Я его познал как великого, гениального учителя перевода.
Евгений Курдаков
В год 160-летия Абая в Алматы вышла уникальная по-своему книга (составитель М.Адибаев), в которую вошли различные варианты переводов стихотворений поэта, предпринятых в разные годы разными поэтами и переводчиками.
Сборник снабжен краткими биографическими сведениями о поэтах -переводчиках Абая и содержит перечень изданий казахского поэта на русском языке.
В сборнике каждое из стихотворений Абая дается сначала в оригинале, затем следуют подстрочник и в хронологической последовательности все известные переводы данного произведения на русский язык, а в конце - новый перевод М.Адибаева. В предисловии Фариза Унгарсынова справедливо замечает: «Поэты-переводчики в большинстве своем работают с бескровными скелетами подстрочников, и, чтобы вдохнуть в них жизнь, нужен огромный талант. Поэтому и остается незнакомой русскоязычному читателю лучшая казахская поэзия».
«Почему трудно переводить Абая?» - задается вопросом Г.Бельгер и сам же отвечает: «Образы Абая пронизаны национальным мироощущением. Их бессмысленно воссоздавать буквально, их можно только трансформировать в другой языковой лад, в иную плоскость восприятия, в иную сферу представлений». Степь за многие века выработала свои поэтические каноны, свой эстетический вкус, свои прочные традиции, своеобразный культ устной речи. Абай сознательно разрушает эти каноны, ломает сложившиеся традиции (как и Пушкин в русской поэтической традиции - П.П.), отвергает былые, тысячекратно воспетые на все лады «восточные» темы, привносит в казахскую поэзию свежие краски, новые слова, насыщает их многозначным глубинным смыслом».
Абая много переводили, но, как продолжает Г.Бельгер: «Есть старательные, бережные, аккуратные поэтические переводы М.Петровых, Вс.Рождественского, М.Тарловского, Л.Озерова, Ю.Неймана, О.Румера. Читаешь их - вполне прилично, весьма близко, похоже, узнаваемо. Начинаешь вникать в перевод, сравнивать с оригиналом - . нет того обаяния, того поэтического шарма, той естественности и многослойности, того дыхания, той мудрости, что в подлиннике (Бельгер Г. Земные избранники (Гете, Абай), Алматы, Жазушы, 1995, с.169)
А ведь Абай был равновелик себе - гениальному поэту и как переводчик. Благодаря ему Великая Степь узнала Гёте, Пушкина, Лермонтова.
Более того, по мнению профессора Ш.Елеукенова, можно говорить о переводах Абая как о собственно авторских текстах: «Считается общепринятым, что Абай перевел ряд фрагментов из «Евгения Онегина». Я же считаю, что это не перевод, а оригинальная авторская версия Абая, то есть самостоятельное произведение. Онегин у Абая совершенно иной, чем у Пушкина. У него другая жизненная философия, он не христианин, а мусульманин с Аллахом на устах» («Слово всему судия», Вечерний Алматы, №116, 25 сентября 2007 г., с.8)
И об этом же замечательно скажет один из крупнейших русских поэтов последней трети 20 века и лучший, на мой взгляд, переводчик Абая на русский язык Евгений Курдаков: «Он мне как бы подсказал, как нужно переводить и его самого. Я его познал как великого, гениального учителя перевода.
.Любой увлеченный переводчик знает, что вхождение в мир другого поэта поглощает, а мир Абая - он поглощает абсолютно». (цит.: Поминова Е. «Творить из хаоса миры мудрец привык», «Сибирские огни, 2006, №6, с.163-166).
Я выделяю опыт Евгения Курдакова среди многих переводчиков и поэтов сознательно и по нескольким причинам. Во-первых, он не просто хорошо знал землю, родившую и вскормившую гения, но и называл Восточный Казахстан «родиной своих стихов», а в конце жизни - уже «родиной своей души». Кроме того, он мечтал перевести и донести до русского читателя всего Абая. Ему был важен, как теперь принято говорить, метамир Абая, философская основа его творчества. Был задуман трехтомник переводов Абая, которому не суждено было дойти до читателя, по причинам, к литературе отношения не имеющим и заставившим Курдакова покинуть ставший родным Казахстан. Так он оказался в Великом Новгороде, теперь уже у истоков русской культуры, даже в этой неприкаянности повторив трагедию своего гениального учителя.
Вообще, глубокий и непреходящий интерес Евгения Курдакова к творчеству и, может быть, в первую очередь, личности Абая был обусловлен и творчески мотивирован, на мой взгляд, двумя основными причинами: во-первых, его страстную натуру навсегда увлекла и даже покорила древняя алтайская земля, которую он готов был рассматривать как прародину человечества, и, во-вторых, ему не давала покоя могучая и трагическая фигура исполина казахской земли, как и всякого гения до конца дней остававшегося одиноким и неприкаянным. Это чувство одиночества в высшей степени было свойственно и художественному мироощущению Евг.Курдакова.
И еще Г.Есин утверждает, что мудрость Абая - в возвращении слову исконного смысла. И здесь Курдаков остается его творческим последователем, всю жизнь отыскивая со свойственной ему истовостью истоки культуры человечества через постижение протоязыка - единого для всех народов.
Вадим Кожинов совершенно четко обозначил географию творчества Курдакова: «И, наконец, представляется важным, что он сумел как бы обнять Россию от западных границ до Средней Азии и Алтая, где он прожил долгие годы. Это ему очень много дало в творческом осмыслении мира.. Я знаю его довольно многочисленные статьи на самые разные темы, где всегда чувствуется опыт глубокого понимания русской культуры, причем - и это очень важно -русская культура рассматривается в контексте всей Евразии».
Деятельность Абая, его творчество, говоря словами казахской пословицы -это тот след, который породил дорогу. И, как видим, не только в казахской литературе. Хотя, конечно, великая печаль звучит в словах Макен-апай, внучки Абая: «Так и ушел Абай из этой жизни непонятым.»
«И нам отвечать, - по словам одного из абаеведов, - риторически ли звучат слова поэта:
Бессмертные слова ты оставляешь миру,
Так можно ли сказать: «Ты превратишься в тлен»?
* * *
Как заклинание звучат слова Абая «Адам бол» - «Будь человеком». Вот эти великие стихи в блестящем переводе Евгения Курдакова: Если смолоду честь не терял, Если щедро прожил для людей, Если враг твою доблесть познал, Если верен был дружбе своей, Если доброе имя берег, Если все доверяли тебе, Если ты не плутал средь дорог, Если сам не перечил судьбе, Если жил, согревая сердца, Если полной влюблялся душой, Если что отдавал - до конца, Если брал, возвращая с лихвой, Если смело прошел перевал, Если жить не осталось уж сил, Если смерть свою не умолял, Значит ты человеком прожил.