В статье раскрываются теоретические и методологические проблемы интеграционного процесса. Анализируются объективные причины роста взаимозависимости мира, усилившие многостороннее сотрудничество и интеграцию. Показано, что интеграция представляет собой процесс движения и развития определенной системы, в котором число и интенсивность взаимодействий её элементовусиливается, уменьшая относительную самостоятельность.Одновременно проявляются новые формы взаимодействия, которых не было в прежней истории этой системы.
Как известно из истории, первая империя Саргона Древнего в Северной Месопотамии, как античная форма интеграции, возникла более 4 тысячелетий назад, в 2371 г. до н.э. С того времени процесс формационной эволюции и интеграции пронизывает всю ткань человеческой истории. Однако по земному шару, по регионам и странам этот процесс развивается неравномерно (в смысле географического распределения эпицентров различных общественных формаций и отдельных фаз каждой из них). В результате те или иные регионы мирапо-разному втягиваются в общемировой процесс исторического развития. Первоначально эпицентры формационной эволюции человечества и его интеграции располагались на Востоке, затем они сместились в ареал Древней Греции и Рима и перемещались далее по Европе. Только с развитием капитализма возникают такие производительные силы и средства, которые позволили ему выступить в качестве первой универсальной формы общественного развития.
Если посмотреть в историю, то нетрудно заметить, что необходимость создания более широкой политической организации, чем город-государство. диктовалась потребностями хозяйственного развития античного мира: ростом товарного производства и экономических связей между отдельными районами. Конкретно-историческим выражением этого процесса явилось возникновение эллинистических государств в Восточном Средиземноморье, завоевание Римом Италии, образование Сиракузской державы.
В "Немецкой идеологии" К.Маркс и Ф.Энгельс отмечали, что крупная промышленность сделала конкуренцию универсальной, создавая средства сообщения и современный мировой рынок. "Она впервые создала всемирную историю, поскольку поставила удовлетворение потребностей каждой цивилизованной страны и каждого индивида в ней в зависимости от всего мира и поскольку уничтожила прежнюю, естественно сложившуюся обособленность отдельных стран" [1]. В масштабах мира разные страны и народы (или даже части народов) постоянно сосуществовали друг с другом, "внутренне" живя в неодинаковых исторических, временных измерениях.
Весь ход общечеловеческой истории свидетельствуето том, что процессы интеграции и дезинтеграции сопровождались значительным прогрессом в экономике, науке, культуре. Это и понятно, так как диалектическая суть прогресса, умирание формации заключается, прежде всего, в зарождении материальных, политических и духовных предпосылок будущего общества в недрах старого, что влечет за собой прогрессивные сдвиги в сфере экономики, науки и культуры. Например, кризис и упадок феодализма как формации является вместе с тем эпохой Возрождения, роста новых производительных сил в городе и даже деревне. И наоборот, фаза становления новой формации обычно сопровождается существенным понижением в "слабом звене" и без того не самого высокого уровня экономики и культуры. Так происходит потому, что процесс утверждения нового общественного строя неизбежно связан с определенным нарушением производительных сил и нигилизмом по отношению к культурному наследию, олицетворяемому в сознании новых общественных сил со старыми господствующими классами. Этот цивилизованный регресс, разрушение значительной части материальных и духовных ценностей, созданных во время предшествующего развития, сдерживают в течение переходной фазы рост экономики, науки, политической культуры. В дальнейшем, однако, по мере утверждения новой формации происходит "возрождение" старых ценностей, но теперь уже на иной, принципиально обновленной и расширенной основе. Неравномерность социального, экономического и политического развития порождала у одних народов сознание превосходства (реального или воображаемого) своей системы над прочими и вызывала стремление навязать другим свой образ жизни, а еще чаще – утвердить свое господство. Крупнейшие в истории империи, например, Персидская держава Ахеменидов, монархия Александра Македонского, Циньская и Ханьская империи в Китае, империя Моголов в Индии, средиземноморская держава Рима, Османская, австро-венгерская, британская империи и другие, создавались в результате ограбления более слабых, менее развитых народов – как в форме "мирной" торговли (неэквивалентного обмена), так и при помощи прямого, открытого насилия.
Изучая историю, мы изучаем историю возникновения, развития и упадка империй. Иными словами, это процесс дифференциации, интеграции и дезинтеграции, но дезинтеграция не означает остановку или "смерть", наоборотвсе повторяется по новому кругу, опять дифференциация, интеграция и дезинтегра- ция, каждый раз все происходит на более высоком уровне, по спирали, а каждая отдельно взятая "спираль" закручивается в одну большую "спираль", называемую всемирной историей. Что толкало людей на разрушительные войны, какая идея двигала их на соединения совершенно разных народов под одной крышей? Ответить на этот вопрос можно однозначно. Людьми двигал экономический интерес, жажда наживы, причем за счет других. И неудивительно, что побеждал в этом более сильный. Всемирная история – это смена эпох, возвышение и упадок наций и государств, создаваемых этими народами. Неуклонно растущее взаимодействие между народами, развитие обмена продуктами, промышленного и сельскохозяйственного производства постоянно сопровождалось военными столкновениями. С 1496 г. до н.э. по 1861г. люди воевали 3130 лет и только 227 лет жили в мире. С экономической точки зрения, империя – это специфический инструмент перераспределения избыточного продукта между народами в пользу более сильного государства, что позволило ему развиваться ускоренными темпами. Вспомним, каких высот достигли в свое время Древний Египет, Греция, Рим, ведь известно, что античная цивилизация возводилась за счёт жестокой эксплуатации других народов. А разве в основе сегодняшнего благосостояния крупнейших европейских государств не лежит использованный в свое время принцип "разделяй и властвуй"?
Однако войны, унося каждый раз все больше жизней, причиняя все больший экономический ущерб, наградив людей оружием разрушительной силы, не решили всех проблем. Наоборот, они привели в тупик сохранение прежней модели. Кроме того, отношение метрополия-колония показали неэффективность колониального труда.
Процессы развития представляют собой смену различных форм дифференциации и интеграции. Развитие человечества происходило, с одной стороны, в направлении все большей дифференциации форм материальной и духовной культуры, с другой – в направлении усложнения форм взаимосвязей между ними и установлении все более сложных интегративных образований.
Интеграционные процессы, захватывая фактически весь современный мир в целом, имеют ряд общих (для разных общественных систем, стран, регионов) черт и закономерностей. По сути, любой объект действительности можно рассматривать, с одной стороны, как определенную форму её дифференциации, а с другой – как выражение некоторой целостности, единства, интеграции составляющих его элементов.
Известно, что государство появилось также как особый тип социальной интеграции. По мере развития государства, с увеличением его экономическоймощи возрастала интенсивность взаимодействия между различными государствами. Попытки объединить различные пароды на основе завоеваний, которые осуществлялись на протяжении всей истории, в целом не могли быть успешными. И хотя создаваемые таким путем огромные государства могли существовать довольно длительное время, хозяйственная и культурная разобщенность различных народов, рост их национального самосознания рано или поздно приводили к распаду этих искусственных образований. В этом отношении чрезвычайно показательны судьбы Римской, Византийской, Оттоманской, Австро-Венгерской, Британской, Российской, а затем Советской империй. Именно развитие экономических связей создало прочный базис для взаимодействия между народами во всех других сферах.Особенно быстро эти процессы стали протекать в условиях капиталистического правительства, основы которого начали формироваться с XVI в. В результате промышленной революции XVIII-XIX вв. в Англии, Нидерландах, Франции сформировались национальные товарные рынки и вместе с тем начался интенсивный процесс развития мирового хозяйства. Развитие капитализма привело к созданию во II-ой половине XIX в. международной системы разделения труда и установлению в пределах единого мирового хозяйства теснейшей взаимосвязи между странами. Наступил новый этап всемирной истории.
Интеграция представляет собой процесс движения и развития определенной системы, в котором число и интенсивность взаимодействий её элементов растет – усиливается их взаимная связь и уменьшается их относительная самостоятельность друг по отношению к другу. При этом могут проявляться новые формы взаимодействия, т.е. формы, которых не было в прежней истории этой системы. В основе взаимодействия лежит существенная необходимая связь, которую называют законом.
Под дезинтеграцией соответственно происходит противоположный интеграции процесс, а именно: уменьшение числа и интенсивности взаимодействий элементов – процесс разложения, распада, разрушения отделения, изоляции, т.е. какие-то законы прекращают своё существование. Но не всегда дезинтеграция – это разрушение. Интеграционный процесс предполагает процесс дезинтеграционный. Например, ряд двух и многосторонних договоров и соглашений между государствами и созданные на основе таковых учреждения, имеющие сами по себе интегрирующий характер, оказываются тормозом для более широких, носящих всемирный характер интеграционных процессов. Скорость, направление и форма интеграционного процесса зависят не только от силы причин, действующих в направлении интеграции, но и от силы противодействующих дезинтегрирующих причин.
Таким образом, если интеграция – это ведущая сила, то она всегда связана с различными дезинтеграционными процессами, являющимися либо её предпосылкой, либо следствием, либо сопутствующими ей. Например, процессы разложения отживших свой век форм правительства, форм собственности, форм властвования существовали целые исторические эпохи, что вело, с одной стороны, к интеграции тех сил, которые стремились к сохранению устаревшего, а с другой стороны – к интеграции сил, стремящихся к созданию новых форм правительства, отношений.
Лукреций (98-55 гг. до н.э.) в поэме "О природе вещей", пропагандируя материалистическое учение Эпикура, пытался дать естественнонаучное объяснение происхождению человека и общества, развивавшегося, по его мнению, без вмешательства богов. После образования Земли, как считал Лукреций, из скорости и теплоты возникли растения, затем животные, многие из которых были несовершенны и вымерли, и, наконец, человек. Вначале люди были дики, как звери, но постепенно благодаря опыту и наблюдению они научились добывать огонь, строить жилища, возделывать землю. Люди стали объединяться в семьи, а семьи стали объединяться для взаимной поддержки в общества. Это дало возможность развития языков, наук, искусств, ремесел, идей права и справедливости. Но появились цари, наиболее сильные стали захватывать и делить землю; возникли собственность и жажда богатства, ведущие к войнам и преступлениям.
Как явствует из исторических источников, со второй половины 1 тысячелетия до н.э. племена и народы Центральной Азии в условиях кочевого быта формировали крупные племенные объединения, превращавшиеся иногда в огромные "державы" кочевников, гунны, например, объединялись в союз из 24 племен, подразделявшиеся на две части: восточную и западную. Стабильностьтаких союзов обеспечивалась наличием родовых и племенных связей. В 1 в. до н.э. усуньский племенной союз представлял собой крупную политическую силу. Его правитель женился на китайской царевне и объявил ее младшей женой, тогда как старшей продолжала оставаться дочь гуннского предводителя. Однако и такие методы и средства были недолговечными. Вместо родоплеменных связей более приоритетными становятся экономические и политические интересы [2]. Империи, лишенные общей экономической основы и представляющие собой насильственные объединения различных по уровню своего развития стран и областей, не могли быть прочными и устойчивыми. Так пала в конце VII века до н.э. держава, включавшая в своем составе большую часть Передней Азии и Египет. Она пала под ударами Вавилонии и Мидии [3]. При столкновении с возникшим в VI веке более сильным в военном отношении Персидским государством не cмогла устоять и Вавилонская держава.
Попытки создания наднациональных органов в истории различных империй, безусловно, были. Например, в XVI в. укрепление императорской власти было для Карла V не только целью, но и средством к достижению заветной мечты о создании вселенской монархии-наследницы Древнего Рима или империи Карла Великого. Карл V сознательно пытался придать своей империи "наднациональный" характер, не подчеркивать ее испанскую основу и связь своих планов создания универсальной монархии с кастильской традицией крестовых походов против мавров. В то же время развитие национального сознания еще не продвинулось настолько, чтобы повсеместно цементировать сопротивление планам образования путем войн и династических комбинаций "наднациональных" государств, более или менее приближающихся к положению господствующей державы в этой части континента. Создание империи имело определенные объективные условия, совпавшие с началом широкого применения трех важнейших изобретений. Компаса, с помощью которого стали возможными открытие и освоение новых торговых путей, и утверждение европейцев на необъятных территориях Нового Света. Книгопечатания, сыгравшего столь важную роль в качестве орудия идеологической войны, пропаганды векового конфликта, расширения средств духовного принуждения в руках вдохновителей и организаторов этого конфликта. Качественные изменения в военном деле, оказались чрезвычайно благоприятными для крупных держав и наиболее сильной из них – империи Карла V. Отход от средневековой военной тактики произошел очень быстро [4]. Империя Карла V объективно была попыткой феодального общества найти удобную форму политической надстройки, которая вместе с тем отвечала бы новым экономическим условиям, точнее говоря, словами Маркса, "торговым потребностям нового мирового рынка, созданного великими открытиями конца XV в." [5]. Над мировым рынком была бы надстроена мировая империя Габсбургов. Однако эта попытка противоречила реальным тенденциям развития, поскольку возникновение мирового рынка создавало острейшее соперничество между европейскими странами за господствующие позиции в мировой торговле. Это является ярким примером интеграционных процессов в мировой истории.
Проявлением подобных интеграционных процессов является также Евразийский проект, "который мог бы стать практическим транслятором языков различных культур, способный гасить зарождающиеся межцивилизационные конфликты" [6].
Существует немало теоретических обоснований российского евразийства. Были попытки выявить природу евразийства России в сочетаниях леса и степи, обусловливающих необходимость постоянного взаимодействия, симбиоза образов жизни. Евразийство рассматривалось и как необходимость сочетания различных этносов, позволяющего получать интегральную выгоду от совместного использования уникальных ресурсов и разделения труда. Россия как великая евразийская держава исторически стала ключевым фактором цивилизационного равновесия. Стабильность огромного региона около и вокруг России определяется ее ролью "щита" близких ей народов и государств. Внутренние разломы, цивилизационные трансформации превращали Россию в источник стабильностидля соседних регионов, многие из которых становились полигоном противоборства различных сил.Следует иметь в виду, что безопасность народов на евразийском пространстве, неделима, что, обострение цивилизационныхконфликтов непосредственно вытекает из нарушения фундаментальных принципов евразийства.
Современное евразийство как принцип политики может дать реальный позитивный результат при взаимной адаптации западноевропейской и евразийской цивилизационных парадигм. Но это в отдаленном будущем.
В 1920-1930-х годах евразийская теория, сформировавшаяся среди той части русской эмиграции, которая отстаивала идею единства бывшей Российской империи, утверждала суперэтническое единство всех народов, населявших Россию, включая и оседлых мусульман Средней Азии. Такова была точка зрения основателей "евразийства".
Россия вследствие прихода большевиков к власти выпала из состава Европы, куда она была искусственно и насильственно включена Петром I, и где она удерживалась последующими монархами. Большевистская революция свершила суд над тем периодом русской истории, который начался петровскими реформами, включая перенос столицы из Москвы в Санкт-Петербург. Следствием октябрьского переворота явилась отмена либерализма, демократии, парламентаризма и прочих западных явлений и установление жесточайших форм деспотизма. К концу 30-х годов евразийство как движение фактически прекратило свое существование.
Сегодня,когда Казахстан и Кыргызстан наиболее активно проявляют инициативу по реинтеграции территории бывшего СССР, тогда как Узбекистан и Туркмения относятся к ней индифферентно, а то и отрицательно, следует помнить, что за несовпадением позиций государств региона скрываются не только расхождения между их краткосрочными экономическими и политическими интересами, но и глубоко укорененное различие, обусловленное принадлежностью титульных наций двух первых государств к евразийскому суперэтносу, а двух других – к мусульманскому. Оно может не вполне осознаваться, но на политический выбор, безусловно, влияет.Поэтому следует согласиться с выводом Л.Н.Гумилева о том, что длительная и ожесточенная борьба Тохтамыша с Тимуром была не простой войной двух соперничающих правителей, а непримиримым противоборством двух различных суперэтносов – евразийского и мусульманского [7]. Поверхностно исламизированная Степь боролась с действительно мусульманской империей Тимура не на жизнь, а на смерть.
Очевидно, что сегодня необходим новый взгляд на евразийство, в связи с происходящими глобальными цивилизационными сдвигами. Евразийство становится явлением, глобальным по своему характеру и смыслу. Западная Европа стремится в Азию, Азия уже присутствует в Европе. Синтез культур Запада и Востока становится и необходимым и, в какой-то мере, при позитивном характере мирового развития, неизбежным. На таких принципах основывается проект Евразийского Союза Н.А.Назарбаева [8].
В конце 80-х-начале 90-х годов прошлого столетия обозначились новые тенденции в развитии европейской интеграции в сфере экономики и финансов, торговли, культуры, образования, внешней политики и политики безопасности. На фоне дезинтеграционных процессов, на востоке Европы и на всем пространстве бывшего СССР, на фоне кризиса, который переживает российское общество, исследование интегрирующих факторов, способных превратить Европу из континента войн в пространство долгосрочного мира и стабильности, в модель экономического сотрудничества и процветания, в регион, где отношения строятся на философии уважения прав человека, имеет особое значение.
В последнее время к данной схеме интеграции стали относиться более осторожно, имея в виду, что этот процесс, во-первых, далеко не обязательно идет в поступательном направлении — он может быть «заторможен» на том или ином этапе; во-вторых, экономическая интеграция не всегда приводит к политической, как многие полагали ранее, выделяя пятую ступень. Именно политическая сфера оказывается наиболее сложной и болезненной в процессе интеграции, что видно на примере Европейского Союза, где вопрос об Общей внешней политике и политике безопасности (англ.: CommonForeignandSecurityPolicy, CFSP) был зафиксирован в документах Маастрихтского договора, подписанного в 1992 г. До сих пор эта область в ЕС остается менее разработанной, чем другие, хотя в последние годы здесь намечаются значительные сдвиги.
Еще одной причиной, побуждающей к интеграционным процессам, является заинтересованность «средних» и «малых» государств в увеличении своего международного влияния. Для этих стран объединенными усилиями воздействовать на международные процессы значительно легче, чем в одиночку. На примереЕвропейского союзаможно проследить, что если первоначально членами европейского сообщества были 3 «малых» и 3 «больших» государства, с 1973 г. – 5 «малых» и 4 «больших», в 1980-е годы – соответственно, 8 и 4, а с 1995 г. – 11 «малых» и 4 «больших», то среди признанных в качестве кандидатов в ЕС еще 11 стран все являются «малыми», за исключением Польши, которая рассматривается как среднее. Государство, вступая в международную организацию, формально теряет ряд функций, но одновременно приобретает дополнительно рад других, что оказывается особенно важным для «малых» государств. Эту тенденциюотметил Президент РК Н.А.Назарбаев, заявивший об усилении ролисреднеразмерных государств. Роствзаимозависимости мира, возникновение и обострение глобальных проблем вызвал необходимость добиваться принятия глобальных стратегических решений на консенсусной основе, где должензвучат голос и среднихстран [9].
Термин "Евразия" употребляется по-разному: географически, геополитически и экономически. Он также применяется как социокультурное, культурно-историческое, этнографическое и этнологическое единство. Здесь закономерным является вопрос: представляет ли понятие "Евразия" и Европу, и Азию, т.е. синтез двух начал, или не означает ни Европу, ни Азию, а некий срединный третий мир со своим неповторимым и своеобразным лицом? Евразия, прежде всего, понятие географическое и геополитическое. Термин "Европа" в его нынешнем употреблении устарел, ибо Европа географически делится на две несоизмеримые части – океаническую, Западную Европу и Континентальную, Восточную. Название Европы заслуживает только Западная. Восточная же, вместе с территорией Азии, отличной от "собственно Азии" – Индии, Китая и т.д. – образует особую географическую целостность, Евразию. Евразия есть также экономическое понятие, поскольку особый её географический статус способствовал развитию внутренних экономических связей. И, наконец, Евразия – особый социокультурный мир, культурно-историческое, этнографическое и этнологическое единство. В этом последнем определении таится двусмысленность: представляет ли Евразия и Европу, и Азию, т.е. синтез двух начал, или "Евразия" не означает – ни Европа, ни Азия, а некий срединный третий мир со своим неповторимым и своеобразным лицом? [10]. На территории Евразии давно произошло этническое смешение, славяне слились с "туранскими народами". Славяне вообще испокон века ближе к Востоку, чем к Западу, и русская культура имеет восточные корни. На формирование русской культуры, отмечают евразийцы, оказали влияние Юг, Восток и Запад. Н.С.Трубецкой отмечал, что в результате сложных этнических процессов на территории
Евразии сформировался "туранский психологический тип" индивида [11].
Идея ЕАС вызвала неоднозначную реакцию в странах СНГи получила разноречивые оценки глав государств Содружества и лидеров различных общественно-политических движений, партий, учёных, а также представителей средств массовой информации.
Евразийство как явление объединяет в себе множество компонентов: географическую общность народов, населяющих континент от Карпат до Тибета; общий менталитет, культуру, историческую судьбу народов, а также единое экономическое пространство, специфическое разделение труда по регионам.
Интеграционные группировки стали во второй половине XX в. возникать в различных частях планеты. К настоящему времени на всем земном шаре можно насчитать около 30 интеграционных объединений. Наибольший успех среди них имеют такие известные объединения, как Европейский Союз с более чем 50-летним опытом интеграционного развития. Несколько лет назад и в Западном полушарии создано новое интеграционное объединение – НАФТА (Североамериканское соглашение о свободной торговле), членами которого являются США, Канада и Мексика. В Латинской Америке, может быть, кстати, более близкой к региону Центральной Азии, это Меркосур в составе Бразилии, Аргентины, Уругвая и Парагвая. В Юго-Восточной Азии успешно развивается блок АСЕАН.
Интеграционные объединения создавались не только в регионах с высокои среднеразвитым индустриальным хозяйством (каковыми являлись Североамериканская ассоциация свободной торговли (НАФТА), Азиатско-Тихоокеанская экономическая кооперация (АТЭК), Ассоциация стран Юго-восточной Азии (АСЕАН), Латиноамериканская интеграционная ассоциация (ЛАИА), Центральноамериканский общий рынок (ЦАОР), но в самых отсталых регионах мира (Экономическое сообщество западноафриканских государств (ЭКОВАС), Южноафриканская конференция развития и координации (ЮАКРК), Восточноафриканское экономическое сообщество (ВАЭС), Карибский общий рынок (КОР) и множество других). Последние объединения, по нашему мнению, преимущественно, детерминируются политическими факторами, опирающимися в интеграционных устремлениях не на наличие сильного экономического притяжения (наоборот, в экономическом плане многие из них являются конкурентами из-за однородной специализации), а на поиск геополитических, геоэкономических основ. Как выразился К.Якобайт, "...в начале 60-х гг., в порядке подражания основанию ЕЭС, в развивающихся странах имела место первая волна создания региональных союзов [12]. Действительно, в период с 1948 по 1990 гг. в общей сложности в ГАТТ поступило более 70-ти соглашений о региональной интеграции.
Несмотря на ряд существующих преград, складывающаяся интеграционная группа в Западной Европе, продемонстрировала в целом эффективность в осуществлении некоторых крупных проектов. Глубоко фрагментированный третий мир, исходя из этого опыта, также попытался найти панацею в решении своих экономических и политических проблем на путях межгосударственной интеграции. Опора преимущественно на политическую волю стран, участвующих в интеграционных проектах, привела к очень быстрой декларативной институционализации интеграционных структур. Несмотря на то, что институциональные аспекты являются очень важными условиями интеграционных процессов, тем не менее, без действенной опоры на геоэкономические и геополитические детерминанты, большинство созданных объединений показали вскоре свою низкую эффективность.
Анализ существовавших в странах третьего мира региональных интеграционных структур показал, что большинство из них имели неудачный опыт функционирования, тогда как в Западной Европе, несмотря на спады, наблюдается некоторый успех. Исключение могут составить страны АСЕАН, где попытки интеграции первоначально имели ярко выраженный политический характер и были направлены на создание региональных структур безопасности.
Один из примеров позитивного влияния интеграции в политической сфере мы можем наблюдать в Юго-Восточной Азии. Создание Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) проходило на фоне крупномасштабного конфликта в Индокитае, что стало одной из главных детерминант в стремлении создать субрегиональную группировку. Эта международная организация была создана в 1967 г. – Сингапуром. Малайзией, Индонезией, Филиппинами, Таиландом. Что интересно, первоначальная инициатива исходила от города-государства Сингапура. Изначально цели организации связаны были с созданием условий для безопасного развития. В дальнейшем, по оценкам большинства специалистов, АСЕАН сумела стимулировать социально-экономическое развитие членов ассоциации и обеспечить безопасность во внешнеполитическом аспекте. Миротворческая деятельность оказала значительное влияние на прекращение ряда острых конфликтов в ЮВА. АСЕАН добилась значительных успехов во внешнеполитической сфере, в создании базы региональной безопасности, а также позитивно повлияла на расширение зон стабильности в АТР и в регионе Индийского океана. В настоящее время – после присоединения к АСЕАН Брунея и Вьетнама – эта группа объединяет 9 стран. Но за 30-летний период своего функционирования интеграция в экономической сфере оказалась не столь значительной. Существенную часть внешней торговли приходится на страны вне АСЕАН, прежде всего Японию, США, государства ЕС. За этот период не были сняты внутри региональные торговые тарифы. В 1992 г. в Сингапуре, на 4-й встрече на высшем уровне, страны ассоциации решили создатьзону свободной торговли.
Наиболее крупным и демонстрирующим относительную эффективность, интеграционным объединением в Латинской Америке является Общий рынок стран Южного конуса (МЕРКОСУР) созданный в 1991 г. Аргентиной, Бразилией, Уругваем и Парагваем. В настоящее время интеграционная группировка МЕРКОСУР объединяет более 200 млн. чел (45% населения континента), здесь сосредоточена половина совокупного ВВП 40% иностранных инвестиций Латинской Америки. В сравнении с другими группами пороговых стран, за короткий промежуток времени между членами объединения (с 1991 по 1995 гг.) товарооборот увеличился в три раза. Кроме того, элиты этих стран продемонстрировали способность регулировать процессы, ограничивая часть национального суверенитета. Так, в конце 1994 г. были созданы Совет общего рынка в составе министров иностранных дел и Группа общего рынка – постоянно действующий исполнительный орган, имеющий исполнительный секретариат и 10 технических комиссий. В отличие от Европейского Союза, североамериканская зона свободной торговли не имеет наднациональных институтов, обладающих широкомасштабными полномочиями. В политическом плане среди участников североамериканского режима свободной торговли нет таких глубоких противоречий, которые были свойственны для участников европейской интеграции. В экономическом плане, НАФТА по ряду показателей догоняет ЕС. К примеру, доля США во внешнеторговом обороте Канады составляет 70%, а доля Канады во внешнеторговом обороте США – 20%. Это очень высокий показатель интегрированности, хотя, тем не менее, Канада не спешила в свое время снимать торговые пошлины с США. Для сравнения, в самой интегрированной группировке, в рамках ЕС, доля Германии во внешнеторговом обороте Франции составляет менее 20%, а доля Франции соответственно – выше 10%. Эти показатели в какой-то степени оставляют в перспективе возможность того, что НАФТА сможет составить конкуренцию другим торговым блокам и прежде всего ЕС. Конкурентоспособность объединения США, Канады и Мексики, как уже говорилось, увеличиваем вероятность доминирования Вашингтона в Латинской Америке в перспективе. Способность НАФТА эффективно функционировать может сделать еще более привлекательным выбор американской модели развитие для пороговых стран Южной Америки.
В 1980-е гг. наблюдалась вторая волна интеграционных устремлений в государствах третьего мира. Как отмечают исследователи, это был с обусловлено реакцией развивающихся стран на укрепление торговых блоков Северной Америке и Западной Европе. Особенно крупные региональные интеграционные группировки наблюдались в Юго-Восточной Азии и вЛатинской Америке. Успехи их ряд европейских ученых попытались применить к остальным странам Юга. Но, как и в первую волну региональной интеграции, в трансформационных странах и государствах субсахарского региона осуществление интеграционных инициатив сталкивалось с достаточно сложными препятствиями и оставалось трудновыполнимым. По сути, главные причины ограничивающими интеграцию оказались прежними – неустойчивость экономических систем, политическая нестабильность и тенденция обострения межгосударственных отношений на почве территориальных и этнических конфликтов.
Таким образом, в современных интеграционных тенденциях в мире можно выделить два основных направления формирования региональных групп.
Во-первых, эти процессы активизируются в результате интенсивных торгово-экономических отношений между определенными странами, при этом динамика этих процессов значительно опережает взаимодействия с другими странами. Эта тенденция, по нашему мнению, объективно способствует расширению каналов политических коммуникаций между субъектами объединения и подталкивает к интеграционным инициативам в политической сфере.
Во-вторых, региональные объединения возникают в результате политических усилий, которые могут не всегда опираться и учитывать географические или исторические особенности.
Мировое сообщество столкнулось с острейшими глобальными проблемами, затрагивающими самые основы его существования. Быстрые качественные преобразования претерпевает социальная структура современных обществ, кардинально меняется весь образ жизни людей, их сознание, психология. Впервые в истории человечества общечеловеческие ценности приобретают приоритет над социально-классовыми и национально-государственными. Происходят фундаментальная и часто мучительная переоценка ценностей, переосмысление сущности и критериев общественного прогресса и интеграции.
Весь мир сегодня стремится к интеграции. Телефон, телевизор, компьютер, холодильник, стиральная машина, джинсы, мыло, тысячи и тысячи других предметов ежедневного обихода уже наднациональны. Сегодня можно обычным самолётом за сутки облететь Землю. Все одинаково играют в футбол, теннис, занимаются боксом, каратэ. Становится единой сама цивилизация. Человечество движется в этом направлении, несмотря на войны и революции, фашизм, большевизм, ретроградный фундаментализм и все другие отклонения, от некой высшей цели, ради которой и существует этот мир. Европейский союз, Лига арабских государств, объединения южноамериканских государств, стран Азиатско-тихоокеанского региона и др. углубляют взаимоотношения, ищут и находят взаимоприемлемые решения политических и экономических проблем. От этого их государственные интересы только выигрывают. Закон развития неумолимо привел к распаду Британскую, Французскую и другие империи. История человечествазаполнена идеями и полыхает пожарами. Движение Маздака, охватившее в 5-6 вв. н.э. всю Переднюю и Среднюю Азию, восстание Муканны, государство карматов в Аравии, альбигойская ересь в Южной Франции, утопический социализм, да и Парижская коммуна вовсе не случайное явление в истории. При этом бывало, рушились государства и империи. Исключением долгое время оставался последний – советский. Его распад является индикатором необходимости новой интеграции. Такова диалектика интеграции и дезинтеграции. Интеграция, в конечном счете, без дезинтеграции не бывает, и наоборот. Утверждение о том, что интеграция – глобальный процесс, абсолютно не исключает процесса дезинтеграции. Вопрос в том, какой из них будет преобладать во взаимоотношениях государств. При любой интеграции возникает проблема минимизации дезинтеграционного процесса. Это связано с интересами различных социальных и национальных групп, государств и регионов. Так, в 1991 г., когда произошел распад СССР, на месте которого образовались 15 новых государств, распались и некоторые международные организации, где Советский Союз играл ключевую роль (в частности, Совет Экономической Взаимопомощи, Организация Варшавского Договора). В 1990-е годы произошел распад таких государств, как Югославия и Чехословакия. В первом случае дезинтеграция прошла болезненно, с целым рядом вооруженнных конфликтов; во втором – мягко, получив название «бархатного развода». В ряде вновь образованных стран наблюдаются сильные сепаратистские тенденции, например, в Молдавии (проблема Приднестровья), Грузии (Абхазия), России (Чечня) и т.п.
Все вышесказанное говорит о том, что интеграционные процессы проходят далеко не просто. Национальные интересы одних государств, сталкиваются с интересами других стран, объединений, регионов. К этому следует добавить, что участники интеграции обычно находятся на разных стадиях экономического и социального развития. Поэтому, несмотря на взаимную выгоду от интеграции, вклад одних в той или иной сфере оказывается большим, чем других. Имеет значение и неоднородность интересов различных групп внутри интегрирующихся стран. Кто-то выигрывает от интеграции в большей степени, поэтому заинтересован в ней, в то время,как другие слои населения или группы оказываются в проигрыше, что вынуждает последних выступать против интеграционных процессов, оказывая давление на правительственные структуры.
В то же время, очевидно, что наряду с поступательным движением по пути все большей интеграции, когда эти процессы в одной области стимулируют ее и в других, возможны и противоположные процессы, когда схема региональной интеграции терпит провал, как это произошло в случае с попытками интеграции в Восточной Африке. Региональная интеграционная структура может также стагнировать, как это имеет местов центральноазиатскомрегионе. В этих условиях интеграция в одних сферах начинает противоречить процессам, происходящим в других областях.
Отношения между интеграционными и дезинтеграционными процессами следует, скорее, рассматривать аналогично существующим между глобализацией и регионализацией. Мир после окончания холодной войны характеризуется перестройкой многих внутригосударственных и межгосударственных отношений. Эта перестройка идет, прежде всего, по пути интеграционных процессов, что особенно четко видно на примере развития Европейского союза, но при этом не исключает распад прежних связей и образований.
Политическая интеграция предполагает оформление политического сообщества, лишенного территориальной привязки. Это называется коммуникативнойинтеграцией, концептуальныеоснования которой разрабатывались К.Дойчем. Участники подобного политического сообщества объединеныв первую очередь общейкультурой, формальными и неформальными нормами, обычаями, нравами и ценностями. Это означает, что действующие лица интеграции непосредственно встраиваются в институциональный процесс обучения интеграционному поведению, такой способ соответствует процессу «вовлеченного участия».
В аналитическом плане интеграция подразделяется на негативную и позитивную. Негативнаяинтеграция предполагает устранение национальных барьеров для оформления рынков больших масштабов. Роль наднациональных институтов состоитв данном случаев том, чтобы не позволять государствамвмешиваться в функционированиерегионального рынка ради поддержания равных длявсех экономических акторов конкурентных условий. Государства при этом выступают как участники политической интеграции, новыстраивания общей многоуровневой региональной политической системы не происходит.
Вусловиях позитивной интеграции государства-участники должны приводить внутренние механизмы в соответствие с моделью, которая обозначена в наднациональных политических решениях. Позитивная интеграцияв большей степени социальноориентирована. Она представляет собой системы регулирующих импульсов, устанавливающих стандарты в отношении товаров, производства, условийтруда и охраны окружающейсреды.
Необходимоотметить, что все обозначенные процессы, касаютсяпрежде всего, наиболее развитой исложной по формам региональнойинтеграции ЕвропейскогоСоюза. Проблемы, с которымисегоднясталкиваются европейские государства приопределении своей интеграционнойстратегиилежат вне пределов традиционной внешней политики. Требуются иные концепции, которые объясняли бы происхо-дящую трансформацию. Европейский опыт интеграции интенсивно изучается с целью возможного его применения в других регионах. Однако исследования и практика показывают, что, несмотря на наличие общих закономерностей, интеграционные процессы в каждом отдельном случае имеют свою специфику[13]. Будут ли интеграционные процессы в мире развиваться по тем же принципам, как это проходило в рамках ЕС, покажет будущее.
Резюмируя исследование по интеграции и дезинтеграции, следует отметить, что эти проблемы – не вдруг, не сейчас появившиеся явления. История народов, государств в мире в течение тысячелетий сопровождалась противоречивыми тенденциями, интеграции и распада. Притом, не тенденция распада, а тенденция интеграции всегда была преобладающей, что доказывает ее необходимую закономерность во всем мире. Под разными предлогами увлечение самоизоляцией, приводящей к распаду, оказалось в истории непродуктивным. Поэтому стремление Республики Казахстан, как и других государств, к интеграции является исторически закономерным явлением. Этап суверенизации республики закономерно должен уступить более перспективной и новой закономерности объединения.
- Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. С. 60.
- Всемирная история. Т. П. М., С. 440. 3 Всемирная история. Т. I. Главы XXI и XXIV.
- ЧернякЕ.Б.Вековыеконфликты.М.:Международные отношения, 1998. С. 22-23.
- Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23.С.758.
- Развитие интеграционных процессов в Европе и России // Проблемно-тематический сборник. М., 1997 С. 84.
- Ситнянский Г. Проблема реинтеграции бывшегоСССР сточки зрения исторического наследия народов Евразии//Вестник Евразии. №2(3). С. 165.
- Назарбаев Н.А. Проект. О формированииЕвразийскогоСоюза государств // Евразийское пространство: интеграционныйпотенциал и его реализация. Алматы, С. 3-12.
- Назарбаев Н.А. Судьба и перспективы ОБСЕ.www.izvestia.ru.
- Евразийская интеграционная политика Республики Казахстан: проблемы и перспективы.Алматы:Аyыл кітабы,1998.–С. 6.
- Исход к Востоку. Статьи Н.С.Трубецкого "Пути Евразии".Русская интеллигенция и судьба России. М., 1992. С. 314.
- Якобайт К. Теория региональной интеграции //Региональная интеграция в Центральной Азии. -Берлин:Германский фонд международного развития, 1995. С. 1-22.
- МатакбаеваЛ.Х. Интеграционная политика республики Казахстан. – Алматы, 2000. – C. 28.