Классическая линейная (декартовская) парадигма, (называемая также механистической) была сформулирована в 1637 году Р.Декартом и доминировала в обществе на протяжении 250 лет. В системе доминирует преактивное управление, нацеленное, на прирост (продукта, объемов, мощностей и т.д.). Неэффективность управленческой деятельности в линейной парадигме нарастает, поскольку непроверяемость результатов усиливается планированием по «входу». Наиболее значимое социальное выражение детерминистский подход получил в модели управления, предложенной Т. Гоббсом в 1651 году в его трактате о Левиафане.
Организмический подход был сформулирован Г.Спенсером в 1873г. Организмическая парадигма сформирована для познания устойчиво воспроизводящихся организованностей. Следуя современному ее пониманию, она формирует смыслы самоподдерживающейся социальной системы с реактивным управлением, предпочитающим «реформации» по образцам, сформированным прошлым опытом или представлениями о нем. Смысл управления в такой системе - в поддержании равновесия в некоем состоянии. Организмическая парадигма лежит в основе традиционной теории государственного управления. Новые возникающие свойства системы, которые могли бы изменить будущее, расцениваются как девиации и отторгаются, элиминируются. Такая же участь постигает и социальную самоорганизацию, которой предоставлен выбор - либо принять форму местного самоуправления, либо диссидентства.
Осознание научным сообществом принципиально нового характера развития человечества привело к возникновению новой - системной - парадигмы научного знания.
Системная парадигма базируется на понятии системы как множества взаимосвязанных элементов, порождающей новые свойства, и на доктрине возрастающей сложности и эволюционной изменчивости, обусловленной открытостью системы и ее постоянным взаимодействием с окружающей средой.
Каждая из трех парадигм - линейная, организмическая и системная - лежащих в основе научного знания и социального действия, предлагает свое видение проблемы и набор ее решений, свою методологию: детерминистскую, феноменологическую, системную [1,c.27].
Методология политической науки, основанная на системной парадигме научного познания, была развита в работах таких политологов Запада, как Э.Тоффлер, Дж.Форрестер, Э.Ласло, Ю.Одум, а также в исследованиях российских ученых В.С.Капустина, Н.И.Мироновой, С.П.Курдюмова и др.
Рассмотрим, в чем состоит различие научных подходов к взаимосвязи личности и государства в рамках разных парадигм.
В классическом представлении государственное управление направлено на предупреждение, сдерживание и устранение любых отклонений, дезорганизующих систему, в т.ч. и тех, которые являются социально-конструктивными инновациями. Такой подход к управлению противопоставляет государственное управление процессу социальной самоорганизации, сущность которой проявляется именно в преобразовании систем, производстве новых порядков, необходимо трансформирующих и сменяющих устаревшие гомеостаты. Сдерживание этих трансформаций путем организационного (структурного) контроля и силовое подавление функциональных отклонений управленческими действиями государства закрывают систему, останавливают ее становление, направляют развитие в русло деградации. Поэтому государство традиционно рассматривается как механизм властного закрепления порядка в обществе и сохранения соответствующего режима власти как средства жесткого управления национальным сообществом. В классическом представлении государство выступает как субъект, а общество - как объект управления. Личность рассматривается и как субъект, и как объект управления.
В «переходных» периодах, когда государство ослаблено радикальными политическими трансформациями, в обществе доминируют идеи, мотивированные материальными ценностными установкам; актуализирующими острые конкурентные отношения. Аномалии в поведении и деятельности личности вызывают флуктуации социального организма и при их экстремальном значении формируют, в порядке обратной связи, организационные структуры и подсистемы управления.
Конкуренцию в этих условиях выигрывают преимущественно личности активного социально негативного склада, нечувствительные к нравственным и социокультурным регуляторам. Доминируя в присвоении материальных благ без их инвестиции в социально плодотворное дело, они создают проблемы, которые самоорганизация в масштабе реального времени преодолеть не может. Возрастающее при этом вследствие существенного материального расслоения общества социальное напряжение угрожает безопасности таких лиц и сохранению их собственности. В связи с этим они интегрируются в государственную власть и формируют систему силовой защиты своих интересов.
Государство в таком случае становится инструментом службы интересам тонкого экономически доминирующего социального слоя, а государственное управление направлено на организацию соответствующего порядка в обществе и устранение отклонений в его реализации. Отчуждаясь от остальной части общества государство связывает ее свободу и тормозит общую самоорганизацию национального сообщества.
В классической парадигме организация и управление фактически оказываются направленными против самоорганизации, поскольку введение рамок поведения и деятельности закрывает систему, что можно интерпретировать как сдерживание или прекращение самоорганизации [2].
Организмический подход, «опирающийся на представления об операционно замкнутой системе, позволяет «поставить диагноз», но назначает неверное лечение, сводящееся к поддержанию гомеостаза ущербной системы» [1,c.117].
Сохраняется противопоставление государственного управления и социальной самоорганизации и в условиях «зрелого» общества. Узел проблемы в том, что свобода как движущий фактор самоорганизации общества при господстве в нем материальных, потребительских ценностей остается свободой присвоения материальных благ. Следовательно, в механизме самоорганизации продолжает сохраняться преимущество экономически доминирующего социального слоя. Конкуренция в процессе гонки за обретение материальных ресурсов, с одной стороны, стимулирует развитие способа деятельности и придает динамизм социальным процессам, с другой - в условиях современного «свободного рынка» приобретает все более жесткий, буквально истребительный характер. Социальный ущерб, наносимый самоорганизацией, движимой материально-потребительскими частными интересами, требует встречной организации, реализуемой системой государственного управления.
Таким образом, с позиций теории управления отношения общества как самоорганизующейся социальной системы и государственного управления как иерархической системы могут быть представлены взаимодействием двух «петель обратной связи» - положительной и отрицательной:
наращивание в процессе конкурентных экономических отношений активности личностей, стимулирующих динамику социальных процессов, рассматривается как положительная обратная связь;
возникающие при этом социальные деструкции вызывают к действию отрицательную обратную связь, продуктом и организатором которой выступает государство
Системная методология политической науки существенным образом меняет представление об отношениях самоорганизации, организации и управления ориентируют на принципиально новые формы взаимодействия личности и государства.
Исходя из системной парадигмы научного знания взаимосвязь между государством, обществом и личностью выглядит следующим образом: государство (структура, форма организации) представляется локализованным процессом, который перестраивается и перемещается в обществе (среде), адекватно встраиваясь в него и, тем самым, определяя конкретные формы и пути развития личности. Этот процесс полностью зависит от того, какие властные управленческие отношения в обществе доминируют.
Можно выделить, по крайней мере, три вида властных управленческих отношений: отношения, возникающие между государственными должностными лицами и государственными органами, выступающими в роли субъекта управления, с одной стороны, и населением или отдельными его группами – с другой. Этот вид управления обычно называют государственным управлением, потому что его субъектом является государство, его учреждения и должностные лица. В нем выделяют как особый сегмент - государственноадминистративное управление, включающее в себя все многообразие управленческой деятельности, осуществляемой органами исполнительной власти (правительством, министерствами, ведомствами и иными госучреждениями). Главной особенностью
государственного управления является то, что оно опирается на право «легитимного насилия», т.е. субъект управления обладает властными полномочиями, необходимыми статусными ресурсами для проведения в жизнь управленческих решений. В современном обществе государственное управление осуществляется преимущественно в виде создания соответствующими органами и учреждениями норм, носящих деперсонализированный характер и существующих в виде законов и иных общих нормативных актов. Государственное управление в современном обществе является многоуровневым и необычайно сложным, прежде всего в силу необычайно разросшегося числа всевозможных государственных организаций и учреждений.
отношения, складывающиеся внутри государственных и политических организаций с целью упорядочения их деятельности, повышения эффективности работы. Его особенностью является то, что управленческие отношения ограничены рамками отдельных организаций (государственных учреждений, политических партий и т.д.), что придает этому виду управления много общих черт с менеджментом экономических организаций. Управление в государственных учреждениях и политических организациях также основано на возможности субъекта управления (руководства государственного учреждения, руководящие органы партии) опереться на статусные ресурсы, на право создавать общеобязательные для членов данной организации нормы.
отношения, где субъект (политическая организация, группа давления, государственный деятель) не может опереться на право «легитимного насилия» и на свои статусные ресурсы для достижения поставленных целей, не может принять закон или иное распоряжение, обретающее обязательный характер, а поэтому вынужден прибегать к иным формам и методам воздействия на предполагаемый объект управления.
Механизмом взаимодействия личности и государства в обществе в рамках процесса социальной самоорганизации полагается система социумов. Например – двух социумов: гражданского общества и властвующей элиты (далее в тексте – система).
В условиях неопределенности (кризиса) – в терминах синергетики это точка бифуркации - необходимо учитывать альтернативность будущего развития и особенности нелинейного поведения системы, налагающие ограничения на управляющие воздействия. Для того чтобы управленческий механизм в бифуркационной полосе развития был эффективным, следует применять тонкие социальные и политические технологии, адекватные процессу социальной самоорганизации. Величина социального результата определяется не силой воздействия, а топологической согласованностью со свойствами социума [1,c.5].
В гомеостатическом состоянии эта система выступает детерминированным объектом управления. Социальный порядок поддерживается с помощью социального контроля, но в управлении обществом центральную роль играет властвующая элита. Она корригирует социальные отклонения посредством управленческого механизма, в том числе и отрицательной обратной связи, что позволяет системе сохранять устойчивое положение длительное время, хотя в нем возникают отклонения от нормы. Отрицательные обратные связи обеспечивают стабильность социальных структур и процессов в хаотической среде.
Ситуация принципиально изменяется, когда система оказывается в зоне бифуркации. Тогда властвующая элита перестает выполнять рациональные управленческие функции и под влиянием мотивов выживания начинает преследовать собственные интересы, что вызывает дезорганизацию в структуре отрицательных обратных связей. Вследствие этого в обществе нарастают девиации, угрожающие стабильности общественной жизни. Прогрессирующие дисфункции отрицательных обратных связей усиливают кризисные тенденции в системе.
Поскольку главный ресурс государственного аппарата – власть и возможность извлекать из должности выгоду, то в руках представителей властвующей элиты этот ресурс конвертируется в другие виды капитала, прежде всего в материальные блага.
«…По мере того, - писал П.Бурдье, - как развивается процесс институционализации и возрастает мобилизационный аппарат, на практике и в настроениях беспрерывно усиливается весомость императивов, связанных с воспроизводством аппарата и предлагаемых им постов, привязывающих к себе тех, кто их занимает, всякого рода материальными и символическими интересами, в ущерб императивам стремления к достижению целей, провозглашенных аппаратом» [3,c.217].
В условиях неопределенности (кризиса) этот недостаток властвующей элиты усиливается. Механизм государства из эффективной машины трансформируется в дисфункциональную структуру, игнорирующую общенациональные цели страны и социальные интересы большинства населения. Система дезорганизуется и становится чувствительной к случайным возмущениям на микроуровне, где большинство людей непрерывно борются за выживание. Структуры управления, ориентированные на детерминированные процессы в равновесном обществе, не могут осуществлять прежний контроль, так как неустойчивое общество генерирует новые феномены дезорганизации и распада. Это ускоряет делегитимацию институтов и символов старой политики, тем более что еѐ цели подменяются групповыми интересами властвующей элиты.
В.Л.Романов так описывает этот процесс: «…система становится социально патогенной…направляет свою гиперактивность исключительно на реализацию собственных интересов. Осуществляя сверхактивный отбор ресурсов своего окружения без адекватной их продуктивной компенсации, формируя параметры порядка «под себя», система подавляет активность систем - доноров и приводит их в состояние латентной социальной патологии» [2].
Если в устойчивой системе преобладают процессы, репродуцирующие социальный порядок, в основном с помощью отрицательной обратной связи, то в состоянии неустойчивого равновесия важную роль играет положительная обратная связь, способная вызывать резонансные эффекты. Положительная обратная связь стимулирует флуктуации. Так, реакция системы на социальные отклонения, которые в стабильный период, имели для него второстепенное значение, в неустойчивой ситуации необычайно усиливается. В этот момент на первый план выходят нелинейные связи и отношения, которые могут резко увеличить роль случайности, особенно в политическом поле.
Это требует новых подходов к государственному управлению. Сущность синергетического подхода к управлению, основанного на системной методологии политической науки, состоит в том, чтобы найти соразмерное сочетание положительных и отрицательных обратных связей. Тогда система будет способна обеспечить стабильность и творческую, инновационную самоорганизацию - управление не должно быть «жестким», поскольку сильные управленческие воздействия подавляют творческие новации, которые могут открыть обществу возможности продуктивного развития.
«Структурная» логика, являющаяся характерным признаком линейного и организмического подходов, демонстрирует свою неэффективность в отношении систем, находящихся в зоне неустойчивости.
Синергетический подход позволил нам рассмотреть кризис управления как проявление дисфункции власти. Мы выявили важную роль несогласованности базовых ценностей, социальных ожиданий, описали характер взаимодействия самоорганизации и управления, выявили кризис согласования базовых ценностей властной элиты и социума, исследовали источники конфликта и возможности его исчерпания.
В авторитарном сценарии при автократическом управлении сложилась социальная практика низкой оценки стоимости человеческой жизни, которая ведет к истощению гражданского социума (примером тому демографический ущерб как следствие перенесения затрат управления на социум). Ничтожная стоимость человеческой жизни, с одной стороны, позволяет не учитывать ущерб человеческому ресурсу, «снижая», таким образом, затратность управления. С другой, уценка человеческого ресурса ведет к нарастанию «ошибок компетенций», создаваемых линейной политикой экономического роста и доминированию подхода «экономически оправданных рисков». Таким образом, в линейной системе «вход - выход», действительно, любые самые затратные схемы управления выглядят экономически оправданными, если они восстанавливают или поддерживают сложившийся социальный порядок или социальный порядок, мифологизированный властвующей элитой.
Системная парадигма позволяет увидеть путь трансформаций, что радикально меняет подход к социальному развитию, устройству общества и управлению. В глобальном информациональном обществе устойчивость общественного устройства связывается уже не с возможностями властвующей элиты подавлять гражданский социум, а, наоборот, со способностью общества функционировать как открытая, операционно разомкнутая система.
Новые, более эффективные, модели управления генерируются гражданскими и коммерческими сетями. Однако не менее важно и то, что повсеместно одновременно действуют различающиеся логики, выстроенные в различных парадигмах, привнесенные в современность из различных социальных сценариев, или социальных времен. Повторяющиеся упущения свидетельствуют о встроенных дисфункциях системы управления, что лишь подтверждает тезис о вызове дисфункциональности, с которым сталкивается системная парадигма. Именно системная парадигма принимает этот вызов [1,c.118].
Попробуем провести моделирование возникновения дисфункций, исходя из предположения, что это позволит определить возможные пути минимизации ущерба или найти пути редизайна управления в казахстанском обществе, представляющем неравновесную динамическую социальную систему.
Рассмотрим модель управленческого алгоритма, формирующегося во взаимодействии управленческих циклов социальных акторов - властвующей элиты и гражданского социума. Такой подход позволяет провести исследование особенностей взаимодействия социальной самоорганизации и государственного управления, позволяет выявить различие моделей управления, генерируемых властвующей элитой и социумом. Это различие можно классифицировать как жесткую и мягкую модели управления.
Модель строится на основе миссии и базовых ценностей. Мы подчеркиваем сопряжение интересов властвующего и гражданского социумов по поводу обладания общественными ресурсами. Конфликт или консенсус базовых ценностей определяет конфликт или консенсус по поводу распределения общественных ресурсов. Мы исходим из обобщенного представления о ресурсах в их топографическом многообразии: географическом, геологическом, демографическом, биологическом.
Миссия и ценности социумов определяют генерируемые ими модели управления, формируют характер их взаимодействий, методы, структуры, а также экспертные возможности для оценки затратности управления.
Мы видим наличие конфликта базовых и провозглашаемых ценностей властвующей элиты, совпадение базовых и провозглашаемых ценностей гражданского социума.
Изменение сложившихся общественных отношений по поводу распределения ресурсов становится не только источником изменений распределения власти в социальной системе, но и источником изменения отношения к власти в самом гражданском социуме, активизируя актуализицию его управляющего потенциала через новые общественные движения.
Выявление интересующих нас параметров управления можно провести, приняв за основу организационный подход Деминга-Шухарта [4], который позволяет отразить внутренние параметры организации (ценности и миссию самого социального актора) и внешние параметры (ценности и миссию второго социального актора). Кроме того, у нас появляется возможность выстроить управленческие циклы жесткой и мягкой моделей управления. Сравнение этих моделей позволяет исследовать системные дисфункции.
Исследуя механизм формирования затратности управления, мы обращаем особое внимание на тезис Н.И. Мироновой о том, что «ценности властвующей элиты состоят в формировании абсолютной власти» [1,c.121]. В этом берут начало ее затратность и неэффективность, и ее высокая энтропийность.
С неэффективным энтропийным управлением связаны современные проблемы: быстрое истощение общественных ресурсов; неверная оценка стоимости человеческих ресурсов; коррупция, т.е. экспроприация и перераспределение ресурсов на основе клиентской модели.
Все это сопровождается отсутствием реальной ответственности, несвоевременностью, подменой проблем социума возможностями управляющей системы, исключением этапа экономической оценки эффективности управления, ограничившись политической оценкой. Для исключения оценки эффективности управления властвующей элитой Казахстана переформировывается даже политический институт законодательной власти. При его переформировании он полностью теряет свои экспертные функции.
В то же время устойчивость неэффективной модели управления поддерживается системой клиентел, на которые возлагаются функции барьеров защиты власти от социума. Их как минимум три: промышленная номенклатура, научная номенклатура, региональная номенклатура. Клиентами властвующей элиты являются также политические и социологические экспертные новообразования, проправительственные молодежные и политические движения.
В период ускорения информационного насыщения властной элиты обостряется борьба за власть внутри самой властной элиты, которая идет между политическими группами и карьерной бюрократией.
Как предсказал в 90-х годах Э. Тоффлер: «…во времена быстрых перемен выход за пределы замкнутого круга министерств или департаментов является, по-видимому, единственным способом добиться чего-то. Это …приводит к образованию неформальных организационных единиц, а те все больше разрушают правительство, конкурируя с официальной бюрократией и истощая ее… Эта организационная агония начнется, когда политики будут пытаться совладать со все более настойчивой мировой системой и теми опасностями, которые обрисованы ранее - от не имеющих прецедента в прошлом кризисов, связанных с окружающей средой, до взрывоопасной межэтнической вражды и усиливающегося фанатизма»[5,c.316].
В основе изменений лежит парадигмальная невосприимчивость элит, следующих линейной системе управления, к моделям самоуправления. Но в то же время, гражданский социум уже овладевает иным парадигмальным подходом - системным. Парадигмальные противоречия формируют конфликт.
Региональной власти отведено служить демпфером между гражданским социумом и властвующей элитой Необходимость подобного демпфера является признанием кризиса власти.
Манипуляция понятием государственной безопасности, которое практикует властвующая элита, заключается в подмене безопасности нации стратегией международной конкуренций. Властвующая элита воспринимает международную конкуренцию как свою миссию. На реализацию этой миссии она расходует общественные ресурсы. При этом элиты, участвующие в международной конкуренции, повышают стандарты собственных благ. Уровень собственных благ возрастает до международных стандартов, определяющих вхождение в элитарный клуб.
Все это увеличивает затратность управления и увеличивает изъятие ресурсов у социума. Неравномерность ресурсного обеспечения является следствием конфликта базовых ценностей властвующей элиты и гражданского социума.
Совпадение социальных кризисов с кризисами власти ведет к тому, что социальные кризисы формируются в зонах флуктуации вблизи предельных величин аттракторов управления. Это свидетельствует о нарастающем отказе социума от дальнейшего изъятия у него общественных ресурсов. Социальный кризис выражается и в крайне низких доходах большинства населения.
Качественные и количественные характеристики управления были сведены Н.И. Мироновой в матрицу аттракторов управления, которая дает возможность описания параметрической зависимости взаимодействия социальной самоорганизации и государственного управления.
Автору удалось выявить и классифицировать как свойство системы ментальность социума, доминирующий тип поведения и определить принадлежность каждого их них одному из типов социального состояния.
Методика, разработанная ей, позволила выявить базовые параметры системы, которые возникают как «системные свойства сложной неоднородной динамической социальной системы: уровень согласованности ценностей, самоорганизации и информациональности»[1,c.135].
Системный подход к исследованию взаимодействия государства и личности позволил увидеть цивилизационные сценарии как организационные полюса в социокультурном поле, и позволяют прогнозировать возможные бифуркации, формируемые сложной динамической социальной системой в зоне флуктуаций в зависимости от сочетания присущих ей изменяемых параметров порядка.
Повышение информациональности гражданского социума превращает его из легко подверженной манипулированию толпы в лидера изменений. Но при этом рушится ценность абсолютной власти. Власть больше не принадлежит абсолютно властвующей элите. Дихотомия власти становится все более явственной. Однако что-бы дихотомия власти стала социальной реальностью гражданскому социуму еще надлежит сформировать институты гражданского общества, отличные от институтов демократического общества, основанные не на делегированном, а на участвующем управлении. И функцией которых станет справедливое перераспределение общественных ресурсов, обеспечивающее безопасность, развитие и достойное существование человека.
Консервативные системы, обладающие внешними признаками постоянства, не являются жизнеустойчивыми в изменяющемся постиндустриальном мире, они деградируют и уходят из истории развития любой сферы жизнедеятельности, будь то техническая или социальная. В результате постепенной или мгновенной деструкции системы, системной катастрофы, происходит ослабление и исчезновение системных свойств и связей. Поддержание целостности такой системы ведет к увеличению производства энтропии управления и выходу за пределы аттрактора управления. В этом случае социальная система распадается, воссоздаваясь в других, менее затратных формах и связях, как это проиллюстрировано предложенной нами моделью эволюции. Системная катастрофа в нижней точке кризиса, кризиса власти и социума, может привести к структурной регрессии и переходу к более простым системам, к примеру, традиционным обществам, не исключая переход в «затухающее» общество.
Усилия властвующих элит по замораживанию общественного развития находят объяснение в представленной теории. Властвующие элиты мобилизуют и тратят общественные ресурсы, пытаясь сдержать необратимый поток общественных изменений. Они вносят «малые флуктуации в начальные условия», пытаясь не столько удержать общество в цивилизационном демократическом сценарии, сколько опустить его до авторитарного сценария. Цивилизационный сдвиг в авторитарный сценарий - это путь властвующей элиты к возврату ей ценностей абсолютной власти. Гражданскому обществу в этом случае придется искать возможности защиты гуманистических ценностей и ценностей безопасности человека.
Исследование практик взаимодействия самоорганизации и управления показывает их зависимость от сочетаний параметров порядка, от доминирующей в обществе парадигмы и от уровня общественных ресурсов, которые могут быть мобилизованы на управление. Параметрами управления этим процессом являются ментальные представления личностей- социальных акторов, определяемые социокультурно-информациональной парадигмой, и качественно-количественные характеристики затратности управления.
Параметрами порядка системы, определяющими характер управления, являются ценностный консенсус, уровень самоорганизации и информациональность. В качестве управляющих параметров рассмотрены затратность управления и парадигмальные смыслы.
Как мы видим, описание и прогнозирование результатов взаимодействия личности и государства в рамках системной парадигмы основывается на использовании новых понятий, понимание и количественная оценка которых представляется весьма проблематичными.
Мы предлагаем использовать в качестве базового параметра системы взаимодействия личности и государства доверие. То, какие властные управленческие отношения доминируют в обществе, определяется доверием личности - к государству и к отдельным сообществам (организациям, институтам).
- Миронова Н.И. Социальная динамика: метаморфозы самоорганизации и управления. - Челябинск: «Челябинский Дом печати», 2005 – 174 с.
- Романов В.Л. Социальная самоорганизация и государственность. – М.: РАГС, 2004.– 141 с.
- Бурдьѐ П. Социология политики: Пер. с фр./Сост., общ. ред. и предисл. Н.А. Шматко./ — М.: Socio-Logos, 1993. — 336 с.
- Нив Г.Р. Пространство доктора Деминга. Принципы построения устойчивого бизнеса- М.:Альпина Бизнес Букс, 2005. – 376с.
- Тоффлер Э. Тоффлер Х. Революционное богатство / Revolutionary wealth/ : как оно будет создано и как оно изменит нашу жизнь / пер. с англ. - М.: АСТ : АСТ МОСКВА: Профиздат, 2008. - 569с.