Об основных проявлениях конкуренции номинативных единиц в системе языка

В статье обсуждается вопрос о таких проявлениях конкуренции номинаций в системе языка, как вариантность слова и точная синонимия.

В рамках статьи конкуренция номинаций подтверждается примерами заимствованных слов, функционирующих в русском языке. Выбор заимствований в качестве иллюстративного материала не случаен: иноязычное заимствование признается основным источником точной синонимии и вариантности. Эта особенность заимствований отчасти получила также отражение в лексикографии, ср., например, в «Словаре иностранных слов» Н.Г. Комлева «Указатель русско-иностранных соответствий» [1, 481-666].

Появляясь в принимающем языке, заимствование должно обрести свое место в его лексико-семантической системе, поэтому его вовлечение в отношения конкуренции в новой языковой среде неизбежно. В частности, в рамках обозначенной проблемы интерес представляет синонимическое соотношение заимствований с исконными словами, а также друг с другом, наличие вариантов различного рода у новых заимствований и преодоление такой вариантности по мере укрепления слова в принимающем языке.

Сходство вариативности слова и точной синонимии обусловлено тем, что в обоих случаях наблюдается «денотативное тождество» при различии языковых форм и слабая функциональная дифференцированность элементов, сосуществующих в языке на определенном этапе его развития. Судьбы вариантов слова и точных синонимов в языковой системе по этой причине могут быть сходными.

Объединяющим фактором является и то, что оба рассматриваемых явления следует считать последствиями развития языка, его постоянного обновления. Конкуренция номинативных единиц в языке объективна в той же мере, в какой мере любому естественному языку присуща некоторая избыточность. Исследователи синонимии и вариантности слова отмечают типичную распространенность этих явлений в системе языка: «… даже такие высоконормализованные и литературно хорошо обработанные языки, как русский, располагают большим числом семантически точных синонимов» [2, 230]; «... рассмотрение вариантности в качестве периферического явления..., суждения о незначительном удельном весе вариантов... едва ли соответствует действительности» [3, 12].

Однако, рассматривая вариантность и точную синонимию в совокупности, мы отдаем себе отчет в наличии существенных различий между ними.

Точные синонимы при всей слабости функциональных различий между ними являются самостоятельными, автономными языковыми единицами (ср.: востоковедение – ориенталистика, двуязычие – билингвизм, бессмыслица – абсурд, вывоз – экспорт). Как известно, пары или ряды таких синонимов могут включать в свой состав заимствования, вошедшие в русский язык в разное время и из разных источников: тривиальный банальный, макияж – мейк-ап, прейскурант – прайс-лист, афера – махинация – гешефт. Пополнение числа точных синонимов за счёт иноязычных заимствований может быть вызвано не столько объективной необходимостью, сколько различного рода прагматическими установками носителей языка (представлениями о новизне, престижности, «терминологичности» и т.д. иноязычного обозначения).

Если точные синонимы являются разными единицами языка, то варианты слова воспринимаются как разные, но сосуществующие версии одной языковой единицы. Вариантность сло ва затрагивает лишь его форму, ср.: «Сущность вариантов слова заключается в видоизменении внешней стороны слова – фонетической или грамматической, не затрагивающей его внутренней стороны, лексической, значения слова» [4, 152 – 153], см. также [3]).

Для заимствований колебания формы типичны на начальном этапе их функционирования в языке-источнике. Вариантность заимствований выражается как вариантность акцентная (мАркетинг – маркЕтинг), фонетическая (<ре>йтинг <рэ>йтинг), фонематическая (галоша – калоша), графическая (e-mail – имейл / имэйл), орфографическая (он лайн – он-лайн – онлайн), морфологическая (один тенге – одно тенге).

Типичность варьирования формы на начальном этапе для большинства заимствований не противоречит при этом ее сохранению для некоторых из них и в дальнейшем. Так, говоря об орфографической вариантности заимствований, Г.Г. Тимофеева отмечает: «упразднить вариативность вообще практически невозможно: орфографические варианты существуют веками во всех языках» [5, 77].

Между точной синонимией и вариантностью слова находятся, с одной стороны, производные от иноязычных заимствований. В этом случае речь идет, как правило, о словообразовательной синонимии, ср.: «наличие любых несовпадающих словообразовательных морфем… служит признаком разных слов, а не вариантов одного слова» [3, 18]. Так, выявляется регулярная конкуренция в области относительных прилагательных, наименований лиц, отдельных глаголов: интернетный – интернетовский, мейнстримный – мейнстримовский, пиарщик – пиаровец, галерейщик – галерист, харизматичный – харизматический, мониторировать – мониторить [6].

С другой стороны, в русском языке имеются пары близких по значению слов, одно из которых является заимствованием, а другое – однокоренным дериватом, ср.: граффитист – граффитчик, менталитет – ментальность, имиджмейкинг имиджмейкерство, секвестр – секвестирование [6]. Здесь также достаточно отчетливо, на наш взгляд, выделяются некоторые зоны особенно напряженной конкуренции заимствованного и производного слов. Например, к ним следует отнести сферы абстрактных существительных, наименований лиц по роду деятельности.

Производное слово, образованное на основе заимствованного корня, можно рассматривать в таких парах как реализацию другого способа освоения нового заимствования / новой заимствованной основы. Таким образом, конкуренция номинаций, в которую вовлекаются заимствования, может располагаться в спектре: точная синонимия – словообразовательная синонимия (синонимия разнотипных дериватов) – синонимия однокоренных заимствованного и производного слов – вариантность слова.

Конкуренция номинаций в языке имеет диахроническую перспективу и в то же время синхронную объективность.

С диахронической точки зрения этап сосуществования и конкуренции рассматривается как временный (хотя и способный длиться долго), впоследствии сменяющийся размежеванием конкурентов по семантическим, стилистическим и сочетаемостным параметрам или вытеснением одного из них.

Покажем это на примере слов он(ик), цифра, нуль [8, 303]. В начале XVIII века для обозначения 0 используются все три номинации. К концу первой трети XVIII столетия из научного обихода вытесняется допетровский термин он(ик), в то время как два других обозначения используются параллельно до конца века. Однако уже с 20 – 30 гг. цифра начинает обозначать знак числа вообще, включаясь в ряд таких номинаций, как знак, знаменование, нота, характер, а впоследствии полностью вытеснив их из этой «ниши».

Подчеркнем, что определение того, действительно ли произошло размежевание или конкурирующая номинация стала востребованной, поскольку заполнила собой некоторую лакуну, в каждом случае должно быть предметом историко-лингвистического анализа.

Тем не менее сосуществование и конкуренция номинаций носит синхронный характер (не случайно, например, критерии выявления синонимов включают в свой состав и темпоральный критерий – одновременность функционирования [9]). В синхронной плоскости, в частности, актуален вопрос об оценке жизнеспособности номинаций-«конкурентов» (в том числе о статистической оценке). Сравним данные газетного корпуса (СМИ 2000-х гг.) НКРЯ [7] для 4 пар конкурирующих слов:

Таблица показывает, что в каждой паре наблюдается перевес (иногда существенный) по количеству документов и вхождений в сторону той или иной номинации.

Продолжая разговор о двух измерениях конкуренции номинаций в языке, можно отметить, что частотность в синхронии, придавая маркированность, может иметь диахроническую интерпретацию (в частности, свидетельствовать о скором вытеснении одного из «конкурентов»).

Как видим, само явление конкуренции номинаций со всей очевидностью подчеркивает условность противопоставления диахронического и синхронного планов (и, напротив, необходимость их совмещения), поскольку данное явление находится в известном смысле в точке их пересечения: «Одним из языковых явлений, при описании которого может использоваться панхронический (как синхронный, так и диахронический) подход, есть вариантность языковых единиц» [10, 106].

Вопрос о конкуренции номинаций неизбежно получает ретроспективное и / или перспективное освещение. Как появление вариантов слова и точных синонимов, так и вытеснение / размежевание «конкурентов» рассматриваются в качестве результатов и свидетельств языковых изменений. Соответственно, их сосуществование в том или ином синхронном срезе может оцениваться как предпосылка, симптом будущих преобразований в языке. Э. Косериу справедливо отмечал: «...изменения проявляются в синхронии… с функциональной точки зрения… в наличии внутри одного и того же типа речи факультативных вариантов и изофункциональных элементов» [11, 220]. В.М. Солнцев также рассматривает вариантность как основу языковых изменений: «Процесс изменения и развития языка, определяемый в конечном счете потребностями общения людей, осуществляется в процессе бесконечного использования, отбрасывания, отбора, создания различных вариантов, словом, в ходе бесконечного варьирования» [12, 41].

Вместе с тем важную роль в судьбе конкурирующих единиц играют принципы их селекции. При этом следует учитывать, что выход за рамки стандартизованного языка, учет социальных, региональных и т.п. параметров значительно усложняет картину, делает ее многомерной (ср.: «вариации языков в пространстве», противопоставленные «вариациям во времени», по А. Мартине [13]). Отбор номинаций-«конкурентов» может иметь стилистическую или нормативную основу.

Стилистический отбор, как известно, особенно актуален для синонимов. С этой точки зрения интерес представляют случаи, когда сам говорящий эксплицирует процедуру отбора в дискурсе. Ср. примеры из [7]: В то время по лесам и полям развелось неимоверное количество степных волков, или шакалов, как их здесь называли. [Ирина Архипова. Музыка жизни (1996)]; Пивные, или, как их называют, паб, почти всюду одинаковы [Д.А. Гранин. Месяц вверх ногами (1966)]. Одним из самых удачных проектов, реализуемых в рамках Союзного государства России и Белоруссии, стала разработка суперкомпьютеров семейства СКИФ. Выполнение программы началось в 2000 году, и за это время сменилось три поколения машин, или, как говорят создатели, три ряда[обобщенный. БНТИ (Бюро научно-технической информации) // «Наука и жизнь», 2009].

Как правило, в таких примерах имеются метаязыковые комментарии. Будучи кореферентными, оставаясь в рамках отношения «номинативного тождества» [14, 303], конкурирующие номинации в подобных контекстах могут быть противопоставлены как старая и новая, специальная и общеупотребительная, региональная и повсеместная, русская и иноязычная и т.д.

Нормативный отбор наблюдается в сфере вариантов слова. Норма не только ограничивает конкуренцию номинаций в языке, способствуя ее уменьшению, но и зачастую регламентирует их статус и иерархию в ситуации одновременного сосуществования в языке. Не случайно, появление вариантов одного слова в общем контексте связано уже не с определением стилистических нюансов, а с оценкой «правильно – неправильно»: А я вас, Юрий, как раз хочу спросить про феномен Баркова, только не знаю, как правильно говорить: «феном’ен» или «фен’омен»? [Михаил Кураев. Записки беглого кинематографиста //«Новый Мир», 2001].

Подведем итоги. Конкуренция номинативных единиц проявляется в виде точной синонимии, синонимии разнотипных дериватов, синонимии однокоренных заимствованного и производного слов, вариантности слова. Тяготение иноязычных по происхождению слов к включению в отношения конкуренции в принимающем языке обусловлены необходимостью их приспособления к новым условиям функционирования. Конкуренция номинаций может рассматриваться не только с синхронной и диахронической точки зрения, но и с позиций панхронии. Отбор конкурирующих номинаций производится либо стилистически, либо нормативно. Стратегии отбора могут отражаться в дискурсе в виде метаязыковых комментариев. При этом по отношению к системе дискурс является «экспериментальной площадкой»: в частности, в нем может уточняться статус и место той или иной единицы в ряду смежных единиц.

Литература

1. Комлев Н.Г. Словарь иностранных слов. – М.: Эксмо-Пресс, 2000. – 672 с.
2. Апресян Ю.Д. Избранные труды, том 1. Лексическая семантика. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Школа «Языки русской культуры», Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1995. – 472 с.
3. Горбачевич К.С. Вариантность слова и языковая норма. – Л.: Наука, 1978. – 239 с.
4. Рогожникова Р.П. Соотношение вариантов слов, однокоренных слов и синонимов // Лексическая синонимия: Сб. ст. – М.: Наука, 1967. – С. 151 – 163.
5. Тимофеева Г.Г. Новые английские заимствования в русском языке. Написание. Произношение. – СПб.: Юна, 1995. – 107 с.
6. Толковый словарь русского языка начала ХХI века. Актуальная лексика / под ред. Г.Н. Скляревской. – М.: Эксмо, 2008. – 1136 с.
7. Национальный корпус русского языка // http://ruscorpora.ru
8. Биржакова Е.Э., Войнова Л.А., Кутина Л.Л. Очерки по исторической лексикологии русского языка XVIII века. Языковые контакты и заимствования. – Л.: Наука, 1972. – 431 с.
9. Лагутина А.В. Абсолютные синонимы в синонимической системе языка // Лексическая синонимия: Сб. ст. – М.: Наука, 1967. – С. 121 – 129.
10. Потехина Е.А. Грамматическая вариативность в славянских языках: морфонологический аспект (на материале восточнославянских языков в сопоставлении с польским и другими славянскими языками). – Ольштын: Издательство Варминско-Мазурского университета, 2009. – 390 с.
11. Косериу Э. Синхрония, диахрония и история (проблема языкового изменения) // Новое в лингвистике. Вып. 3. – М.: Издательство иностранной литературы, 1962. – С. 143 – 343.
12. Солнцев В.М. Вариативность как общее свойство языковой системы // Вопросы языкознания. – 1984. – № 2. – С. 31-42.
13. Мартине А. Структурные вариации в языке // Новое в лингвистике. Вып. 4. – М.: Прогресс, 1962. – С. 450 – 464.
14. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. – М.: Наука, 1976. – 383 с.