Современная ономастика – комплексная лингвистическая дисциплина, располагающая огромным кругом проблем и методов исследования. Центральным для ономастики является термин «оним» – «слово, словосочетание или предложение, которое служит для выделения именуемого объекта среди других в том же классе, например, поселения: город Клин, село Лужники, деревня Болото у Погоста..; имена и прозвища: Дерево, Дорогие Щи, Федька Умойся-Грязью; художественные произведения: «Выстрел», «Преступление и наказание», «Жила-была девочка» [1]. Совокупность всех онимов в науке называют онимией, либо ономастикой.
Онимы – имена собственные, которые служат индивидуальными наименованиями одушевленных и неодушевленных предметов. «К имени собственному относятся все слова, словосочетания и предложения, служащие для выделения именуемого объекта среди других объектов, его индивидуализации и идентификации. Имена собственные являются ономастической универсалией, поскольку ни один язык не обходится без них» [2; 9].
Онимов значительно больше, чем нарицательных единиц. Собственные имена окружают нас повсюду, погружая в свой особый мир. Однако в большинстве случаев они игнорируются составителями словарей, не исследуются лингвистами, поверхностно освещаются в школе. Следует отметить, что ономастические знания необходимы для филологов, так как способствуют успешному овладению языком, участию в межкультурной коммуникации, пониманию содержания и смысла текста.
«Имена собственные – наиболее динамичный пласт лексики – составляют ономастическое пространство, определяемое моделью мира, существующей в когнитивном представлении народа, дающего имена. На характер и состав имен собственных оказывают влияние различного рода экстралингвистические факторы (географические, идеологические, исторические, мировоззренческие, социальные, культурные, языковые контакты и др.)» [2; 7]. Поэтому в каждом отдельном языке встречаются исконные и заимствованные имена собственные.
Одним из важнейших разделов ономастики считается антропонимика (от греч. anthropos – человек, onyma – имя), которая изучает «имена живых существ, воспринимаемых как живые» [3; 174], то есть антропонимы. Антропонимика выделилась из ономастики во второй половине 20 века. До 60-х годов вместо термина «антропонимика» многими исследователями использовался термин «ономастика» [4; 36-37].
Антропонимы – это собственные наименования людей: имена личные, именования по отцу (патронимы), фамилии, родовые имена, прозвища, псевдонимы, скрываемые имена (криптонимы), личные имена художественных произведений, имена фольклорных, мифологичесих и сказочных героев. В антропонимике различаются формы одной и той же языковой единицы: диалектная и литературная, неофициальная и официальная, народная и каноническая. Совокупность антропонимов именуется антропонимией.
Каждый человек обладает именем. «Несмотря на то, что антропонимы относятся к именованию людей и только людей, этот единственный объект дает чрезвычайно сложный спектр категорий имен, что связано с историей культуры, особенностями психологии людей, с традициями и многим другим» [3; 174]. В силу своей индивидуализации антропоним отличается от других онимов.
Суперанская А.В. выделила индивидуальные и групповые антропонимы. Индивидуальные имена маркируют личность в коллективе, а групповыми именуются коллективы, отличающиеся какими-либо признаками.
Личное имя является для каждого человека основным, индивидуальным. Есть антропонимы древние (Бейбарс, Ярославна), канонические (Мухамед, Анна), новые (Амина, Элина). Они очень часто повторяются, что делает необходимым прикреплять к человеку дополнительные именования: отчество, производное от имени отца; фамилию, наследуемое официальное наименование определенной семьи; прозвище, неофициальное образование, дающееся человеку окружающими в соответствии с какой-нибудь аналогией.
В некоторых европейских странах человеку дается несколько католических церковных имен, фамилии отца и матери; либо вместо фамилии ему присваивается производное образование от имени отца.
У одних народов отмечается единое именование человека в ходе его жизни, у других (к примеру, тюркских) – смена имен, связанная с возрастными характеристиками, ритуальными действиями, именованием в честь чего-то или кого-то, запретом употребления настоящих имен. Примером тому служит отрывок из романа Герольда Бельгера «Дом скитальца» о судьбе депортированных немцев в 1941 году в Казахстан. Время действия в романе – 1941-1956 годы. Переселенцы (немцы Поволжья) оказываются в совершенно незнакомой им среде, но, благодаря добросердечности и гостеприимству казахстанцев, обретают приют и надежду на чужбине: «Фельдшер в начале ничего не понимал. Семилетний сорванец Ибрагим Омаров из аула Коктерек в следующий осмотр превращался вдруг в Коспанова, а еще через два месяца он становился Жумановым. Потом,.. выяснилось, что Ибрагим, которого, кстати, звали Ибжаном, – сын Жумана, но поскольку он был его первенцем, то считался по обычаям дедушкиным и потому получил фамилию от имени деда – Коспанов. А брату Коспана – Омару всевышний не дал сыновей, поэтому мальчика как бы передали ему и, следовательно, присудили ему фамилию Омаров. А потом, когда пришла похоронная на Жумана, мальчика тут же снова переименовали в память погибшего отца: Ибрагим стал Жумановым. И таких случаев в аулах было сплошь и рядом» [5;79-80]. Не знал буйный Егорушка, незадачливый любовник, сколько дней и ночей умирал он в степи близ Ишима. Очнулся в убогой юрте… Много месяцев прошло, пока он снова окреп и встал на ноги… Он стал Есильбаем. Через годдва его омусульманили, оженили, стал он жить в отдельной юрте с приземистой, послушной сиротой Балшекер [5; 39].
Казахский этнос обладает самобытными антропонимами, наполненными специфическим смыслом для языкового народа. Иными словами, приведенные личные имена заключают в себе ценную информацию о национальной принадлежности, традициях, человеческих качествах, социальном статусе, сословном положении, религии их носителей.
Для тюркской антропонимии актуальными являются групповые наименования: имена семей, династий, родов, так как родовая организация является центральной в коллективе. Причиной этому служат вековые традиции народов и наций. «Поскольку принадлежность к роду давала человеку родовые права, а основным признаком рода было его имя, родовые имена тщательно сохранялись. Например, имена тюркских и монгольских родов, первые сведения о которых находим в Китайских источниках начала нашей эры, сохраняются до настоящего времени в почти не изменившемся виде (если не считать фонетических особенностей передающих языков)» [3;177].
Вышеназванные особенности антропонимов важны при исследовании их функционирования в художественных произведениях, так как данный разряд онимов является наиболее употребительным в литературных текстах.
Интересна в этом плане антропонимия произведений Герольда Карловича Бельгера, творчество которого неотделимо от судеб казахского, русского и немецкого народов. Он по праву считается примером дружественных отношений между ними. Писатель, переводчик, критик, публицист, редактор обладает многочисленными званиями, орденами и премиями Казахстана за бесценный вклад в развитие контактов между народами Германии и Казахстана. Сам писатель считает себя ответственным за сохранение немецкой культуры и взаимопонимание между народами. Им опубликовано огромное колличество книг и статей о депортации немцев на русском, казахском и немецком языках.
Герольд Бельгер лично знал Ильяса Есенберлина, Сабита Муканова, Габита Мусрепова, Габидена Мустафина, что благотворно повлияло на его жизненный и творческий путь.
В художественных произведениях писателя доминируют имена тюркского происхождения. Под антропонимами-тюркизмами мы подразумеваем личные имена, вошедшие в русские тексты из или с помощью тюркских языков. Следовательно, к ним можно отнести слова арабского, иранского, персидского, монгольского происхождения. В подобных случаях анетропонимы являются средством межкультурной коммуникации, так автор текста призывает собеседника к взаимодействию.
В качестве места действия Бельгером обычно выбираются казахстанские города, поселения, аулы. Это связано с биографией самого автора, немца по происхождению, ребенком депортированного в Казахстан, прекрасно владеющего в равной мере русским, немецким и казахским языками.
Для наглядности рассмотрим несколько примеров из антропонимики романа «Разлад». Очень часто автор обращается к именам исторических личностей:
«А с чего все началось? О, вундербар! Германию часто навещает Чингиз Айтматов. Знаете его? Нет?! Ach, schade, schade! Он очень популярен. Прекрасный писатель, искусный дипломат, кажется, и коммерции не чужд. Кстати, российские немцы его обожают» [6; 19].
Другие примеры:
«Пенсионеры-вольнодумцы, облюбовавшие скверик у памятника Чокану, с некоторых пор обратили внимание на слегка согбенную фигуру явно аульного старика, одиноко и отрешенно бродившего за железной ажурной оградой импозантного элитного дома» [6; 27].
«...другой – шумный, глуховатый, кряжистый, крутонравый, – выяснилось, прошел Крым и Рим, испытал все дрязги послевоенного времени и всю жизнь вращался в среде журналистов, писателей, артистов, художников, знавал и Хаджи-Мукана, и Жамбыла, и Кенена, и всех знаменитостей казахского искусства, давно перекочевавших в мир иной;..» [6; 30].
«Третий русский, уже в больших летах, был в свое время крупным партийным и советским работником, говорил мало, но веско, мнения свои не навязывал, а воспоминания его уходили во времена сталинских наркомов, к Косыгину и Кунаеву» [6; 30].
Уже в данных примерах можно проследить процесс взаимодействия культур, так как в произведении русскоязычного писателя функционируют тюркские антропонимы – имена конкретных исторических личностей. Возможность такого языкового и культурно-исторического дополнения данных создает базу для комплексного изучения взаимодействия языка и культуры.
С другой стороны, приведенные примеры несут в себе экстралингвистический смысл. Функционируя в тексте, антропонимы «Чингиз Айтматов», «Чокан», «Жамбыл», «Кунаев» и другие вызывают у читателей конкретные устойчивые ассоциации, так как деятельность их носителей известна в общественных кругах, социуме и международном масштабе: Чингиз Айтматов – интереснейший писатель мирового уровня; Шокан Уалиханов – всемирно известный ученый, путешественник, этнограф и так далее; Кунаев – выдающийся казахстанский политик. К тому же прослеживается связь имени с национально-культурными стереотипами. Информация, заключающаяся в данных личных именах, проявляется в коннотациях, отражающих их связь с культурой.
Примеры антропонимов из романа писателя мы с легкостью можем соотнести с определенным историческим, географическим, временным, рядами. Поэтому культурной значимостью наполняются как значения имен собственных, так и весь текст, в котором они функционируют. Более того, онимы всегда национально маркированы и обладают культурной значимостью для культуры.
Другим важнейшим свойством антропонимии произведений Г.К. Бельгера выступает их семантико-стилистическая мотивированность и выражение авторской оценки. Писатель при подборе имен героям сознательно обращается к семантически прозрачным основам, чтобы они были понятны читателю в связи с его замыслом:
«Вот-вот, потребности не те. Им нынче все подавай готовенькое. И все им мало, мало... Какая нужда погнала Шолпан в Турцию пляски плясать? Кто заставил старшего нашего малаем служить у русской марджи ?» [7; 71].
«Имя Шолпан» говорящее, благозвучное. С ним ассоциируются понятия красоты, подвижности, творчества, популярности, возвышенности, необычности. Дополнительную нагрузку несет его музыкальное звучание. То же самое
- Они служат для индивидуализации героев прозы.
- Антропонимы-тюркизмы несут национальную информацию, без которой невозможно полное понимание художественного произведения.
- В призведениях Герольда Бельгера прослеживается процесс взаимодействия культур.
По ономастике создано не так много учебного, методического, теоретического материала. Наиболее известны труды российских и казахстанских ученых: А.В. Суперанской, В.Д. Бондалетова, В.Н. Никонова, Т.Д. Джанузакова, О.А. Султаньяева, Г.Б. Мадиевой и других. Исследований по тюркской антропонимике также очень мало, что открывает неограниченные возможности в их изучении.
можно сказать о другом примере сознательного авторского выбора имени герою:
«Жан, скажи ты, – обратился Соломон к долговязому, улыбчивому и молчаливому Жану.
– А то наше застолье превращается в научную конференцию по проблемам тенгрианства» [8; 77].
Именно подобранное имя Жан характеризует своего героя-носителя как «душевного» человека, далекого от мира науки, техники, прогресса.
Интерес к антропонимии произведений Бельгера усиливается еще тем, что русскоязычный автор, используя тюркские антропонимы в своей прозе, демонстрирует читателю прекрасное знание разных национальных культур и языков.
Из вышесказанного можно сделать следующие выводы:
1. Функционирование антропонимов тюркского происхождения в произведениях Бельгера Г.К. обусловлено биографией и сложившимся мировоззрением автора.
- http: // russkiyyfzik.ru / Русский язык. Энциклопедия русского языка.
- Мадиева Г.Б. Теория и практика ономастики. – Алматы: Қазақ университеті, 2003.
- Суперанская А.В. Теория имени собственного. – М.: Наука, 1973.
- Подольская Н.В. Антропонимика // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990.
- Бельгер Г. Дом скитальца. – Алматы.: Раритет, 2007.
- Бельгер Г. Разлад/ Бельгер Г. // Простор. – 2007. – № 10.
- Бельгер Г. Дукен младшего сына (Глава из романа «Туюк су») / Бельгер Г. // Евразия. – 2003. – № 5.
- Бельгер Г.К. Разлад / Бельгер Г. К. // Евразия. – 2006.– № 6.