Развитие военного дела на территории Казахстана в период зарождения кочевничества

Война на всем протяжении истории являлась одним из важнейших направлений человеческой деятельности, а военное дело стало неотъемлемой частью культуры, зачастую даже определяя основные векторы ее развития.

При анализе истоков военного дела кочевых народов Евразии большинство исследователей подчеркивает роль охоты, особенно, облавной охоты, для зарождения военного искусства. Так, В.Н. Кун предполагал, что кочевому скотоводству «предшествовало непрерывное следование охотников за стадами животных» [1, с. 20]. Роль охоты, как особой ступени на пути перехода к кочевому образу жизни, подчеркивает Н.Э. Масанов [2, с. 35-37]. Один из современных исследователей военного дела кочевников, А.К. Кушкумбаев считает, что «в становлении и эволюции военного искусства кочевников… ведущее значение имели способы, приемы и методы облавной охоты» [3, с. 43].

Вместе с тем, совершенно упускается из виду тот факт, что сами кочевые племена не возникли на пустом месте, появлению этого своеобразного способа производства предшествовала длительная социальная и культурная эволюция общества на базе оседлого хозяйства. Лишь в эпоху поздней бронзы, в XV-IX вв. до н.э. племена степной зоны Евразии начали вести более подвижный образ жизни, что было обусловлено изменениями климата. Постепенное изменение форм хозяйства, рост значения скотоводства, возрастание подвижности части населения приводит к дальнейшему имущественному и социальному расслоению общества, что прекрасно иллюстрируется грандиозными мавзолеями родовых вождей в Центральном и Южном Казахстане .

Известный казахстанский исследователь К.А. Акишев считал, что ряд технических новшеств, таких как создание искусственных водоемов (колодцев), верховой езды, появились на территории Казахстана уже в XIV-XI вв. до н.э., т.е. в период развитой бронзы [4, С.44]. Уже в IX-VIII вв. до н.э. в Центральном и Юго-Восточном Казахстане осуществляется переход к кочевому хозяйству, когда «складывается круглогодичное кочевание и окончательно сложилась система последнего распределения пастбищ и водных источников» [4, с. 45]. В то же время, традиции комплексного хозяйства продолжались. Е.Е. Кузьмин отмечает, что 1 тыс. до н.э. «в степях идет интенсивный поиск наиболее прогрессивных форм, соответствующих определенным экологическим нишам. Появление больших поселений…, огромных многокамерных домов…, разнообразие типов и высокий КПД серпов и их массовое производство… указывает на переход части населения степей к более интенсивному хлебопашеству» [5, с. 92]. Как мы видим, кочевое скотоводческое хозяйство сформировалось не на базе охоты, а на базе комплексного земледельческо-скотоводческого хозяйства эпохи бронзы. Теория генетической взаимосвязи охоты и кочевничества является умозрительной и опровергается всеми историческими фактами. Другое дело, что с появлением и развитием кочевничества охота, особенно облавная ее форма, стали играть значительную роль в хозяйстве скотоводов, как для освобождения экологической ниши от диких животных, так и для добычи дополнительных пищевых ресурсов. Из сказанного следует, что и военное дело кочевников, несомненно испытывая огромное влияние охоты, сложилось, тем не менее, на базе военного искусства племен эпохи бронзы. Можно сказать, что военное дело оседлых индоарийских племен Казахстана под воздействием кочевого хозяйства и характерной для него традиции облавных охот трансформировалось в своеобразную систему военно-политических институтов, элементов материальной и духовной культуры, называемых нами «военное искусство кочевников».

Важным новшеством, оказавшим решающее влияние на развитие военного дела, стало освоение верховой езды. На ряде поселений Казахстана, датируемых XIV-XI вв. до н.э. регистрируются находки костяных псалиев элементов конской узды. Достаточно ранее использование лошади для верховой езды характерно для срубной культуры Поволжья и Приуралья. Факт бытования верховой езды фиксируется и в «Авесте», где в одном из гимнов, посвященных Митре, говорится, что «ему молятся воины, сидящие на крупах своих коней» [6, с. 34].

С переходом к кочевому хозяйству верховая езда становится массовой, что было вызвано необходимостью большей мобильности большинства населения. Вместе с тем меняется и структура общества. Если раньше верхушку социума, ее элиту составляли воины-колесничие, то теперь ее заменяет массовая конница. Происходит стирание границ между сословиями, перераспределение социальных функций, что не могло пройти безболезненно. Именно на период XI-XIII вв. до н.э. приходится большая часть миграций населения, военно-политическая активность, полное изменение этнодемографической карты степной Евразии.

Значительное влияние верховая езда оказала и на тактику ведения боя, и на комплекс вооружения. Впервые у степняков получают распространение мечи и массовая конная атака, совершенствуется оружие дистанционного боя. Население степей начинает доминировать в военном отношении над своими оседлыми соседями, что привело к первым крупным вторжениям кочевников в древние государства Средиземноморья, Передней Азии и Дальнего Востока.

Вообще, проблема взаимоотношений кочевых и оседлых народов – одна из наиболее дискутируемых в литературе. Подавляющее большинство авторов, исходит из изначальной воинственности и агрессивности кочевников.

Вместе с тем, следует признать, что в период складывания номадного производства кочевники, ограниченные эколого-экономической базой не могли не воспользоваться своим военно-политическим преимуществом и не пытаться решить возникшие внутренние противоречия за счет соседей.

В этнологической литературе уже привлекалось внимание к тем или иным факторам войны в скотоводческом мире. Имеются и отдельные классификации таких факторов. Одна из последних и наиболее полных принадлежит английскому исследователю Дж. Флетчеру, который выделяет следующие причины военной деятельности кочевников:

• алчность и хищническая природа номадов;
• высыхание степи;
• перенаселение;
• разрыв торговых связей с оседлыми земледельцами;
• потребность номадов в пополнении своих скудных жизненных ресурсов земледельческой продукцией;
• стремление кочевой верхушки к созданию надплеменных политических образований;
• престижные и идеологические соображения [7].

Как мы увидим дальше, многие из перечисленных здесь факторов обоснованны, но в целом этот перечень представляется недостаточно систематизированным. В частности, алчность или идеологические соображения всегда сопрягались с другими, более глубокими мотивами, а разрыв торговых связей и потребность в недостающей продукции – едва ли не одно и то же.

А.Першицем были предложены другая классификация факторов, вызывающих военную активность у кочевников:

1) Личная и групповая безопасность. Кочевническая специфика состояла в том, что в условиях рассредоточения номадов на широких пространствах степей и пустынь и замедленного складывания политической организации приходилось больше рассчитывать на собственные силы и солидарность близких. Соответственно на этой почве постоянно возникали вооруженные конфликты, из индивидуальных часто перераставшие в коллективные. Наиболее острые из них принимали характер кровной, или родовой, мести.

2)Движимое имущество. Чаще всего объектом военных столкновений у кочевых скотоводов было их основное имущество – скот. Скот отчуждается настолько легко, а причины поправить свои дела за счет чужих стад настолько многочисленны, что взаимный грабеж скота у номадов считался самым обычным и естественным делом.

• Земельные владения. Земельными владениями кочевников были пастбища с расположенными на них водными источниками, а нередко также обрабатываемые земли и караванные пути. Все это могло быть объектом, как военных действий, так и мирных контактов кочевых племен между собой и с их оседлыми соседями. Там, где через земли кочевников проходили караванные пути, именно они могли стать главным яблоком раздора между племенами или между кочевыми и оседлыми правителями.
• Политическая гегемония. Одним из важнейших факторов войны или мира почти всегда была политическая гегемония в регионе. Кочевники боролись за нее как с другими кочевниками, так и с оседлым населением; последнее, в свою очередь, стремилось подчинить себе кочевников [8, с. 167-176]. В целом, период перехода населения евразийских степей к номадизму стал переломным в генезисе военного дела. Во-первых, социально-экономические, демографические и политико-потестарные процессы приводят к зарождению государственных образований. Необходимость регулирования сложнейших отношений между кочевыми общинами, между кочевниками, полуоседлым и оседлым населением, между социальными группами привела к возникновению надобщинного института-государства, одной из основных функций которого была защита от врагов. Таким образом, организация военного дела становится заботой особого социального института.

Во-вторых, столкновения с государствами древнего Востока привели к знакомству кочевников с богатым опытом фортификационного искусства, с новыми видами вооружения, привели к бурному развитию защитного вооружения.

В-третьих, сам быт кочевой жизни в сочетании с частыми облавными охотами формировали особый военный дух, превращая в боевую конницу все лично свободное мужское население.

В-четвертых, увеличение специализации кочевого хозяйства вело к росту торговли между преимущественно скотоводческими регионами и их оседлыми соседями. Следствием этого стало постоянное стремление кочевых объединений контролировать основные торговые маршруты и ремесленно-земледельческие оазисы, обеспечиваемое преимущественно военными методами.

В это время организация военного дела и сама война стали регулярными и важнейшими функциями общественной жизни, во многом определяя направление социально-политического и экономического развития конкретных обществ.

Список литературы:

1. Кун В.Н. Черты военной организации средневековых кочевых народов Средней Азии// Ученые записки Ташкентского педагогического института им. Низами. Сер.общ.наук, вып.2. Ташкент, 1947. С.15-32
2. Масанов Н.Э. Кочевая цивилизация казахов, Алматы М.: Горизонт, 1995. 320 с.
3. Кушкумбаев А.К. Военное дело казахов в XVIIXVIII веках, Алматы: Дайк-Пресс, 2001. 172 с.
4. Акишев К.А. К проблеме происхождения номадизма в аридной зоне древнего Казахстана// Поиски и раскопки в Казахстане, Алма-Ата: Наука, 1972. 216 с.
5. Кузьмин Е.Е. Экология степей Евразии и проблема происхождения номадизма. Возникновение кочевого скотоводства// Вестник древней истории, № 1. 1977. С. 68 – 75
6. Литература Древнего Востока. Иран, Индия, Китай (тексты). Авторы–составителиЮ.М.Алиханова,В.Б. Никитина, Л.Е.Померанцева. М.: Изд-во Московского университета, 1984. 352 с.
7. Fletcher 1986. The Mongols: Ecological and Sosial Perspectives// Harvard Journal of Asiatic Studies. V. 46.
8. Першиц А. И. Война и мир на пороге цивилизации. Кочевые скотоводы.// Война и мир в ранней истории человечества. В двух томах. Том 2.М.: Институт научной информации по общественным наукам Российской Академии наук, 1994. 245 с.