой мысли Ф.Энгельса пока нет. Что же тогда представляет методология научной дисциплины?

В учебной литературе общераспространенным является трактовка методологии как учения о методах науки. В общем и целом такая дефиниция методологии, как и любая дефиниция вообще, выполняет вполне определенные прагматические функции, позволяя преподавателю перейти непосредственно к изложению конкретных методов своей учебной дисциплины. Ясно, что у каждой научной дисциплины наряду с общенаучными есть и свои конкретные методы исследования, отличные от других. Но когда необходимо методологи­ческое обоснование всей содержательной части научной дисциплины такое определение, так же как трактовка методологии как философии науки, оказывается недостаточным и возникает тот же вопрос, что же такое методология научной дисциплины, в нашем случае экономической и какую роль она играет в научном познании мира?

На вопрос - что это такое обычно ищем ответы в справочниках., где дается краткое определение (дефиниция) интересующего нас предмета. Перелистав ряд справочников, мы находим различные определения методологии, которые могут совпадать или не совпадать между собой. Два «крайних» определения мы уже привели и они между собой не совпадают. Заметим в связи с этим, что множественность смыслов дефиниций характерна не только для понятия методология. Но в любой науке требуется строгость терминов, что относится к понятию методология тоже. Когда же сталкиваемся с различными определениями одного и того же явления, должны понимать, что речь идет о нечто большем, чем незначительные терминологические различия.

То или иное определение методологии научной дисциплины - это не просто введение в проблему способов познания конкретного «куска» действительности, вдобавок это есть еще вполне концептуальное представление о содержании данной научной дисциплины в целом, которое в процессе дальнейших суждений будет развертываться по траектории, заданной в первоначальном определении. Поэтому определения (дефиниций) в науке играют огромную роль, предопределяя не только траекторию дальнейших суждений, но и ставя определенные рамки суждениям о предмете дефиниции, за пределами которых они теряют свою силу (обоснованность)

2. Определения (дефиниций) методологии экономических наук

Когда мы хотим подтвердить достоверность какого-то понятия, говорим, что оно «по определению» является тем-то. Например, в экономике мы говорим, что товар является вещью (продуктом), произведенной для обмена. «По определению», таким образом, означает не что иное, как уверенность, что определение (дефиниция) раскрывает сущность (природу) рассматриваемого явления (понятия, утверждения), которая потом может детализироваться, уточняться, обогащаться в своих проявлениях, развертываясь в систему понятий, раскрываю­щей сущность понятия во всей полноте. Поэтому краткое определение (дефиниция) предмета интересов науки играет ключевую роль в исследованиях, устанавливая определенный «коридор» суждений», за пределы которого нельзя выходить. Исходя из этого, сначала попытаемся выяснить смысл самого определения.

«Определение, дефиниция (от лат.definitio), указание или объяснение значения (смысла) термина и (или) объема (содержания) выражаемого данным термином понятия» (4, с.435). В данном определении два ключевых понятия: объем и значение (смысл). Под объемом  подразумевается обычно совокупность элементов, включаемых в данное понятие, а под значением (смыслом) концепт понятия. Содержание понятия - это перечень признаков, по которым некоторая область действительности выражается данным понятием. Таким образом, дефиниция какого - то явления может дать какое - то представление об этом явлении, от очень поверхностного до существенного для дальнейших суждений в зависимости от полноты самого определения. В диссертационных исследованиях по экономике очень часто приводятся «авторские трактовки» изучаемого понятия, которые обладают некоторой «научной новизной». Зачем это делается? В основном для того, чтобы ограничить круг вопросов, включаемых в диссертационное исследование, так как большинство экономических понятий очень объемны и абстрактны, так что есть возможность всегда что-то «изъять» или «добавить», избежав тем самым неудобных вопросов. Таким образом, множатся дефиниций вполне конкретных понятий. Нужны ли тогда эти дефиниций, если каждый может их интерпретировать в своих интересах, требуется ли от них какая-то точность и какое значение они имеют в научных исследованиях.

Ф.Энгельс считал, что «дефиниций не имеют значения для науки, потому что они всегда оказываются недостаточными. Единственно реальной дефиницией оказывается развитие самого существа дела, а это уже не есть дефиниция.............        Но для обыденного употребления краткое указание наиболее характерных отличительных признаков в так называемой дефиниции часто бывает полезно и даже необходимо, да оно и не может вредить, если только от дефиниции не требуют, чтобы она давала больше того, что она в состоянии выразить» (5, с.634-635). В противоположность этому И.К.Смирнов, О.И.Смирнова на вопрос «можно ли одной дефиницией «объять необьятноё»? отвечают, «можно, если эта дефиниция является всеобще-абстрактной. Таким абстрактно-всеобщим определением науки как системы знаний предстоит начало» (6,с.222-223). Эти слова сказаны по поводу предмета экономической науки, но их с полным основанием можно отнести и к методологии экономической науки как вполне самостоятельному разделу экономических знаний. Мы здесь привели две крайние точки зрения на значение и точность дефиниции. Кому верить? Будем исходить из житейской мудрости, что истина лежит где-то между этими крайностями, учитывая, что определений методологии достаточно много, от самих коротких до достаточно развернутых. Главное требование определению рассматриваемого явления, в данном случае методологии экономических наук, чтобы оно включало как минимум основные признаки, элементы и взаимосвязи этого явления, отслеживая которые мы могли бы получить реалистичную, объективную картину явления в достаточном объеме, чтобы сделать обоснованные выводы о природе данного явления.

Мы уже привели выше два определения методологии экономической науки как о фило­софии экономики и как учения о методах экономических исследований. Для обыденного употребления они вполне могут подходить. Но они слишком абстрактны и, поэтому, требуют, как говорится, комментариев. Однако такие определения далеко небезобидные. Если мы эти определения будем развертывать дальше, то они могут «разойтись» достаточно далеко друг от друга и методология экономической науки может распасться на две вполне самостоятельные части. Философия экономики будет рассматривать ее как элемент в структуре общества безотносительно к ее внутренней структуре, а «учение о методах» будет углубляться все больше в частные детали, упуская из виду сущностные черты экономики как составного элемента общественного устройства. К сожалению или нет, и то, и другое уже имело и имеет место в истории экономической науки, что приводит не только к пересмотру методологических основ этой науки, но и ее содержания (например, политэкономия и экономикс). По мнению ряда исследователей политэкономия и была философией экономики, а ее смена «экономиксом» не лучшим образом отразилась на состоянии экономической науки, уводя ее от злободневных общественных проблем. Несмотря на это, у нас в Казахстане методологии экономической науки уделяется явно недостаточное внимание.

Насколько мне известно, в Казахстане на эту тему вышла одна книга - «Методология исследования экономики» Е. Б. Жатканбаева, где говорится, что «методология экономической теории представляет собой науку о методах исследования и преобразования экономической действительности.......  методология   не   есть   метод,   не   есть   совокупность методов. Методология науки есть учения о методах, учение о закономерностях развития научного знания» (7,с.14). То есть получается, что методология есть не метод или их совокупность, а учение о них. «Методология - это не просто яркое название для «методов исследования», а изучение связи между теоретическими концепциями и обоснованными выводами о реальном мире; в частности, методология - это та ветвь экономической науки, где мы рассматриваем способы, которыми экономисты обосновывают свои теории, и приводимые ими причины, по которым они предпочитают одну теорию другой» - говорит один из известнейших в современном мире методологов экономической науки М.Блауг (8,с.19). Дальше он уточняет, что «методологию экономической науки следует принимать просто как философию науки в ее применении к экономике», то есть как исследование концепций, теорий, и основных принципов рассуждения, принятых в той или иной науке (8,с.35).

Итак, имеем определения методологии экономических наук как философию экономики, философию науки в ее применении к экономике и учения о методах исследования и преобразования экономической действительности. На первый взгляд кажется, что перед нами широко распространенный в науке подход к своему предмету в «широком и узком» смысле, в данном случае от философии до практической преобразующей деятельности в экономической жизни. Но дефиниция не только определяет «объем» включаемых в исследование реальностей, к тому же она предопределяет и структуру суждений по рассматриваемому вопросу. Чтобы убедиться в этом, достаточно просмотреть структуру работ трех авторов, откуда взяты приведенные определения методологии экономических наук. Они сильно отличаются не только по структуре, но и по объему и содержанию. Такое различие можно объяснить разными подходами к первоначальному определению предмета своих интересов. Поэтому - то очень важное значение имеет первоначальная дефиниция. В данном случае мы имеем дело, скорее всего, не с разными подходами к предмету методологии экономических наук, а с разными уровнями суждений об этом предмете: от его философии до практической деятельности по использованию полученных результатов. Следовательно, когда мы говорим о методологии экономической науки, речь идет обо всех способах рационального познания экономической действительности, о принципах и правилах концептуального и теоретического отражения этих знаний и проверки их достоверности, о конкретных методах познания экономики в целом и отдельных ее сторон и применении полученных результатов в практической деятельности. Ключевым здесь является понятие рациональности, так как научное знание является только одним из видов знания, а понятие рациональности здесь означает только то, что действительность должна быть познана такой, какая она есть, без искажений. По отношению к экономической науке это означает, что существующая на данное время экономическая действительность сложилась объективно, в первую очередь под воздействием собственных закономерностей развития и задача экономической науки - познание этих закономерностей. Другие подходы к решению задачи лишают экономические знания их научной основы и превращают в схоластические учения. Без учета всех этих уровней методологии у нас не будет уверенности в достоверности наших знаний об экономике и, соответственно, в экономической деятельности.

Философия экономики в первую очередь должна определить статус экономики как науки. Казалось бы, какие сомнения могут быть в этом вопросе? Экономика давно уже является одной из основных общественных наук, но последние события (имеется в виду глобальный финансово-экономический кризис 2008 -2010г.г.) сильно пошатнули веру в экономистов и экономическую науку. Ведь мы привыкли рассматривать науку как точные, достоверные знания о каком-то предмете и верить ее предсказаниям. Хотя кризисы повторяются регуляр­но, почти с цикличностью природных явлений, каждый новый кризис является испытанием для экономической науки. Достаточно пересмотреть несколько периодических изданий этих лет, чтобы удостовериться в глубоком пессимистическом восприятии общественностью происходящих перемен в мировой экономике и усиливающемся сомнений в эффективности существующих экономических порядков, их способности решать накопившиеся проблемы. Как следствие перемен в восприятии общественностью существующего экономического порядка, усилились и сомнения в «разрешающей» способности экономической науки, эффективности действий международных и национальных экономических и политических институтов. Некоторые заговорили чуть ли не о конце экономической науки и засомневались в необходимости большинства существующих экономических теорий.

Какое отношение все это имеет к статусу экономики как науки, который должен быть подтвержден или опровергнут философией? Этот статус имеет непосредственное отношение не только к перечисленным выше вопросам, но и к самооценке экономистов по поводу их познавательной деятельности, пределах их знаний, точности своих прогнозов и т. д. Ведь не секрет, что чем сложнее жизненные проблемы, тем больше «пророков», которые претендуют на единственный рецепт решения этих проблем. Встречаются они и в экономических науках. Между тем от науки не стоит ждать больше того, что она в состоянии в данное конкретное время сделать (разрешить). Наука является только одной из форм человеческого знания, а абсолютное знание вряд ли кому дано. Что такое знание, каковы их виды и функций, чем отличается знание от незнания, в чем специфика научного знания, каковы их пределы и т. п. вопросами занимается философия, точнее ее раздел - теория познания (гносеология, эписте­мология). Правда, здесь проблематичным остается положение самой философии как науки.

Среди философов не прекращаются споры о том, наука или не наука предмет их инте­ресов. Оставим этот спор философам, которые в числе многих других проблем занимаются и критериями «научности» знания, которым сама философия вряд ли соответствует. Исходя из этого, будем считать, что философия является особой формой общественного сознания, формирующая отношение человека к миру, т.е. мировоззрение. Поскольку любая научная дисциплина представляет собой знание о каком - то «кусочке» реального мира, постольку ни одна наука не может избежать философской интерпретации своих интересов и результатов. Как отмечал великий философ М.Хайдеггер, «не потому, что есть науки, есть в их числе философия, а наоборот, науки могут иметь место только потому и только когда есть философия. Но обоснование наук, т.е. задача обеспечения им основания - и не единственная, и не самая благородная задача философии». ( М. Хайдеггер. Что такое метафизика? М. 2007, с. 110). Раз так, то философия в той или иной мере выполняет по отношению к любой науке функцию общей методологической основы познавательного процесса и мировоззренческой интерпретации ее выводов. По отношению к экономической науке этими вопросами должна заниматься философия экономики, которая как составная часть экономической науки начинает только формироваться.

Не вдаваясь в тонкости этой области, где мы не можем считать себя специалистами, отметим только несколько моментов, имеющих ключевое значение в методологии экономической науки. В первую очередь - это гносеология или теория познания, вопрос о познаваемости или непознаваемости мира. Мы будем исходить из познаваемости мира, иначе не стоит заниматься наукой. Экономическая действительность, какая бы она ни была сложна - познаваема. Знания в этой области позволяют как отдельным людям, так и их сообществам принимать обоснованные решения в экономической жизни и, таким образом, повысить свое экономическое благосостояние.

Второй ключевой момент - мир познаваем, но не до конца. Из этого принципиального заключения вытекает принцип относительности научных знаний. Мы можем знать многое о предмете своей научной дисциплины. Можем знать даже все о какой - то ее части. Возможно, что эти знания вполне соответствуют современному состоянию предмета этой науки. При условии, что предмет науки не подвержен изменениям, можем сказать, что наши знания достоверны, почти абсолютны.

Но ничего неизменного в мире нет, и завтра может измениться сам предмет науки и наши знания о нем тоже устаревают и решения, принимаемые на основе сегодняшних знаний, могут оказаться ошибочными, неверными, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Этот принцип играет особую роль в общественных науках, к которым относится и экономическая наука, так как их объект - общество находится в постоянном движении, изменений. Именно с относительной «подвижностью» объекта интереса связаны концепций методологического монизма и методологического дуализма в философии науки, статичес­кого и динамического анализа в экономике и т. д., которые, однако, подлежат к рассмотре­нию позже, когда будут выяснены и другие, более общие вопросы.

Что касается экономической науки, возможно, что еще не все экономические явления вовлечены в орбиту ее интересов, не говоря обо всех факторах, влияющих на поведение экономической системы. Такое положение, скорее всего, связано не столько с обширностью и сложностью экономической сферы и не с познавательными способностями самих экономистов, сколько с особенностями познавательной деятельности, с объективными ограничениями, с которыми сталкивается познающий субъект. Эти ограничения и должна выявлять и объяснять методология экономической науки. Но это в то же время означает, что достижения любой науки на каждый данный момент являются относительными.

Принцип относительности научного знания неплохо было бы хорошо усвоить в первую очередь экономистам, чтобы не пугать людей своими пессимистическими выводами, зачастую ничем не обоснованными. Экономическая наука и без этого пользуется не очень лестной славой печальной, даже мрачной науки. Этой славой она обязана Т. Р. Мальтусу, но и без него прогнозы экономистов редко бывают оптимистичными, так как сам постулат науки «удовлетворение неограниченных потребностей при ограниченных ресурсах» предопреде­ляет отношение людей к даже самим оптимистическим их прогнозам как недостаточным для быстрого роста их благосостояния. Тем не менее, выводы и прогнозы (предсказания) экономической науки интересуют общество в первую очередь, так как речь идет об их базовых, первоочередных и ежедневных жизненных интересах и перспективах.

Особенно много «развелось» таких пророков во время очередного финансово-экономи­ческого кризиса. Чтобы убедиться в этом, достаточно перелистать несколько периодических изданий тех лет не обязательно экономической направленности, где этот кризис преподносился чуть ли как не конец света. Конечно, этот кризис имеет свои особенности, и никто с этим не спорит. Но бескомпромиссные заявления многих, достаточно известных «экспертов» о крахе нынешнего мирового экономического порядка в целом и США и доллара в частности, способны только нагонять тоску, так как ничем, кроме желания их авторов, не обоснованы.

Из принципа относительности научного знания следует, что мы пока не можем точно предсказать то или иное будущее событие (за исключением хорошо известных циклических природных явлений, и то не всегда), но можем более или менее точно отследить выявившиеся тенденций в экономике, определить их направленность и, на этой основе, рассчитать приблизительные параметры ее изменений, что уже не мало. О негативных тенденциях в мировой экономике и возможности очередного кризиса говорили многие экономисты, некоторые указывали приблизительные и довольно точные сроки его начала, но мало кто мог предсказать точные «сценарий» развития. Даже такой авторитетный и «всезнающий» институт, как Международный валютный фонд, обладающий большими реальными информационными и интеллектуальными ресурсами, пересмотрел прогнозы роста мировой экономики за 2009 г. три раза. Это означает, что точный, однозначный прогноз развития экономики даже на краткосрочный период с точки зрения современного состояния экономической науки невозможен. Если даже допустить, что кто - то из великих умов ( или ясновидцев) сможет такое сделать, из этого еще нельзя делать вывод, что он сбудется, так как от научного предвидения до их исполнения огромная дистанция институционального характера.

Тем не менее, сейчас нет недостатка в прогнозах развития мировой экономики на 10, 20, даже на 30 или 50 лет. На такие же сроки составляются и национальные стратегий (пример -Казахстан -2030), которые потом разбиваются на более короткие сроки (программы, планы и т. д.). Нужны ли они, если мы еще не в состоянии точно предсказать (прогнозировать) экономические процессы? Как их воспринимать,  если их точность никто не может гарантировать, а разработка требует немалых финансовых и интеллектуальных ресурсов? Только ли неуемное человеческое любопытство «заглянуть в завтра» толкает на такое дорогостоящее действие? Конечно, любопытно узнать, что будет через 10, 20 и т. д. лет, но не это, а практическая необходимость толкает общество на разработку этих дорогостоящих научных продуктов. Разумеется, прогнозы, стратегии, программы, планы - вещи разные. В первом случае речь идет об исследовании объективных процессов, которые при сохранении определенных (чаще всего сегодняшних) условий, приведут к прогнозируемым параметрам экономической системы. В остальных случаях речь идет о желательных параметрах экономической системы на какую - то дату и необходимых действиях для их достижения.

Но в обоих случаях принцип относительности научных знаний выполняет как бы функцию отдела технического контроля, заставляя разработчиков таких продуктов многократно проверять и перепроверять все составляющие своего продукта (исходные условия, контекст, предпосылки, постулаты, статистические или другие данные, внутренние и внешние условия, тенденции развития науки, техники, технологий и т.д.) Но современная наука зиждется на специализации и профессионализме ученых - исследователей на узких «кусочках» действительности. Но мир един, все в нем взаимосвязано, и упущение в каком -то звене при прогнозировании развития какой-то его части может привести к существенным ошибкам. Таким образом, узкая научная специализация - основное условия наиболее точного знания об отдельных частях действительности, еще больше усиливает относитель­ность таких знаний.

Сказанным мы ничуть не хотим принизить роль науки, в том числе экономической. Наука уже превратилась не только в ведущую сферу познания мира, но и в реальный инструмент преобразования мира, как говорят экономисты в «производительную силу» общества. Как бы ни поколебалась вера человечества в науку на стыке веков, она по существу остается единственной надеждой человечества в решении множащихся проблем его жизнеустройства. И это налагает на науку большую ответственность, а принцип относительности научных знаний не помеха, а наоборот, стимул для углубления научных поисков. При этом надо иметь в виду, что относительность научных знаний предопределяется не только познаваемостью или непознаваемостью объекта, но и механизмом передачи, накопления и использования полученных знаний.

Даже при допущении, что объект познан достоверно, возникает проблема передачи этого знания, иначе оно останется «вещью в себе», достоянием познающего субъекта. Форм пере­дачи знаний много, от устного сообщения до строгих математических формул. Но основной формой является словесное описание, которое формирует терминологический (понятийный) аппарат науки. А слово может быть как адекватным, так и искажающим смысл описываемого явления. Терминологические споры часто уводят ученых от обсуждения реальной проблемы. Речь в данном случае не идет о переводе с одного языка на другой, где так же возникает много проблем, а о том, что довольно часто одно и то же явление обозначается в одном и том же языке разными словами, в то же время одно и то же слово может иметь несколько разных смыслов. Чтобы убедиться в этом, достаточно просмотреть первый попавшийся толковый словарь любого языка. Это еще один фактор, влияющий на относительность научных знаний. Описание при помощи слов, формул, или других символов называется теорией. «Теория (греч. theoria - наблюдение, рассматривание, исследование) - система обобщенного достоверного знания о том или ином «фрагменте» действительности, которая описывает, объясняет и предсказывает функционирование определенной совокупности составляющих его объектов» - читаем опять же в первом попавшемся словаре (9, с.477).

Но, «априори у нас нет никакой гарантии, что все соотношения в реальном мире можно описать с неограниченной точностью» - говорит лауреат Нобелевской премии по физике Л.Купер (10,с.98 ). В то же время «всегда и во всем человек руководствуется теорией, и нет ничего, что могло бы в принципе избежать этой участи. И в языке, и в чувствах и мыслях, и в поступках мы всегда не покидаем теорию. Дело обстоит не так, что есть вещи, а мы даем им названия. В теоретической системе человека материальные объекты выступают одной из ее сторон. Они являются такими, каковым мы их познаем» (11,с.9 ). В идеале теория должна соответствовать фактам и только такую теорию можно назвать достоверной, истинной и т.д. Однако на практике это вряд ли достижимо.

Как отмечает один из известнейших методологов науки ХХ века, автор концепций научных революций Т. Кун, "ни одна теория никогда не решает всех головоломок, с которыми она сталкивается в данное время, а так же нет ни одного уже достигнутого решения, которое было бы совершенно безупречно. Наоборот, именно неполнота и несовершенство сущест­вующих теоретических данных дают возможность в любой момент определить множество головоломок, которые характеризуют нормальную науку» (12,с.193). И продолжает, что «все исторически значимые теории согласуются с фактами, но только в большей или меньшей степени (12, с.194).

В заключение можем отметить, что более развитая теория дает более адекватное знание о предмете. Теоретическое отражение предмета составляет содержание науки ( или базовую часть), а проверка обоснованности теоретических утверждений от их формулировки до практического применения - область методологии этой науки.

3. Структура методологии экономических наук

Методология - неотъемлемая часть любой научной дисциплины и обладает собственной сложной структурой. Часть не в смысле структурного элемента предмета научной дисцип­лины, а компонента, как бы «сопровождающая» последовательность движения (деятель­ности) исследователя в решении какой - либо научной задачи в качестве обосновывающего и объясняющего механизма того или иного научного утверждения. С чем имеет дело научный работник? С внешним миром, с действительностью. Даже тогда, когда предметом его инте­ресов становится само мышление, познавательные способности самого человека, он рассмат­ривает их как внешний предмет, существующий как бы отдельно от познающего субъекта.

Методология экономической науки длительное время развивалась в рамках теоретического представления об экономической действительности. Самостоятельных работ по методологии экономической науки очень мало и они связаны в основном с определением предмета этой науки. Только в конце ХХ века методология экономической науки начала формироваться как самостоятельная научная дисциплина со своим предметом, структурой, функцией в объяснении экономической реальности. Разумеется, что теория и методология научной дисциплины неразрывны, не существуют и не могут существовать в отрыве друг от друга, но все же у них разные функций в познании действительности.

В науке мы имеем дело с «действительностью», «реальностью», «реальной действитель­ностью» и т. д. Не только в повседневной жизни, но и в научных суждениях все эти понятия мы воспринимаем как синонимы, не различаем их содержания, что приводит иногда не только к логическим нестыковкам, но что гораздо важнее, к издержкам и ошибкам в прак­тической жизни. «Действительность это то, что есть на самом деле. В некотором смысле кантовская «вещь в себе». Реальность - действительность, осознанная (всегда неполно и неточно) человеком и социумом. Сплав действительности и сознания в самых экзотических пропорциях. Реальностей может быть множество, к действительности они имеют неоднозначное отношение» - говорит по этому поводу Д.Орешкин (13, с.52). Примем это утверждение за основу дальнейших суждений. Первый вывод напрашивается сам собой -действительность одна, а реальностей множество. Действительность - то, что существует сама по себе, вне воли и сознания человека. Реальность же - это теоретическое представление человека о действительности. Сколько существуют теорий об одном и том же предмете (явлении, факте, процессе и т.д.), столько же существуют реальностей об этом предмете. В экономической науке сотни теорий, а экономическая действительность одна. Второй вывод - человек живет не в действительном мире, а в реальном, то есть в мире, каким он его представляет, знает и принимает решения и действует в соответствии со своими представлениями. Третий вывод - человек живет в созданном им самим мире, который существует в его теоретическом представлении. Если его теоретические представления не соответствуют действительности,     последствия его решений и действии могут быть разрушительными, опасными для его же жизни. Поэтому задача любой науки - стремиться к тому, чтобы ее теорий максимально соответствовали действительности. Эту задачу - степень соответствия теории и действительности - призвана решать методология науки.

Таким образом, мир вне человека и мир человека, мир в его представлении, как говорится, вещи разные. В художественной литературе и искусстве такое положение вещей воспринимается как само собой разумеющееся. Только индивидуальное видение мира и соответствующие поступки отличают в этих сферах одного человека от другого, делает его личностью. В науке же, наоборот, мы исходим из того, что при одинаковых условиях люди воспринимают мир одинаково, соответственно и действуют, рационально реагируя на действительность. Попыткой рационального объяснения мира и поступков людей наука отличается от других форм общественного сознания, а условием рациональности поступков людей является степень соответствия их поступков закономерностям функционирования внешнего (действительного) мира. Рациональным познанием мира занимается наука. С чего же она начинается?

«Исходный материал науки - наш опыт познания реального мира, который есть, а не того, который мог бы быть. Приобретенный первичный опыт каким - то образом упоряди-чивается в мозгу человека, и именно этот порядок составляет содержание науки. Разнообраз­ные явления природы человек оценивает с точки зрения так называемого здравого смысла, который используется им каждодневно и опирается на определенные предположения относительно окружающего его внешнего мира. Главное из этих предположений - вера, что мир вне нас, вне нашего сознания реально существует» (14, с.90) Добавим от себя, что не только вера во внешний мир, но и вера в то, что в этом мире существуют определенный порядок, причинно-следственные связи и поэтому этот мир познаваем. Забегая вперед, отметим, что этот порядок и называется законами науки. Только вера в существование объективного мира, определенного порядка в нем и его познаваемость является условием существования самой науки. К сожалению, концепция веры в науке практически не разработана. Вера обычно отождествляется с религиозной верой и научное знание во многом противопоставляется религиозному знанию, как его отрицание. Само это противопостав­ление науки религии сыграло огромную роль в развитии самой науки.

В самом деле, долгое время представления людей о мире формировались и развивались философией и религией. Разные школы философии и разные религий формировали мировоззрение людей, то есть реальность, в которой они живут. Философские и религиозные идеи играют до сих пор огромную роль в организации жизни людей и их сообществ, в том числе и экономики. При анализе современной экономики ряд философских идей используются в качестве методологической основы экономической теории, а остальные формы человеческих знаний практически не рассматриваются, хотя они тоже играют немаловажную роль в жизнеустройстве людей, в том числе и экономической.

У такого подхода есть рациональные корни. Дело в том, что действительный мир един в своем многообразии. Един в том смысле, что все в нем взаимосвязано и ничто в этом мире не происходит беспричинно. А разнообразие очевидно. Суждениями о мире как о целостном объекте и месте и роли человека в нем занималась и занимается философия. Но для практического освоения мира философских знаний явно недостаточно. Чтобы разобраться в бесконечном разнообразии мира и его освоения человек вынужден узнавать его «небольшие кусочки», досконально его изучить, чтобы использовать в своих практических целях. С этого момента начинается отпочковывание научных дисциплин от философии и их формирование. Специалист по определенному «кусочку действительности» намеренно вынужден отказаться от других «кусочков действительности» и углубляться в предмет своих интересов. Он прекрасно понимает, что его предмет взаимосвязан с другими фактами действительности, но внешние связи он отбрасывает как второстепенные и/или привлекает их только при необходимости.

От этого действительные связи никуда не исчезают и они сами становятся объектами специализированных наук. 

С этого момента начинается обратный процесс - синтез научных знаний, формирование междисциплинарных наук и их обобщение. Сейчас на эту роль претендуют «философия науки», «теория познания», «науковедение» и т. п., которые рассматривают науку как особый вид познавательной деятельности человека абстрактно, в ее всеобщности. В их рамках развиваются так называемые общенаучные методы, которые представляют собой основы, принципы и способы организации научной деятельности безотносительно к конкретной научной дисциплине. Они представляют по существу общие правила, которых должна придерживаться научные работники безотносительно к своей научной специа­лизации. Отсюда, видимо, и определение методологии экономической науки М. Блаугом как «философии науки в ее применении к экономике». Такой подход составляет основу «методологического монизма» в истории методологии науки, но не объясняет специфику методологии конкретных научных дисциплин.

Конкретизация научных исследований, их собственно содержательная сторона начи­нается с «опредмечивания» научной дисциплины. Не случайно почти все учебные дисциплины начинаются с темы «предмет и метод такой - то дисциплины (курса). Да и в истории научных исследований, по крайней мере в экономических науках, «чисто методологических» произведений крайне мало, все методологические вопросы или «вплетены» в контекст самих исследований, или рассматриваются в рамках предмета и метода исследования. Это правильно, поскольку без предмета науки нет. Но откуда берется предмет науки и как мы познаем этот предмет? В учебных дисциплинах предмет просто постулируется, то есть дается очень краткое его определение и основное внимание уделяется методам исследования (изучения) курса. Выбор самого предмета, как правило, не объясняется и не обосновывается. Между тем обоснование предмета научной дисциплины есть ключевой вопрос любой науки. От правильного выбора объекта и предмета науки зависит все ее содержание. По крайней мере правильный выбор объекта ставит пределы интересам конкретной научной дисциплины.

«Опредмечивание» научной дисциплины - очень сложный процесс (15). В данном случае мы рассмотрим предмет просто как нечто внешнее к нашему разуму (сам разум, если становится предметом научного интереса, тоже рассматривается как нечто внешнее по отношению к познающему субъекту). В естественной среде (во внешнем мире) большинство предметов обособлены чисто визуально или воспринимается непосредственно ощущениями. Поэтому выбор предмета в естественных науках несколько облегчается. Другое дело в общественных науках. Здесь непосредственно бросаются в глаза результаты разного рода деятельности общества (политической, производственной, организационной, интеллектуаль­ной и т. д.), но связи, которые поддерживают единство общества, или, по - другому, механизм целостности общества, еще надо выявить. «Разделение» этого механизма между общественными науками происходит в некотором роде «искусственно», порождая немалые трудности не только в выборе предмета, но и обоснования самой научной дисциплины.

На эту разницу между естественными и общественными науками обратил внимание один из крупнейших методологов науки ХХ века Т.Кун: «проводя один год (1958/59 г.г.) в обществе, состоящим главным образом из специалистов в области социальных наук, я неожиданно столкнулся с проблемой различия между их сообществом и сообществом ученых - естественников, среди которых обучался я сам. В особенности я был поражен количеством и степенью открытых разногласий между социологами по поводу правомерности постановки тех или иных научных проблем и методов их решения.... Как бы то ни было, практика научных исследований в области астрономии, физики, химии или биологии не дает обычно никакого повода для того, чтобы оспаривать самые основы этих наук, тогда как среди психологов и социологов это встречается сплошь и рядом».(16,с.10 -11). Он же отмечает, что «экономисты меньше задумываются над вопросом, является ли их область наукой, чем это делают исследователи в некоторых других областях социальной науки. Происходит ли это потому, что экономисты знают, что такое наука? Или, скорее, потому, что у них мало сомнения относительно статуса экономики?» (16, с.211). 

Думается, что, скорее всего - второе. У экономистов мало сомнения относительно статуса своей области интересов, так же как у представителей естественных наук в силу того, что среди всех общественных наук экономическая наука имеет дело больше с материальными объектами, с физическими явлениями, которые, правда, они интерпретируют по - своему. Как отмечал Ф. А.Хайек: «Экономическая ценность выступает как интерпретация физических фактов с точки зрения того, насколько разного рода физические объекты пригодны для удовлетворения наших потребностей в конкретных ситуациях. Следовательно, экономическую науку можно обозначить как метатеорию - теорию о теориях, создаваемых людьми для уяснения того, как наиболее эффективно обнаруживаются и используются различные средства для достижения всевозможных целей»(18,с.171). Неясным здесь остается пока область интересов нашей науки, которая по названию самой науки должна звучать как «экономика», или, по другому, область предмета экономической науки. У термина «экономика» сотни трактовок и это не способствует взаимопониманию экономистов и прогрессу самой экономической науки.

Поэтому попробуем разобраться с этим вопросом, так как если «нет предмета науки - нет теоретического понимания объекта исследования. Только сформулировав «предмет науки», знание становится научным, т. е. способным осуществлять процесс научного познания» (15, с.48). Как писал один из великих экономистов ХХ века Дж.К.Гэлбрейт: « по укоренившемуся мнению назначение экономической системы, на первый взгляд, кажется вполне очевидным. Оно состоит в том, чтобы производить материальные блага и оказывать услуги, которые нужны людям. При отсутствии такой системы.. жизнь была бы трудной. Такова ее функция. Наилучшая экономическая системы - это та, которая максимально обеспечивает людей тем, в чем они больше всего нуждаются. Хотя этот взгляд широко распространен в учебниках, он является, пожалуй, слишком упрощенным». (18,с.347). Как видим, он такое определение экономики не отвергает, просто оно для его целей слишком упрощенно. Но сверхупрощение иногда бывает единственно возможным способом объяснить сверхсложные явления. Система жизнеобеспечения, снабжающая миллионы и миллиарды людей, по определению должна быть очень объемной и сверхсложной. Поэтому такое сверхабстрактное и сверхупрощенное понимание объекта науки может сослужить полезную службу именно в методологическом аспекте, хотя может иметь и явные недостатки, на которые указывает М. Блауг. Такие модели он называет «вневременными» (19, с.651), а экономические процессы протекают во времени, поэтому выводы от «вневременных» моделей страдают недостатками. Но он сам в том же месте указывает на то, к чему может привести сужение предмета исследования. Поэтому я считаю, что сверхупрощенное представление об экономической системе необходимо самой экономической науке. По крайней мере определение экономики как «системы жизне­обеспечения» охватывает все факторы и взаимосвязи экономической системы, которые, естественно, могут меняться во времени. Но «вневременное» определение не только ставит пределы интересам экономической науки, но и способствует более полному пониманию всех существенных взаимосвязей системы, без которых суждения о части экономической системы будут всегда с «изъяном». Но у такой модели и структура будет сверхупрощенной.

Не случайно А. Маршалл, один из основоположников «экономикс» или «чистой экономической науки» отмечал, что «в известном смысле существуют только два фактора производства - природа и человек. Капитал и организация являются результатом работы человека, осуществляемой с помощью природы и управляемой его способностью предвидеть будущее и его готовности позаботиться о будущем» (22, с.209). Действительно, единственным источником материального жизнеобеспечения человека является природа, а главным условием его выживания и благополучия - взаимодействие с природной средой, рациональное использование природных ресурсов.

Экономическая наука призвана объяснить и обосновать рациональность этого взаимо­действия, причины отбора тех или иных ресурсов в конкретных исторических условиях. Как бы банально  не звучало такое утверждение,  только  во  второй  половине  ХХ века человечество в полной мере осознало ограничивающие факторы природной среды, свою зависимость от этой среды. Как результат этого осознания, оно взялось интенсивно изучать все стороны такого взаимодействия и его прямые и возможные последствия. От полноты и достоверности знаний об этом взаимодействий зависит теперь само выживание человечества.

Само знание как результат познавательной деятельности человека и способы познания как процесс составляют неразрывное единство. Соответственно должны совпадать и их структуры. В учебной литературе обычно отражаются только результаты познавательной деятельности как положительные или достоверные знания. Методологические обоснования этих знаний, за редким исключением, не затрагиваются. При таком подходе без ответа остаются многие, даже чисто учебные вопросы, такие как: почему разные учебники по одному и тому же предмету имеют существенно отличающиеся друг от друга содержания; почему тот или иной преподаватель предпочитает тот или иной учебник; почему отличаются содержания учебников разного поколения; насколько обоснованы изменения в них и т. д. На эти и другие вопросы ответы может дать только методология данной научной дисциплины. Исходя из сказанного можно заключить, что теория и методология научной дисциплины, будучи неразрывными, выполняют в научном познании разные функций.

4. Функций методологии экономической науки

Природа и структура методологии науки предопределяет и ее функций, тесно взаимо­связанных с функцией самой науки. Основные функций экономической науки - описание, объяснение и предсказание поведения экономической системы, экономической действительности, приращивая тем самым экономические знания. Соответственно основные функций экономической методологии - обоснование, аргументация, доказательство достоверности утверждений экономической науки (экономической теории).

Современные экономические знания состоят из неисчислимого массива гипотез, теорий, моделей, иногда взаимосвязанных, взаимодополняющих, взаимоконкурирующих или взаи­моисключающих друг друга, описывающих экономику посредством системы категорий и понятий, таблиц, диаграмм, математических символов и формул и т. д., то есть бесчисленного количества описаний экономики. Их можно классифицировать и систематизировать по разному, можно выделять школы и направления экономических исследований, некоторые из которых начинают претендовать (или получить фактический статус) на роль «мейнстрима», уступая со временем эту роль другим. Но вопрос о том, почему именно в данное время, именно эти теорий, а не другие, принимаются за основные, главные, в рамках самих теорий остаётся открытым. Чтобы ответить на этот вопрос, сами теорий должны подвергаться методологической оценке.

Не случайно М. Блауг в самом начале своих методологических исследований определяет экономическую методологию как «ветвь экономической науки, где мы рассматриваем способы, которыми экономисты обосновывают свои теории, и приводимые ими причины, по которым они предпочитают одну теорию другой» (21, с.19). Следовательно, главной функ­цией методологии экономической науки является обоснование объективности, достовер­ности или истинности утверждений той или иной экономической теории. Для этого недостаточно сравнительного анализа достоинств или недостатков рассматриваемых теорий по какому-то одному формальному критерию, а должен привлекаться весь комплекс методологических инструментариев от предпосылок теоретических утверждений до их прогнозных значений.

Но эта задача тоже не из лёгких, так как методология также многомерное явление. Можно было бы пойти по критериям научности познания, так как наука сама есть только одна из форм человеческого знания. Каким критериям должно соответствовать научное знание, чтобы оправдать своё название? Если каждый из этих критериев будет соответствовать своему названию, то ту или иную теорию можно будет считать истинно научной.

Остановимся на главных общепризнанных характеристиках научного знания и их экономических интерпретациях. Основная характеристика научного знания - его объективность, а познания - обнаружение объективных законов. В последнее время проявляется все больше скептицизма в отношении объективности законов общественного развития, в том числе экономических. Между тем ещё в 1850 году великий французский экономист Ф. Бастиа писал, что «если существуют общие законы, действующие независимо от писаных законов, которые должны регулировать действие первых, то должно изучать эти законы; они могут быть предметом науки, и такая наука существует, это политическая экономия. Если же наоборот, общество есть человеческое измышление, если люди представляют собой только косную материю и, по словам Руссо, требуется великий гений, чтобы сообщить им чувство и волю, движение и жизнь, тогда нет политической экономии, а есть только бесконечное число возможных и случайных соглашений и тогда судьба народов зависит от основателя, которому случай вверит их жизнь»(22, с.60)

Но политическая экономия, которая была призвана раскрыть объективные законы функ­ционирования и развития экономики, уступила место «экономикс» (экономика), которая, в свою очередь, начала дробиться на многочисленные школы и направления. Таким образом, описаний экономики много, а экономическая действительность одна: сверхсложная, много­мерная, многоуровневая, постоянно меняющаяся, но одна. А достоверными, истинными считались всегда знания, соответствующие действительности, фактам (как проверяется это соответствие - это отдельная и очень сложная методологическая проблема)

В экономической науке объективность знания, как правило, проверяется статистической значимостью рассматриваемых фактов. Экономика настолько обширная сфера, что экономистам приходится почти всецело полагаться на статистические данные. Отдельно взятый факт (например, выдающийся успех отдельной крупной фирмы или отдельной страны в экономическом росте), сколько бы ни был значимый, не может объяснить закономерности экономического движения. Для этого нужна совокупность фактов (статистических данных) за возможно длительное время. Но это невозможно «чисто технически» по многим причинам. Поэтому приходится волей или неволей отбирать данные, которые, по мнению исследователя, наиболее адекватно характеризуют экономические закономерности. Здесь-то и начинают проявляться субъективные предпочтения экономистов разных школ и направлений. Поскольку статистических данных «море», постольку не представляет особой трудности подобрать «факты», подтверждающие практически любые утверждения. Поэтому-то и нужны методологические принципы отбора данных, которые наиболее адекватно характеризуют объективные экономические процессы.

Наблюдение за фактами, объяснение их причин и следствий - ещё не наука. Они дают знания, которые называются обыденными, житейскими. Эти знания превращаются в научные, когда они приобретут адекватный понятийный аппарат. В идеале каждое слово-понятие должно отражать суть какого-то экономического явления, то есть соответствовать понятию термина. К сожалению, современная экономическая наука практически отказалась от уточнения понятийного аппарата и оперирует больше соотношением переменных величин в экономике, природа которых не всегда ясна. Трудно объяснить, почему это произошло. Возможно потому, что «добраться до сущности» практически нереально, так как за каждой сущностью скрывается сущность следующего порядка и так до бесконечности. Поэтому терминологические споры в конце концов как правило превращаются в схоластику (мы этот период пережили, когда занимались бесконечными интерпретациями марксисткой экономической терминологии, которые в конечном итоге должны были подтвердить истинность марксистских утверждений). Но отказ от терминологической строгости привел к произволу в применении экономических понятий, к словосочетаниям типа «экономическое хозяйство», к логическим нестыковкам в практической экономической жизни, когда, например, категории «стоимость» как бы и нет уже (если точнее, она просто постулируется как существующее явление без объяснения ее сущности), а понятия «добавленная» или «добавочная» стоимость на практике используется повсеместно. Из сказанного можно вывести следующую функцию методологии экономических наук - упорядочение экономических понятий. Строгого терминологического единообразия вряд ли при этом можно добиться, но понятийный аппарат разных направлений экономических исследований должны быть хотя бы совместимы в смысловом отношений.

Понятийный аппарат формируется в процессе опредмечивания экономической науки. Поэтому методологические проблемы экономических наук до сих пор больше обсуждаются в рамках «предмета и метода» науки, то есть во вводной части экономической теории или в рамках введения в другие экономические дисциплины (так называемые пролегомены, пропедевтика). «Выбор» предмета науки только на первый взгляд кажется легким делом, не вызывающим особых затруднений. На самом деле именно на этом этапе закладывается основа всей экономической науки. Экономика настолько обширная сфера, что до сих пор нет более или менее приемлемого ее определения. Отсюда и бесконечные ее интерпретации. Но главное затруднение даже не в этом. «Опредмечивание» в науке - это не просто описание предмета ее интересов, к тому же это выработка понятийно-категориального аппарата, который должен «воспроизвести» рассматриваемую действительность такой, какой она есть «в самом деле», то есть единства всех ее элементов (иначе это не было бы предметом) и со всеми внешними связями. Это идеал науки.

Но такое полное описание действительности невозможно в принципе, так как действительность бесконечна, фактов «море». В них можно просто напросто «утонуть». Поэтому неизбежно приходится прибегать к теориям, обобщениям, в которых и заключается вся объясняющая сила науки. Поэтому и мы живем везде и во всем теоретическими представлениями о действительности, а в экономической жизни руководствуемся установ­ками (утверждениями) экономической теории. Поэтому и при подготовке специалистов по разным отраслям экономики приходится начинать с общего теоретического представления об экономике, назовем ли мы его введением в экономику, политэкономией, экономикс или экономической теорией или еще по-другому. Без такого курса мы «нормального» экономиста не подготовим. Но сам этот курс будет неизбежно «обедненным», абстрактным, так как теоретическое представление зиждется на обобщениях, отвлечениях от «деталей» повседневной экономической жизни. В то же время теория должна отражать необходимые устойчивые связи и отношения, без которых предмет (объект) науки потеряет свое единство, целостность, и главные внешние связи, оказывающих воздействие на поведение объекта. Эти необходимые устойчивые связи и отношения, обеспечивающие целостность объекта и его поступательное развитие в науке называются законами, закономерностями, законами-тенденциями и т.д. Чем полнее, реалистичнее теория, тем сильнее и ее предсказательная сила, возможности предвидения и прогнозирования поведения объекта в будущем.

О трудностях прогнозирования экономического развития говорилось выше. Речь не идет о том, что экономическая наука бессильна в предвидении будущего. Предвидение будущего (прогнозирование) на основе изучения объективных закономерностей развития исследуемого явления является одной из основных функции любой науки. Экономика - не исключение. Недостатка в прогнозировании различных параметров экономической системы нет. Но в силу того, что эта наука имеет дело преимущественно со статистическими данными, здесь больше используется метод интерполяции (экстраполяции). Этот метод хорош для прогнози­рования линейных, равномерных процессов, но экономика к этому ряду не относится. Для неё больше характерна цикличность развития. Факторов, влияющих на экономические переменные, слишком много, в том числе на поведение экономической системы сильнейшее воздействие оказывают неэкономические факторы, такие как войны, природные и техногенные катастрофы, погодные аномалий и т.д. Таким образом, экономическая система функционирует больше в неопределённой среде, чем в определённой.

В этих условиях функция методологии экономической науки сводится не столько к оценке точности прогнозов, Сколько к оценке фактов и возмущающих факторов, которые могут оказать воздействие на экономику на прогнозируемый период. Пока все это невозможно, поэтому экономические прогнозы надо воспринимать как вероятные параметры экономической системы в определенные промежутки времени, а не как точные данные. Чем короче прогнозируемый период, тем точнее прогнозы. Чем длиннее этот период, тем больше неопределенностей всякого рода и за точность прогнозов никто не может поручиться. 

Наглядным примером сказанному является сложившаяся на сегодня практика оценки экономического положения в мире. В развитых странах проводится ежеквартальное сопоставление прогнозных значений и фактического состояния экономики, которые, как правило, совпадают или расходятся на десятые доли процента, что показывает на высокий уровень точности прогнозов. Во многих странах принято бюджетное планирование на несколько лет вперед (обычно на три года, в том числе и у нас в Казахстане), которое опирается на прогнозные показатели роста экономики и темпы инфляции. Здесь расхож­дения могут быть уже на несколько процентных пунктов. А время полного восстановления экономики после кризиса никто не может указать. Тут уже сплошные предположения.

Означает ли это, что экономическая наука исчерпала себя, не выполняет свое предназ­начение? Такой вывод был бы и поспешным, и неправильным. Не только экономическая наука, но и любая другая наука не может поручиться за свои выводы и утверждения как окончательные, истинные. В этом отношении экономическая наука не лучше и не хуже других. Выход из сложившегося положения надо искать не в отказе от достижений, а в дальнейшем развитии. Сегодняшний кризис в экономической теории не первый в истории экономической науки и такие кризисы сопровождаются обычно «всплеском» методологи­ческих исследований. В этой статье рассматривались самые общие вопросы экономической методологии на уровне ее определения, без анализа методологических основ различных школ экономических исследований. Чтобы преодолеть сегодняшний кризис в экономической теории, необходима, как думается, методологическая ревизия основных направлений экономических исследований, их мировоззренческие и идеологические корни с учетом новых тенденций в развитии остальных сфер общественной жизни.

1. В.А.Канке. Философия экономической науки. М.2007 г.
2. Там же, с.3-4.
3. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.20.
4. БСЭ. изд. 3-е, т.18.
5. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.20.
6. В кН. О философских основаниях предмета и метода экономической науки. С-П. 2008 г.
7. Е.Б.Жатканбаев. Методология исследования экономики. Алматы. 1999 г.
8. М.Блауг. Методология экономической науки или как экономисты объясняют. М. 2004 г.
9. Философский словарь М. 1987 г.
10. Л.Купер. Физика для всех, т.1. Классическая физика. М. 1973 г.
11. В.А.Канке. Философия экономической науки. М. 2007 г.
12. Т.Кун. Структура научных революций. М. 1977 г.
13. Д.Орешкин. От Горбачева к Путину с остановками. Свободная мысль. 2009 г., №12.
14. Л.Купер. Физика для всех, т.1. Классическая физика. М. 1973 г.
15. Кого этот вопрос интересует глубже, см. например: Ушанков В.А. О науке и предмете ее исследования. В кн. «О философских основах предмета и метода экономической науки» С-П. 2008 г.
16. Томас Кун. Структура научных революций. М. 1977 г.
17. Ф.А.Хайек. Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма. М.1992 г.
18. Дж.К.Гэлбрейт. Новое индустриальное общество. Избранное. М.2008 г.
19. М.Блауг. Экономическая мысль в ретроспективе. М. 1994 г.
20.  А.Маршалл. Принципы экономической науки. М. 1993 г. Т.1.
21. М. Блауг. Методология экономической науки или как экономисты объясняют. М. 2004 г.
22. Ф.Бастиа. Экономические гармонии. М. 2007 г.