Вопросы изучения религиозной политики государства занимают одно из основных направлений в исследованиях гуманитарных наук. Современному Казахстану также необходима собственная политика, необходимы собственные пути решения данного вопроса. Для построения правильной политики необходим анализ политики предшествующих государств на территории Казахстана. Таким государством был Советский Союз. Большевистская политика имела свои цели в вопросах религии и на протяжении всей истории существования СССР эта политика варьировалась и изменялась под влиянием общественных, политических, экономических и международных событий.
После свершения Октябрьского переворота большевики начинают вести собственную религиозную политику. Все религии подверглись критики, а священнослужители гонениям. Однако молодое Советское государство применяло разные методы к представителям различных конфессий. Первоначально удар пришелся по представителям православия. В отношении ислама политика была двоякой, но скрытая цель все же была одна. Искоренение всех конфессий. Политика большевиков в отношении религии имела два аспекта: культурный и политический. Как и все социалисты, они считали религию пережитком прошлого, препятствием на пути прогресса. C присущим им рвением они пытались искоренить это явление путем «научного» просвещения и методом принижения религии, выставляя ее в смешном и нелепом свете.
Однако относительно методов борьбы с религией среди большевиков не было единого мнения. Самые прямолинейные атеисты считали, что следует вести открытое, широкое наступление с использованием всех доступных средств, в особенности представляя церковь в смешном и неприглядном виде; более изощренные, следуя французской пословице, что нельзя разрушать, ничего не предлагая взамен, хотели вознести социализм до подобия религии. Последние видели в религии искреннее, хоть и ошибочное, стремление человека к духовности, которое должно быть удовлетворено тем или иным образом.
По большей части антирелигиозная кампания в 20-е годы велась большевиками именно такими методами, предлагая в качестве альтернативы религии науку и вырабатывая коммунистический суррогат культа со своими собственными божествами, святыми и ритуалами. В некоторых официальных заявлениях открыто подтверждались функции коммунизма в качестве субститута религии, как, например, в декларации, определявшей цель антирелигиозного воспитания как «замену веры в Бога верой в науку и машину»[1, с.221-222].
Более суровую линию атеизма проводил Емельян Ярославский, призывавший к лобовой атаке на религию на том основании, что она есть не что иное, как темный предрассудок, используемый правящим классом. Вместе с тем, как всегда руководствуясь в первую очередь политическими соображениями, пока шла гражданская война, он не хотел излишне настраивать против себя церковь с ее стомиллионной армией верующих. Поэтому широкое наступление на религию он откладывал вплоть до 1922 г., пока наконец большевики не обрели полное господство в стране. И тогда он объявил, как он полагал, последний и решительный бой церкви [2, с. 25].
Большевики хотели искоренить всякую религию. Знаменитый Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви (23 января 1918 г.) за подписью Ленина лишил все религиозные общины статуса юридического лица, а имущество их объявил народным достоянием. Статья 3 объявляла право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. Подорвать позиции религии должны были и такие законодательные акты, как Декреты «О расторжении брака», «О гражданском браке» (декабрь 1917 г.) Декрет о передаче решения всех мусульманских вопросов в руки комиссариата по делам мусульман внутренней России (27 января 1918 г.) [3, с. 113-114].
До революционных потрясений 1917 года на территории современного Северного Казахстана функционировала развитая система Русской Православной Церкви. Только на территории Петропавловского уезда Акмолинской области располагалось пять благочиний - одно городское и четыре сельских, а общее число приходов и храмов, объединявших все православное население, превышало 80. Центрами монашеского подвижничества были три православных монастыря - два женских и один мужской
23 февраля 1922 года ВЦИК издал декрет об изъятии церковных ценностей на нужды голодающих, который стал одним из инструментов, с помощью которого власти предприняли очередную попытку уничтожить Церковь. Во многих городах страны прошли возмущения против незаконного изъятия богослужебных предметов. Отдельные участники этих возмущений, в том числе и священнослужители, были расстреляны. В Петропавловске и уезде также была создана комиссия по изъятию ценностей. Однако духовенство и приходские советы приняли активное участие не только в отборе ценностей для передачи властям, но еще и устроили сбор средств в помощь голодающим - 14 сентября 1922 года церковными принтами на эти цели была передана 1000 руб [4].
Начались массовые закрытия церквей и упразднения православных общин. В течение 1929-1935 гг. были закрыты практически все церкви на территории современного Северного Казахстана. Одной из первых в нашем городе пострадала церковь Марии Магдалины (железнодорожная). Газета «Юный степняк» №27 (143) за 1923 год сообщает о закрытии церкви и превращении ее во «дворец молодых безбожников». В 1930 г. принято решение о ликвидации Вознесенского собора.
На территории Северо-Казахстанской области имелось восемь мечетей. К тридцатым годам они стали закрываться. C 1929 года на протяжении тридцатых годов в нашей области, как и по всей стране, проводилась политика массовых репрессий против служителей культа. В этот период под разными предлогами по решению Петропавловского окружного исполкома и президиума городского совета закрылись многие культовые здания.
Из трех основных религий, распространенных на территории Советского государства, наименьшие испытания выпали на долю мусульман. Сравнительно мягкое обхождение с ними объяснялось политическими соображениями, а именно опасением настроить против себя колониальные народы, игравшие ключевую роль в стратегии Коминтерна, поскольку в деле подрыва «империализма» делалась ставка на мусульман Ближнего Востока. Существовала опасность, что мусульмане России могут расценить антиисламскую пропаганду как возрождение прежней дореволюционной христианской миссионерской деятельности.
Руководствуясь такими соображениями, советские власти воздержались от прямой атаки на мусульманские учреждения. В конституциях, данных советским мусульманским республикам, проявилось гораздо более терпимое отношение к исламу, чем к христианству или иудаизму в трех славянских республиках. Пропаганда атеизма не была обязательной, и муллы обладали всеми гражданскими правами, включая участие в выборах. Не запрещалось религиозное воспитание молодежи, и религиозным школам позволялось сохранять свое имущество. Исламские суды по-прежнему могли рассматривать гражданские и уголовные дела. Этими привилегиями мусульманские духовные лица пользовались вплоть до конца 20-х годов. А уже в 1922-1923 гг. в СССР возникли кружки безбожников, которые распространились и на территории Казахстана.
Советская власть не могла долго терпеть такое равновесие. Разрешение преподавания вероучения при мечетях (постановление 1923 г.) было по существу последней уступкой в религиозном вопросе. В дальнейшем был принят ряд подзаконных актов и инструкций, в том числе дополнение НКВД от 23 декабря 1924 года, которые свели на нет возможность указанного постановления 1923 г. «Тезисы по антирелигиозной пропаганде среди мусульман КССР» (1926 г.) предусматривали жесткое пресечение религиозной активности. Уже стали писать об антисоветском характере духовенства, называть Ислам «прислужником байства», усилилась цензура[5, с. 15].
Для неславянского населения, и в частности для мусульман, особенно с 1925 г. нэп был периодом «худжума» («наступления по всем фронтам») в рамках общей стратегии разрыва с прошлым. Новая власть стремилась к единообразию и хотела выровнять различные стадии развития регионов внутри СССР.
Не вызывает возражений следующее мнение Дж. Хоскинга: «Взаимоотношения большевизма с исламом были противоречивыми. Атеизм марксистов не совместим со строгим монотеизмом ислама в принципе. Тем не менее, многие политически активные мусульмане примкнули к тем или иным социалистическим течениям за последние десять лет перед Октыбрьской революцией. Отчасти это объяснялось сугубо прагматическими соображениями: после событий 1905 г. мусульмане увидели в социализме политическое течение, способное организовать подпольную партию, мобилизовать массы и создать реальную угрозу правительству их угнетателей... Но было и еще одно соображение основополагающего значения, сделавшее возможным принятие социалистических идей мусульманской интеллектуальной элитой: социалистическая теория обещала им братство и равенство всех народов в борьбе с западным империализмом» [6, с. 112].
Трактовка отношения большевиков к исламскому вопросу Эд. Карра носит односложный характер. Эд. Карр, на наш взгляд, слишком упрощает характер политических и религиозных институтов во время гражданской войны в России, но с некоторыми его выводами нельзя не согласиться. «Во всех этих районах в конечном итоге гражданской войны, проводимой «белыми» при поддержке иностранных сил, привели к укреплению престижа и авторитета советского правительства. Едва скрываемое стремление «белых» генералов восстановить как на территории собственно России, так и на территории нерусских окраин старую систему землевладения и систему собственности на средства промышленного производства способствовало тому, что дело борьбы за советскую власть робко стало поддерживать большинство крестьян и рабочих. На нерусских территориях решимость «белых» восстановить единство Российской империи с ее традицией полного политического и культурного подчинения нерусских элементов являла собой мрачный контраст с советскими обещаниями неограниченного национального самоопределения, пусть даже обусловленного определенными политическими и социальными предпосылками»[7, с.260].
Точка зрения Дж. Хоскинга является отражением логики советского руководства в вопросах административной организации мусульманских окраин для предотвращения развития национальных и религиозных течений центробежного характера: «Национальная политика Советов в мусульманских регионах прежде всего преследовала цель пресекать каждую попытку образования любой панисламской или пантюркской общности». Хотя декрет об отделении церкви от государства даровал каждому гражданину свободу вероисповедания, исполнение религиозных потребностей в публичных местах запрещалось.
Таким образом, мы проследили политику Советского государства в 1920-е годы в отношении религии, в том числе и ислама. Любая религия рассматривалась как оппозиционная. Проводимая советским правительством политика, может быть увидена и на территории Северного Казахстана. Большевики боялись объединения всех мусульман и поэтому они переходили в наступление. Но любые ограничения и запреты вызывали ответную реакцию, что станет более заметно в последующие годы. К концу 1920-х гг. становится очевидным, что правительство стремилось привести общество к единому мировоззрению - атеистическому. И применяло для этого все возможные методы. В современном обществе вопросы вероисповедания являются одними из самых важных и противоречивых. Так как очень часто подменяются понятия и ведется пропаганда в массах. Государству необходимо не допускать подобных конфликтов и контролировать ситуацию. И самое главное проводить тонкую политику, чтобы не вызвать у народа никаких протестных реакций.
Литература:
- Пайпс Р. Русская революция. Россия под большевиками. 1918-1924 Т.З. — M.: «Захаров», 2005.-704 с..
- Трифонов И. Очерки истории классовой борьбы в СССР в годы НЭПа (1921-1927). М: Наука, 1960. -345 с.
- Декреты Советской власти. Т.1. - M.: Наука, 1957. - 806 с.
- Шатилов С.В. Подвиг духовенства Северного Казахстана - электронная публикация - http://www.petr-pavel.kz/index.php?page=podvig-duhovenstva-sevemogo-kazahstana
- Нуртазина Н. Борьба с исламом. Религиозная политика Советской власти в Казахстане в 20-40-е годы XX века. - Алматы: Қазақ университет!. 2008. - 36 с.
- Хоскинг Дж. История Советского Союза. 1917-1991. M.: Вагриус, 1994. - 570 с.
- Kapp Эд. История Советской России. Кн. 1. т. 1. M.: Прогресс, 1990,- 730 с.