Несмотря на то, что памфлет в качестве самостоятельного художественно-сатирического и политико-идеологического жанра, а также как органическое составляющее других литературных жанров возник фактически в эпоху Возрождения в национальных литературах Европы, он считался и считается преимущественно английским феноменом: это связано в первую очередь с тем, что памфлет достиг своих класссических форм в английской художественной мысли в туманном Альбионе XVIII века в творчестве ранних английских писателей-просветителей.
Как обычно, в научно-теоретической литературе выделяется два вида рассматриваемого жанра: 1)памфлет как чистый публицистический жанр, 2)памфлет как художественный жанр. Нужно отметить, что такое деление во многом условно, ибо в так называемом «художественном памфлете» очень естественны и сильны публицистическое начало и историческая конкретность. Однако, следует отметить, что степень и доля публицистичности и художественности в различных образцах данного жанра могут варьироваться. Очень часто для творца памфлета имеет очень большое значение своевременный отклик на какое-либо актуальное событие. В таком случае автор стремится кмаксималь ной мобильности; для него важно быстрое и своевременное реагирование на то или иное событие или явление общественной жизни. Тогда автору не до художественного совершенства памфлета. В других случаях для памфлетиста гораздо важнее проникновение в суть того или иного явления, глобальный охват общественной проблематики. Такое отношение к описываемому событию вынуждают автора выйти за рамки конкретных событий во времени и в пространстве и такой подход неизбежно повышает уровень художественного обобщения. Однако как бы резко не расходились так называемые «публицистская» и «художественная» разновидности памфлета, между ними всегда гораздо больше общих черт, чем различий; различные образцы жанра создают одно общее и своеобразное художественно-публицистическое пространство, в котором находят свое отражение наиболее жгучие и актуальные проблемы современности.
Действительно, конкретный анализ образцов данного жанра в историческом контексте доказывает, что потребность в создании памфлета возникает тогда, когда то или иное общественно-значимое событие глубоко «задевает» художника-публициста и он по определенным социальным и личным причинам не может не реагировать на данное событие и не определить свое отношение к нему, не выразить свою личную позицию.
Подобное максимальное выражение личностного начала приводит к экспрессивности выражения, придающей своеобразную художественную тональность памфлету. Факты действительности, сохраняя свою конкретность, очень часто приобретают черты гротескности. И наоборот, к каким отвлеченным, подчас аллегорическим формам и символам не обращался автор в процессе создания памфлета, он не может избежать конкретность описываемого явления, а значит публицистичности, хотя бы в облегченной форме.
Хотя в качестве вполне состоявшего и самостоятельного жанра памфлет формировался в эпоху Возрождения, тем не менее в античности, в особенности у художников слова сатирического направления наблюдаются его элементы и основополагающие свойства проявляют себя как в идейном содержании, так и в языковых и стилистических особенностях, созданных ими произведений. Уже у великого древнегреческого комедиографа Аристофана заметен «памфлетный» подход к событиям и фактам, имевшие актуальное звучание для его эпохи. «Памфлетность» особенно ярко проявляет себя в выпадах драматурга, против Сократа и Еврипида, виднейших представителей древнегреческой культуры. Так, в комедии «Облака» носителем софистической науки, выбранным в качестве объекта комедийного изображения, является Сократ, хорошо известное всем афинянам лицо, чудак по манерам, одна «силеновская» наружность которого уже сама по себе подходила для комической маски. Аристофан сделал его собирательной карикатурой на софистику, приписав ему теории различных софистов и натурфилософов, от которых реальный Сократ был во многих отношениях очень далек» (1, 161).
В этой комедии в полной мере проявляют себя художественно-идейные особенности не только античной комедии, но в равной степени и памфлета, жанра, созданного уже в новое время: главный объект критики Аристофана, отрицательный персонаж произведения Сократ, по своей внешности напоминает силенов, уродливых демонов плодородия. Действительные физические недостатки в облике великого философа доведены в произведении до предела, до гротеска. Однако надо отметить, что изображение внешней уродливости Сократа не является окончательной целью Аристофана; оно представляет собой внешнее отражение уродливого внутреннего мира персонажа. Но и внутренний мир Сократа является промежуточным звеном в воплощении идейного содержание произведения. Образ Сократа используется комедиографом в конечном итоге для эффективной критики софистов, которые по объективным причинам превратились в самое настоящее общественное зло. Таким образом, в данной античной комедии находят свое воплощение такие основополагающие особенности памфлета нового времени как актуальность тематики, гротескность и тенденциозность.
Эти же «памфлетные» черты проявляют себя в комедии «Лягушки» Аристофана, в которой главный объект критики уже не Сократ, а драматург Еврипид.
Схожие особенности заметны и в древнеримской литературе, в особенности в творчестве одного из ярчайших сатириков античности Лукиана, которого русский писатель Герцен за несравнимую язвительность окрестил «Вольтером классической древности». Способы постижения и интерпретации Лукианом проблем своей эпохи настолько близки к способу художественно-публицистического выражения в литературе нового времени, что русский исследователь творчества античного писателя И.Нахов определил точно и справедливо жанр прозаического произведения Лукиана «О смерти Перегрина» как памфлет. (2, 6)
Памфлет стал одним из ведущих жанров в английской литературно-общественной жизни в XVIII веке. Именно в этом историческом периоде наблюдается резкое увеличение удельного веса памфлета не только в области художественного освоения многогранной и во многом противоречивой британской действиительности, но в решении очень многих актуальных политических задач. Данный феномен имеет как локальные, то есть английские, и универсальные, то есть общеевропейские причины.
Как известно, XVIII столетие вошло в историю Европы как «Век Просвещения». Для своего установления и утверждения просветительские идеи нуждались не только, как это часто представляется, в претворении в жизни принципов разума, здравого смысла, социальной справедливости и т.д. Великие умы эпохи Просвещения считали, что для успешного решения данной задача в первую очередь следует почистить человеческие умы от недостатков. Только после этого можно добиться счастья отдельных людей и всего общества. Только после преодоления косности, отсталости можно установить в обществе повсеместно новые идеи, более прогрессивные способы мышления, а на этой основе новые, более справедливые формы человеческого общежития. Именно поэтому особенно на первом этапе становления просветительских идей критическое преодоление всякого рода недостатков как индивидуального, так и общественного характера приобретает первостепенное значение, становится краеугольным камнем просветительского отношения к жизни.
Отметим, что дальнейшая эволюция общественной жизни в европейском пространстве, в том числе в Англии, выявила утопистский характер ранних просветителей. Несмотря на мощную и во многом убедительную критику многочисленных недостатков, им не удалось полностью расчистить поле для утверждения своих идей и осуществления просветительских идеалов на основе принципа «Сейте разумное, доброе, вечное!» По мере утверждения просветительских идей в социальной жизни Англии усиливалось и сопротивление консервативных сил и тенденций. Поэтому в течение всего XVIII века в Европе, естественно, и в Англии пафос утверждения просветительских идей органически сочетался с пафосом отрицания общественных недостатков в литературно-художественной и эстетико-философской мысли.
Кстати говоря, эта же закономерность проявила себя при утверждении просветительских идей вне пространстве Западной Европы, например, в России и на Ближнем Востоке. Общеизвестна доминирующая роль сатирических тенденций в азербайджанской социально-философской и литературно-художественной мысли в XIX веке, например, в творчестве Г.Закира, М.Ф.Ахундова, С.Ширвани и других представителей просветительства: многие произведения М.Ф.Ахундова, в особенности «Письма Кемал-уд-Довле» явственно имеют «памфлетный» характер.
Памфлетно-критический пафос Эпохи Просвещения имеет также огромное значение для дальнейших судеб эволюции европейской художественно-эстетической мысли. Как правило, в истории литературы возникновение европейского романтизма рассматривается в качестве реакции, отрицательного отношения, вызванного разочарованием после Великой французской Буржуазной революции. Данную справедливую мысль следует дополнить тем, что в романтизме вместе с разочарованием в просветительскую идеологию одновременно находит свое дальнейшее развитие критическая тенденция просветительства. Негативное отношение к английской действительности таких представителей романтизма как Байрон и Шелли связано не только с французской революцией, но во многом является продолжением просветительской социальной критики, родоначальником которой является Дж.Свифт. Пафос критического реализма также определяется идеологией Просвещения. С этой точки зрения трудно не заметить генетическую связь между мироощущением и мировоззрением Дж.Свифта и У.Теккерея.
Специфичность пафоса отрицания и социальной критики в английской литературе XVIII века связана с так сказать «локальными» причинами. В этом периоде исторического развития в континентальных странах Европы, в особенности во Франции шла интенсивная и все возрастающая подготовка к замене устаревших и насквозь прогнившихся общественных институтов феодализма более прогрессивным и «справедливым» капитализмом и соответственно жестко иерархических феодальных социальных отношений более гибкими буржуазными. Что касается Англии, то в этой стране уже в XVII веке произошла буржуазная революция, а в XVIII веке, когда вся остальная Европа с оптимизмом смотрела в будущее, английские просветители успели ощутить всю отвратительность и антигуманность буржуазных общественных отношений. По этой причине английской просветительной критической мысли в XVIII веке приходилось работать одновременно на двух фронтах – и против уходящего феодализма, и против наступающего капитализма. По этим же причинам в английской социальный и художественный мысли обе тенденции эпохи Просвещения – отрицание и устаревших феодальных, и новых буржуазных ценностей проявили себя гораздо четче, яснее, определеннее, чем в континентальных странах Европы. Тотальное отрицание социальной действиительности своей эпохи отказ и от феодальных, и от буржуазных ценностей особенно полно то есть английский буржуа, некоторыми своими чертами разительно отличалась от виртуальной личности, созданной Д.Дефо. С определенными оговорками это относится и к концепции личности Филдинга.
Но следует отметить, что в Английской социальной и художественной мысли существовала и другая тенденция, которую ярко представляет Д.Дефо: он работал, так сказать, в двух направлениях. Будучи одним из самых активных памфлетистов своего времени, он вместе с Дж.Свифтом, Д.Арбетнотом, Дж.Аддисоном и другими оперативно откликался на все актуальные проблемы своего времени, то есть занимался в качестве памфлетиста расчисткой поля, подвергал резкой критике рецидивы феодализма в социальной жизни страны. Но одновременно Д.Дефо создал знаковый образ Робинзона Крузо, которой представляет из себя наиболее полное и совершенное воплощение просветительских представлений о человеке разумном, самостоятельном и динамичном. По сути своей представления Д.Дефо об идеальном человеке в лице Робинзона Крузо совпадали с буржуазной концепцией личности, которая была уже реализована и фактически занимали ключевые позиции в социально-экономической и политической жизни страны. Однако реальная «самостоятельная» и «динамичная» личность, проявляет себя в памфлетах Дж.Свифта.
- Тронский И. История античной литературы. М.: Высшая школа, 1983.
- Нахов И. Лукиан из Самосоты. В кн.: Лукиан. Избранное. М.: Художествен. Лит., 1987.