Мировоззрение и духовный мир протоказахов уходит в самую глубокую древность, возможно к временам первых общин. Прародители степных кочевников саков обладали чувством собственной идентичности и значимости, философия их мировоззрения была многоликой, вступая в союз с древней мифологией, поэзией и религиозными представлениями. Об этом мы можем судить по сохранившимся данным в виде эпических преданий и легенд, в богатых языковых оборотах. Поэтому неизбежно обращение к тем пластам традиционной казахской культуры, которые представляют философско–поэтическое осознание человека и мира: к казахской философии во всем богатстве ее разнообразных форм, от айтыса-диалога акынов до размышлений Шакарима, от мусульманской мистики Ясауи до философских прозрений Абая (А. Нысанбаев). В Центральной Азии развивался один из самых древних очагов научной мысли. Казахская цивилизация не существовала бы ни без науки, ни без философии, также как и этих двух человеческих сущностей нет друг без друга. Статья посвящена проблемам казахской философии и номадологии в контексте развития казахской цивилизации. 

ФИЛОСОФИЯ

Великая степь всегда находилась у истоков длинного исторического пути, который носит громкое имя «цивилизация», а казахстанская ойкумена стала колыбелью цивилизации. Первые города, первые религии, первые пророки, первое понятие «дома», первые антологические идеи, даже первые логико-лингвистические способы мышления зародились на этой земле. Первые пророки – это Заратуштра, а первые религии Тенгрианство и Зороастризм. Посещение Папы Римского Иоанна Павла Казахстана в 2001 г., видимо, состоялось неспроста, тем более он сам в одной беседе сказал, что пророк Авраам выходец из Центральной Азии.

Исследования человеческих останков антропологом О. Исмагуловым показали, что с древнейших времен насельниками казахских земель были антропогенетически родственные народы. В центральном и западном Казахстане в древности жили племена по имени Аргипеи (Аргипи), которые считались умными и справедливыми. Возможно, феномен Айтыс, как диалог для достижения истины, возник впервые у аргипеев, от которых генетический код сохранился до наших дней только у казахов, а через скифов Айтыс переняли и древние греческие ораторы и философы. Феномен Аргипеев состоит в том, что целый народ занимался только философствованием, накапливанием мудрости и при этом, видимо, они владели письменностью. С точки зрения теории цивилизации, это самый ранний случай разделения труда. Благодаря их авторитету египтяне признали скифов как более древний народ. С аргипеями никто не воевал, они решали спорные вопросы между другими племенами, так договаривались древние люди. Они, видимо, еще назывались пи-саками.

Решение межплеменных и международных споров без военных конфликтов уже в глубокой древности имело важное значение. Мы, современные люди, со своими «умными высказываниями» все древние учения сводим на нет. Потребность древних людей в судьях была видимо повсеместной, об этом даже написано в Библии. Таким образом, философствование имело прямое практичное предназначение, как источник знаний и способ передачи и накопления знаний.

Древние люди путем дискуссий, умозаключений, а может быть, научным способом, старались дать ответ на следующие принципиальные вопросы: как возникла Вселенная, как появилась жизнь, какое место занимает феномен человека в природной среде и во всем космосе?

Обсуждение этих и других мировоззренческо-философских вопросов сопровождало становление и развитие древней науки. Мирозренческие представления были необходимы для осознания особенностей бытия, культуры и в целом цивилизации. Таким образом, начинают закладываться зачатки философского отношения к окружающему миру. Люди постепенно учились думать, думать философски.

Как пишет А. Нысанбаев, еще со средних веков (возможно еще в древности – О.Е.) в казахской степи сложился особый тип мышления, который Ахметом Байтурсыновым назван «казахским» способом мышления. Такой способ мышления окончательно сформировался в эпоху казахского ханства, а ярким образцом является поэтические произведения акынов-жырау, высказывания и деятельность великих казахских биев. Казахские бии – это совесть и душа своей эпохи, они лучшие из лучших мыслителей, ораторов. Их еще называли – «Тура-би», буквально означает – прямой би или по смыслу – справедливый би. Би мог говорить загадочно, с каким-то подтекстом в расчете на казахское мышление. Если его не понимали, то би прекращал вести какие-либо беседы, переговоры и т.д. Казахский способ мышления как особый тип науки и знания был специально исследован в 53 томной арабской энциклопедии «Чистое родство», по арабски «Бари ирманийас», еще в XI веке. Такой способ мышления широко использовал Жусуп Баласагуни в своем труде «Кутагду Билик»1. Казахи говорят: от мудрого останется слово. В этой пословице скрыт большой философский смысл. К высказываниям биев прислушивались не только народ, но и ханы, а бывало, что власть переходила под управление биев, например, Толе би был избран правителем Кокандского ханства.

Казахская философия... Впервые это сочетание было произнесено Абдумаликом Нысанбаевым. Ему же принадлежит интенсивное осмысление понятия и того, что за ним скрывалось – громадного массива истории казахского народа, уникального опыта мира, его экзистенциального переживания и феноменологического «вчувствования», непосредственного, прямого созерцания истины. Произошло вторжение личностного мира казахского мыслителя в его философский мир, полностью изменившее его понимание философии, культуры, истории, самого себя и своего предназначения с позиций казахской степи. Ему предстояло отстоять сам термин, отмести возможные обвинения в «национализме», обдумать феномен «казахской философии», создать у себя в институте соответствующий отдел и вместе с талантливыми молодыми исследователя-ми сформировать новое направление «история казахской философии»2. Все новое дается с большим трудом, хотя идея блуждала в умах. Ведь прежде в учебниках говорилось только об истории «общественной мысли» Казахстана, осторожно, но верно.

Трудно признать, но в философской литературе советского периода, как и в зарубежной, отсутствовали или же крайне редко употреблялись понятия «тюркская цивилизация» и «тюркская культура», отсутствовали вообще понятия «казахская философия» и «казахская цивилизация». Вопрос что первично – казахская или тюркская цивилизация – вообще не ставился. Мы казахи любим говорить, что мы принадлежим к тюркской группе народов, а тюрки – говорят, что их прародина Казахстан. Об этом необходимо говорить сегодня во весь голос, чтобы навсегда поставить заслон понятию «манкуртизм», ставшему характерным именно для судьбы казахского народа. 

Проблемы казахской цивилизации и на данном этапе нашего развития являются предметом историко-теоретических и философских дискуссий и споров, доказав свое право на существование, требуют фундаментальных исследований. «Поэтому одной из насущных задач нашей философской мысли является историко-философское и методологическое обоснование понятия «казахская степная цивилизация», феномен которой исторически реален и занимает определенное место в истории мировых цивилизаций, что я и попытаюсь обосновать. Прежде всего, я должен подчеркнуть, что этот термин впервые был введен в научный оборот профессором Е. Омаровым»3 – пишет известный философ, академик А. Нысанбаев4.

В настоящее время в широкий научный оборот органично вошли понятия степная и кочевая цивилизации, военно-кочевая цивилизация, которую иногда называют военной демократией. В ареале расселения казахов по Великому Шелковому пути существовало множество городов со своей характерной городской цивилизацией и сопутствующие с ней земледельческая и речная цивилизации. Все вышеназванные шесть типов цивилизаций удачным образом прижились в казахских землях, тем самым предки казахов сумели создать своеобразную казахскую цивилизацию. Данная социально-культурная общность сохранила свою идентичность и способность к эволюции на протяжении многих веков лишь потому, что все составляющие ее элементы находились в определенной системе равновесия. Понятие «казахская цивилизация» относится к локальным цивилизациям и только начинает складываться, хотя по историческому возрасту она стоит наравне со многими другими древними цивилизациями имеет глубокие культурные и философские истоки и корни, является наследницей сакской (кассако-массагетской).

Одна из важнейших проблем, которая имеет методологическую ценность в наше время – проблема цивилизации. Цивилизация с самого начала являлась синонимом культуры. Во вторых, она ступенька материального, общественного и духовного развития определенного народа, имеющего государственность. Нация, являясь субъектом цивилизации (О.Е.) управляет «потоком человеческой жизни» (А. Тойнби), проходя все этапы роста и упадка. Субъект цивилизации (нация) несет ответственность в формировании объектов цивилизации: культуры, государственности, истории, письменности и литературы.

С философской точки зрения, цивилизация состоит из трех основных элементов: первый воплощает в себе представления о вселенной и формы их реализации; второй – ценностно-мировоззренческие воззрения и формы их реализации; третий – этносоциальные аспекты понимания человеческой жизни и формы ее реализации.

В ходе цивилизационной истории человечества последних десяти тысячелетий в условиях географической изоляции были созданы многие великолепные цивилизационные модели, как, например, древняя западно–азиатско–североафриканская цивилизация, арийско-сакская цивилизация, индийская цивилизация, китайская цивилизация, иудейская цивилизация, исламская цивилизация, западноевропейская цивилизация, славянская цивилизация, африканская чернокожая цивилизация, японская цивилизация, американская цивилизация, латиноамериканская цивилизация, австралийская цивилизация и др. Каждая цивилизация выражала свое понимание вселенной и ценностей человеческой жизни.

С точки зрения современности, дальнейшее осмысление вышеописанных цивилизаций позволяет выделить среди них три типа наиболее репрезентативных и обладающих мировым значением цивилизационных систем, которые составлены на основе материалов I Конгресса по глобальной цивилизации, состоявшегося в июле 2001 года в г. Сиднее (Австралия). При этом цивилизации Египта и американских индейцев учеными считаются исчезнувшими.

Первый тип – это срединная цивилизация, берущая свое начало в цивилизации Двуречья (на территории Месопотамии), т.е. на полосе соприкосновения Азии с Европой и Африкой, более древняя, она сформировалась на базе шумерской цивилизации и далее в древнеарийской, древнесемитской, древнетюркской и древнеиудейской – нововавилонской цивилизации и окончательно сложилась в современной иудейско– исламской цивилизации. Срединная цивилизация представляет человеко-божественную цивилизационную систему, это цивилизационная модель, поклоняющаяся озарению и теологии, ее наивысшие достижения основываются на базе единства воззрений на жизнь и верования, она воплотила воззрения человеческой жизни о «единстве Неба и человека» или единстве божества и человека. Казахская цивилизация принадлежит к первому типу цивилизации.

Второй тип цивилизации – это восточная цивилизация, берущая свое начало в цивилизации Желтой реки (Хуанхэ), она сформировалась в даосско-конфуцианской цивилизации и окончательно сложилась в современной восточно-азиатской коллективистской цивилизации. Восточная цивилизация представляет собой человеко– человеческую цивилизационную систему, это цивилизационная модель, поклоняющаяся добродетельной природе и учению о человеке, ее наивысшие достижения основываются на базе единства земной и человеческой природы, т.е. био – и антросфер, она воплотила ценностные воззрения «единства человечества»5.

Третий тип цивилизации – это западная цивилизация, берущая свое начало в средиземноморско–эгейской цивилизации. Она сформировалась в древнегреческоримской цивилизации и окончательно обрела свою ипостась в современной западноевропейско–североамериканской цивилизации. Западная цивилизация – это человеко-вещная цивилизационная модель, поклоняющаяся разуму и науке, ее наивысшие достижения построены на основе единства детерминизма и контрдетерминизма, ее взгляд на вселенную выражает «единство всех вещей».

Примечательно, что люди очень часто метафорически называют западную цивилизацию «голубой цивилизацией», восточную – «желтой», срединную – «красной цивилизацией». Действительно, эти три цивилизации как раз образуют «три изначальных цвета человеческой системы цивилизации». Эти три цивилизации определены благодаря присущей им религии, культуре, территории проживания и этнопсихологии. Государства и империи, вошедшие в эти цивилизации, определяли историю, политику, культурное развитие всего человечества, так уж случилось.

Влияние цивилизации имеет свой отпечаток даже на менталитете. На Востоке говорят: «Живи богато». А на Западе говорят: «Умри богатым». Это совершенно разные понятия. Тот, кто хочет жить «богато», должен жить здесь и сейчас, не тратя ни единой минуты (это Восток). Тот же, кто хочет достичь чего-нибудь, тот умрет богатым, но жизнь его будет бедной (это Запад), пишет Раджниш Ошо (в книге «О мужчинах». –М.-Киев, 2002. –с.210).

Мы выше писали, что за рубежом отсутствовали или же крайне редко употреблялись понятия тюркская цивилизация, культура и философия, но в последнее время появились новые исследования. В работе «Тюркская философия»6 сказано, что «методологический принцип рассмотрения тюркской фальсафы заключается в синкретичности как позитивном моменте становления и развития тюркской культуры, так и в ее традиционализме». В работе также указывается, что Центральная Азия являлась«п лавильным котлом» мировоззренческих идей и философской мысли на протяжении многих тысячелетий истории человечества.

Казахская цивилизация отличалась своей фундаментальностью, устойчивостью, традицией и силой, недаром ислам казахами был принять с большим сопротивлением и позднее всех других народов (узбеков, татар и др.). Суфийские мотивы во многом определяют ту особую форму, которую принял ислам в Казахстане, соединяясь и сплетаясь с народными верованиями, что явилось еще одним доказательством его жизнеспособности и стремления к диалогу. Институт суфизма, в течение нескольких веков, проработав весь исторический и духовный материал, накопленный казахским и тюркскими народами, выработал целую концепцию для пропаганды ислама среди казахов. Ислам принял форму приемлемую для принятия его казахами. Я бы сказал, казахи

приняли ислам основательно, даже к этому делу подошли чисто философски. В Казахстане, надо говорить о «народном исламе»7, настолько он проникнут духом тенгрианства, древнетюркской религии. Веруя в Аллаха, казахи веруют в Тенгри, считая его образом всевышнего, а также в аруахов, духов предков, которые словно присутствуют в жизни и могут либо помогать своим потомкам, либо наказывать их за какие-то проступки. Сколько у казахов обычаев и ритуалов, не свойственных исламу: аменгерство (женитьба на жене умершего брата), вера в аруаков – умерших предков, почитание аулие и шаманов, а также то, что женщины не носили паранджу. Тем самым произошло соединение мусульманства в его суфийском варианте с тенгрианством, создавшее совершенно новое мировоззрение, соответствующее казахским архетипам коллективного бессознательного.

Во всех цивилизациях на уровне традиционной культуры есть общие категории символического уровня, к которым относятся прасимволы. А что является прасимволом казахской цивилизации и культуры? Иначе сказать – национальной идеей? Академик Нысанбаев А. убежден, что таким прасимволом можно считать глубинное межличностное общение на основе обычаев и ритуалов. Общение, которое становится как бы первичным феноменом, определяющим и экономические, и политические связи и структуры. Степная цивилизация может сменить несколько экономических форм, но в своем существе останется прежней, объединенной своим прасимволом: общение, живая ткань ритуалов, сложных межличностных взаимоотношений. Степь сама по себе стала цивилизационнокультурным символом, особенно в представлении западного человека. На осознании своей целостности создается неповторимая мифоритуальная биография рода. Зная код своих предков до седьмого колена, считая их духов присутствующими среди живых, люди воспринимали весь мир через призму родственных отношений.

Проблема взаимопонимания обретает в наше время вселенский характер – взаимопонимания между странами, культурами, религиями, людьми, дабы согласовать и привести в единство нашу «многополярную» действительность. И опыт традиционной культуры казахов, где общение и понимание стали прасимволом, национальной идеей, кажется сегодня просто бесценным.

На национальную специфику философского освоения действительности оказывают большое влияние образ жизни народа, его культура и традиции, язык, и, несомненно, личность мыслителя, его понимание духа своей нации8.

Особенности философии казахов вплоть до ХХ века обусловлены, главным образом, особенностями развития казахской цивилизации, вместившей в себя не только кочевой образ жизни, но и городской. Разнообразные элементы городской цивилизации с ее неповторимыми чертами быта, привычек, нравов, обрядов и обычаев, а также влияние той социокультурной и геополитической среды, в которой протекала вся историческая жизнь казахов. Как считает Г. Есим, города дали великих философов, даже их имена связаны традиционно с названиями городов, например: Яссауи, Баласагуни, Аль-Фараби и т.д. Степь также определяла философский смысл бытия казаха, степь стала символом практически всего мира, степь стала прародиной многих верующих. Кочевой образ жизни предопределил культуру не только казаха, номад стал символом для остального мира, ему завидовали, у него учились (рыцари), его философия стала зародышем нового философского течения конца ХХ века на западе – номадология.

Можно считать, настоящее, научное понимание казахской философии начинается с Аль-Фараби. В средние века для казахской философской мысли было характерно философствование в нефилософских формах на уровне универсалий мировоззрения, которые формируют человеческую деятельность. Здесь философемы утопают в традиционных художественных и религиозных текстах, что побуждает историков философии исследовать философские системы в социокультурном плане, изучать тексты мировоззренческого характера.

В философском отношении важно, что на протяжении значительного периода и у казахов, и у протоказахов, большое влияние на этническую общность имела природная среда. Как указано в работе казахстанского философа, доктора философских наук, профессора Орынбекова М.С.9, природа всегда выглядела для насельников Казахстана как абсолютное и вечное начало, единственная реальность, которая самодеятельно имеет имманентные причины и факторы существования, располагает основами активности и эволюции. Людям вначале оставалось лишь подчиняться природным закономерностям, постигать их причины и строить на этом бытии себя, избегая природных катаклизмов. Есть также подвиги по освоению природы, совершенные насельниками степи – протоказахами, это доместикация животных и растений, строительство каналов и городов и т.д. Доместикация животных, особенно лошадей, считается более высоким искусством (А.Тойнби). Природа здесь выступает как Вселенная, имеющая неисчерпаемые глубины и логику своего существования, которая диктует индивидам формы и способы их бытия. Доместикация животных и растений древним людям дала запас пищи, а также уверенность в своей исключительности в природной среде.

Охота также имела большое значение в развитии мировоззрения, где развивалось чутье – природный инстинкт. Это основное условие для ориентации человека во враждебном внешнем мире. Конечным продуктом процесса охоты является накапливание интуитивного знания, которое на заре цивилизации накапливалось в виде сказок, легенд, преданий и охотничьих баек, а позднее записывалось в книгах. Наблюдая за дикими животными на воле, древние люди изучали их повадки, стратегию их охоты друг на друга. В этом преуспели древние казахи, возможно в этом им нет равных народов. Попробую вкратце это доказать. На свете немного народов, использовавших на охоте диких птиц: беркутов и соколов. Преклонялись перед собакой и волком. Волк стал тотемом всего тенгрианского мира, стал символом – флагом древних казахов. Гунны и кочевники касситы преклонялись собаке, касситы и древние тюрки (в Монголии) из камня вытесывали собачьи скульптуры. Касситы правили Шумером около 800 лет во втором тысячелетии до н.э.

Если кассит рассмотрим как кас-ит, то слово «ит» – собака на казахском языке, по персидски будет звучать ―сақ‖ – ―сағ‖ собака. Тогда «Кассит» будет иметь второе название кассак. Такая трактовка имеет под собой глубокое обоснование, ведь у тюрков волк служил тотемом, также у касситов тотемом могла быть собака – верный друг охотника. В Шумерских глиняных табличках, на сосудах встречаются изображения собак, которые напоминают казахскую охотничью породу собак – тазы. Скульптура собаки из древнего Шумера (Месопотамия) касситского периода правления породы тобет (мастифф) находится в музее Метрополитен в Нью-Йорке. Гунны занесли легенду о происхождении Аттилы от собаки. Исконные кочевники относились к собаке как к божеству, даже существовала идеология собака – Вождь. О Собачьем царстве (Гоу Го) в стране шивэй-татар было известно давно (в книге О.Е.). Когда 12-летний календарный цикл был обозначен животными, в этом проявился многовековой опыт изучения повадков животных. И это все, не говоря уж о доместикации лошадей и верблюдов для верховой езды. Говорят, что легендарный Коркут знал язык всех птиц и зверей. У этой легенды есть великий смысл, что человек тоже является частичкой природы. Древний человек обладал шестым чувством, природным инстинктом и обладал предчувствием беды, опасности, а некоторые умели создавать защитную ауру. Люди, обладавшие этими свойствами, становились философами, предсказателями, лекарями, батырами и правили племенами и народами. Умные правители при дворе держали таких людей, особенно философов, предсказателей, жырау, би и т.д. Было и наоборот, иногда их не понимали, в особенности в Европе, многих людей как колдунов жгли на кострах. С наступлением технической цивилизации, и в особенности в усло-виях города, люди в большинстве все растеряли. Перестали быть частичкой природы.

Людей совместный труд и проживание сплотило в первые общества. Член общества ежедневно должен был подтверждать свою верность мировоззренческим установкам рода и племени, ибо суровые условия существования не позволяли соплеменникам пренебрегать социальными ориентирами, традициями и обычаями, иначе им угрожало изгнание из рода, что означало в подавляющем большинстве случаев верную смерть. Заратуштра был изгнан из рода, и в конце концов убит в чужой стране убийцей, посланным из его родного рода. Его преследовали, в конечном счете, за новую веру, новую религию, за новое мировоззрение. Миропонимание толкало на вполне определенные поступки, мировоззрение было обусловленным, реальным и ясным. Природа выступала как законченный миропорядок, а человек является лишь частью природы. Природная среда также стала определяющим фактором в становлении казахской цивилизации10 и, видимо, это не случайное совпадение11.

Древние казахи бережно хранили легенды и мифы, которые постоянно присутствовали в мыслительном аппарате людей как базисное знание, не случайно они фигурируют как архетипы или прообразы в мировоззрении древнего казаха, оказывающиеся сознательным выражением этих образов. Длившийся тысячелетиями процесс становления казахской цивилизации задавал темы: кочевье, верование, государственность, письменность, города и многое другое.

В теории цивилизации особое место занимает понятие менталитета этноса, т. е. коллективно формируемого в обществе строя мышления и психики, который присутствует у всех членов общества (в том числе и у казахов) и проявляется на индивидуальном уровне. Этот «феномен» культуры играет решающую роль в социальном поведении каждого, ибо, будучи заложенным, в нем он задает ему траекторию общественного поведения. Если на уровне бессознательного выбор совершается на базе архетипических форм и проявляется в инстинктах и импульсах, то менталитет диктует ориентир выбора на основе «генного поведения», совокупности навыков и привычек, заданных в ходе воспитания, образования.

Генетическая информация наследственности может быть передана генными инфами – генетическим кодом наследственности. Единица измерения информации – инфа представляет собой элементарную системную организацию информации как наиболее простейшего единства материального и идеального, выполняющего гносеологические и логические функции12 организма, чем является ген. Ген оказался пределом делимости, ниже структурного уровня которого просто невозможно функционирование наследственной информации. В структурном же отношении также наблюдается явление делимости гена на ДНК, РНК и белок. Инфа гена наследственности, как квант наследственности, может содержать как несколько генов, так и один ген.

Мировоззренческие ориентиры казахов определялись выбором орудий труда и осуществлялись сообразно их качеству и практичности. Обнаружение новых качеств и свойств предмета стало основным путем вовлечения их в предметную деятельность людей. К примеру, железо знали многие народы, но первыми булатную сталь получили тюрки. Поэтому качество есть категория сферы непосредственного бытия, связанная с областью материального производства и зафиксированная в памятниках материальной культуры протоказахов. Как пишет М. Аджи, когда гунны появились в Европе, то удивили всех своей опрятностью, красивой шелковой одеждой, брюками, сапогами на каблуках и конечно лошадьми.

Западные гунны относились к предметам и живности с точки зрения качества, заведомо предпочитая иметь лошадей лучших пород, более выносливых и неприхотливых в аспекте пригодности к дальним боевым походам. Вождь племени и каган выбирался в первую очередь с точки зрения его качества как наиболее сильного, сведущего и дальновидного воина, наконец, образованности. Об этом писал также Аль-Фараби в своих работах об утопическом городе. Молодых и крепких уважают, устаревших и слабых мало почитают. Правда, бывали и исключения, некоторые знаме-нитые вожди или цари продолжали править народом и в 90 лет, например царь скифов Атей, который возглавил свои войска в войне против македонского царя Филиппа II.

Роль батыра в истории казахского народа особенно велика, огромное значение имели его удаль и храбрость, доблесть и мужество. Это сыграло настолько большую роль в становлении казахского народа, что явление батырства не имеет прецедента у других сопредельных народов, хотя и у них богатыри были общественно значимыми. Многие батыры были не столь сильны физически, а скорее были неуязвимы в бою, их охраняли ангелы-хранители, располагали защитной аурой и обладали даром полководца. Такая общественно значимая роль была связана с размахом территории, необходимостью ее защиты и ролью оборонительного фактора. Поэтому у казахов очень много героических эпосов, которые в основном становятся темой для древних мыслителей-сказителей. Письменное и устное наследие, оставленное предками, свидетельствует о высоком уровне развития всей древней казахской (протоказахской) цивилизации, в особенности в сфере военного искусства.

Важнейшим элементом любой цивилизации является экономический уклад, который обеспечивает устойчивость, адаптивность, привлекательность и жизненность данной цивилизации. Роль этого самоорганизующего фактора, несомненно, занимает центральное место в образовании и сохранении любой цивилизации. С этой точки зрения правомерно и необходимо говорить и о казахской цивилизации, генерирующей своеобразный экономический уклад, социально-политическую структуру общества и другие важнейшие элементы бытия. Основа военно-демократической и кочевой цивилизации – всадничество или вооруженный всадник-воин – вызваны социально-экономической целесообразностью, т.к. они составляли военное сословие и были символом и основой государства, средством обеспечения его национальной безопасности. Быть всадником-воином, было престижно, им мог стать только привилегированный член общества, иногда просто великий воин, обладающий авторитетом. Примечательно, что данная социально-культурная общность казахов сохранила свою идентичность и способность к эволюции на протяжении многих веков лишь потому, что все составляющие ее элементы, находились в определенной системе равновесия13 (О.Е.). Доказательством вышесказанного является то, что во многих языках слово казах имеет второе значение – воина или сильного человека.

Заслуживает внимания традиционный дом кочевника и анализ символики показывает, что юрта, как модель Вселенной для казаха, составляет небесный свод, опрокинутый на человека и заключающий его в себе, что несет дополнительную нагрузку для жилища. В этом аспекте, когда юрта олицетворяет единство реальности, символа и функционирования, она предстает как симбиоз материальных и духовных традиций и установок. «Каждая семья кочевника имела свою юрту, …а открытый шанырак служил хорошим ориентиром для наблюдений в ночное время за движением Луны, звезд и планет… Таким образом, каждая юрта являлось своеобразным семейным «планетарием», благодаря чему накапливались и передавались из поколения в поколение наблюдение за светилами»14. Ночной небосвод звезд видимый через шанырак, видимо и подсказал астрономам идею планетария.

Юрта построена по законам красоты, а потому имеет большое число привилегированных точек пространства. И точно так же, как небо и земля, вода и огонь, верх и низ являются в природе ограниченными и вытекающими из завершенного мироздания, пространство юрты оказывается искусственно и искусно организованным фрагментом природы, ее частью. Все точки и сегменты юрты были регламентированы, что налагало определенные запреты на жильцов и гостей. Так, наступить на порог означало смертельно оскорбить хозяина, запрещалось ходить перед гостями против часовой стрелки вокруг очага. «При возведении государя на престол важные ближайшие сановники сажают его на войлок, и по солнцу кругом обносят девять раз. При каждом разе чиновники делают поклонение перед ним»2. Впрочем, женщины могли ходить и в обратном направлении, ибо запрещалось проходить с почетной стороны, между гостями и очагом.

Значение юрты для казаха не утеряно и в настоящее время, это показал проведенный в 2005 году социологический опрос в университете Кайнар. Всего было опрошено 704 человека – студенты, преподаватели, ученые алматинских вузов и институтов НАН РК. Ответы на вопрос, что является символом казахской цивилизации, распределились следующим образом: золотой человек (73 %), юрта (66%), домбра (59%), девушка в национальной одежде (32%), шанырак (25%) и т.д.

Кочевье требует пространства, оно нуждается в переносном доме, динамичном хозяйстве, средствах передвижения, запасах продовольствия, специальной одежде, обуви и т. д. Любой из этих составных элементов культуры – момент видения мира, компонент космоса народа. Кочевье требует такого пространства, которое воспроизводило бы себя, было похожим в составных частях, иначе говоря, однородного пространства, в котором движение в разные стороны было бы равнообоснованным, т. е. изотропным. В идеале казах хотел бы пребывать в одном и том же месте, однако он вынужден постоянно менять свое стойбище.

Важнейшей философской категорией всегда считалось понятие времени. Именно оно несет ответственность за происходящие в мире процессы эволюции и развития, во времени регистрируются все изменения в мировом историческом процессе. Вначале у казахов начало проявляться чувство времени, связанное с конкретными событиями, которые остались в исторической памяти племени. Такие природные и стихийные катастрофы, регистрировались в сознании людей и могли служить определенными темпоральными обозначениями, уже не говоря о чувстве смены дня и ночи, охотничьих сезонов. Был создан 12-летный календарный цикл – казахское название мушель. Многие события записывались в книги, составлялись астрологические карты. Первые обсерватории, кстати, были изобретены на казахской земле: Синташта, Аркаим и др. Они первыми стали отмечать наурыз, изобрели астрологию. Египетские жрецы учились астрологии у скифов и шумер.

Тенгрианство – основа цивилизации гуннов, сако-скифских (массагето – кассакских) и тюркских кочевых народов, в том числе и казахов. «Упорядоченный календарь – принадлежность цивилизации, и мушель должен обрести в науке название Тенгрианский календарь, отражающее его генезис, историко-культурное содержание и место в масштабах мировой цивилизации», считает Мухамбетова А.И. (там же с.106). Я лично эту идею поддерживаю, более того предлагаю наличие календаря считать одним из главных атрибутов цивилизации. Использование календаря помогает легко определять различные даты, смену сезонов, дни равноденствия и т.д.

Археологическая экспедиция университета Кайнар 2002 году обнаружила уникальные находки. Из них особый интерес вызывает небольшая глиняная плитка, на которой были высечены сочетания логограмм. Проведя уточненную прорисовку знаков, А. Каиржанов сделал следующую интерпретацию логограммы: «Человек празднует первый день светлого месяца (нового года)». Расшифровка А. Каиржанова совпадает с идеями О. Сулейменова15, и оба соотносят это с шумерским письмом. Тогда в языке шумерских логограмм имеем: – луна, – солнце и их комбинация – новый год, первый день нового года или Наурыз8 (с.123).

Такие керамические плиты вешали перед входной дверью в период праздника. Таким образом, северная граница государства Шумер проходила по Акмолинской области или еще севернее. Этот народ называл себя кенгерес, кенгеры. В младшем жузе и ныне живут казахские роды кердеры и шумекей.

Л.Н. Гумилев писал: «Одним из индикаторов определения состояния народа, весьма удобным для классификации, является отношение этнического сознания (каждого данного народа) к категории времени»16. Кочевники знали сезонные изменения погоды и многое другое заставляло их относиться ко времени как к некоему абсолюту, которому подчиняются все и этим определяли время откочевки на юг или на север.

Анализ этнокультур выдвигает на передний план проблему соотношений традиций и инноваций. «Язык и культура, – отмечает И. Гердер, – берут начало с обычаев и традиций, которые лежат в их истоках»17. Например, возьмем казахские названия месяцев: «кокек» – время возвращения птиц, «мамыр» – время обновления, «отамалы» – скот доходит до кондиции, «казан» – бестравие, «кантар» –минимизация солнца и т. д.

Одной из основных категорий цивилизации является традиция. Традицией определяется отношение народа в быту к окружающему миру и вероисповеданию. Традиционная культура казахов акцентирует внимание и на виртуальные (тылсым дуние) личностные ритмы бытия. Жизнь человека рассматривается как переход от текущего, поверхностного состояния – «баки дуние». Человеку в этой жизни дается шанс приобщения к вечности. Главное условие – быть человеком («Адам бол» – Абай). Традиция заслуживает отдельного исследования, как в философском, так и в цивилизационном плане.

Значимость времени в традиционной культуре казахов не является самодовлеющей и подвержена инновациям. Так, традиционный бог казахов Тенгри со временем сливается с образом Аллаха, демон Албасты постепенно приобретает свойства злых исламских духов, покровитель Тукти Баба Шашты Азиз превращается в мусульманского святого. В данном контексте эту проблему интересно рассматривает А. Байтурсынов в статье «Женщина по казахской былине Кобланды»: «Обширная пространством... и почти полной недоступностью для непривычных к ней незнакомцев, казахская степь помогла своим сынам долгое время сохранять в неприкосновенности и первоначальной чистоте национальный характер и обособленный народный облик. Огражденные матерью-степью от постороннего влияния казахи сохранили обычаи, привычки и своеобразный образ жизни народа»18. Находясь на перекрестке цивилиза-ций, на стыке 3-х религий, что также связано с народным духом и стабильностью цивилизации и действительно вызывает восхищение. Время работало на казахов.

Нравственные представления, выработанные в древнетюркском обществе, дают возможность сопоставлять уровень мышления наших предков по тем или иным вопросам морали с этическими представлениями акынов – жырау, проследить преемственность связи в развитии нравственности. Следующим важнейшим идейным истоком формирования духовной мысли акынов является религиозно-этическая концепция шаманизма.

Большое значение на становление казахской философии оказала исламская философско-этическая мысль, понимаемая в широком смысле в значении идей, определяющих исламский образ жизни, который существует столько же, сколько и сам ислам как религия. Но формированию этой мысли в виде теолого-этической системы предшествовал длительный период ее становления и развития, связанный поначалу с составлением сводов моральных норм для мусульман, нашедших отражение, прежде всего, в основополагающих источниках мусульманства – Коране и Сунне. Исламская философско-этическая мысль потому и смогла удовлетворить потребность мусульманского общества в необходимых принципах воспитания, что не сводилась к немногочисленным предписаниям Корана и хадисов, а лишь опиралась на них, как на свой идейный ориентир.

Коран включает этико-правовые нормы, отразившие, с одной стороны, некоторые традиции родоплеменных общин, с другой, – запреты, направленные против общественных институтов первобытнообщинного строя (многобожие, межплеменная борьба, кровная месть).

Религиозная исламская философия связана, прежде всего, с именем Аль-Фараби, который оказал огромное влияние на развитие казахской философии. Философия АльФараби стала выражением гуманистических ценностей синтетической исламской культуры, переплавившей в своем развитии ценности и тюркской, и иранской, и греческой, и многих других культур. В своих трудах Аль-Фараби отразил общечеловеческие ценности, одинаково близкие представителям разных культур, раскрыл идеал общественного устройства, где народы объединены и действуют совместно в целях достижения счастья, где они лишены розни и войн.

Для Аль-Фараби не существовало проблемы выбора между философией и религией. Признавая религию, он полагал, что философия не останавливается на границе какого-то знания, как религия. Философия выше религии в том, что она полагает постижение всего сущего, в то время как религия останавливается на абсолютном догмате веры. Философия же постигает то, что для религии является трансцендентным. Философия – универсальное знание, когда им овладевают, то исче-зают между людьми границы непонимания, философия обладает статусом единства.

Казахские просветители прошли все трудности и сложности эволюционного пути. Основатель казахского просвещения Ч.Ч. Валиханов – самый выдающийся представитель национальной демократической культуры, ученый–энциклопедист, востоковед, путешественник, публицист и общественный деятель. В его произведениях содержатся философские размышления об особенностях степного мышления, степной культуры в целом. Он отстаивает первичность природы и критикует крайние формы проявления религиозности жителей степи, а также выступает защитником научного знания. Валиханов исследует природу человека, и приходит к выводу о двоякой его природе. Человек не только биологическое, но и социальное существо. Философские взгляды Чокана Валиханова во многом перекликаются с философией одного из представителей немецкой классической философии – Л. Фейербаха.

Не менее значимой фигурой казахского Просвещения является Ибрай Алтынсарин. Его творчество сконцентрировано вокруг социальной сферы бытия казахского общества, исследования устного народного творчества казахов, его обычаев и традиций, критики мусульманского духовенства того времени.

Наиболее ярким представителем этого периода в развитии казахской философии был Абай Кунанбаев. Абай был певцом уходящей кочевой цивилизации и свидетелем нарождающейся новой оседлой цивилизации. Он глубоко, сердцем и душой понимал какие противоречия в связи с этим возникнут, как тяжело человеку одной эпохи переходить к другой. Это заставляет качественно изменить менталитет и психику всего народа. Данный процесс обязательно сопряжен с большими трагедиями, потерями, но и приобретениями. Абай зовет свой народ в мир высокой цивилизации, науки, знания, которые коренным образом изменят казахов. Абай, видевший восход 20 столетия, пытается вобрать в себя всю боль за это еще неизвестное будущее, помочь людям пережить эту сложность, подготовить себя к сложному пути, требующему от человека высокой духовности и стойкости. Весь 20 век подтвердил прогноз, предчувствия мыслителя Великой Степи.

Его произведения были переведены на французский, немецкий, английский и другие языки мира. Заметным явлением в философских исследованиях казахских ученыхфилософов стал монографии д.ф.н., профессора Есима Г.Е. «Хаким Абай», «Сана болмысы» (серия из пяти книг философской прозы). В этих работах исследуется философское наследие великого казахского мыслителя Абая Кунанбаева. Согласно философским представлениям Абая, бог является первоосновой, но только лишь в представлении, он есть общая причина мироздания и человека. Что же касается конкретных вещей, отдельно взятого индивида и событий, связанных с ними, то они рассматриваются и познаются вне зависимости от Бога. Таким образом, в некоторых вопросах Абай – идеалист, в других – материалист. Бог наградил человека разумом, чтобы он знал меру во всем, поскольку во всем, что не касается условий жизни, существования необходимо соблюдать меру, чтобы добро не перешло во зло. Познание мира – это и есть цель истинного знания. Но до конца познать мир невозможно без веры. Вера в Бога, Гармонию, Порядок, Красоту и Вечность Вселенной придает человеку силы при принятии решений. Только ответственность за судьбу человечества делает человека человеком. Абай писал: «Не будь сыном своего отца, а будь сыном всего человечества. Сын человечества – друг человечества, сын своего отца может оказаться врагом человечества»19.

Возможно, Абай является поэтом, мыслителем и философом от бога. Поэтому его современники не всегда его понимали. Он, видимо, обладал даром предвидения и общался с космосом, как сейчас говорят о людях одаренных от бога и обладающих качествами предвидения. В такие минуты сосредоточения видимо и приходили ему дар пророчества и одновременно стихи и музыка, а возможно и лилась рекою. Если послушать его песни и прислушаться к мелодиям, слышим глубокий и сакральный смысл который и льется как молитва. Я помню свои детские годы, когда читал стихи и поэмы Абая на казахском языке, у меня по телу пробегали дрожь и мурашки (не знаю смог ли передать свои ощущения).

Крупный представитель казахской философии начала ХХ века Шакарим Кудайбердиев, ученик Абая, вовсе уединился в пещере. Просто они опередили свое время, возможно, такие люди ныне не родились бы.

Философское учение Шакарима наиболее полно отражено в произведениях: «Три истины» и «О мусульманстве». Центральная фигура философии Шакарима – человек. Сущность человека, его природа, назначение заключаются в знании. В поисках истины человеческий разум не должен признавать авторитетов, ум его должен быть свободен от предрассудков. Для обнаружения истинного знания человек должен обладать знанием не только в области науки, но и в области религиозного знания. Это позволяет, сопоставив знания различных областей духовной деятельности человечества, прийти к истинному знанию. Шакарим говорит о трех истинах: истине науки, истине философии и истине религии. Выявляет специфику каждой из них, используя конкретный фактологический материал, накопившийся в мировой культуре к тому времени. В своих произведениях он анализирует достижения мировой философской мысли. Особое внимание Шакарим уделяет разработке категории Совести. Это не просто этическая, но и философская категория. Именно Совесть является субстанцией, основой мироздания. В философии Шакарима Кудайбердиева мировое философское наследие преломляется сквозь призму национальной философской мысли и мировоззрения и находит свое отражение в научнофилософской форме, которая ко времени его творчества не была окончательно сформулирована.

На философские мысли Шакарима обратили внимание основатели нового научного направления – номадологии (Делез).

60-70-е годы ХХ века высокого развития достигла казахстанская школа диалектики, основоположником которой является академик Нысанбаев А.Н. Но, к сожалению, в это же время национальная философская мысль, в дальнейшем – казахская философия, либо предается забвению, либо рассматривается с точки зрения европоцентризма, как исключительно номадическая, имеющая сугубо созерцательный характер. Так, считалось, что казахская философия развивалась в отрыве от мировой философии и рассматривалась как ограниченная геополитическими и экономическими факторами по сравнению с европейской философией20.

В 2005 году вышла в свет монография группы казахстанских авторов во главе с доктором философских наук, профессором, академиком НАН РК Нысанбаевым А. Н. «Аль-Фараби и развитие восточной философии», в которой раскрываются основные проблемы философии Аль-Фараби, где показано все богатство духовного наследия АльФараби: диалог культур Востока и Запада; социокультурный контекст и духовнотеоретические источники философии Аль-Фараби; развитие восточного перипатетезма восточной философии; а также динамика развития фарабиеведения в Казахстане. Данная монография дает целостную картину философских воззрений Аль-Фараби с учетом современных достижений мировой философской мысли и новых направлений в самой казахской школе философии.

Современные искания философов направлены на анализ и выяснение истоков, специфики, структурных элементов национальной культуры. При этом особое внимание уделяется вопросам взаимовлияния процессов глобализации и различных социальных, культурных институтов (религия, наука, политика и др.). Исследуются процессы межконфессионального диалога как фактора обеспечения региональной безопасности и стабильности, актуализации традиционных культур народов Казахстана на современном этапе. Разрабатываются научно-практические рекомендации по изучению и оптимизации в духовной сфере. Создаются новые направления в казахской философии на основе исторических материалов и фольклора.

Г. Есим написал статью «Пирамида в степи или Философия любви» о замечательном народном эпосе «Козы Корпеш и Баян сулу», о котором свое время задумывался еще А.С. Пушкин (пирамидой названа их каменная могила). Что же такое «философия любви»? Любовь – это Бог, и Бог есть любовь, так утверждали все религии мира, это провозглашалось суфизмом, Яссауи писал об этом. Строитель индийского Тадж-Махала также был выходцем из наших краев, из Могулистана, представителем династии Великих Моголов, Шах-Джахан, построившим мавзолей в честь своей любимой жены. Любовь – самоочищающее чувство человека, основа человеческой субстанции. Все человеческие страсти – и хорошие, и плохие, так или иначе, связаны с любовью. Распевая эпос «Козы Корпеш – Баян сулу», слушая его, народ становился духовно чище. Люди переживали то, что именуется катарсисом, они искали собственное предназначение. Равно и главная тема этого великого эпоса –любовь, и об этом надо рассказывать нашим учащимся и студентам, а не просто излагать сам сюжет, они тоже часть философии любви21.

В казахской философии развивается новое направление – казактану, автор идеи Ж. Ж. Молдабеков предпочитает не переводить этот термин на другие языки. Казактану это прежде всего методологическое направление в философии, определяющее пути познания, поиска, изучения и подачи материалов по истории и культуре, традиции, философии, мировозрению, народной мудрости и духовному развитию казахского народа. Казактану – это постижение казахской цивилизации (О.Е.). Предмет исследован на достаточном уровне, в данное время преподается студентам философского факультета КазНУ им. АльФараби22.

Возрождение культурной специфики и самобытности нуждается в понимании корней казахской философии, для чего необходимо возвращение к философии как «духовной квинтэссенции эпохи», внутри которой вырабатываются мировоззренческие и методологические установки, осмысливаются фундаментальные проблемы человеческого бытия и существования, основополагающие вопросы смысла жизни, выявляются принципы нравственной жизни общества и людей, закладываются основы культуры6. Причем данный вопрос должен разрабатываться с учетом особого положения Казахстана, т.е. в контексте диалогического характера его культуры. Поэтому нельзя рассматривать национальную культуру, в особенности современную, как сугубо восточную, так как в современной культуре казахстанского общества синтезированы достижения, как Востока, так и Запада.

Именно на этом пути адекватного прочтения всей истории казахской философии, ее проблем и ответов на «вечные» философские вопросы мироздания, усмотрения в них «ферментов будущего», перенесения их в ХХI век и видятся наиболее благоприятные перспективы развития национальной мысли.

А.Нысанбаев правильно рассуждает: что же такое казахская философия? Если можем говорить о казахской философии, то она видимо будет базироваться на казахском образе мышления. Можно ли вообще «одевать» философию в национальные одежды? Ведь она есть выражение всеобщего мысли, а всеобщее не знает национальных различий. Тогда почему же традиционно принимались термины «китайская», «индийская», «русская» философия и в особенности – «классическая немецкая философия»? Не связано ли это с тем, что философия не имеет своего формализованного языка, как, скажем, математика и всегда изъясняется на живом, естественном, а значит, национальном языке? Бытие в стихии национального языка неизбежно придает ей национальный характер. А языки очень сильно отличаются друг от друга, передавая особенности души каждого народа. О чем лучше всего говорить на французском? Все знают – о любви. На немецком? О войне, – ответит каждый. И о философии, – уточнит диалектик Гегель. На русском? О смысле жизни, страдании. А на казахском? О дружбе, взаимоуважении, гостеприимстве, заботливом отношении к горам и степям. Такой и будет философия народа каков ее язык, впитывающий дух национальной культуры. Поэтому «нации» в философии непреодолимы. И каждый народ, история которого уходит в глубь веков, приходит к самосознанию своей культуры, т.е. к национальной философии (Соловьева…).

Подводя итоги вышеизложенного, хочется сказать, казахскому исследователю говорить о многотысячелетней истории духовной культуры наших предков было бы бессмысленно. Поэтому были неизбежны упрощения и огрубления в схеме. Ссылаясь на внутреннее знание казахской традиции, мы могли бы говорить о 16-тысячелетней истории (именно такова датировка тенгрианского календаря) самосознания, духовной истории наших предков23. Мы можем рассматривать ее (традицию) как явление духовное и мировоззренческое в контексте природы традиционной кочевой цивилизации, в том числе казахской цивилизации.

Также обстоит дело и с казахской философией, которая принадлежит народу сумевшему создать свою цивилизацию – казахскую цивилизацию, уходящую в глубь веков буквально до времен ранних Саков (Скифов), а возможно и Ариев.

Я считаю, что казахская философия была и есть в настоящее время, о чем свидетельствует вышеизложенные рассуждения. К такому утверждению приходишь, когда узнаешь о новом всплеске интересов западных ученых к кочевой цивилизации, которая присутствует и в казахской цивилизации. Я имею ввиду, новую теорию – номадологию.

НОМАДОЛОГИЯ

Номадология (от общеевропейского nomad – кочевник) новейшее направление в современном постструктурализме; связывая этот способ мирообъяснения с традицией западной классики, постмодернизм постулирует содержательную исчерпанность его интерпретационного потенциала, выдвигая на смену ему номадологическую модель мировидения. С точки зрения Делеза и Гваттари, современность демонстрирует отчетливо выраженную «потребность в номадизме». Это также вызвано кризисом западного общества. Прежде чем изложить основные положения номадологии авторы выпустили маленькую книжку «Ризома» (1976), как введение к основной теории. Первое, что они сделали, ввели понятие ризома – образ постмодернистского сознания; она представляет собой сетевидную структуру, не имеющую центра и растущую вширь. Она противостоит корню (дереву, лесу), представляющему классическое мышление. Корень имеет центр ствол, уходящий в "глубину", это – тамыр и байтерек. Ризома – сотовидная структура, не имеющая центра и растущая вширь (примером может служить грибница, прорастающая в любом месте), это – канбак (перекатиполе).

Второе основное понятие плоскость – пространство «шизопотоков»: последнее понятие обозначает «машины желания», «тело без органов», «шизопотоки» – это реальность капиталистического общества, где производятся потоки желания, и оно же кодирует их, проецируя на тело денег. Задача шизоанализа – декодировать эти потоки желаний.

В принципе на место экологической или географической метафоры можно подставить этнографическую, и тогда корень будет представлять оседлую, а ризома – кочевую культуру. Результат этой подстановки – "Трактат о номадологии", вошедший во второй том "Капитализма и шизофрении" (1980). Собственно говоря, кочевники сами подставляют себя в эту метафору, поскольку они не разделяют пространство, а разделяются в пространстве. В нужное время могут собраться, мобильность основное преимущество кочевника, для него нет непреодолимых расстояний. Помещая кочевника в "гладком пространстве", лишая его всякой опоры и зацепки, Делез фактически совершает феноменологическую редукцию: изолирует свой предмет, углубляется в его внутренний смысл. Если реконструкция работает внутри классической философской традиции, то Делез и Гваттари стремятся выйти за пределы традиции, завоевать новое пространство мышления. Не много и не мало. Здесь на просторе в пространстве мышления они встречаются с кочевниками (хотя в представлениях самого Делеза он не кочевник, а беглец, мигрант). Они сделали маленькую революцию в постмодернизме, может быть и в философии, что редко кому удается в наше время. Трактат превращается в эссе, где преобладает художественное исследование кочевья, чем научное. Но такое исследование увлекает автора номадологии, возможно не видевшего кочевой жизни. В этом плане следует казахским философам обратить внимание на номадологическую теорию как представителям кочевой цивилизации. 

В конце концов, Делез приходит к тому же "инварианту" и, может быть, это больше соответствует кочевой культуре, чем "рассеяние" и "эксцентричность". Как признает сам Делез, восточное мышление, в том числе мышление кочевника, процедурно. Оно требует не "охвата", а постепенного продвижения шаг за шагом. При этом шаги, связаны как звенья одной цепи. Сила, которая их связывает, – это Путь (Дао, Махаяна, колесо Кармы). Все существующее имеет "творца-родителя " (Шакарим), то есть существует благодаря Пути от родителя к потомкам. Отсюда генеалогические построения, которые сам Делез относит к типу «корня: Путь не умещается на плоскости, прорастает «ввысь» и «вглубь: хитрый кочевник ускользает из постмодернистских сетей» в силу своей культурной и психической устойчивости. Здесь было бы уместно сравнение с понятием «Байтерек».

Байтерек один из вариантов мироздания, модели мира, что буквально означает матьтополь. С мировоззренческой точки зрения: Бай – Байана был использован еще в ХI веке. Впервые это заметил в словаре М. Кашгарского А.Н.Самойлович, он пишет: «Слово bayat, которое можно рассматривать как древнюю форму множественного числа на – t от вышеупомянутого слова bayan обозначало, по словам Махмуда Кашгарского, бога на языке племени аргу и вместе с тем, как это нам известно из других источников, служило названием, по видимому тотемного происхождения, одного из гузских племен»17 .

Байтерек – мировое дерево – представляет собой центр мироздания24, имеющий корень, он и есть корень – оседлость. Байтерек находиться еще в центре горизонталь-ной модели мира в плоскости на гладком пространстве – на территории кочевника. Байтерек инициирован кочевником, зарожден как результат его мировоззренческих успехов и им же взращен. Горизонтальная структура мира: справа от дерева – луна, слева – солнце и звезда (айың тусын оңыңнан, жҧлдызың тусын солыңнан) и это все мир кочевника. Байтерек становится центром кристаллизации в пространстве кочевника, создавая города или крупные населенные пункты. Мудрость казахского народа в том и состоит, они освоили пространство и в ширь, и в глубину, и в высоту.

Хочется думать, что идея номадологии тоже проделала свой путь, вернувшись к географическим истокам в великую степь. Ссылка основателей номадологии на идею Шакарима о творце-родителе удивляет тем, что в казахской философии это проблема плохо освещалась (по крайней мере, автору неизвестно). Российскими учеными из Екатеринбурга разрабатывается новое научное направление в психологии, а точнее в психогенетике – «родология», в которой, кстати, все научные построения основаны на принципах: от родителя к потомкам передаются не только наследственные болезни, характер, а передаются даже отрицательные события, пережитые родителями в виде «кармы» или судьбы25.

В номадологии большое внимание уделено проблемам войны и государственности. С точки зрения государства, индивидуальность человека войны негативна – особенно: жестокость, коварство, дикость. Историки утверждают, что Чингисхан ничего не понял: "не понял" значения государства, значения городов...26 Действительно Чингисхан уничтожил многие города, в том числе казахские города и долго молодое монгольское государство существовало без канцелярии и без столицы. Не было традиции

государственности, как говорится из грязи в князи. Естественно так долго продолжаться не могло, то ли он сам, то ли ему подсказали, в конце концов, он привлек руководителя канцелярии найманского хана Тата-Тону12 (с.60) для ведения государственных дел монгольского ханства. В качестве столицы выбрали прежнюю столицу христианских кереитов – Каракорум27.

Постепенно дети и внуки Чингисхана стали восстанавливать разрушенные и строить новые города, которые к тому времени практически оказахились, т.е. были поглощены казахской цивилизацией. Это основной закон цивилизации: цивилизация, обладающая более высоким потенциалом, поглощает более слабую цивилизацию.

В принципе города строили преимущественно кочевники или они строились на их средства. Великие мыслители и философы рождались и жили преимущественно в городах. В те времена связь между городом и аулом было гораздо теснее, т.е. ученые не отрывались от народа. Кочевник обладал способностью организовывать пространство, т.е. он обладал пространством и способностью собирать большие массы людей, вокруг Байтерека.

Действительно, главная ценность цивилизаций древности заключалась не в строительстве какой-либо пирамиды или великой стены, а в умении преобразовывать большие массы людей в развитые, упорядоченные сообщества с высокой культурой и системой знаний об окружающем мире, и с этой задачей наиболее умело, и эффективно справлялись видные представители кочевников Евразийской степи8 (с.185).

Первобытные фрагментарные общества часто определяют как общества, не имеющие государственного аппарата, то есть обособленных органов власти. Конечно, первобытные общества имели вождей. Однако государство определяется не существованием вождей, а сохранением органов власти. Государство заботится о самосохранении. П. Кластр определяет войну как самый надежный механизм, препятствующий возникновению государства. Это объясняется тем, что война поддерживает диффузность и сегментарность общества и тем, что сам воин, увлеченный подвигами и грабежами, погружается в одиночество и смерть. Кластр мог бы сослаться на "естественное право", перевернув его главный принцип. Подобно тому, как считал Гоббс – «Государство – враг войны» – можно сказать: война – враг государства. Или с точки зрения глобализации, как говорил Дж. Кеннеди: «человечество закончит войной или война закончит человечество».

Для кочевника большое значение имело пространство, которое начиналось от дверей его юрты или с его родного аула. Если взять пространство, то кочевье требует такого пространства, которое воспроизводило бы само себя, было похожим в составных частях, иначе говоря, однородное пространство, в котором движение в разные стороны было бы равнообоснованным, т.е. изотропным. В идеале кочевник хотел бы пребывать в одном и том же месте, однако он вынужден постоянно менять свое стойбище.

Пространство для кочевника не может быть большим или малым, оно оказывается лишь нужным и подходящим в зависимости от степени удобства и удовлетворения потребностей. Великая степь была удобным для этого местом и потому протоказахи из Семиречья «проводили лето в краях Булгара (на Волге), а зимовали в краях Баласагуна». Конечно, сейчас тяжело представить себе маршрут кочевья от р. Чу до Волги, да и вряд ли это было возможным, однако по неволе наводит на мысль о размахе и дистанции кочевок. Думается, что обычными дистанциями кочевья были расстояния до тысячи километров.

Естественно, что основным видом скота при этом были лошади28. Легендарный Эдиге, современник Токтамыш хана зимовал в Хорземе, на джайлау выезжал на полуостров Крым.

Гладкое пространство кочевников – это пространство минимальных расстояний: однородными являются только бесконечно близкие точки, согласно закону природы – закону наименьшего действия. Это пространство контакта, индивидуальных событий контакта, пространство скорее тактильное, чем визуальное, в противоположность расчерченному пространству Эвклида. Гладкое пространство не знает каналов и тропинок. Это гетерогенное поле соответствует особому типу множеств – децентрированным ризоматическим множествам, которые не размечают занимаемое ими пространство. Это пространство можно эксплуатировать только путешествуя по нему. Кочевник старался избегать скуки находясь на этом пространстве, местами он ставил степные пирамиды, которые назывались «Дын». Дынном иногда могли служить сакские курганы или одиноко стоящие мавзолеи.

Любая теория должна давать какие-то свои плоды и вот что вытекает из номадологии. Получается дороги являются изобретением кочевников, так как только они передвигались в пространстве, и вначале только они имели лошадей и колесницы29. Известно, что кочевники обладали картами не только дорог, но и колодцев и водопоев. Значит, одними из первых карты начали составлять кочевники, например, протоказахи. В истории известно, как древние китайцы пытались украсть карты у гуннов30.

Пространство кочевника нельзя наблюдать со стороны, как эвклидово пространство; скорее оно напоминает звуковую или цветовую гамму. Степь как пространство имела сакральное значение. По мнению М. Элиаде – исследуя религии и мифы с научной точки зрения следует сказать, что самые первые религиозные представления, первые святые зародились именно в степи, на нашей земле. Европейцы, которые выросли на книгах Элиаде, мечтают увидеть нашу степь, для них это часто недостижимая мечта, в то время как мы, казахи, не ценим того, что имеем под рукой.

Совсем другое отношение к пространству у оседлых народов, которые всегда стремились разрезать пространство, создавать непреодолимые препятствия, чаще самим себе. Сейчас становится известным, что оказывается китайская стена первоначально была построена самими китайскими царями для защиты друг от друга, видимо, в период воющих царств, а может быть и раньше. Когда произошло полное объединение, стену частично подправили, особенно северную часть. Есть и другое мнение.

Строительство великой китайской стены начал еще «желтый император» Цинь-Ши Хуанди, а закончил Чжу Юаньчжан, родоначальник трехсотлетней династии Мин. Стена не была фортификационным сооружением, как пытаются доказать некоторые современные историки. Она окончательно поделила мир на два сегмента –Внутренний Китай и Внешний Китай. Китай в пределах стены – это центр Поднебесной, а то, что вне стены – это варвары, поданные и вассалы, все без исключения в настоящем или будущем. Сейчас уже доподлинно известно, что стена не была каменной. Она была сложена из сырцового кирпича и быстро разваливалась, превращаясь в многокило-метровые глиняные завалы. Каменные фрагменты Стены построены позднее для разного рода экскурсий31.

В номадологии рассмотрен пример пешеходной науки – первобытная металлургия, уподобляющая кузнеца кочевнику. Существует тип ученого-бродяги, с которым ученые государства постоянно борются, ассимилируют его или же включают в правовую систему науки, уделяя в ней второстепенную "клеточку". Соединить мышление с движением вовне, придать ему силу этого движения, короче говоря, превратить мышление в машину войны – это удивительное предприятие затеял Ницше, разработавший точные методы этой войны.

Кочевник обладает территорией, передвигается постоянными маршрутами, движется от одного пункта к другому, не пропуская ни одного из них (водопой, место отдыха, место сбора и т.д.). Это очередной успех номадологии! Обладание кочевником территорией ранее учеными запада воспринималось как враждебностью номадов, его стремлением завоевать оседлые народы. Оказывается, дело обстоит иначе. Не нужен богатому кочевнику бедный земледелец, как бедный родственник. Бедных родственников они оставляли в зимовьях, их называли унизительно «жатаки», что буквально означало «лежащие», которые ухаживали за больным скотом и отвечали за сохранность оставленного богатыми сородичами имущества.

Однако следует разобраться, что является в жизни кочевника основным и что – производным. Если даже пункты очерчивают маршрут, они сами принадлежат этому маршруту, тогда как для оседлого жителя пункты задают маршрут. Этот взгляд разработчиков выглядит спорным. Водопой, например, может быть пропущен, поскольку каждый пункт – это место перехода, промежуточное звено, "реле" (как электрическое). Путь всегда проходит между двумя точками, но это "движение-между-двумя" приобретает самостоятельность и внутреннюю целостность. Жизнь кочевника – это интермеццо. У кочевника душа поет, настоящий кочевник счастлив своим состоянием передвижения. Акт перекочевки носил характер престижности для всего рода. Иногда пути кочевок разных аулов в такой казалось бы обширной степи пересекались, а может быть специально подбирали время, чтобы состоялась встреча кочевых караванов. Люди надевали лучшее

платье, совершали взаимные визиты, на привалах устраивали межродовые празднества с песнями, игрищами, состязаниями акынов32. Устраивали алтыбакан – качели, пели, плясали, состязались певцы. Там же молодежь находила себе пары и влюблялась, ведь у казахов нельзя было жениться на родственниках до седьмого колена. Место встречи, видимо, заранее согласовывалось.

Кочевник не то же самое, что мигрант: мигрант всегда перемещается из одного пункта в другой, даже если этот следующий пункт еще ему неизвестен. Мигрант жертва обстоятельств, потерпевший бедствие человек, бродяга. Цыгане, видимо относятся к мигрантам, а не к кочевникам. Кстати, цыган так назвали предки казахов, аргу-чигилы, на их древнем языке – аргу-«чыган» означает очень бедный человек33. Узбеки и таджики цыган называют люлю, что означает чужые. Кочевник движется из одного пункта в другой только в силу фактической необходимости – в силу смежности этих пунктов на трассе, пункты – это связки его пути.

Маршрут кочевника может проходить по обычным дорогам, это не та дорога, которую знают оседлые народы. Та дорога делит замкнутое пространство, предоставляя каждому определенную часть этого пространства и обеспечивая связь частей. Номадологи опять допускают неточность, предполагая, что маршрут кочевника – полная противоположность дороги: он делит людей в открытом пространстве – неочерченном и несвязанном. Выше мы писали, что дороги строили кочевники, так как только они двигались, и в дороге нуждались только они.

Если разобраться, видимо, существует разница между двумя типами пространства. Пространство оседлых народов расчерчено стенами, границами и дорогами. Кочевники населяют гладкое пространство, метки которого сдвигаются вместе с трассой. Так с неописуемым звуком сдвигаются в пустыне песчаные плиты (поющие барханы, например)... Кочевник обживает гладкое пространство, присваивает себе это пространство – в этом и состоит его территориальный принцип. Кочевник хозяин степей, хозяин пространства.

Кочевник пространство обживает и по-другому, путем постепенного перехода к оседлости и строительства городов. Среди протоказахов оседлая часть населения составляла довольно ощутимую часть, особенно в домонгольский период. Природная мудрость казахов привела их к освоению и оседлой и кочевой культур, которые взаимно обогащали друг-друга. По оценке Делеза и Гватари, «оседлая» культура, в отличие от кочевой, основана на понимании движения по осевому вектору, для которого топологически (геометрический термин) внешнее выступает аксиологически внешним, в отличие от номадического понимания движения как дисперсного рассеивания, имманентно осуществляющего интеграцию внешнего. Они (Д и Г) говорят: «мы пишем историю … с точки зрения человека, ведущего оседлый образ жизни …История никогда не понимала внешнее». Номадологи может быть и правы, историю и вообще книгу в казахской степи стали писать оседлые казахи, проживавшие в городах, да и писали так много, что пришлось придумать новый материал. О чем свидетельствует изобретение бумаги на юге Казахстана, в Таразе, в начале нашей эры34. Возможно, бумагу готовили недалеко от столицы Отрара, где была расположена крупнейшая в мире библиотека. Также есть сообщение о царице саков Аккагаз, которая правила народом в VI веке на севере Аральского моря. Аккагаз с казахского языка переводиться как – белая бумага. Зная, что имя ребенку дают родители или старшие в роду, получается, казахи уже в 3-5 веках знали бумагу. О царице саков – Аккагаз пишет известный французский ученый Э. Шаван, который в свою очередь воспользовался китайскими источниками35.

Было бы ошибочно определять кочевника через понятие движения. Тойнби совершенно прав, говоря, что кочевник, скорее тот, кто не движется. Мигрант – это беглец, покидающий местность, когда она исчерпала свои ресурсы. Кочевник никуда не бежит, не хочет бежать: он срастается с этим гладким пространством, где лес редеет, а пустыня или степь разрастается. Движение кочевника скорее сезонное.

Кочевник, очевидно, движется, но движется сидя; он сидит всегда, когда движется (бедуин в галопе сидит, подвернув под себя ступни ног). Всадник сидел на коне, буквальном смысле срастался с лошадью, поэтому древние люди их назвали кентаврами, т.е. человеко-конями. Кочевник умеет ждать, он бесконечно терпелив. Терпеливость кочевника иногда воспринимают как ленность. Неподвижность и скорость, оцепенение и порывистость, "стационарный процесс", неподвижность как процесс – эти черты Клейста в полной мере характеризуют и кочевника.

Движение – относительная характеристика тела, понимаемого как "целое" тела, которое перемещается в пространстве из одного пункта в другой. Движение для кочевника это радость, для него движение праздник. Они заполняют гладкое пространство наподобие вихря (воронки) и могут появиться в любом пункте. (Таким образом, очевидно, и совершались духовные путешествия – без относительного движения, не сходя с места, интенсивно). В качестве итога скажем условно: только кочевник владеет абсолютным движением или скоростью; круговое движение – свойство его военной машины. Военные стратеги не раз отмечали, что гунны воюют играючи.

Именно в этом смысле кочевник не владеет земельными участками и дорогами, хотя вполне очевидно, что он ими владеет. Тем не менее, кочевники давали земли в аренду земледельцам, контролировали Великий Шелковый Путь, строили города и караван-сараи и колодцы. Были люди, обладавшие природным даром – умением опре-делять место для колодца с пресной водой, одного такого человека я знал в детстве.

Связь кочевника с землей создает именно детерриториализация, даже если в результате кочевник приобретает земельную территорию. В принципе кочевники любили расширять свои территории, что проходило без злого умысла, как движение в гладком пространстве. Земля сама перестает быть землей, становится просто почвой, опорой под ногами. Там, где возникает гладкое пространство, где оно растет и ширится во всех направлениях (степь), там и появляется кочевник. Он срастается с этим пространством и сам его расширяет: кочевник порождает пустыню в той же степени, в какой порожден ею. Кажущаяся неопределенность отношения кочевника к вопросу о собственности на землю у европейцев порождало мысль о пустующих землях.

Песчаная пустыня содержит не только стационарные участки растительности (оазисы), но и подвижную ризоматическую растительность, связанную с картой осадков и определяющую направления кочевок. Песчаная и ледяная пустыни – пространства одного типа: ни одна линия не отделяет земли от неба, нет ни перспективы, ни контура, видимость ограничена. Такие пустыни не пользовались успехом у кочевников, особенно ледяные. И при этом существует развитая топология, основанная не на пунктах и ориентирах, а на комплексных ситуативных приметах (ветер, волнистость снега или песка, звуки – свист песка или потрескивание льда, фактура – качество поверхности на ощупь). Это пространство воспринимается на слух и на ощупь – его можно скорее ухватить, чем увидеть.

Кочевник не принадлежит пространству, в которойм движение соотносится с пунктами. Скорее он пребывает в абсолютной локальности или абсолютно пребывает в локальной несводимости здесь-и-теперь: пустыня, степь, лед, море. Море стало гладким пространством для новых, морских кочевников-нормандцев, испанцев, голландцев, англичан и остальных. Действительно, почему кочевник должен двигаться верхом на лошади и обязательно по степи, как показала история, древние казахи освоили речную и морскую цивилизации (Е.О. в книге с.61-69). Море и лед стали пространством только для кочевников, поскольку не годились для оседлого жителя. Если сюда добавим еще степь и пески, где всегда хозяевами были кочевники, то получается они обладали очень большим пространством.

Завершая обсуждение номадологии, хочется сказать несколько слов о постмодернизме, в рамках которого и была рождена идея номадологии.

… «Нет, пожалуй, более привлекательного, спорного и малопонятного для широкой публики и даже для интеллектуалов термина, чем постмодернизм. Те, кто его представляют, пишут очень мудрено, жонглируя малопонятными, а потому притягивающими терминами, нисколько не заботясь о налаживании контактов. Но вот уже одна за другой выходят в русскоязычном исполнении прежде недоступные книги прославленных авторов: «Условия постмодерна» Жан-Франсуа Лиотара, «О грамматологии» Жака Деррида, «Логика смысла» Жиля Делеза. Можно не продолжать – это уже целая библиотека. Стали ли они доступнее? Сомнительно: говорят на русском, а будто и перевода нет. Но уж очень хочется сослаться где-то в разговоре, в дискуссии – модное нынче словечко «постмодернизм», – пишет Г.Г. Соловьева36.

Постмодернизм является детищем западной цивилизации. Современная западная цивилизация характеризуется расширением сферы массового производства, приобретающим поистине тотальные масштабы и темпы. Меняются не только темпы развития цивилизации, а радикально весь ее строй, вся архитектоника и культурные ценности. Постмодернистские представления о современности бросают вызов традиционному мышлению. Современная постмодернистская культура – это единая массово-индустриальная культура37.

Постмодернизм выступает как определенный мировоззренческий взгляд. Постмодернизм обращается к мировой культуре как к единому Тексту, где различные эпохи и цивилизации равноценны перед лицом современности, а сама современность является «будущим прошлым». Постмодернистская чувствительность – это, по выражению представителя естественных наук И. Пригожина, «поэтическое прислушивание к миру». Постмодернизм предполагает видение мира как хаоса, лишенного причинноследственных связей. Следует отметить, что постмодернистское ощущение «мира как хаоса» лишено трагической окраски. Оно иллюстрирует отношение к культурному пространству как к игровому или физическому процессу. Хаос предоставляет материал для культурной игры или игры культурами. Теория, исследующая физические процессы, протекающие при хаосе, называется синергетикой. Номадология также является попыткой выхода из хаоса путем управления хаосом через шизопотки, что мы обсудили выше.

Применение теории синергетики в постмодернизме и в экономических вопросах цивилизации представлено в работе Омарова Е. (книга, с.79-86).

Если до сих пор не понятно с постмодернизмом, что можно ожидать от номадологии – красивая и работающая теория, такая же, как и синергетика. Ни много, ни мало. Поживем, увидим.