Другие статьи

Цель нашей работы - изучение аминокислотного и минерального состава травы чертополоха поникшего
2010

Слово «этика» произошло от греческого «ethos», что в переводе означает обычай, нрав. Нравы и обычаи наших предков и составляли их нравственность, общепринятые нормы поведения.
2010

Артериальная гипертензия (АГ) является важнейшей медико-социальной проблемой. У 30% взрослого населения развитых стран мира определяется повышенный уровень артериального давления (АД) и у 12-15 % - наблюдается стойкая артериальная гипертензия
2010

Целью нашего исследования явилось определение эффективности применения препарата «Гинолакт» для лечения ВД у беременных.
2010

Целью нашего исследования явилось изучение эффективности и безопасности препарата лазолван 30мг у амбулаторных больных с ХОБЛ.
2010

Деформирующий остеоартроз (ДОА) в настоящее время является наиболее распространенным дегенеративно-дистрофическим заболеванием суставов, которым страдают не менее 20% населения земного шара.
2010

Целью работы явилась оценка анальгетической эффективности препарата Кетанов (кеторолак трометамин), у хирургических больных в послеоперационном периоде и возможности уменьшения использования наркотических анальгетиков.
2010

Для более объективного подтверждения мембранно-стабилизирующего влияния карбамезапина и ламиктала нами оценивались перекисная и механическая стойкости эритроцитов у больных эпилепсией
2010

Нами было проведено клинико-нейропсихологическое обследование 250 больных с ХИСФ (работающих в фосфорном производстве Каратау-Жамбылской биогеохимической провинции)
2010


C использованием разработанных алгоритмов и моделей был произведен анализ ситуации в системе здравоохранения биогеохимической провинции. Рассчитаны интегрированные показатели здоровья
2010

Специфические особенности Каратау-Жамбылской биогеохимической провинции связаны с производством фосфорных минеральных удобрений.
2010

Мышление и язык: начало и конец проблемы

Исследующая мысль, если она не владеет философски обоснованным методом, часто входит в суть вещи не с того конца, а иногда даже вообще ни с конца, ни с начала. А ведь начало и конец мышления не разведены во времени, ибо оно есть исчезающий момент, ничто, которое оборачивается образом любой реальной формы; и, наоборот, исчезновение реальной формы, реального содержания в деятельной способности человека, в потенции свободной деятельности. А эта деятельная способность, превращаясь в реально действительное движение, оборачивается и вполне ощущаемыми, эмпирически в бытии данными, пространственно временными определениями.

Сколь бы сложны отношения между словом и мыслью ни были, как бы связь между ними ни изменялась от полного безразличия до полного тождества и от тождества до безразличия – все-таки первоначально дело исследования этой связи требует отдать отчет в смыслах и значениях самих явлений слова и мысли. Иначе звук, издаваемый животным, можно перепутать со словом и по наличию звукового ряда заключать о наличии речи. Любая функция слова есть выражение общественных отношений, ибо и само слово порождается этими отношениями, ближайшим образом, отношениями общения. Значение и смысл слова и самой мысли возникают и определяются здесь. Звук производится органикой, слово – общественной культурой. Звук поглощается словом, его смысловым значением. Лишь звук, осуществляющий своим бытием общественную функцию общения, становится словом. Язык как звуковая реальность отражает собой многообразную, расчлененную внутри себя действительность общественной жизни человека. И сама внутриязыковая связь его элементов так или иначе воспроизводит внутреннюю логику этого общественного бытия.

В природе общественного бытия лежит и природа мышления, и природа языка.

По большому счету – это одна и та же природа. Иначе говоря, и саму общественность как форму бытия, и мышление как условие этой формы, и язык как обособленное бытие культурно-исторического содержания надо выводить из единого основания. И этим основанием является, как понятно, дело, деятельность. Становление общественной предметно-преобразовательной деятельности и есть одновременно становление и мышления, и языка.

Но если отношение мышления и языка рассматривать абстрактно, вне их генезиса в логике деятельности, то мы все равно так или иначе должны представлять, о каких явлениях идет речь. Хотя, надо повторить, предварительное определение «слова» и «мысли» и остается всего лишь предварительным, понятие слова и понятие мысли должны выступить результатом исследования.

Субъект деятельности не может опираться на состав чувственных представлений, которые формируются в результате субъективного проникновения в «слова» науки. Зыбкость содержания этих представлений не несет в себе критерия их истинности, чего требует форма научного знания. За «словами» науки стоят понятия. Это по высшему счету. Ибо понятие есть предельный результат развития мысли, разворачивающей предмет в его конкретности и оформляющий себя в строгой логике объективных значений, удерживающих и выражающих внутреннюю связь объективного содержания предмета. Иначе говоря, мысль развивается согласно развитию выражаемого ею содержания предметной действительности.

Именно сложность этого содержания оказывается основанием сложного характера смысла и значения языковых выражений. Однозначность лексических значений, к чему тяготеет номинализм и эмпиризм современной лингвистической философии, может быть понята только через многозначность, многофункциональность предметных образований.

Но не только мысль есть исчезающий момент предметно-преобразовательной деятельности, момент, уходящий в «ничто» мышления, иначе говоря, исчезающий в предметной форме продукта деятельности: продукт есть опредмеченная мысль, мысль, исчезнувшая в предмете, ее нет, но она предстала в другой форме, в объективном образе предмета, в пространственной форме, длящейся во времени. Но и предмет «исчезает», переходит в форму мысли, в субъективную способность, в способ движения субъекта по логике культурноисторической действительности.

Точно так же «исчезает» в смысловом пространстве реальной деятельности звуковая, графическая (и всякая прочая) сторона слова, несущая смысл. Сохраняется (снимается) лишь смысл, идеально выраженный способ движения предметности, сохраняется в движении индивида, в его телесных функциях, в их интегральной характеристике в форме Я. Сознание, не способное понять эту диалектику, сегодня перепугано исчезновением предметности в еще мало привычных формах «виртуального языка». Однако виртуального языка непосредственно сейчас касаться не будем. Лишь подчеркнем, что принцип анализа здесь должен быть тем же самым.

В деле логического воспроизведения вещи существенным является исторический процесс познания, история познания, этой вещи, в которой так или иначе концы с началами сходятся, захватывая и очерчивая собою суть. В деле познания мышления после работы немецкой классической философской школы и исследований Маркса стало вполне определенно ясно, что начало его надо искать в активности субъекта, в формах предметно-преобразовательной деятельности человека. Мышление и есть всеобщая форма этой деятельности, форма идеальная, т.е. представленная, представленная через всеобщую форму, фиксированную в том числе и в языке. Связь мысли с языком, телом, природой, душой, богом – все это попытки обнаружить сущность мышления, выявить и объяснить его мощь. Найти в этих образованиях, действительных и надуманных, его начало.

Во всех попытках постичь мышление из анализа человеческой телесности, «божественной субстанции» или языка его деятельная активность понимается как превращенная форма этих начал, его мощь ищут за его собственными пределами. И одновременно этими пределами очерчивая его собственное деятельное бытие. Но выхода в объективную действительность здесь для мышления обнаружить нельзя. Ибо оно всегда оказывается связанным с тем, что позади него, но не с тем, что впереди. Здесь и намечается дуализм, и из этой точки он развивается, сознание, мышление не вписывается в полноту бытия, а исследуется только через отношение его к его особенным образованиям. И точно так же обстоит дело с отношением его, мышления, к языку.

И потому изучить мысль – это изучить форму деятельности человека. Как всеобщую, в исторической культуре выработанную, и активно удерживаемую способность работать внутри предметного мира и посредством его. И все. До этого момента можно вообще не обращаться к теме языка. Его нет, есть только отношение мысли и предмета мысли, который, как оказывается, есть просто предмет человеческого бытия в любых формах его осуществления. Тематизация языка возникает только при изучении субъективной способности движения мысли, которая по необходимости выходит за рамки чувственных форм самой предметности. Мысль должна удерживать любое чувственное и сверхчувственное содержание: чувства бытуют не только в своем собственном содержании, не только осуществляются в своей собственной форме, но и предстают в формах мысли, мысль их постигает и вводит в сознание. Но и сама мысль, данное мне в мысли содержание, переживается, т.е. дано в форме чувства.

Это обстоятельство уже порождает необходимость выработки собственных средств движения мыслящей способности (шире: всей полноты сознания), средств, самих по себе максимально лишенных предметного содержания, – чтобы иметь возможность удержания и движения в мыслимой и чувствуемой действительности без вмешательства и разрушения ее содержания.

Посредством языка субъект мышления (деятельности) удерживает себя в своем собственном, идеально обособленном движении. Язык, являясь формой исчезающей, снимаемой движением мысли по логике содержательного состава своего предмета, не мешает мысли быть в предмете, быть предметной. Мысль, освобождаясь от языка и создавая образ предмета, в нем, в этом образе, и «тонет». И тонет не только в образе предмета, как форме идеальной, но и в самом объективно-реальном предмете. Предмет выстраивается по логике мысли. Мысль опредмечивается. Она отделяется от материи языка, в чем бы она, эта материя, ни состояла – в звуке, графике, некой прочей предметности, средство опосредствовало и вышло из дела, субъект удерживает предмет своей собственной способностью. Универсальной способностью развернуть и удержать любую форму. Способностью, осуществляемой в двух образах-формах – материальной и идеальной. Здесь место языка как материальной формы, удерживающей собой весь идеально выраженный культурно-исторический состав действительности.

Существенной определенностью этой способности является ее внутреннее тождество самой себе и ее внешнее различие в пространстве-времени человеческого деятельного бытия. Это в полной мере относится к движению языка как исчезающего момента этого деятельного бытия.

Проблема отношения языка и мышления возникает там, где сознанию проступает собственная определенность «языковой материи», ее особая неподатливость, а потому и причиняющая сила. Сама эта сила возникает именно по причине особой неподатливости материи языка. Ведь язык как исчезающий момент представлен только в деятельности мышления, в движении внутри смыслов, смыслового содержания, выражающего содержание объективного бытия. Но мышление само есть момент исчезающий в движении предметно практического процесса, оно лишь обусловливает этот процесс, раскрывая на его пути все возможности объективного содержания, удерживая в каждом моменте внутренне расчлененный образ действительности; мышление прорисовывает в этом образе возможные шаги практического действия, разворачивает эти возможности в пространстве и времени и согласует их с мыслимыми следствиями и их отношением к полагающим движение целям. И здесь язык необходим уже как устойчивая, внутри себя определенная и в этих определениях удерживающая смысловое пространство бытия, форма, без которой идеально представленное содержание перестало бы быть длящейся, во времени бытующей формой.

Отсюда и все сложные отношения между языком и мышлением. Подвижная диалектика пространственно-временных форм реальной предметно преобразовательной деятельности делает восприятие обособленных исследующим мышлением отношений между словом и мыслью исполненным массой проблем, которые уже в самой постановке несут заведомо ложное содержание. Отчетливо-правильную форму они получают только через выражение диалектического движения этой деятельности. Стоит, например, лишь указать, что смысл отделился от слова, как приходится тут же говорить, что остается лишь материальный носитель этого смысла, звук либо графика. Но уж никак не слово. Ибо слова никакого нет, если нет сращенного с ним смысла. Как срастается смысл с этим материальным носителем? Откуда они возникают, этот материальный носитель и смысл? И смысл – это смысл чего? И т.д. Вопросы, с одной стороны, до наивности банальны, а, с другой, доставляющие массу проблем науке.

Мысль, если она остается мыслью, при любых условиях есть образ внешнего предмета, представленного в формах деятельности. Поэтому и кажется, что во «внутренней речи» (Л.С. Выготский) она остается связанной со словом. Но она всегда чем-то связана, «не испаряется вовсе и не растворяется в чистом духе». И в самом деле, где же она сохраняется, где же она есть? Ясно только, что она что-то представляет и в чем-то представлена. Но и, как выше мы заметили, мышление есть всего лишь бессодержательная форма деятельности. И потому есть всего лишь потенция, всего лишь способность субъекта развернуть образ предмета своей активностью. Объективное движение, с которого начинается субъективность, исчезает в образе.

Здесь, ни в начале, ни в конце, не было слова, не было удержания смысла и формы движения в материале звука, движение переводилось в материал оптических процессов. Как он там сохранялся?

Какими орудиями я могу расчленить звуковой поток, звуковой фон вообще? Исходное средство и способ – это осуществление того же самого действия, которое породило в своем движении различение внутри звукового потока. Но субъективное средство этого различения есть язык, общественно, в коллективной предметнопреобразовательной деятельности выработанная форма и норма удержания звуков, соотносимая (и соотнесенная) со всеобщими моментами осуществления предметнопреобразовательной деятельности. Как в истории возникает и развивается эта общественно-субъективная способность, вопрос второй. Но процесс удержания звука, подчинения его задачам коллективной деятельности, есть исходное всеобщее условие формирования любой языковой культуры. Обособленный звук, сращенный с определенным смысловым содержанием, и становится словом, элементом языка. А языковое движение – выражением смыслового содержания. Языковое движение в звуке и есть речь. Поэтому, если я владею языком, то я способен языковыми средствами произвольно осуществлять движение внутри звукового потока, звуковоспроизводящими органами создавать сообразный смыслу моей деятельности поток. Это и есть произвольная речь. Речь, подчиненная образу, звукопоток, воспроизводящий образ предмета, образ действия. Где остается быть действие, когда оно заканчивается? В результатах. Что есть этот результат? Это далеко не только воплощенная цель как осмысленный, субъективно удержанный и господствующий момент в деятельности. Но это одновременно порожденная субъективная способность удержания и воспроизведения этого действия. Коротко – его образа. Этот образ удерживается памятью мышечных чувств, которая, скажем так, градуирует объективные характеристики движения, и рука становится способной воспроизводить вне предмета форму этого предмета. Смысл исчез в этих способностях руки. И так дело обстоит с любым органом, участвующем в формировании субъективности – как объективным результатом действия. В полной мере бессознательным. Найти смысл которого становится проблемой науки.

Смысл и сознание – на полюсе цели, удерживающей собою целое. Поэтому язык движений, язык звуков, язык красок, язык образов и т.д. – это, конечно, всё языки, поскольку здесь осуществляется объективное расчленение содержательного состава деятельности и выделение внутри расчлененного «пространства действительности» специфических мер, посредством которых деятельно изменяется соответствующая реальность. Живой человеческий язык – реальность общественная, и он не сводится ни к движению звуковой или зрительной материи. Он бытие смыслов. Он – бытие человеческих способностей, неотделимая от них общественно созданная действительность, которая так же мало уловима, как стоимость в движении экономической реальности. Но которая получает свое выражение в любой материи, посредством и внутри которой действует субъект. Он форма активности субъекта вне непосредственной предметной действительности. Предметно-преобразовательная деятельность вне самого предмета преобразования – посредством любой материи, доступной чувственности и которой эта чувственность может овладеть. Деятельность чувств – это активное полагание субъектом внутри материала чувственности таких преобразований, которые воссоздают образ действительности, включая сюда действительность самой субъективности. Это – творение чувственного многообразия и упорядоченное движение внутри него. Это – способ идеального (представленного) удержания действительности, ее образа. И внутри каждой предметности, соотносимой с особым органом, свой язык, свои устойчивые и общественно закрепленные, удерживающие природу этой предметности, средства свободного движения по логике объективнопредметной действительности вне самой этой действительности. Эта чувственная предметность, язык, благодаря отсутствию какой-либо жесткой связанности с предметным бытием человека, является условием и средством свободного движения внутри смыслового материала. Вся мыслительная сфера поэтому представлена через чувственность. Чувственность становится «умной», ибо через нее осуществляются формы мышления, она их несет на себе, более того, она их сворачивает в себе, она их собой снимает, а потому и выражает. Произведение искусства – в чувственных формах свернутый смысл, одновременно представленный развернутой формой особого чувственного материала. И здесь – так же, как и в простоте работы простого чувства – восприятие осуществляется только вместе с творением, распредмечивание вместе с опредмечиванием. Способность слышать возникает вместе со способностью говорить, способность мыслить – вместе со способностью действовать в пространстве-времени согласно логике объективных обстоятельств, включая сюда обстоятельство своего собственного бытия. Способность видеть – это способность активного полагания пространственных форм предмета по логике предметно преобразовательной деятельности. Последняя же, предметно-преобразовательная деятельность, есть исходная форма языка, «язык реальной жизни» (Маркс).

Этот язык реальной жизни не есть сама жизнь, а всего лишь ее отражение в субъективных способностях субъекта, отражение, вызванное необходимостью связи формы общественной деятельности. Здесь смысл завязан непосредственно на сам предмет, на ту форму, в которой культурно-исторический смысл оказался осуществленным. И эта необходимость формирует работу чувственности, и сообразно природе каждого чувства организует ее движение, полностью подчиненное культурноисторическим формам. Слух, зрение и т.д. суть поэтому не природные определения, а полностью в культуре формируемые способности. Внутреннее разделение чувственной деятельности, подобно разделению труда, исторический продукт. Можно уметь слушать музыку, не умея ее производить. Каждой способности в ее разделенности приходится учиться, а учиться потому, что все эти различенные способности в этой разделенной форме и культивируются, производятся и развиваются.

Если в дело языка всмотреться таким образом, то он далеко не покажется в том банальном представлении, в каком он выглядит в своей речевой форме. Он есть нечто гораздо большее. И это «большее» легко прорывается в сознание расширительным толкованием языка, о контексте которого только что шла речь. Это можно понять как движение человеческой субъективности внутри форм предметной действительности. А в таком виде, в таком образе, он совпадает с формами мышления. Поэтому в отождествлении языка и мышления есть истина, превращающаяся в ложь только тогда, когда это тождество мыслится в метафизически-абсолютной неподвижной форме, тогда, когда относительному придается абсолютное значение. Ибо за всеми формами (видами) языка лежит мышление всеобщая идеальная форма деятельности. Получающая тот или иной предметночувственных образ в реальной активности субъекта. Когда этой активности нет, нет и мышления, нет и языка. Тем более слова. Все это «исчезает», если говорить по Выготскому. А по Гегелю – снимается.

Отсюда и тот уловленный Выготским феномен внутренней речи. Ибо в работе любого чувства мы наталкиваемся на, казалось бы, странное единство противоположностей: я говорю тогда, когда не говорю (молчание есть речь), вижу, когда не вижу (представление), слышу, когда не слышу (звучание музыки в «душе»), одним словом, чувствую и тогда, когда не чувствую.

И мыслю, когда не мыслю. Феномен интуиции, столь загадочный для познающего мышления, разгадывается именно тут, когда мышление в своей сознательной развернутой через явные формы языка виде снимается, уходит в ничто, теряет сознание (вспомните все феномены бессознательных форм, уловленные психологией), теряет ясно выраженную форму формального движения мышления (осуществляемую, кстати, в языке), остается наедине с предметом, когда мышление без устойчивых сознательных ограничений осуществляет свое движение во всей своей мощи (в той силе, которая уже субъективно развита) и воссоздает образ действительности. Вне каких-либо внешних условий. Свободно.

В языке мысль получает свое бытие в той «тонкой» материи бытия, которая сама по себе не имеет никакого отношения к выражаемому мыслью предметному содержанию. Поэтому язык как предмет выступает человеческому сознанию не носителем языковых смыслов, а определенностью внутренних связей самих этих смыслов. Отсюда возникает и тенденция отождествления мышления и языка, который начинает пониматься как система знаков. Как система знаков, способная существовать без своих значений. А само мышление без материального носителя. Эта ситуация отождествления и противоположения знаковой и смысловой стороны языка, ситуация, перманентно пребывающая внутри деятельного общественного бытия, порождает формальные системы, движение которых субъективно бессмысленно в своих непосредственных знаковых отношениях, но осмысленно в своих функциональных значениях. Появляется необходимость интерпретации знаковых выражений. Погружение в предмет – это выявление понятия предмета, а погружение в язык – это погружение в сами эти понятия, т.е. в то смысловое пространство, которое языком, его грамматическими и лексическими структурами, удерживается. На самом же деле, т.е. по существу, однако, этих двух якобы самостоятельных процессов не существует. В эмпирической действительности, в условиях расщепленной деятельности исторического субъекта, разумеется, это есть, что и создает целый ряд псевдопроблем в науке, и оборачивается проблемами самой общественной практической жизнедеятельности. По сути же это единая форма деятельности мыслящего субъекта. С логической стороны она есть теоретическая логика, иначе говоря, понимание и знание всеобщей и необходимой формы предметнопрактической деятельности общественного человека. Со стороны психологической это форма субъективных способностей индивида.

Значение вещи отделяется от вещи и погружается в звук. Звук, разумеется, не может сделать то, что делает вещь, но он идеально эту вещь, ее значение, представляет. Звуковая сторона бытия значения, т.е. бытие смысла в звуке, развивается до слова, точнее, до языка, ибо смысл слова удерживается только всей конструкцией языка. Отделение мысли от слова – это только в движении речевого выражения мысли к форме внутренней речи. Внутренняя речь, речь минус звук, и оказывается чистой формой мысли. Этот процесс в предельной и завершенной форме может быть понят только как выводимый из предметно-преобразовательной деятельности, где предмет, вещь выявляет, получает свое значение – как значение для самого дела. То самое значение, которое потом погружается в звук и в слово, в язык. Значение как некое понятие и смысл здесь первично и существует в полном единстве и совпадении с формой предметной деятельности, с предметом. Человеческий предмет и образ этого предмета – одно и то же. И в качестве такого «сросшегося» образования он (они) существует только в человеческой активной предметной деятельности. Именно потому образ как субъективнопсихическое явление фиксируется там, где находится предмет, пространственно с ним совпадает.

В языке мышление человека вообще получает формальную независимость от объективно-материальных условий и только поэтому может осуществлять движение внутри любых и всех определений действительности. Здесь мысль получает произвол, но и здесь же она получает свободу, которая, как понятно, связана только с истинным воспроизведением действительности в любых ее определениях. Действительности во всей ее полноте – в объективных и субъективных формах.

Кажется, уже элементарная логика подсказывает необходимость обнаружения самой необходимости того явления, которое подвергается исследованию. Мало исходить из эмпирического факта его наличия, мало фиксировать столь же эмпирический факт его, этого явления, связи с тем или иным образованием. Отсюда еще не вытекает ни необходимость, ни мотив самого исследования, исследовательского внимания к этому факту. Сама проблема должна быть обоснована. И как раз логическое обоснование этой проблемы дает в руки все необходимые пути исследования данного явления в его внутренней логике и его отношениях с другими образованиями этой же природы. Включая необходимость самого исследования. А если единая природа, единое основание различных явлений, отношение между которыми нам вздумалось исследовать, не обнаружена, то, собственно говоря, дело успеха не будет иметь. Ибо любое исследование, по большому счету, и направлено на выявление этой природы, на обнаружение порождения интересующих нас явлений, логики этого отношения (отношения порождения, связи явления с основанием, с сущностью), и отношения с другими явлениями той же самой природы. Ибо нечто порождается не только почему-то, но и для чего-то. Потому понятной становится и связь исследуемых явлений.

Разделы знаний

Архитектура

Научные статьи по Архитектуре

Биология

Научные статьи по биологии 

Военное дело

Научные статьи по военному делу

Востоковедение

Научные статьи по востоковедению

География

Научные статьи по географии

Журналистика

Научные статьи по журналистике

Инженерное дело

Научные статьи по инженерному делу

Информатика

Научные статьи по информатике

История

Научные статьи по истории, историографии, источниковедению, международным отношениям и пр.

Культурология

Научные статьи по культурологии

Литература

Литература. Литературоведение. Анализ произведений русской, казахской и зарубежной литературы. В данном разделе вы можете найти анализ рассказов Мухтара Ауэзова, описание творческой деятельности Уильяма Шекспира, анализ взглядов исследователей детского фольклора.  

Математика

Научные статьи о математике

Медицина

Научные статьи о медицине Казахстана

Международные отношения

Научные статьи посвященные международным отношениям

Педагогика

Научные статьи по педагогике, воспитанию, образованию

Политика

Научные статьи посвященные политике

Политология

Научные статьи по дисциплине Политология опубликованные в Казахстанских научных журналах

Психология

В разделе "Психология" вы найдете публикации, статьи и доклады по научной и практической психологии, опубликованные в научных журналах и сборниках статей Казахстана. В своих работах авторы делают обзоры теорий различных психологических направлений и школ, описывают результаты исследований, приводят примеры методик и техник диагностики, а также дают свои рекомендации в различных вопросах психологии человека. Этот раздел подойдет для тех, кто интересуется последними исследованиями в области научной психологии. Здесь вы найдете материалы по психологии личности, психологии разивития, социальной и возрастной психологии и другим отраслям психологии.  

Религиоведение

Научные статьи по дисциплине Религиоведение опубликованные в Казахстанских научных журналах

Сельское хозяйство

Научные статьи по дисциплине Сельское хозяйство опубликованные в Казахстанских научных журналах

Социология

Научные статьи по дисциплине Социология опубликованные в Казахстанских научных журналах

Технические науки

Научные статьи по техническим наукам опубликованные в Казахстанских научных журналах

Физика

Научные статьи по дисциплине Физика опубликованные в Казахстанских научных журналах

Физическая культура

Научные статьи по дисциплине Физическая культура опубликованные в Казахстанских научных журналах

Филология

Научные статьи по дисциплине Филология опубликованные в Казахстанских научных журналах

Философия

Научные статьи по дисциплине Философия опубликованные в Казахстанских научных журналах

Химия

Научные статьи по дисциплине Химия опубликованные в Казахстанских научных журналах

Экология

Данный раздел посвящен экологии человека. Здесь вы найдете статьи и доклады об экологических проблемах в Казахстане, охране природы и защите окружающей среды, опубликованные в научных журналах и сборниках статей Казахстана. Авторы рассматривают такие вопросы экологии, как последствия испытаний на Чернобыльском и Семипалатинском полигонах, "зеленая экономика", экологическая безопасность продуктов питания, питьевая вода и природные ресурсы Казахстана. Раздел будет полезен тем, кто интересуется современным состоянием экологии Казахстана, а также последними разработками ученых в данном направлении науки.  

Экономика

Научные статьи по экономике, менеджменту, маркетингу, бухгалтерскому учету, аудиту, оценке недвижимости и пр.

Этнология

Научные статьи по Этнологии опубликованные в Казахстане

Юриспруденция

Раздел посвящен государству и праву, юридической науке, современным проблемам международного права, обзору действующих законов Республики Казахстан Здесь опубликованы статьи из научных журналов и сборников по следующим темам: международное право, государственное право, уголовное право, гражданское право, а также основные тенденции развития национальной правовой системы.