В данной статье рассматриваются проблема сохранения культурной самобытности и этнокультурного наследия в условиях глобализации. Глобализация разрушает культурную память народов, является первопричиной личностного, семейного и экономического кризисов. Речь идет не о самоизоляции, а скорее, необходимости критическом отношении и возможной коррекции современных взглядов на культурную идентичность. Для каждого человека очень важно понимать свою принадлежность к какой либо культуре. Необходимость в идентичности вызвана тем, что каждый нуждается в известной упорядоченности своей жизнедеятельности, безопасности и самоактуализации. В культурологическом аспекте этот процесс выглядит следующим образом: культура формирует человека, рождает его как личность, затем личность преобразует полученные знания и опыт, таким образом, трансформируя культуру.
Наиболее ярко выраженным последствием глобализации является постепенное стирание культурной самобытности. Для молодежной культуры, этот процесс становится нормой. Одинаковая одежда, поклонение одним и тем же «идолам» кино и эстрады, унифицированный язык сети Интернет и т.д. Однако со стороны старших поколений естественной реакцией стало стремление сохранить существующие особенности и отличия своей культуры. Поэтому сегодня в межкультурной коммуникации особую актуальность имеет проблема культурной идентичности, то есть принадлежности человека к той или иной культуре.
Глобализация обостряет проблемы сохранения и развития этнокультурного наследия. Американский культуролог Лимм Уайт высказал мысль о том, что глобализация, окончательно разрушив культурную память народов, стала первопричиной мирового финансово-экономического кризиса, поскольку послужила краху морального и культурного императива, без которого экономика неизбежно дает трещину. «Глобализм в своей всенивелирующей тенденции, – пишет он – сплел все миры, и их взаимная противоречивость и взаимная связанность раскрылись со всей ясностью». Единственной объединяющей народы силой стало потребление – «чрезмерные потребительские претензии» и зрелищная псевдокультура, а разъединяющей – хозяйство и промышленность, то есть то, что создало, казалось бы базу общего экономического пространства. В таком случае культурная глобализация может стать угрозой. Но это не означает ее отрицания, а скорее, необходимость критического к ней отношения и возможной коррекции. Не случайно, в этой связи, что одним из механизмов контроля над хаосом глобализации служит самоутверждение культур, то есть акцентирование их самобытности, неповторимости и т.д. Но это не означает культурной самоизоляциии или создания «культурного гетто», ведь в каждой национальной культуре заложены базовые гуманистические ценности, разделяемые всеми. К тому же, глобализация обеспечивает доступ к знаниям и информации о культурном наследии, как в глобальном масштабе, так и локальном национальном. И чтобы не затонуть в океане глобализации требуются государственные усилия, а национальная культура должна служить ориентиром. «Отказ от культурного наследия, признание своей самодостаточности, гордость и кичливость сиюминутным богатством лишают человека внутренней нравственной оседлости, которая должна быть присуща и кочевникам, и земледельцам в равной мере. Государство же они лишают настоящих граждан, без которых его институции рассыпаются под ударами внутреннего врага – коррупции, безделья, ловкачества» [1].
Понятие «идентичность» (от лат. identificare - отождествлять) сегодня широко используется в этнологии, психологии, культурной и социальной антропологии. Данное понятие тесно связано с проблемами инкультурации и социализации.
В самом общем понимании оно означает осознание человеком своей принадлежности к какой-либо группе, позволяющее ему определить свое место в социокультурном пространстве и свободно ориентироваться в окружающем мире. Является своего рода современной «оболочкой» для классической проблемы единства определения и самоопределения человека.
Необходимость в идентичности вызвана тем, что каждый человек нуждается в известной упорядоченности своей жизнедеятельности, безопасности, самоактуализации, но все это он может получить только в сообществе других людей.
Суть культурной идентичности заключается в осознанном принятии человеком соответствующих культурных норм и образцов поведения, ценностных ориентаций и языка, понимании своего «я» с позиций тех культурных характеристик, которые приняты в данном обществе, в самоотождествлении себя с культурными образцами именно этого общества.
Принципиально важной позицией для рассмотрения данной проблемы является понимание связи самосознания с актом зеркального отражения: человек смотрится в кого-то или во что-то, чтобы «увидеть» себя, а затем «присваивает» (интроецирует) этот образ. Различия в понимании идентичности в философии, социологии, этнологии, психологии - предметные, они определяются тем, что каждая наука в качестве такого «зеркала» полагает: Бога, общество, нацию, семью, партнера по коммуникации или свое собственное сознание.
В культурологическом аспекте этот процесс выглядит следующим образом: культура формирует человека, рождает его как личность, затем личность преобразует полученные знания и опыт, таким образом, трансформируя культуру.
Коммуникативная парадигма открыла новые возможности для анализа культурной идентичности. «Зеркалом» в коммуникативном пространстве служат групповые установления, традиции и нормы, относительно которых личность и определяет себя. Одной из основных, наиболее значимых для культурологического понимания этой методологии, стала традиция символического интеракционизма.
Историю становления этого подхода принято связывать с именем Ч.Кули. Он одним из первых сформулировал концепцию «зеркального Я», формирующегося у личности в ходе взаимодействия с членами первичных групп, подчеркнул значение обратной связи для формирования самопредставлений («Я есть то, что обо мне думают другие»). На основе этих положений Дж.Г.Мид разработал концепцию, согласно которой становление «Я» - это социокультурный процесс, но протекающий во внутреннем пространстве личности [2]
Идентичность трактуется как состояние внутренней целостности, согласованности представлений о себе с точки зрения усвоенных личностью социокультурных установлений. Идентичность личности является продуктом социального и культурного взаимодействия, в ходе которого личность осознает себя, присваивая взгляд другого. Эти роли и позиции в коммуникации постоянно меняются.
Заметное место в разработке проблем идентичности заняла концепция Э. Эриксона, в интерпретации которого идентичность - это не субъективное «вдохновенное чувство тождества и целостности», а процесс, охватывающий все стадии жизни человека, фактически - это история его жизни, которая обнаруживает себя прежде всего, в критических ее моментах [3]. Э. Эриксон отстаивает идею «конфигурации идентичности», понимая под этим заимствование культурных стереотипов среды. Идентичность - это процесс, реализующийся на основе взаимодействия личности с ее окружением, в ходе которого осуществляется избирательное выделение значимых идентификаций и постепенная их интеграция в образ целостного «Я». Гармония внешнего и внутреннего создает личностную идентичность - чувство единства и целостности, собственной силы, жизненной активности, иными словами, идентичность - это ценностное отношение к содержанию своего «Я». Соответственно, кризис идентичности проявляется как утрата внутренней силы «эго», раздираемого внутренними конфликтами, и неспособность поддержать стабильность и равновесие с культурной средой.
Постмодернистская теория предложила принципиально иную - децентрированную - модель личности и основанную на ней идею «множественной идентичности». Множественная идентичность вобрала в себя не только множество ролей, способов их организации и репрезентации, но и провозгласила полную относительность, релятивность той ценностной вертикали, которая является основанием для организации всей системы опыта. Идентичность создается не единством и постоянством ценностной структуры, не хранится и воспроизводится (поскольку вообще не является устойчивой структурой), а конструируется в соответствии с технологиями, принятыми в данной культуре и в данное время.
М.Фуко ввел метафору «смерти субъекта», ему же принадлежит фраза о «стертости лица человека, подобно рисунку на прибрежном песке». Постмодернистская парадигма исходит из того, что человек конструирует себя внутри языка и языковыми же средствами. Интерпретация множественного или «расщепленного Я» в постмодернизме трактуется как освобождение личности от любого навязанного культурой образа, в том числе и образа целостности. Конструирование своего образа - это свобода языковой игры, в процессе которой все сконструированные образы идентичности имеют равную значимость и ценность. Идентичности за пределами языковой реальности - это всего лишь разного рода культурноисторические иллюзии.
Современному человеку довольно сложно сохранять культурную идентичность в силу того, что бытовой уровень нашей жизни унифицирован.
Стремление на международном уровне вести образ жизни и по внешним показателям соответствующий, например, европейским нормам, целыми народами жаждать этого соответствия, кроет в себе опасность стать лишь проводником чужих идей. Подобные увлечения имеют не только бледный вид, но и экономическую нецелесообразность. Поскольку на подражание (а соблазны, как известно, велики) тратятся те ресурсы, которые потребуются для решения действительно насущных проблем, требующих внимания в нашей реальности.
- Лихачев Д.С. Экология культуры. Воспоминания. Раздумья. Работы разных лет. В 3х т. СПб.: « Издательство «АРС»», 2006. Том 2.
- Александрова Е. Я., Быховская И. М. Культурологические опыты. М., 1996.
- Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1995.