Религия и традиционная культура

В статье описывается взаимодействие религиозных идей в традиционной культуре. Автор рассматривает религию как неотъемлемую часть общественной жизни, в том числе и в традиционной культуре, безусловно внесшая свой неповторимый вклад в историю страны. 

В настоящее время наблюдаемая религиозная активность практически в каждом регионе сопровождается эскалацией нетерпимости, что приводит к существованию напряжённых отношений в нашем многоликом мире. Основной причиной возникающих противоречий, как считает Уилбер, является конфликт парадигм: «война парадигм – это битва за обладание эксклюзивным правом на то, как следует видеть мир» [1]. Религия является, с одной стороны, индикатором изменений, происходящих в различных областях социальной жизни и, с другой стороны, сама влияет на общество. По мнению М. И. Гаськовой, религия в некотором роде является и способом адаптации к изменяющейся реальности, поиском некоей опоры, значимых ценностей [2].

Каким образом происходит взаимодействие или же столкновение между новыми интерпретациями религиозных идей и традиционной культурой. Так, социолог А. Свидлер в статье «Культура в действии: символы и стратегии» доказывает тезис о том, что если в стабильном общественном строе культура принимается как нечто само собой разумеющееся, и религия зачастую играет роль поддержания традиции, то изменяющиеся общества более чувствительны к культуре» [3]. В традиционном понятии культура рассматривается как однородная и интегральная совокупность ценностей и норм, «детерминирующих» поведение индивидов и групп. А. Свидлер попыталась реинтегрировать культурные формы в действие. С этой целью она предложила собственное определение культуры как своего рода «ящика для инструментов» (tool kit) с символами, историями, ритуалами, традициями и мировоззрениями, которые люди могут использовать в различных конфигурациях для решения «разного рода проблем» в качестве «культурных компонентов» конструирования «стратегий действия» [4].

Общепринято в методологии гуманитарного знания под «традиционной культурой» понимать устойчивую им мобильную и неподверженную изменениям, систему. Данная система формировалась различными способами жизнедеятельности, внешними воздействиями (природными, климатическими, экономическими, военными и др.). Кроме того, им мобильность традиционной культуры кочевых народов, конкретнее её базовой части, т.е. системы жизнеобеспечения, обеспечивалась статичными в целом, природно-климатическими условиями региона Центральной Азии [5].По мнению исследователей, «гипотетически можно предполагать, что многие черты хозяйства, социальной организации, быта и возможно менталитета кочевников степей были детерминированы специфической экологией обитания подвижных скотоводов аридных зон и в своей основе мало изменились со времени глубокой древности вплоть до рубежа нового времени» [6, с. 161].

Таким образам, если рассматривать культуру как некий «набор инструментальных средств» – то зачастую наблюдается огромный интерес к опыту прошлого, имеющийся в обществе, через обращение к которому возможны усилия для разрешения новых возникающих проблем настоящего. И это культура, которая хранит в себе уникальный опыт выживания, самых сложных условиях, сумевшая передать бесценный дар живущим ныне потомкам.

Способность ориентироваться в пространстве у кочевых культур являлась жизненной необходимостью, поскольку род хозяйственной деятельности требовал постоянных перемещениях в границах обширных кочевых территорий. Ядром традиционного мировоззрения кочевых народов является модель мира, основная структура которой проявляется во всем многообразии явлений и объектов окружающей среды. Несущим каркасом традиционного мировоззрения, по мнению авторов монографии «Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири», в духовной культуре народа является Человек [7].

Религия как составной элемент общественной жизни, в том числе и в традиционной культуре казахского общества, безусловно, внесла свою неповторимую своеобразную лепту на протяжении всей ее истории. Имманентные формы духовности, выступающие содержание культуры казахского народа, по мнению М. С. Орынбекова: «отмечены непреходящим влиянием тенгрианства и зороастризма, что заметно и в наше время» [8, с. 97].

Обширная полемика в вопросе о духовно-культурных основаниях казахов, в том числе и в сфере религии вызывает неоднозначную ситуацию, в которой различными авторами предлагаются альтернативные решения, в зависимости от мировоззренческой позиции, философского направления, и духовно-интеллектуальных усилий исследователей. Рассмотрим основы традиционной культуры казахского народа, корнями уходящий в историю древних насельников, проживающие на данной территории начиная с архаического периода.

В первую очередь мы обращаемся к огромному пласту различных религиозных верований формировавшихся на протяжении длительного времени, начиная со II – начало I тыс. до н.э., когда племена андроновской общности определяли многие стороны жизнедеятельности населения не только степной части Евразии, но и сопредельных регионов. Кроме этого исследователями отмечается, что данная культура имела влияние на динамику культурных стереотипов последующих периодов, нашедших свое отражение в элементах материальной и духовной культуры современного Казахстана.

Как отмечает О. Сегизбаев у андроновцев в качестве божества, выступали космические силы и явления природы. Особым этапом в развитии мировоззрения людей предоставляет эпоха поздней бронзы. На территории Казахстана она была представлена бегазы-дандыбаевской культурой, в которой традиции олицетворения сил природы не только сохранились, но и были дополнены новыми идеями, в частности формирования культа умерших предков. «Обожествление духа умерших предков носило настолько устойчивый характер у древних, что ни одно последующее поколение людей не только не выражало никакого сомнения в нем, а еще более закрепляло его. Переходя из века в век, эта идея стала традиционной для многих кочевых народов. Пережив многие метаморфозы и модификации, через столетия она всецело овладела и духом казахской народности, став едва ли не одним из важных духовных признаков этнической идентификации казаха» [9, с. 36].

Большое значение в религиозных традициях казахов имел шаманизм. «Все шаманские обряды, понятия, легенды, столь тесно соединенный сбытом кочевым, сохранились у киргиз в совершенной целостности» отмечал в свое работе Ч. Валиханов [10, с.69-70].

По мнению М. С. Орынбекова, анализ древних верований в Казахстане открыл их преемственную природу. Начиная с тенгрианства и шаманизма, через культ Митры к зороастризму, они все предстают как проявление единой сущности - религиозной идеологии кочевого общества, которая во многих своих проявлениях продолжает сохраняться и поныне. В религиозной структуре казахского мировоззрения реликты и рудименты тенгрианства и шаманизма, в меньшей степени - митраизма и зороастризма, продолжают функционировать в обрядах и обычаях, ценностях и нормах общения. Тенгри, Жер-Су, Умай по сей день присутствуют в общественном сознании казахов, это касается и зороастризма как обоснования оптимизма степняков [8, с. 185].

Исторический экскурс, позволяющий осознать величайшее наследие наших предков, особенно величественно проявляется в духовной и материальной культуре сакских племен. Известная царица массагетов Томирис, о которой сообщает нам Геродот, обращается к «солнцу, владыке массагетов» [11, с. 53]. Тем самым подтверждая, что существовал культ верховного божества с ярко выраженной солярной окраской. «Возможно, это был Ахура-Мазда или Митра, или, быть может, Митра-Ахура, причём у разных сакских племён могли выступать на передний план разные ипостаси этого божества» [12].

М. С. Орынбеков подчеркивает, что зороастризм был идеологией кочевников, в основе которой лежали идеи свободы и самостоятельности, ставшие неотъемлемой частью их менталитета. Он проник в области норм и обычаев, ценностей и форм поведения, в целом в культуру кочевников и определенным образом отразился на специфике духовной жизни степняков, на качественной определенности общества.

«Духовные установки зороастризма стали идеологическим нравственным основанием казахского этноса. Зороастризм с его идеями эндогенности, обостренным чувством отечества и патриотизма стал религией насельников Казахстана. Это позволяет оценить и представить всю историю казахского общества единой цивилизацией, имеющей общие дальние и ближние корни, провести диалог культур различного времени и пространства у одного и того же народа, исследовать преемственность между прошлым и настоящим в жизни казахского народа. Становится возможным провести исторические и смысловые параллели в культуре народа разных эпох, вычленить качественную определенность, составляющую основу этноса» [8, с. 81].

Зороастризм придерживается дуалистических взглядов, видя мир, полем битвы между противоположными принципами добра и зла. Первое, в конце концов одержит триумфальную победу. [13, с. 362]. Так М. А. Нугаев полагает, что зороастризм некогда исповедовало население значительной части огромного региона расселения ираноязычных племён и народов, где данная религия хотя и не была единственной, но доминирующей религией в течение полутора тысячелетий. «Важнейшие доктрины зороастризма были заимствованы, в большей или меньшей степени, всеми монотеистическими религиями мира: иудаизмом, буддизмом, христианством, исламом, а также гностическими группами. Трудно переоценить то огромное влияние, которое оказывал зороастризм на развитие религиозной мысли человечества. Можно много спорить о том, почему зороастризм сам не стал мировой религией? Во- первых, он не распространялся и не насаждался силой оружия, как христианство и ислам, будучи сугубо «мирной» религией, зороастризм обращал внимание, главным образом, на нравственное очищение общества, на здоровый образ жизни, не ставя каких-либо политических и иных целей» [14].

«Огромное значение имел Великий Шелковый путь, связывавший Византию и Китай, в той разнообразной палитры религиозных конфессий, мирно сосуществовавших на нашей территории на протяжении многих веков. Это и буддийские монастыри, и зороастрийские общины, и христианское течение несторианского толка, мусульманские мечети и суфийские ордена, причудливо сочетавшие свои проповеди с традиционным представлением тюрков - тенгрианством (культ Неба и других природных стихий). Все это впоследствии в синкретическом виде оказало влияние на мировоззренческий облик казахского народа» [15].

По мнению казахстанского историка Асылбека Бисенбаева проблема религиозных предпочтений стояла перед народами Центральной Азии достаточно серьезно. И этот выбор уже осуществлялся на различных этапах истории. В Центральной Азии в самые различные периоды соседствовали и тенгрианство, и буддизм, и христианство, и иудаизм [16].

Тем не менее, эта этноконфессиональная целостность тенгрианской культуры не была разрушена и с приходом буддизма, который внес дополнительную смысловую нагрузку, сохраняя при этом ее структурную целостность и первоначальную культовую семантику. Результатом взаимодействия традиционных верований было появление шаманско-буддийского синкретизма со своими структурами и функциями [17, с. 41].

«Великая степь была местом, где соприкоснулись различные верования - тенгрианство, шаманизм, зороастризм, затем сюда пришли буддизм, христианство, манихейство и ислам. Этнографические исследования свидетельствуют, что в формировании мировоззрения кочевников Центральной Азии ведущая роль принадлежала домусульманским верованиям – тенгрианству, шаманизму и зороастризму. Другие конфессии, за исключением ислама, отмечает Орынбеков М., не оказали значительного воздействия на религиозную атмосферу региона. Особенно важно, что именно здесь наблюдается взаимодействие религий, их сосуществование, т. е. явление синкретизма возникло на территории современного Казахстана еще в древние времена [8, с. 100].

О том, что ислам распространялся в Казахстане неравномерно, и сила его влияния на традиционный образ жизни казахов была далеко не одинаковой в разных районах Казахстана, подтверждает А. К. Омаров. «Вначале мусульманство проникло в южные районы Казахстана. Уже концу X века ислам утвердился среди оседлого населения в Семиречье и на Сырдарье. В X веке отдельные группы кочевников обратились в ислам, нов целом степняки оставались верны доисламским традициям. В северных же районах Казахстана ислам завоевал свои позиции лишь в XIX веке» [18, с. 13].

И, тем не менее, исследовательское сообщество едино во мнение, «что уже в конце XIX века северные районы Казахстана полностью находились в сфере влияния ислама. Казахи были знакомы с основами мусульманского вероучения, следовали его предписаниям, обучали детей в мусульманских школах, посещали мечети. Равнодушие к религиозным вопросам сохранялось в казахе только до той поры, пока он не приходил в соприкосновение с другой культурой, цивилизацией, т.е. пока на него не действовали внешние обстоятельства. Вот почему в простом народе и в родах, кочующих среди степи, встречалось менее следов фанатизма, нежели между султанами и жителями пограничными» [43, с. 17].

Центральная Азия в последние годы, по мнению Асылбека Бисенбаева; «рассматривается как объект воздействия самых различных сил. Здесь проходила большая игра Великобритании и России, здесь был опорный пункт влияния Советского Союза на страны третьего мира, здесь столкнулись интересы Турции и Ирана в борьбе за светский или фундаментальный путь развития государств региона. Сегодня Великая шахматная игра продолжается. Но разве можно забывать о том, что Центральная Азия сама по себе являлась активным участником мировой истории. На этой территории зарождались истоки мировых религий, начинались великие переселения народов, создавались огромные империи, действовали известные мыслители и воины. Регион сам по себе является не только местом встречи цивилизаций, но и оригинальной цивилизацией, имеющей собственную историю, традиции, и, надеюсь, свое будущее…» [16].

Таким образом, взаимодействие разных культурных традиций неизбежно порождало синкретизм, характерный для всего доисламского культурного слоя. Причем, внутри этого слоя наиболее жизнеспособными оказались древнетюркские верования. Именно они, соединившись с исламом, составили впоследствии культурную основу традиционного уклада жизни казахского общества.

Современная ситуация достаточно сложна, возможности задействовать все рычаги воздействия по дестабилизации любого общественного устройства в эпоху постиндустриализма, кажутся достаточно легкими. Тем не менее, данный регион имеет свой уникальный опыт выживания в самых сложнейших условиях, где человек, имеющий в своем интеллектуальном багаже основополагающие ценности, такие как, любовь к Родине, уважение к себе и окружающим, добра и справедливости, гармоничного сосуществования с окружающей средой, с постоянным стремлением познания и образования может и дальше успешно жить, и передавать свое наследие потомкам.

1. The Spirit of Evolution. Bonston&London: 2000.
2. Гаськова М. И. Интегральный подход в изучении религии: опыт использования новой парадигмы знания движений : дис… на соискание уч. степени канд. соц. наук. – Новосибирск, – 190 с.
3. Ann Swidler "Culture in Action: Symbols and Strategies, American Sociological Review 51 (April): 273- 286
4. Новые социологии – http://www.univerru
5. Крадин H.H. Империя хунну. – М.: Логос, –311 с.
6. Юдин Э.Г. Системный подход и принцип деятельности. Методолгические проблемы современной науки. – М.: Наука, 1978. – 391 с.
7. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Знак и ритуал / Э. Л. Львова, И. В. Октябрьская, A. M. Сагалаев, М. С. Усманова. – Новосибирск: Наука, 1990. – 208 с.
8. Орынбеков М. С. Генезис религиозности в Казахстане. – 2-е изд., перераб. и доп. – Алматы : ИФПР КН МОН РК, 2013. – 204 с.
9. Сегизбаев О.А. История казахской философии: от первых архаических представлений древних до философии развитых форм первой половины XX столетия – Алматы.: Ғылым, – 456 с.
10. Уəлиханов Ш. Ш. Қазақтардын этнографиялық мұрасы. – Павлодар : «ЭКО» ҒОФ, 2005– 292 б.
11. Геродот. История в девяти книгах. Ленинград : Изд-во «Наука», 1972 – Т. I, – 212 с. – http://ancientrome.ru/antlitr
12. Литвинский Б. А. Кангюйско-сарматский фарн (к историко-культурным связям племён южной России и Средней Азии). // Душанбе: «Дониш», – 120 с. – http://kronk.spb.ru/library/litvinsky-ba-1968- 2.htm
13. Религии мира. / перевод с франц. Е. В. Нетесовой. – М .: ООО ТД «Мир книги», – 384 с.
14. Нугаев М. А. История изучения зороастризма в российско-советской историографии :Вторая половина XIX века - начало 1990-х годов. : дис… на соискание уч. степени канд. соц. наук. –Махачкала, – 181 с.
15. Краткий экскурс в историю Казахстана // www.heritagenet.unesco 16 Бисенбаев А. К. Другая Центральная Азия. –http://www.centrasia.ru/
16. Кокумбаева Б. Д. Культурология тенгрианского искусства : Учебное пособие. – Павлодар : Научно- издательский центр ПГПИ, 2012 – 156 с.
17. Омаров А. К. Исламский фактор в Казахстане : методическое пособие. – Астана : Научно- исследовательский и аналитический центр по вопросам религии, 2011 – 72 с.